Перевод Empty cage

Он потряс головой: этот день хоть и мог наступить, но уж точно не сегодня. Сегодня он здесь чтобы узнать о последних минутах своего величайшего ученика — Минато Намиказе — человека превзошедшего своего учителя во всем, человека ставшего Хокаге до тридцати лет, человека который, как он надеялся, стал бы следующим Жабьим Мудрецом.

Он приветствовал встречных жаб по пути в жилище Гамабунты. По деревне уже разошлась весть об его горькой утрате и слова утешения были тому подтверждением. Он позволил их словам проходить мимо него, благодарный за их поддержку, но не способный принять свои чувства в данный момент.

Когда он, наконец, достиг дома Гамабунты, то обнаружил Жабьего Босса сидящим тихо, пока его жена бинтовала его голову. Джирая был шокирован увидев что раны полученные в битве с хвостатым зверем остались после завершения призыва — такого не было раньше и он не знал случалось ли такое вообще.

— Почему ты еще ранен? — выпалил он.

Гамабунта посмотрел на Джираю. — Нельзя недооценивать силу Би... хвостатых зверей, — ровным голосом сказал он. Жабий Босс затем замер в неуверенности пытаясь найти слова чтобы объяснить ситуацию. — Их сила... не такая как сила людей. Потому они... когда... раны, нанесенные ими, просто остаются, понял? — наконец раздраженно закричал он. Жена Гамабунты, Гаматсучи дала ему подзатыльник за то, что тот дернулся до того, как она закончит лечить его.

Джирая был заметно удивлен реакцией Гамабунты на вопрос и немного обеспокоен. Он знал, что у Жаб были секреты от него касающиеся их существования, но раньше они казались незначительными. Сейчас же он был уверен, что Жабы знали нечто важное и хотели сказать ему, но не могли.

Он подумал о настаивании на детальных объяснениях, но его опыт выуживания секретов у Жаб подсказывал, что это будет плохой идеей. Он мог подписать контракт с ними, и у него могла быть их дружба и уважение, но тут была четкая граница.

— Я понимаю..., — медленно сказал Джирая, стараясь убедить себя, что Гамабунта и Гаматсучи не смотрят на него с жалостью. — Что ж, я здесь не поэтому. Я хотел узнать, что случилось внутри барьера. Ты единственный кто может рассказать нам все.

Гамабунта со вздохом кивнул и изложил свою точку зрения на произошедшее внутри барьера. Когда он закончил Джирая взглянул на записи, которые он лихорадочно делал.

— Все в границах барьера и во власти Смерти, угу? Думаю это объясняет, почему трава и деревья засохли и почему была взята жизнь призывающего. Наверное, печать защитила от этого сосуд, поскольку Наруто пережил запечатывание. Логично — ведь в противном случае не было бы смысла в запечатывании, — размышлял Джирая. Он постучал ручкой по подбородку, вспоминая то, что знал о печати Шинигами. — Это объясняет третью секцию в левом квадранте..., — Джирая затих, бормоча про себя пока он переваривал новую информацию о печати.

Гамабунта неловко дернулся, но промолчал.

Джирая помолчал немного, потом посмотрел на Гамабунту со слезами на глазах. — Он... Минато сказал что-нибудь в конце?

Гамабунта тяжело вздохнул, но покачал головой. — Нет, Джирая, не сказал. Зная его, я уверен, что он оставил послание, но он ничего не говорил, пока я был там. Не было времени.

Гамабунта помолчал, пока Джирая поборол слезы и медленно кивнул. — Да. Да. Я уверен, что он так и сделал, ага, — сказал он, вытирая лицо и делая глубокий вдох. — Что ж, мне надо рассказать учителю обо всем этом. Спасибо за рассказ, Бунта, — Джирая поклонился, выражая благодарность, и развернулся уходить.

— Джирая, — тихо окликнул его Гамабунта. — Ты должен знать еще кое-что. Великий Жабий мудрец сделал новое пророчество. Он сказал, что один из твоих учеников "станет на пути мстительного духа" и что "их противостояние перекроит мир".

Джирая почувствовал ярость. — Ну, все мои студенты нахрен мертвы, не так ли? — Ярость оставила его так же быстро, как и пришла, оставив взамен чувство жуткой пустоты. — Они все мертвы, — тихо закончил он. Джирая развернулся и, не говоря больше не слова, вышел.

Гамабунта с грустью посмотрел, как Джирая уходит. Его шепот едва достиг ушей Джираи, — Но ты — нет.

Глава 3. Недопонимание.

-Октябрь 11, 334 г ЭШ

— 3:15

— Коноха, Резиденция Тсунаде

Кьюоши не был раздражен.

Несмотря на его успех во взятии под контроль сосуда и восстановлении его жизненных функций — тем самым, продляя свое нахождение в мире людей — его начальные эксперименты уже открыли несколько ограничений помимо мизерного количества йокая, которое он мог использовать.

Первым что он попробовал, было вытягивание йокая за пределы сосуда. Это сработало, но только до определенного предела. Как только йокай отделялся дальше чем на два фута, он немедленно притягивался к сосуду. Ощущение было похоже на то, когда его запечатал Шинигами но касалось только йокая за пределом двухфутового расстояния. Буквально "бросая" йокай за пределы тела он мог значительно увеличить это расстояние, но терял над ним контроль, пока тот не притягивался назад.

