Зарисовки на тему мира магии

Чародей виновато улыбнулся:

— Мару, я не настолько безнадёжен и мальчику ещё нужно привыкнуть.

Он посмотрел на меня.

— У нас будет предостаточно времени, чтобы подружиться.

Сказал он мягко, но от чего-то это звучало слегка страшновато. Будто бы это 'предостаточно' было вечностью. Сглотнув я собрался с духом и спросил:

— Извините, а чему вы будете меня учить?

От чего-то мой вопрос вызвал удивление у всех сидящих кроме лисы.

— Сальери! Ты так ничего ему и не объяснила?

Лиса перевела на господина угрожающе недовольный взгляд, на что Кросбоунс захлопал глазами, как ребёнок которого спросили, кто разбил любимую мамину вазу. Барбар громко вздохнул.

— Я конечно извиняюсь, но как немая служанка, по-вашему должна была донести до ребёнка эту новость?

Хозяин заметно зарумянился и притронулся рукой к своему носу, пытаясь скрыть смущение.

— Прости, видимо за столько лет мы так хорошо научились понимать друг друга что я и запамятовал об этом.

После этих слов он проглотил своё смущение и сев чуть ровнее, сделав свой вид представительнее сказал:

— Риир, с этого дня ты становишься учеником чародея. Господин Люмосфир любезно согласился взять тебя в своё подмастерье, так что будь благодарен ему за это.

Последнее время слишком уж часто меня шокировало происходящее, от чего сейчас я просто замер. Ещё какой-то месяц назад даже зверолюди для меня были сродни сказке, а сейчас мне торжественно объявили, что мальчишка, купленный за бесценок на чёрном рынке, не умеющий толком читать, станет учеником чародея. Холодный пот капельками начал собираться на лбу. Мысль 'не рехнулся ли я часом?' все плотнее сжимала голову. Перед глазами замелькали картинки, они растягивались и кружили разноцветными пятнами пока наконец я не потерял сознание.

Многие с самого детства стремятся куда-то, как трава, тянущаяся за солнцем. Любые трудности и неудачи они превращают в кирпичики этой Вавилонской башни, как бы говоря: 'да, это тяжело, но завтра это пойдёт мне на пользу'. Эдакие супероптимисты, растущие как дерево посреди камней. С самого начала во мне не было таких стремлений, с самого начала я знал, что моя жизнь никчёмна. Даже не помню когда именно осознал это. Старая и глухая людская деревушка, отец каменщик, да мать травница изначально жили плохо, вместе с моими двумя старшими братьями. Никто не был рад моему появлению на свет, никто не крикнул 'Ура!', все просто тяжело вздохнули. Я помню мамины, изрезанные травой руки и усталые глаза. Помню, как она плакала, после моего очередного рассказа про странных созданий в лесу и помню, как она отвезла своего младшего, хилого и абсолютно негодного в хозяйстве сына старой трактирщице. Все это было не просто воспоминанием, это было настоящей частью меня. Все одиннадцать лет это было так до того вечера. Меня на редкость хорошо одели и отвезли в столицу, той же ночью в свете ламп я был продан. С этого момента все пошло как-то неправильно. У меня маленькая жизнь. Совсем крохотная, в ней не может быть богатых и добрых зверолюдей, ведьм и тем более чародеев, думал я, разглядывая белый потолок своей комнаты. За окном смеркалось и приятный мягкий свет уже наполнял комнату. Чьи-то тёплые пальцы теребили волосы, перебирали кудряшку за кудряшкой тихо шурша рукавом о наволочку прямо рядом с ухом. Некто мне пока неизвестный начал тихонько мурлыкать весёлую песенку, что мы частенько напевали в детстве. Тонкий и приятный голос я тут же узнал, хотя лишь раз мне довилось слышать, как она напевает что-то. Она всегда такая добрая, неужели бывают такие? Голова медленно повернулась и на деревянном стуле, прямо возле моей кровати в зеленом платье сидела не Сальери. Юная девушка лет девятнадцати с огненно-рыжими волосами гладила меня по голове и смотрела в окно. Гладкие прямые волосы собирались в два мягких хвоста, а мелкие пряди лежали на лице, обрамляя высокие скулы. Вторая рука подпирала голову этой на вид скучающей молодой особы, пока ореховые глаза не расплылись в улыбке. На левом глазу тоже был шрам, от чего стало понятно, что это всё-таки лиса. Она убрала руку с моей головы и придвинула стакан тёплого молока с тарелочкой шоколадного печенья. Сделав это, она встала, я тоже приподнялся, присев на край кровати. Девушка медленно наклонилась и поцеловала пеня в макушку, после чего похлопав рукой по стопке одежды вышла. В этот раз одежда была совершенно иной. Легкая рубашка в мелкий коричневатый узор, чёрные узковатые брюки и темное пальто с капюшоном, цвета морской волны, наверно. Так же там лежала тонкая чёрная лента для волос и кристальный кулон на длинной цепочке. Даже ботинки были другие высокие и кожаные, они обвивали ногу шнурками, как путы. Меня снова странно одевают. Пока это не заканчивалось ничем хорошим, но преисполненный любопытства я пошёл вниз. Долго же я валялся без сознания ведь фонари в саду уже горели. Путешествие по дому скрасило печенье, которое я как раз доел, заметив открытые настежь двери веранды. Чуть левее, у глухой стены, лицом к саду были выставлены садовые качели, а в них, закинув одну ногу на сиденье расположился чародей. Его волосы походили на пшеничное поле во время ветра и колыхались в такт дыханию тёплых потоков. Он смотрел в сад, даже когда я в плотную подошёл, он, не повернув головы спросил:

