Дар во имя спасения

— Ну, начали — недовольно проворчал Бестан и отвернулся.

Но Василиса подошла к нему украдкой и, обняв за шею, осыпала кошачью морду поцелуями. Тот утробно заурчал и в ответ вылизал лицо приёмной матери.

— Ну, всё — сквозь смех, проговорил Василий — все за стол. Вон и Гнат уже бежит, потом женщины в баню. Одежду я разложил и приготовил.

Ему самому не терпелось увидеть своих детей в человеческой ипостаси, как выразился хранитель.

В тесной баньке при свете трёх жировых огоньков, перед Василисой появилась, не успев та сжать колечко, так велико было её желание, девчонка лет десяти, худенькая и беленькая. Светлые густые волнистые волосы, вкривь и вкось обрезанные, обрамляли девчачье личико. Даже здесь, в баньке, при свете вонючих огоньков, было видно, что в будущем, из этой пигалицы вырастет настоящая красавица.

Василиса прижала к своему телу малышку и опять не удержала слёз.

— Матушка — заговорила девочка высоким девчоночьим голоском — ну, не надо, плакать.

От этих слов и звука её голоса Василиса опустилась перед ней на колени и покрыла девчонку с ног до головы поцелуями.

Девочка не отстранялась и гладила мать по голове.

Но вот слёзы просохли, и началась помывка, потом одевание. Всё что купил Гнат, всё было коротко. Ведь ему сказали на детей лет шести, семи. А тут...

Василиса отбросила вещи в сторону и достала свои. Где подвязали, где закатали, но с горем пополам, оделись.

Василиса, накинув на себя нижнюю длинную лёгкую рубаху, передала с рук на руки девочку Василию, получив взамен, завёрнутого в шкуры мальчика.

Процедура со слезами и целованием повторилась, повторилась, и помывка, и одевание.

Мальчик оказался выше сестры на целую голову, но такой же худющий. Такие же волнистые, коротко и неровно обрезанные волосы, миловидное детское личико, только в глазах горел какой-то упрямый огонёк.

Василиса прикинула и мысленно крикнула Василию, чтобы принёс запасную одежду новика, тот намного, конечно был выше Бестана и в плечах шире, но вещи Василия на нём бы вообще, ни как, не удержались.

Василий принёс. И опять всё началось с закатывания и подвязывания.

И вот при свете яркого весеннего солнышка перед Василием, Василисой и новиком стояли рядышком брат и сестра.

Гнат не сводил глаз с Тилианы, его лицо вытянулось, а глаза почти закатывались. Но он держался, только через силу выдавливая из себя воздух после вздоха. Тилиана игриво посматривала на него и улыбалась.

— Это, кто же вас так обрезал... — наконец-то, вернулся дар речи к Василисе.

— Хранитель — проворчал по обыкновению Бестан, ёжась от лёгкого ветерка, забиравшегося под просторную одежду.

Василий, разворошив свою суму, достал огромные ножницы и подал подруге. Та оглядела, примериваясь к головке девочки и, решительно стала наводить порядок.

Следом стрижка настигла и Бестана, хоть тот вяло и отнекивался. Теперь язык не поворачивался назвать его Бесом.

Обескураженный Гнат, получив лёгкий подзатыльник, от Василия и, тяжело переваливаясь с ноги на ноги, побрёл в сторону бани, сжимая в руке, можжевеловый веник.

— Ты Гнат, на девчонку-то, рот не разевай, а то зашью суровой ниткой — загнав его на полку и охаживая колючим веником, приговаривал Василий — не твоего поля эта ягода.

Парень молчал, сцепив зубы. А перед его взором плыла и плыла картинка прекрасной принцессы, неведомой страны Илии.

Обедали, тихо и мирно, переговариваясь. Недавний шок уже прошёл, и теперь шло планирование первых тренировок, к которым рвался, что бы, не терять времени, Василий. Василиса, не возражала, подкладывая жирные куски зайчатины, то Бестану, то Тилиане.

— А человеческая пища вкуснее — уминая за обе щёки, признался Бестан.

