Теперь я, как следует, разглядела Дамиана Литина, которого держала под руку Эдит. Она не без недовольства смотрела, предмет же ее страсти приветливо улыбнулся, от чего лицо его тут же стало чрезвычайно милым. Вежливо улыбнувшись подруге и ее жениху, я сама взяла под руку графа Набарро и вознамерилась пройти мимо них.
— Не представите нас? — спросил граф, чем вызвал мой недобрый взгляд.
— Конечно, Онорат, — все же кивнула я. — Мадемуазель Эдит Матьес и господин Дамиан Литин, лейтенант королевского флота. Его сиятельство, граф Онорат Набарро.
Мужчины раскланялись, Эдит присела в книксене, я нетерпеливо шагнула в сторону.
— Раз мы теперь все знакомы, может, пройдетесь вместе с нами? — неожиданно предложил Дамиан.
Эдит тут же умоляюще посмотрела на меня, я так же на Лили, и она вмешалась.
— Нет, мадемуазель пора домой. Хватит без дела шляться, — неучтиво сказала она.
Моя подруга облегченно вздохнула, я благодарно кивнула женщине. Граф Набарро тут же вновь предложил мне руку, Дамиан... Дамиан чуть приподнял бровь, усмехнулся чему-то, но настаивать не стал. Так мы и разошлись.
— Военные все такие, — заговорил Онорат. — Ни такта, ни воспитания.
Я промолчала. Граф проводил нас с Лили до выхода из Городского Сада, предложив все-таки еще задержаться и послушать оркестр, но я отказалась. Настроение отчего-то несколько испортилось. Да и матушка бродила где-то поблизости. Потому я отказалась. Молодой человек помог мне сесть в коляску, но придержал руку, чуть сжав мои пальцы.
— Ада, мне позволено будет вновь навещать вас? — спросил господин граф.
— Если папенька с матушкой не возражают, то почему бы и нет, — ответила я. — Всего вам доброго, Онорат.
— Всего доброго, Ада, — и он поцеловал мне руку.
— А это уже лишнее, — тут же вмешалась Лили.
Граф Набарро махнул мне, широко улыбнувшись, и коляска тронулась.
— Что еще за вольности, — забурчала моя надсмотрщица.
— Лили, вы видели, я не давала повода, я просто была вежлива и не более, — отмахнулась я.
Затем повернула голову и увидела, как Городской Сад покидают Эдит и Дамиан. Быстро же они нагулялись. И я потеряла к ним всяческий интерес. Я вновь обернулась к Лили.
— Почему вы промолчали, когда я взяла графа под руку? — полюбопытствовала я.
— Так вам же хотелось, — она пожала широкими плечами. — Сначала на хотелось, я не позволила, а потом хотелось, я же видела.
— Ничего мне не хотелось, — фыркнула я. — Скажете тоже.
— Хотелось, хотелось. А как подругу свою увидали, так и вовсе вцепились. А я чего лезть буду, тем более промеж двух петухов? Вон, как гребни-то распушили, пока вы их друг дружке представляли, — усмехнулась женщина.
— Какие петухи, какие гребни, Лили? — в недоумении спросила я.
— Да как же. Граф этот, да сынок Литина. Так взглядом друг друга и жгли, пока раскланивались, — пояснила она. — Тут известное дело, как только курочка...
— Лили! — возмущенно воскликнула я. — Вы на что намекаете?
— Да, вас, мадемуазель. И не намекаю, а прямо говорю, — насупилась женщина. — Сынок Литина с полчаса на берегу топтался, подругу вашу мариновал, пока вы смеяться шуткам графа изволили. Уж я-то приметила. Верно вам говорю...
Я всплеснула в негодовании руками. Ну, что болтает?!
— Лили, запомните, Дамиан Литин жених Эдит, а графу Набарро папенькины деньги нужны. Только и всего. А вы тут уже теории курятника строите.
— Что видала, то и говорю, — проворчала она. — А вы не рычите на меня, всем бы на Лили рычать.
Она хлюпнула носом. Это было так неожиданно и умилительно, что я не удержалась, перебралась к ней и обняла.
— Не сердитесь, Лили, просто все это неверно, — уже мягче произнесла я.