— Выспался.

Все так же спокойно и с улыбкой.

— Присядь, мы выйдем рано утром. Ты не скоро вновь навестишь это место.

Уже чуть более грустно сказал он. Не видя причин для отказа, я сел, сел как садятся крестьяне на одну лавку с лордом. Серый глаз быстро скользнул в мою сторону и расплылся в улыбке. Наверняка он посмеялся надо мной в глубине души, но не проронил ни слова. Оставалось лишь тоже уставиться в сад. Той оранжереи не было видно, может ее и не существовало вовсе, только подумал я как та самая малиновая лама приземлилась на куст возле нас. Глаза сами приклеились к ней как липовые почки к подошве весной. Помешкав минутку, спросил:

— А вы тоже ее видите?

Мне было страшно. Вдруг я все же сумасшедший! Люмосфир удивленно взглянул на куст.

— Ба! Вот это редкость.

Почти восторженно сказал он.

— Кажется вы с ней уже знакомы.

Не в силах сдержать свой радостный порыв я начал говорить:

— Да, я встретил ее в саду в своё первое утро тут и кажется обидел, но потом мы вроде помирились, и она показала мне вход в чудесную оранжерею! Там было столько всяких растений и пахло так вкусно! На другой день ее и след простыл, а я было подумал, что мне привиделось.

Наконец закончил я. Чародей выждал минутку, давая мне время добавить что-то, а потом положил руку мне на голову.

— Ты вовсе не сумасшедший, ты очень одаренный! Мне повезло иметь такого ученика!

Сказал он и слегка рассмеялся.

— Ох и намучился же мой учитель когда-то со мной

Кажется, эти воспоминания для него были особенно дороги, даже голос звучал ещё теплее обычного. Вдруг, на его коленку вспорхнула птичка.

— 'Кстати, это Сил, мой гримуар. Скоро у тебя тоже появится такой, и ты никогда не останешься один в своих странствиях.

Его палец тихонько гладил крошечную головку птички, а она ластилась будто кошка.

— Эта крошка, что сидит на кустике очень редкий вид цветочной феи. Оранжерею, в которую ты попал называют шестигранной и только феи проводники могут открыть путь в неё. Видимо, ты уж очень ей приглянулся.

Говорил чародей, продолжая гладить птицу. Медленно и цветочная фея подкралась ко мне, сначала сев на ветку поближе, потом на подлокотник, а затем и вовсе развалилась на коленке. Ее красные перья были словно тонкий шёлк, а остальная шкурка напоминала бархат. Вскоре, от моих поглаживаний перья засветились розовым, а лама обратилась в крохотную девочку с молочно-белыми волосами и четырьмя красными крыльями. Она нежно обняла мой мозолистый и растрескавшийся от мыла палец и прижалась к нему щекой. Люмосфир явно удивился, он тихонько придвинулся к моему уху:

— Если она скажет тебе своё имя, в ответ скажи своё и дай ей локон волос, тогда она станет твоей помощницей.

Как только шёпот прекратился, я услышал звонкий голосок.

— Хана!

Слегка замешкавшись я вырвал пару волос из челки и поморщившись от боли ответил:

— Риир.