— Угу — с набитым ртом поддержала его сестра.

Только Гнат опустив нос в тарелку, вяло ковырялся ложкой в каше.

— Гнат, ты чего такой злой — весело прощебетала Тилиана, отодвигая от себя, пустую тарелку и, берясь за деревянную кружку с ароматным, сладковатым малиновым взваром.

Тот поднял на неё глаза.

— Яяя нне ззлой — заикаясь, ответил тот — ппросто...

— Просто устал наш новик, первый раз в рейде — закончил за него Василий — да и напарил я его от души. Отдохнём все сегодня, а завтра с утра и дальше. Только проедемся мы с ним ближе к вечеру, вдоль реки, посмотрим граничные рубежи. А завтра Гнат опять отправится в селение, здесь недалеко, вёрст десять. За новой одеждой. Он теперь видел, какие вы, не ошибётся.

Гнат быстро и нервно закивал.

— Только женскую не бери, мужскую и тёплую. А то вижу я по твоим глазам...

Продолжать Василиса не стала, пожалев парня.

Тот опять затряс головой.

— Спасибо Василиса за обед — Встал и поклонился Василий — пойду я прилягу, что-то морит меня.

— Спасибо Василиса Андреевна — поднялся и Гнат — пойду баню приберу и дров принесу к ночи.

Василиса осталась одна с ребятами.

Бестан, проводив глазами отца и новика, потянулся — как хорошо быть человеком, и есть настоящую пищу, надоели сырые зайцы и лисы. Но почему-то, в шкуре скварса, об этом не думаешь. Пойду тоже, помогу Гнату, руки-то теперь у меня есть, если из этого всего не выскочу на ходу — он похлопал себя по мешковатой одежде.

— Иди, сынок — отпустила его Василиса — а мы тут с Тилой приберём.

Василиса набрала в большую плошку тёплой воды из котелка, и хотела было уж сунуть туда руки, подхватив грязную тарелку. Но Тила её остановила.

— Матушка, не надо. Я маг воды, правда, начинающий, но с посудой справлюсь. Ты только подкладывай посуду.

Почему-то, не удивившись, Василиса положила туда тарелку. И вода в плошке вдруг забурлила и закрутилась. И сама выкинула на стол чистую тарелку. Очень быстро они перемыли всю посуду, и даже котелки.

— А Бестан, тоже маг? — спросила Василиса.

— Да, только огня... Все дети королевского рода маги, очень сильные. Но нас здесь обучать некому. Хранитель времени, ничего не знает о магии огня и воды, так, общие основы. Вот, только просить Бестана продемонстрировать свои способности не стоит матушка. Всё сожжёт и себя заодно. Так хранитель говорит. Хотя, светлячков, вместо вонючих огоньков, повесить, я думаю, сможет. Только пусть потренируется сначала на улице и у реки. Что бы, лес не подпалил. И магичить мы можем только в человеческой ипостаси.

— Как интересно... Ну, ладно, давай к ужину, что-нибудь придумывать. Мужиков-то кормить надо.

— Матушка, а ведь вы с отцом тоже маги. Не будь у вас способностей, вы никогда бы нас не услышали. Это тоже сказал хранитель. Только не знаю какие. Вот придёт хранитель, спросим. Я об этом тоже ничего не знаю. И... Мам, дай попробовать копчёного сала. Когда я кошка, оно так противно воняет, а тут на столе, так и притягивает.

— А, что ж ты не взяла..?

— Боюсь, вдруг не понравится, и всем аппетит испорчу.

Василиса отрезала небольшой кусочек сала и кусок хлеба, налила в кружку остывшего взвара.

— Пробуй...

Девочка взяла в руки кусок хлеба с кусочком сала сверху, понюхала и осторожно поднесла ко рту. Откусила и замычала, жуя — ка-ак вкусно ма-атушка.

И мигом слопала весь кусок. Запила взваром.

— Можно еще?

— А плохо не будет?

— Не а... Не знаю...

— Тогда не дам, в следующий раз, побольше отрежу. Пока не привыкнешь.