— Вам видней, мадемуазель, — ответила женщина, утирая слезы.
На том и помирились. Когда мы приехали, дома уже был папенька. Я широко улыбнулась и бросилась ему навстречу. Папенька подхватил меня и приподнял над полом, щекотя своими пышными усами. Я зафыркала и рассмеялась, крепко обняв мэтра Ламбера за шею.
— Добрый день, папенька, — произнесла я, звонко целуя его в щеку.
— Добрый день, дитя, — ответил папенька и поставил меня на пол. — А где наша мадам Ламбер?
— В Городском Саду с мадам Набори, — ответила я. — Идемте обедать.
Папенька приобнял меня за плечи и кивнул. После я поспешила переодеться и помыть руки, а папенька направился сразу в столовую. То, что матушка гуляет отдельно от меня, его явно удивило, хоть мэтр Ламбер и не высказался по этому поводу. Значит, матушкиных планов не знал. Что же она задумала? Впрочем, не стоило гадать, это же моя матушка. И я не стала.
Сама мадам Ламбер вернулась, когда мы с папенькой уже обедали. Она вплыла в столовую, поцеловала папенькину макушку и направила на меня испытующий взгляд. Я растерянно улыбнулась, не понимая, что она ждет от меня. Матушка хмыкнула и уселась за стол. Вскоре столовая наполнилась матушкиным голосом. Она рассказывала, как было хорошо сегодня в Городском Саду, и про новые мелодии, что играл оркестр. И много еще про что, не забывая кидать на меня вопросительные взгляды. Такие же взгляды кидал на матушку папенька.
Когда обед был окончен, и папенька удалился в свой кабинет, велев матушка прийти к нему, она подсела ко мне и взяла за руку.
— Ну? — жадно вопросила мадам Ламбер. — Рассказывай!
— Что рассказывать, матушка? — недоумевала я.
— Как твой день? Может, были неожиданные визитеры? — и взгляд ее вновь исполнился хитрым блеском.
— Эдит заходила, — ответила я. — Мы поговорили недолго, и она ушла. После с Лили прокатились в Городской Сад. Там встретили графа Набарро, и он составил нам компанию. Мы мило пообщались, и он просил разрешения вновь посещать нас. Я ответила, что все в вашей с папенькой воле.
— И? — матушка отстранилась, глядя на меня странным взглядом. — И это все? Больше посетителей не было?
Я отрицательно покачала головой.
— Ничего не понимаю, — произнесла она, глядя на свои руки. — Он же просил позволения... Ладно, спрошу прямо. Молодой Литин навещал тебя?
— С чего ему навещать меня? — удивилась я. — После ухода Эдит, я выглянула в окно и увидела, как Дамиан встретил ее, подарил букетик фиалок, и они удалились. После встретились в Городском Саду, но быстро распрощались. Все.
— Все?!
— Матушка, вы меня пугаете и озадачиваете, — я сокрушенно посмотрела на мадам Ламбер.
— Значит, проныра Матьес... Ладно, не будем торопить события. Надеюсь, ты приятно провела время, — матушка улыбнулась, поцеловала меня в лоб и покинула столовую, оставив меня в состоянии неясных догадок.
Глава 3
— Ада, Адалаис Ламбер! — матушка коршуном влетела в мою комнату и всплеснула руками. — Какого черта... Прости, Всевышней. Почему ты в таком разобранном виде?
Я отложила томик стихов и подняла недоуменный взгляд на мадам Ламбер. На улице с самого утра зарядил дождь. Унылое серое небо навевало меланхолию, потому я забралась в любимое кресло у окна, завернулась в плед и читала лирические стихи, не помышляя об иных развлечениях.
— Немедленно приводи себя в порядок, мы ожидаем гостей, — велела она и вышла из комнаты.
— Какие гости в такую погоду? — проворчала я, с сожалением поднимаясь с кресла.
Лили уже спешила ко мне, чтобы собрать волосы в прическу и помочь облачиться в более приличное случаю платье. На мои расспросы она пожала плечами и усадила меня на стул перед зеркалом в золоченной раме. Матушка вернулась, когда я расправляла складки своего платья.
