Командир Красной Армии. (Черновик).

Тут многие мужчины были одеты в полувоенную одежду, внимания не привлекало. Кроме формы я купил шелковое белье, рубаху и кальсоны. У продавца были только из обычного материала. Но подумав, как мне все это натирать будет, я договорился о шелковом, причем новеньком белье. Тоже из-под прилавка, новенькое, но дорогое.

Сзади была небольшая примерочная, там я и переоделся, даже новенький командирский ремень со звездой на пряжке, купленный у соседа продавца, пришелся впору. Согнав складки гимнастерки за спину, я притопнул сапогами, провел рукой по галифе и вышел из примерочной.

— Вот. Сразу другой вид. И выправка, и форма выдает командира. Кем служили? — спросил продавец.

— Пулеметчиком был.

— Тогда вам эту фуражку, тут с пехотным околышком.

Как и гимнастерка, фуражка не имела воинских знаков, хотя на околыше был выгоревший след от звезды. Примерив фуражку, я отрицательно мотнул головой, возвращая — мала. А вот другая, та, что поновее на вид, пришлась впору. Кроме белья все остальное было ношеным, поэтому особо я не выделялся из массы людей. Продав старую одежду за три рубля, купил метровый кусок чистого холста и с помощь ножниц продавца разрезал его на два квадрата. Будет теперь куда завернуть еду и оружие. Также взял запасные портянки. За все уплатил пятьдесят девять рублей, хотя до торгов просили семьдесят.

Пройдясь по базару, осторожно подошёл к нужному старичку, что продавал воинскую справу — ложки, котелки, фляги, ремни, ножи и принадлежности для чистки оружия.

— Добрый день, я от Семена, — подбородком указал на продавца, что торговал одеждой.

— Что вы хотели?

После того как я объяснил, старик посторонился чтобы я зашел за прилавок и смог рассмотреть что было сложено в сумках и на полке, скрытой от покупательских взглядов. Вдруг там стукач ментовский есть. Я уже понял, что все это продавать незаконно.

У него я задержался, рассматривая ассортимент.

— Что именно интересует? — спросил дед.

— Хм. Эти наплечные ремни к моему ремню подойдут?

— Да, конечно. Вот тут система крепления. Видите? Двойной прошив.

— Хорошо. Беру. Также мне нужна фляга, кружка, ложка, вилка, походный котелок и поливочный инструмент. Это котелок?

— Да, все новенькое, сын привез.

— Показывайте. Это прибор для бритья? — пощупав щетину на лице, спросил я и ткнул пальцем в небольшой кошель. — Там все? Тогда и его тоже.

Дед из-под прилавка достал зеленый прямоугольный предмет. Откинув крышку, показал что это. Этот котелок напоминал тот, что был у нас в армии, цеплялся он к поясу, был литра на два с половиной. Сверху крышка, которую можно использовать, как тарелку для второго. Напоминал современный, привычный мне, но формой был немного другим.

Внутрь котелка легко уместились и кружка, и ложка. Также туда я отправил кулек с солью.

Убрав все в сидор, набив его до отказа, я расплатился с дедом, (двадцать рублей, блин, дорого), закинул сидор на плечо и зашагал к вокзалу. Обед уже прошел, было час дня, так что можно подкрепиться в привокзальном ресторане и протянуть время до отхода поезда.

На выходе на привокзальную площадь я едва не столкнулся с рыжим, который, отсвечивая лиловым пятном на скуле и начавшими заплывать глазами, пронёсся куда-то в сторону рынка. На меня он даже не посмотрел. На площади было много военных, десятка три точно.

Плотно пообедав в привокзальном буфете (хотя на мой взгляд два с половиной рубля было многовато), я прошел через здание вокзала и, найдя свободное место на одной из лавок, стал ожидать прибытия моего поезда. Я знал, что он будет стоять на втором пути.