Малюсенькие пальчики взяли подарок, и девчушка вспорхнула мне на плече. Мы бы посидели так ещё, но Сальери уже манила нас на ужин. В таком обличье ее платье смотрелось куда лучше и сейчас вместо двух хвостов волосы были собраны в один высокий хвостик. Теперь видно тонкую шею и аккуратные уши, но было совершенно не ясно от чего на глаза наворачивались слезы. В этот раз мы ели вдвоём в исключительно тишине дома Кромбоунс. Есть мешала только Хана, возившаяся как жук в волосах и то и дело подворовывая что-нибудь с моей вилки. И в чем же она будет мне помогать, кроме поедания ужина, очень интересно, но сейчас есть дела и поважнее. Нужно собираться в путь! После еды чародей вручил мне кожаный рюкзак и серьгу.

— Зачем это мне?

Тут же спросил я. Люмосфир оторвался от складывания рубашек и взглянул на то что висело на моем пальце.

— Ах это!

Сказал он так будто совсем забыл рассказать что-то важное.

— Это серьга ведьмы, она поможет тебе слышать и лучше понимать всех существ что нам доведётся встретить. Пока ты не знаешь их языка, так что она поможет, а тот кулон с кристаллом, что тебе дали ранее это твои доспехи, ни за что не снимай его ни во сне, ни в ванне иначе кто-нибудь может навредить тебе.

Эти слова прозвучали крайне серьезно, он продолжил дела только когда кулон оказался на шее. После вещей мы начали складывать веские банки, склянки и сушеные растения в мой рюкзак. Затем туда легла пара книг и странного вида камень. Туго затянув ремни, так что даже если бы мне пришлось лететь с горы все осталось на своём месте, чародей взял меня за мочку уха. Я зажмурился, ожидая что сейчас он достанет иголку и проткнет ухо, но он лишь пробормотал что-то и хлопнул меня по спине.

— Ну все! Теперь мы готовы ко всему.

Сказал учитель с улыбкой и направился к двери. Пока все занимались приготовлениями начало светать и как-то неожиданно для меня настало время покинуть это место. Не сказать, что тут было хорошо, скорее волшебно! Замечательно! Просто чудесно! На веранде нас ждали все обитатели дома. Кросбоунс стоял у выхода в одной рубашке, он одобрительно кивнул:

— Теперь ты похож на чародея.

И после этих слов протянул мне озерные линзы и какую-то полупрозрачную карточку.

— Не теряй ее! Это твой билет обратно домой, ну и скидка в наших магазинах!

Сказал он, положив свою чёрную руку мне на голову. Вдруг, некто обнял меня со спины. Тёплые, длинные руки прижали меня и внутри все сжалось. Слезы сами потекли и я развернулся, уткнувшись носом в Сальери. Она гладила меня и терлась влажной щекой о лоб и волосы, пока они не стали совсем мокрые. Затем ее тёплые губы прижались к щеке, и она расплылась в улыбке. Весь ее вид будто говорил мне: 'я буду скучать, но уверена что все будет хорошо и когда-нибудь мы вновь увидимся'. Или мне так хотелось думать. Барбар хлопнул по плечу.

— Ты уж постарайся не помереть там, доходяга.

Сказал он и отдал какую-то смятую бумажку Люмосфиру.

— Кажется теперь мне это уже не понадобится.

Такими были последние слова, услышанные мной в этом чудесном, теплом и тихом доме.

Глава 3. Ученик чародея.

Мы вошли в лес. Ханна тихонько вытирала мои слёзы, сидя на плече, а я просто шёл за на удивление большой спиной учителя.

— Интересно, теперь Сальери всегда так будет выглядеть?

Неожиданно даже для себя самого произнёс рот. От чего щеки залило румянцем.

— Нет. Это временный эффект подаренного мной кольца. Достал его в последнем путешествии и принёс в подарок хозяйке дома. Его сделала ведьма света и после того как магия иссякнет, его надо будет хранить в солнечном месте около месяца, чтобы потом вновь использовать.