— Хороша, — отметила матушка. — Чудо, как хороша. Но давай сделаем тебе румянец.
— Матушка! То будь бледной, то румяной, вы сами не знаете, что желаете, — возмутилась я выскальзывая из-под ее рук с баночкой румян.
— Точно. Бледной и румяной. Сейчас пудру принесу, — тут же решила мадам Ламбер и опять скрылась. — И помаду, — услышала я ее голос, быстро сунула ноги в туфельки и выскочила на лестницу, завязывая ленты на туфлях уже там, чтобы матушка со своим энтузиазмом до меня не добралась. — Может и брови подсурьмить? — ее размышления и вовсе согнали меня вниз.
Кого же мы ждем? Кого-то важного, раз матушка так хлопочет. Но к чему меня уродовать своей косметикой? Ни к чему это. Независимо передернув плечами, я спустилась под защиту папеньки, сидевшего в гостиной и курившего трубку. Это было папенькино развлечение в дождь, как мое чтение стихов. В остальное время мэтр Ламбер не курил. Но запах ароматного табака, стук капель по стеклам, уютно потрескивающий камин, все это было мило и навевало всяческие приятные в своей грусти мысли.
Он улыбнулся мне, протянул руку и притянул к себе, вынудив склониться, чтобы поцеловать меня в лоб.
— А вот и моя дочь, — сказал папенька, словно довел до моего сведения очевидное.
— Как ваше здоровье, папенька? — спросила я, как любая воспитанная дочь.
— Превосходно, Ада, — ответил мэтр Ламбер.
— А кого мы ждем? Матушка велела мне одеваться, но не объяснила, что за гости прибудут в такую погоду, — спросила я, подходя к окну. — Карета, — отметила я, глядя на богатый экипаж, остановившийся подле нашего парадного входа.
— О, уже, — папенька отложил трубку и поднялся со своего кресла. — Да, — он остановился уже у дверей, — не будь букой, дорогая, прошу тебя.
Стоило ему покинуть гостиную, как в нее вбежала матушка. Она укоризненно смотрела на меня, держа в руках, словно оружие, пуховку и румяна. Но услышав голоса внизу, изумленно вздернула брови, словно не она мне говорила о гостях.
— Неужто так рано? — произнесла она и выглянула из дверей. — Всевышний, а этого, как черти принесли? — вполголоса воскликнула мадам Ламбер и исчезла из гостиной, унося к моему облегчению пудру и румяна, но тут же вернулась. — Я не его ждала, но, похоже, ждал твой отец, — бросила шепотом матушка и окончательно исчезла.
Мое замешательство стало полным. Всевышний, так кого мы ждали? Похоже, у матушки и папеньки разные гости? Но как же так могло выйти? Нет, я определенно перестала понимать происходящее вокруг меня. Решив, не ломать голову, я приготовилась встретить папенькиного гостя.
— Ада, как же приятно видеть вас! — воскликнул граф Набарро, входя в гостиную, и я опешила.
Уж никак не ожидала, что его решат принять, да еще и папенька! Едва очнувшись от удивления, я присела в вежливом книксене, возвращая на свое лицо официально-вежливое выражения.
— Рада видеть вас, господин граф, — учтиво произнесла я. — Что же выгнало вас из дома в такую неприятную погоду?
— Опять вы зовете меня официально, мадемуазель Ламбер, — Онорат, Адалаис, мне приятно, когда вы обращаетесь ко мне по имени.
Господин граф вручил мне букет фиалок, и я снова поблагодарила его. Затем перевела взгляд на папеньку. На его лице застыла довольная улыбка, словно не он лично отказал от дома этому молодому человеку. Сейчас было заметно, что мэтр Ламбер совершенно одобряет происходящее.
— Присаживайтесь, Онорат, — папенька подошел к нам и подтолкнул обоих к дивану. — Располагайтесь. Не желаете ли вина или, может быть, что-нибудь покрепче? Мне третьего дня привезли изумительный коньяк.
Ущипните, я сплю! Папенька предлагает свой драгоценный коньяк?! Должно быть, небо упало на землю, коль я все это вижу. Папеньку больше не смущает "голодранец-аристократишка"? Но господин граф не только не смущал мэтра Ламбера, но тот явно симпатизировал гостю. Папенька с укоризной взглянул на мое немного шальное лицо, и я очнулась, вновь повернувшись к графу.