Поглядывая на большие часы на здании вокзала, подумал о том, что надо бы купить наручные, но с вокзала выходить не хотелось. С этим могли возникнуть проблемы. Ворье наверняка своих уже на ноги поставили, ищут, кто их предводителя убил и на бабки опустил. Ничего, прибуду в Москву, куплю билет до Киева и, если будет время, добуду часы.

Пригревшись под солнцем, я через часок услышал шум приближающего состава. Сбив фуражку с носа на затылок, потянулся, вытянул ноги и широко зевнул, хотя спать не хотелось.

Пшикая паром из-под колёс, паровоз протащил состав и, поскрипывая тормозами, подогнал его к перрону.

— Похоже, мой, — пробормотал я.

— Не только твой, и наш тоже, — хмыкнул кто то рядом.

Повернув голову, я увидел рядом на скамейке двух лейтенантов с танками в петлицах.

'Точно, в Казани же танковое училище. Похоже, оперившаяся молодежь вылетела из своего гнезда'.

— В Москву? — спросил я.

— Пересадка у нас там, — кивнул один из лейтенантов. — Лейтенант Григорьев. Александр.

— Виталий Мишин, лейтенант запаса, — последнее я добавил, чтобы пояснить отсутствие знаков различия. Таких в запасе за все пребывание на вокзале я видел двоих. Один командир на вроде меня, другой похоже был из сержантского состава.

— Руслан Ибатуллин, — протянул руку второй.

— Ну что, идем? — спросил Григорьев.

— Он тут стоять будет с полчаса, так что успеем, — ответил я. Продираться через выходящих пассажиров мне не хотелось. — Минут через десять можно идти устраиваться, поспокойней будет.

— А вы кем были? — спросил Григорьев.

— Командир пулеметного взвода.

Я сам не знаю почему представился командиром пулеметчиков, хотя, думаю, просто так, от балды, благо в этом оружии немного понимал. Даже читал очерк о боевом применении во время финской войны пулеметов 'максим'.

— А почему в запас ушли?

— Я 'пиджак'.

— Что?

— 'Пиджаками' называют не кадровых командиров, а тех, кто пришел после военной кафедры. Так понятно?

— Да, — кивнули командиры.

— Я три года на физ-математическом факультете отучился, а тут комсомольский набор. Дали младшего лейтенанта, и пошел служить. За два года успел лейтенанта получить, как раз месяц назад, перед тем как в запас ушел. Вот хочу восстановиться и продолжить учебу.

— Понятно, — как болванчики, кивнули мои собеседники.

'Уф-ф, вроде прошло. Прошла деза. Если что, есть версия, кто я и откуда', — подумал я, облегченно вздохнув.

— Кстати, можно идти, перрон посвободнее стал, — кивнул в сторону поезда. Состав состоял из трех купейных вагонов, вагона-ресторана за ними и шести плацкартах.

Командиры подхватили фанерные чемоданчики с оббитыми железными уголками углами, а я свой сидор.

У танкистов был третий купейный вагон, у меня пятый плацкартный, сразу за вагоном-рестораном, поэтому, попрощавшись, мы разошлись.

— Билет, — протянула руку женщина в форме. — Ваше место седьмое, проходите.

Пройдя по узкому коридору, рассматривая попутчиков, которые кто устраивался, кто спал, а кто играл в шахматы, я дошел до своего места и кинул сидор в изголовье. Место у меня оказалось внизу. Вместе со мной ехали женщина с маленьким трехлетним мальчишкой и старый дед. Видимо, семья. Обращались они друг к другу по именам. Старик немного помявшись попросил поменяться местами, тяжело ему было забираться на верхнюю полку. Подумав, я легко согласился.

Представившись, я скинул сапоги, вместе с портянками убрал их под нижнюю полку (запах, конечно, появился, но не такой ядрёный, как я ждал), убрал фуражку за сидор и лёг, прикрыв глаза. Постельное белье еще не выдали. Как сказал дед, его будут выдавать, когда поезд тронется, поэтому я спокойно мог отдохнуть.