К вечеру Василий и Гнат стали собираться в дозор. А Василиса развела детей, одну в баню, другого, в сторожку и наказала раздеться. Проверила обоих и сжала в ладошке колечко.

И в дозор отправились уже четверо. Два всадника и две огромные чёрные кошки, тенями скользившие по обеим сторонам тропы.

Месяц пролетел незаметно, снег за это время почти растаял. Оставался только в глухих тенистых местах леса, да на дне глубоких оврагов. Появились первые подснежники. И каким-то неизвестным образом букетики этих первых цветов, по утрам, непременно, оказывались рядом с Тилианой.

Копыта лошадей теперь вязли в раскисшей дозорной тропе. Несколько раз, делали длинные переходы, чтобы потом насладиться дневным отдыхом и обществом детей в человеческой ипостаси. Одежда, у детей была, но с каждым днём становилась всё короче и короче. Они росли как на дрожжах. Оказалось, что постоянно меняя облик, они быстрее и развивались. Видно у хранителей были неверные сведения, или, что вероятнее всего, эта сторона магии была плохо ими изучена. И когда все члены дозора заметили это, то дети подолгу оставались людьми, не торопясь менять ипостась.

Медволап, как-то на привале высказался, мысленно — если так пойдёт и дальше, то через два года вы вернётесь не шестнадцати летними отроками, а сорока летними дедами. Так, что когда вернёмся, никакого больше превращения. И что-то хранитель, больше нас не посещает.

На, что Бестан ответил — он не может нас найти и будет ждать дома. Несколько раз уже связывался. И огромный зверь постучал себя лапой по голове.

— И чего ты молчал?

— Он просил не говорить. Не хочет, что бы вы знали, что и от него можно спрятаться и закрыть мысли. Мы тоже пока этого не умеем, просто не знаем как. Но Тила старается, каждую свободную минуту, пытается закрыться. И даже кое-что у неё стало получаться. Хитрый уж очень этот старик. Всякой ерунды нам в головы понапихал, а нужного ничего.

— А ты рассказал ему о вашем стремительном взрослении?

— Нет, пока, нет. Не хочу, что бы и он знал некоторые наши секреты. Тем более в образе человека, я больше воспринимаю этот мир, именно как человек, больше узнаю и понимаю, нежели в образе зверя. За этот месяц я хоть мышцами оброс, и могу держать в руке меч. Пока только держать. Но у меня два года впереди. А до шестнадцати, мы с Тилой быстро доберём. Я уверен, за полгода, а может и меньше. И с магией более-менее смогли совладать. Нам бы еще учителя хорошего, или хотя бы книги.

— А ведь и рассуждать вы стали не как маленькие дети — задумчиво произнесла Василиса — но это, наверное, и хорошо.

Перевела взгляд на друга, переходя на беззвучье.

— Василий, у нас остался последний переход, давай быстро его пройдём. А потом в монастырь. Часть денег надо взять. И Гната сразу в город отправим. Боюсь, не отпустит его боярин. И за отступные не отпустит, а биться со своими... Ты сам понимаешь. Может, возьмём грех на душу, скажем, сгинул новик, или еще чего придумаем.

— Я могу ему пальцы водой обернуть, их и видно не будет — подала голос Тила — а без пальцев, он дружине не нужен станет.

— А если потрогает кто? — Спросил Медволап.

— Так пусть не даётся...

— Надо с ним самим поговорить, он-то нас не слышит.

— Ага — согласились остальные.

— Гнат, нужно поговорить — спокойно высказался Василий, на одной из коротких остановок в пути.

Все разместились вокруг новика. И тот осторожно посмотрел на Василия и Василису.

— Ты уже решил? С кем ты. С нами или с боярином?

— С вами, тут и решать нечего — ответил он, твёрдо, глядя прямо в глаза Медволапа.

— Тогда послушай, что мы тебе скажем. Давай Василиса.

И Василиса, всё как есть выложила парню.

Тот кивнул и протянул руку. И тут же его ладонь окружила прозрачная прохладная вода, зарябила, постепенно сползая на пальцы и успокоилась, пальцы стали прозрачны, но не совсем. При любом движении вода волновалась и плескалась.