— Вижу, вас смущает происходящее, — улыбнулся молодой человек. — Ответ прост. Когда ваш отец отказал мне от вашего дома, обвинив в том, что мой интерес к вам продиктован лишь шатким положением моей семьи, я заявил мэтру Ламберу, что докажу обратное. За это время мне удалось значительно улучшить состояние рода Набарро, и оно неукоснительно продолжает расти, без вашего приданного и денег вашего отца. Что, впрочем, нисколько не умалило мой интерес к вам, Ада. Свои дела я веду через банк вашего отца, потому он в курсе всего, что происходит с моими деньгами, и недавно мы вновь поговорили. Правда, я хотел явиться к вам, когда мое состояние достигнет определенного уровня, но наша встреча с вами вчера, да и намек мэтра Ламбера на новые маневры вашей матушки, заставили объявиться раньше. Что же вы молчите, Ада?
Что мне было сказать? Как жениха я вовсе не рассматривала его светлость. Даже тогда, когда он посещал наш дом ранее. Привыкнув считать, что дворянам нужны деньги папеньки, а не его дочь, я с первого взгляда чувствовала к ним антипатию. И вдруг такой поворот. Симпатичней мне Онорат не стал, но его упорство заслуживало уважения. А то, что он упорен и успешен в достижении своей цели, показывало довольство папеньки. Да и нечасто аристократы связываются с коммерцией, предпочитая удачную женитьбу или замужество. И желательно на себе подобных, уж больно дорожат своей благородной кровью. И вот передо мной сидит человек, который нарушил оба этих правила.
— Ох, Онорат, — наконец, заговорила я. — Я не знаю, что вам сказать. Но рада, что дела ваше семьи пришли в порядок. Примите мое уважение и даже восхищение.
— Надеюсь, я смогу заслужить и вашу симпатию, — улыбнулся граф, взял мою руку в свою и прижался губами к пальцам, глядя мне в глаза.
Матушка явилась, как нельзя кстати. Ее шаги заставили меня выдернуть свою руку и укоризненно покачать головой.
— Простите мне мою смелость. — Произнес граф Набарро.
— Ах, милый граф Набарро! — воскликнула матушка, стремительно входя в гостиную. Она так и врезалась в нас, тут же усевшись и разделив своим телом. — Как приятно вновь видеть вас в нашем доме после того, как... ох, простите, это так неучтиво с моей стороны вспоминать ваше изгнание. И как? Вы нашли другую выгодную невесту?
— Дульчина, ты не только не тактична, но и невежлива, разговаривая, возможно, — папенька выделил это слово, — со своим будущим зятем.
Папенька стоял в дверях, держа лично поднос с бутылкой, запечатанной сургучом и двумя стаканами. Матушка оценила вид драгоценного напитка и вспыхнула. Но мэтр Ламбер не дал супруге заговорить и подозвал к себе, вынудив встать. Матушка сузила глаза, окинув графа испепеляющим взглядом, чем заставила меня почувствовать неловкость, но Онорат остался невозмутим и прохладно-вежливо улыбнулся.
В этот момент раздался звук лошадиных копыт, и матушка, просияв, поспешила вниз, пробормотав извинения. Папенька приподнял бровь, я обреченно вздохнула, слушая матушкино щебетание, и немного виновато улыбнулась господину графу. Папенька разлил коньяк, подал стакан нашему гостю и вернулся в свое кресло.
— И как здоровье вашей драгоценной маменьки, Онорат, — спросил мэтр Ламбер, отпивая коричневую жидкость. — Чудесно, просто чудесно, — причмокнул со вкусом папенька. — Пробуйте же, ваша светлость, вы еще не пили столь божественный напиток.
Шаги матушки и неизвестного второго гостя приблизились к гостиной, я обернулась, и мои брови опять взлетели вверх.
— Ада, Ансель, смотрите, какой долгожданный гость изволил оказать честь нашему дому, — жизнерадостно воскликнула матушка, и я чуть не захлебнулась бездонной чернотой глаз господина лейтенанта королевского флота.