В общем, не спеша поезд шел на Москву, в вагон-ресторан я не ходил, питался своими запасами, только чай брал у проводницы во время остановок. Титана тут не было, так что горячую воду брали на станциях. Ехали мы, как я уже говорил, не слишком быстро, можно сказать, без особых проблем и, по словам проводницы, завтра к обеду должны были прибыть в Москву. Однако утром девятнадцатого я все-таки вляпался в неприятности. А дело было так.

Весь мой сухпай закончился, да и горяченького захотелось — борща там или щей — поэтому решил плотно пообедать, чтобы до Москвы хватило.

Пообедал без проблем, но меня подвела моя же наблюдательность. Прикончив второе, я оторвался от тарелки, взяв стакан с подстаканником, откинулся на спинку кожаного сиденья и стал лениво попивать чай с печеньем.

Мое внимание привлекла компания из капитана-артиллериста и двух гражданских, которые уже с утра гужбанили за соседним столиком. Капитан уже поплыл, было видно, как он полусонно почмокал губами и захрапел, уткнувшись лбом в окно. Сидевший рядом парень быстро обшмонал капитана и когда разворачивался, наткнулся на мой взгляд. Другим со стороны было ничего не заметно, но с моего места рассмотреть руки в карманах капитана было возможно.

Парни сделали вид, что ничего не произошло, изредка незаметно бросая на меня взгляды. Допив чай, я поставил стакан на столик и направился обратно.

Подойдя к двери, заметил в остеклении, что парни встали и быстро меня нагоняют.

'Убрать свидетеля решили, ну-ну. Ствол у них точно есть. Что-то топырилось у одного за поясом, а работать будут наверняка ножами. Ну ворье!..'

В тамбуре было пусто, поэтому, подойдя к двери, что вела наружу, я проверил, открывается ли она. Оказалось, закрыта. Ничего, что-нибудь придумаем. Стоял я спиной к двери в вагон-ресторан, наблюдая за ней в отражении на стекле.

Парни сработали быстро, даже профессионально, атаковали они сразу. Не задумываясь.

Резко уйдя в сторону, я рукой отбил удар, перехватил кисть и обратным вывертом насадил бандита на его же нож, одновременно ударом стопы сломав второму ногу ниже колена. Я таким ударом доски ломаю, что уж тут говорить о хрупкой человеческой кости?

Двумя ударами добив порезанного, подскочил ко второму и, ухватив его за голову, резко дёрнул в сторону. Всегда хотел это попробовать, как в кино. Послышался хруст ломающихся позвонков. Я тут же пожалел, что так плотно позавтракал, но всё-таки сдержался. Судя по запаху, у того, которому сломал шею, ослаб кишечник, стало отчетливо пованивать. Как мне говорили опытные бойцы, при переломе позвонков всегда освобождается кишечник, тут ничего не поделаешь, теперь я в этом убедился лично.

Времени не было, поэтому я быстро обыскал трупы, убрав трофеи в карманы (все не уместилось, пришлось содрать с одного из бандитов пиджак и завернуть находки в него). При поисках я обнаружил изогнутый штырь с треугольным концом, в котором не сразу опознал спец-ключ для вагонной двери, что меня изрядно порадовало. Я уж думал, как все это объяснять если меня застукают. А то что на меня быстро выйдут — это сто процентов, а тут такой подарок.

Открыл дверь, я выкинул оба трупа на насыпь. Мне повезло, что ни пока мы дрались, ни пока я избавлялся от тел, через тамбур так никто и не прошел. Выдохнув, сделал из пиджака сверток и задумался, куда его девать. В руках не понесешь, сразу соседи приметят. Спрятать? Так вроде некуда.

В это время через тамбур прошла стайка девушек. По-моему, даже та, которую я видел на вокзале. Стоял я к ним спиной, держа сверток из пиджака перед собой, поэтому они его не видели.

Как только девушки прошли, я развернулся, чтобы пройти в свой вагон, но заметил блеск клинка.

'Черт, финка второго, как я ее не заметил? Как ее девчонки не заметили?! Повезло, наверно'.