Видимо даже у магических предметов есть срок использования и правила. Надо же! Значит помимо ведьмы полёта Макару есть ещё и ведьма света. Интересно сколько всего существует ведьм? И вообще, куда мы направляемся и чем займёмся? Любопытство терзало разум как стая голодных голубей сухую корку хлеба. Думаю, из-за специфического рода работы Люмосфир не почувствовал бушующий поток моих мыслей. Лес густым куполом накрывал нас и мягко вёл в нужном направлении. Где-то слева между деревьев скользнула небольшая тень и по привычке я не придал особого значения, но Ханна от чего-то вздрогнула. Ноги утопали в лесной подстилке, хрустя ветками как вдруг нечто схватило воротник пальто. Оно стремительно тащило меня в сторону, когда учитель обернулся и застыл в изумлении, не увидев меня за спиной. Липкая и тонкая нить прочно и быстро сковала тело, как вдруг прямо перед глазами появилось женское лицо. Тонкие черты лица очерчивали блестящие чёрные волосы, уложенные в причудливую объемную прическу. Её бездонные глаза изобразили улыбку.

— Славно, славно.

Практически прошептал неприятный, булькающий голос и она приблизилась вплотную.

— Я уже давно смотрела на тебя, человеческий ребёнок. Ты так вкусно пахнешь, что весь лес учуял тебя. Мне пришлось пожрать многих чтобы ты достался именно мне. Хи-хи-хи.

От ужаса дар речи исчез, как и мысли из головы. Я конечно видел чудищ, но не таких больших и ещё не разу они не пытались откровенно сожрать меня. Что-то зашевелилось в нагрудном кармане, но меня больше волновало приближающееся лицо с вылезающими хелицерами чем дискомфорт. Они уже были в паре сантиметров от шеи как неожиданно её тело оказалось окутанным чем-то вроде розового стебля. Шипастое растение плотно обвивало все лапы, заставляя паучиху тщетно дергаться и ругаться.

— Вот ты где.

Сказал запыхавшийся голос учителя и сияющее перо быстрым движением разрезало паутину, а затем воткнулось в грудь монстра. Она вздрогнула и подняла взгляд, замерев так уже навсегда. Я ещё долго думал об этом, идя впереди Люмосфира, но так и не нашел себе оправдания.

К обеду мы добрели до старой хижины, стоявшей на берегу речушки. Камыши да ирисы плотным забором отгораживали её от мира. Учитель отряхнулся слегка, затем взглянул на меня и рассмеялся. Пока мы шли, мои вьющиеся волосы собрали целый гербарий из листьев, веток и ягод, что очень забавило Люмосфира, так ещё и посередине всего этого спала Ханна. Как птенец в гнезде она нежилась обвитая каштановыми кудрями.

— Кажется она устала.

Спокойно произнесли улыбающиеся губы.

— Хорошо что она вовремя связала ту тварь, иначе тебе пришлось наблюдать как заклятье кулона убивает её, а это, должен сказать, не самое подходящее для ребёнка зрелище.

Он снял Ханну с головы и положил её в мой внутренний карман. Так тот стебель был ее заклинанием, стоит поблагодарить как проснётся. Отряхнувший меня чародей двинулся в хижину, но вдруг замер в паре шагов от двери.

— Ведьмы, начал он, они все странные и каждая по-своему, так что постарайся реагировать спокойно.

Я сглотнул слюну и заступил за спину учителю. Легкая дверь отворилась, впуская нас туда. Куда именно? Точно сказать не могу ведь изнутри это место выглядело как храм. Будто выточенные реками стены уходили вверх, обволакивая длинные окна и смыкаясь голубоватым сводом вдалеке. Огромный зал заканчивался возвышением и роскошным витражным окном. Разные оттенки синего на нем складывались в изображение девы с трезубцем в руках и короной из ракушек на голове. Закрученные словно рога единорогов они стремились вверх к потолку будто прорастая из ее синих, как океан волос. Словно сошедшая с витража дама восседала на троне. Хотя восседала это было громко сказано, скорее находилась. Съехав на половину и задрав подол юбки, она рассматривала пучок ниток что безбожно портили платье. Мы уже подошли в плотную к трону, но ведьма не подняла взгляда. Синие, как и волосы глаза сосредоточенно собирались в кучу вокруг курносого носа. Словно ещё одна пара рук ее косы висели по обе стороны шевелясь сами собой. Люмосфир стоял почтительно склонив голову все это время, ожидая что девушка заметит его присутствие. Не в силах так больше стоять я кашлянул. Две пары глаз медленно и уверенно вонзились в меня гарпунами, от чего тело пошло мурашками. Учитель многозначительно закрыл глаза и собравшись с волей улыбнулся.