— Нет, так не пойдёт — отказался от этой идеи Василий — за колдовство примут и тогда нас просто убьют. А со всеми мы не справимся. С десяток втроём положим и на этом всё. Да, и своих убивать... Нет уж.

— Тогда, остаётся только торговля — вновь высказалась Василиса — Боярин жаден. Посмотрим, на какой он сумме сломается. Денег хватит.

— Давай Василиса, ведь ты купеческая дочь, и должна знать в этом толк.

Новик округлил глаза.

— Купеческая дочь?

— Да, Гнатик — хихикнула Тила — наша матушка дочь купца первой гильдии и свободный человек. Только вот, зря она клятву приносила, могла бы просто служить. Но захотела быть как все.

Многому научила детей Василиса за этот месяц. Рассказывала о себе, о Василии, о людях, и их отношениях, о том, что в жизни царит не только любовь, а есть ещё глупость, подлость, зависть, предательство...

И не только детей учила она. Василий и Гнат освоили грамоту, не очень хорошо, но по слогам читать уже могли. Гнат-то схватывал всё налету, а вот Медволапу давалось наука очень тяжело. Но он потел, злился, и снова потел, но от Гната не отставал.

И снова дозор тронулся в путь. На это раз кони взяли высокий темп, и дозор двигался быстро. По легкой зелени травы, которая, уже стала пробиваться из-под серой прошлогодней. Лошади несли легко и даже немного радостно. Останавливались редко, только что бы дать отдых лошадям и самим перекусить.

На третий день были у стен монастыря. Бестану и Тиле Василиса вернула человеческий вид.

И вот она постучала круглым деревянным молотком, висевшим на цепочке по прибитому к воротам куску железа. Открылось окошко, а потом отворилась и калитка. И Василиса проскользнула внутрь. Калитка тут же закрылась. Прогремел засов и всё стихло.

Её не было долго. Дозор расположился у стены, выбрав место посуше, и клевал носом под полуденным весенним солнцем.

Но калитка, всё-таки распахнулась вновь и появилась довольная Василиса.

— Чего так долго? — Тревожно спросил Василий.

— Да с настоятельницей, разговор был серьёзный. Просила меня заняться купеческим делом, вместо управляющего, за половину прибыли или найти другого и контролировать его за высокий процент.

— За высокий... чего?? А, ладно, я не понимаю... Это хорошо или плохо?

— Заниматься бабе самой купеческими делами, не принято. Да и никто со мной дел вести не будет. Так что, я это сразу отмела. А вот контролировать управляющего, от лица монастыря, за двадцать процентов... Э-э... За часть заработанных денег... Это неплохо. И договор мы уже составили, пока на два года. И за это время я должна подготовить того кто останется вместо меня, если я отойду от дел.

И ещё мы договорились, что монастырь простит долг боярину, если он отпустит меня и новика. Вроде бы, тот тоже хочет уйти монастырь на левобережье. В мужской, конечно — рассмеялась она — И письмо к настоятелю уже написали. И письмо отцу Евлампию тоже, здесь оно.

Она похлопала себя по груди.

— Так что, ты Василий выкупаешь себя сам. Денег я взяла с запасом. А теперь нам нужна одежда новая для детей, оружие всем и лошади. Этих-то боярин не отдаст, как и оружие.

— Поехали, я знаю, где всё это взять — скомандовал Василий.

Василий посадил себе за спину Бестана, Василиса Тилиану, приторочив исхудавшие свои тюки к лошади новика и, отправились в городок неподалёку.

За этот месяц принц и принцесса, уже довольно уверенно держались в седле.

Въехав в приграничный городок-поселение, Василий направил свою лошадь на окраину, в ремесленную слободу. Остановились у добротного дома за высоким деревянным забором. Со двора донёсся заполошный собачий лай.

Василий спешился и кулаком несколько раз, в определённом порядке, ударил по воротам.

Приоткрылась калитка и на шее Василия с визгом повисла девчонка, суча ногами из-под длинных юбок.