Подхватив финку, убрал ее к остальным вещам бандитов. Сделав из пиджака малопонятный сверток, я вышел из тамбура и прошел в вагон. Пройдя до своего места, подхватил заметно похудевший сидор и направился к туалету, это было единственное место, где можно уединиться. Отстояв очередь, я прошел в пахнущее помещение, быстро оправился и развязал горловину сидора.

Развернув свёрток, переложил добычу в сидор, а пиджак выкинул в открытое окно. Несмотря на то, что управился быстро, на меня все равно ворчали, что долго сидел на толчке.

Стянув сапоги, я опять лёг на свою полку и, закинув руки за голову, стал мысленно пробегаться по вещам, составляя список. У бандитов было:

1. Два пистолета. Вернее, наган и ТТ. Причем к ТТ был запасной магазин и четырнадцать патронов россыпью. К нагану с пять десятков патронов — времени считать не было.

2. Финка, что я подобрал с полу, и складной нож (скоро из ножей бандитов коллекцию собрать можно будет).

3. Два паспорта, принадлежащих нападавшим. Изучить их я не успел.

4. Россыпь денег и две пачки десяток в банковской упаковке. Получается, больше двух тысяч.

5. Пачка в три десятка удостоверений командиров Красной армии. Кроме них несколько паспортов, командировочные удостоверения, справки и продаттестаты на тех же имена что и в удостоверениях. Было с десяток партийных и комсомольских билетов.

6. Наручные часы марки 'Восток'.

7. Карманное зеркальце и два платка.

8. Спички и сигареты я не взял.

9. Спец-ключ для дверей тамбура.

Это все, что было в карманах напавших. Кстати, на одном из удостоверений были темные пятна, подозрительно похожие на кровь. Явно эти два бандоса охотились именно за командирами, причем нужны им были именно удостоверения. Странно. Немного успокоившись и дождавшись когда сердце перестанет скакать я сполз со своего места, оставив сидор, и направился обратно в вагон-ресторан. Капитан которого обчистили нападающие все еще был на месте, с ним как раз возилась одна из официнток. Заметив что с соседнего столика поднимаються двое командирво, явно собираясь ей помочь доволочь капитан до его купе. Я подскочил первым и попросил разрешения помочь.

— Спасибо, а то уж больно он тяжелый, — слабо улыбнулась девушка, с заметным презрением глянув на пускающего пузыри капитана.

— Ничего.

— Василий из нашего купе, давайте мы его доведем, — прозвучал рядом голос.

Придерживая капитана я посмотрел на майора и стоявшего за его спиной старшего лейтенанта.

— Нужна помощь? — спросил я, передавая капитана его попутчикам.

— Справимся, — мотнул головой майор. — Странно, что он так наклюкался, на него это не похоже.

— Я видел как он выпивал с двумя гражданскими, вид у них был подозрительный. Может снотворное? Обокрали? — спросил я.

— Сейчас проверим. Лейтенант, поержите его.

Пока старлей придерживал капитана подмышками, майор под взглядами посетителей вагон-ресторана быстро его ощупал, похлопав по карманам.

— Какие-то проблемы? — к нам подошел лейтенант с васильковым околышком на фуражке. Явно гебист.

— Странно, документы он обычно держал в кармане френча, вон клапан расстегнут, а тут почему-то в кармане галифе. Насчет денег не скажу, но их явно было больше, — озадаченно ответил майор, рассматривая документы, которые я успел сунуть с тоненькой пачкой денег в карман галифе, когда принимал тушу капитана у официантки.

— Наверное, мне показалось, если все на месте, — пожал я плечами.

— Не знаю. Странно все это. Ладно, мы сами его донесем. Пошли Воронцов.

Видимо гебиста удовлетворил ответ. Он кивнул и вернулся к своей компании, что гуляли за одним из столиков.

Проводив их взглядом, я довольно хмыкнул и вернулся в свой вагон, остаток дороги пролежав на полке.

Дождавшись, когда поезд подойдет к перрону на Казанском вокзале Москвы, надел фуражку, поправил одежду и, повесив сидор на одно плечо, вышел из вагона.