При этом возникало неприятное чувство — он терял осведомленность об этой своей части, и когда та возвращалась, в ней не было никаких воспоминаний. У него не было желания испытывать это снова, и он воздерживался от повторного "бросания" йокая.

Он надеялся, что в будущем двухфутовый радиус увеличится, но пока что его способность взаимодействовать с окружающим миром, была значительно ограничена.

Его следующей попыткой было формирование плотной оболочки йокая вокруг тела и использование ее для передвижения. Если бы это сработало, он мог имитировать свои нормальные движения пусть и в ограниченном масштабе. Эта попытка была удачной, но опять таки, до определенного предела. Количество йокая, которое он мог потратить на оболочку, не прекращая поддерживания жизнедеятельности тела, пока было ничтожно мало, и оболочка получилась не толще бумаги. Кьюоши был уверен, что она не защитит и от слабейшей атаки демона. Потенциальная сила человеческой чакры была ему пока неизвестна, но из того, что он помнил о недавней битве, любой из атаковавших пробил бы оболочку лишь с небольшой трудностью.

Дальнейшие тесты были прерваны появлением старика, который забрал его с поля боя. Кьюоши почувствовал, как тело реагирует на тепло и комфорт, предложенные человеком и сделал очередное открытие. С его йокаем распределенным по телу как сейчас, он чувствовал все, что и сосуд, как будто это было его собственное тело.

Тело, так же, функционировало как и любое другое живое существо, несмотря на его йокай. В данном случае функции тела замедлились, но не в плохом смысле. Вообще-то, в данном состоянии ему требовалось даже меньше йокая для работы, чем раньше. Это должно быть `сон' который испытывают телесные создания.

Пока тело отдыхало, сам Кьюоши и, что более важно, его чувства это не затронуло. Он не мог видеть глазами сосуда, так как они были закрыты, но все остальные чувства работали. Его собственная способность ощущать энергию тоже не была затронута, хотя барьер из плоти ребенка не давал ему видеть мир четко как всегда.

Он слышал, как старик говорит с другими людьми, а потом его причитания и жалобы. Он понимал язык достаточно, чтобы разобрать слова, но незнание контекста не позволило ему понять, о чем речь. На случай если это важная информация, Кьюоши постарался все запомнить — он застрял в этом человеке надолго, и ему нужно было адаптироваться.

Кьюоши испугался разоблачения и смерти сосуда когда человеческая женщина объявила о присутствии его йокая — хотя она и назвала его чакрой, как будто он был человеком. Дура. Но он расслабился, когда старик заявил что это из-за печати. Насколько Кьюоши знал, старик мог быть прав, хотя лично он думал, что дело в другом. Он также внимательно выслушал жалобы женщины о странном взаимодействии его йокая и чакры сосуда. Это стоило изучить в будущем.

Когда прибыл второй мужчина — и Девятихвостый понял что ему нужно уделять больше внимания именам, если он хочет сойти за человека — он внимательно выслушал спор о печати, но не узнал ничего ценного. Второй мужчина был очень тих, необычно для него если судить по словам других, и не вдавался в детали, кроме как сказав что печать в порядке. Кьюоши также внимательно выслушал спор с другой женщиной ворвавшейся в комнату. Похоже, в рядах людей были разногласия, и он потенциально мог использовать это в свою пользу.

Что возвращало его к текущей ситуации. Вторая женщина — вероятнее всего мать сосуда, если судить по их словам — отказывалась выпускать его из рук часами. Она разыскала первую женщину, и они некоторое время проговорили и проплакали, но не говорили ни о чем актуальном для него, насколько Кьюоши мог понять. Даже ирония их намерения не дать никому перепутать сосуд с "хвостатым зверем" быстро надоела. Трудно смеяться над их непониманием ситуации, когда сам жертва.

А сейчас они вместе с сосудом спали. Он хотел продолжить проверку своих ограничений, но уже понял что любые "вспышки" йокая, как они их называли, могут навести к подозрениям и недоверию к нему. Учитывая его беззащитность, это было неприемлемым.

Затем он понял, что у тела появились потребности, и увеличение потока йокая не помогло решить проблему. После попытки использовать конечности тела, чтобы разбудить женщину держащую его, он вынужден был использовать голосовые связки тела.

Он, Девятихвостый Демон-Лис, сильнейший из демонов Макая, сейчас был беспомощным младенцем плачущим чтобы получить материнское молоко.

Кьюоши не был раздражен. Он был в ярости. И то, что его ярость увеличила уровень йокая, и заставило сосуд плакать громче, ни капельки его не успокаивало.

* * *

— Тот же день

— 8:55

— Коноха, Башьня Хокаге, Зал Совета

Зал Совета, размещенный в Башне Хокаге, был традиционным местом встречи представителей правительства Конохи, как военных, так и гражданских. Сама комната была большой, но не украшенной. Три длинных стола формировали треугольник посреди комнаты. Один стол был зарезервирован для десяти избранных гражданских представителей. Второй стол был зарезервирован для представителей десяти наиболее видных и могущественных кланов. Последний стол предназначался для Хокаге, Командующего АНБУ, Командующего Джонинами и любых гостей или представителей, которых могли пригласить на встречу. Еще несколько столов стояло вдоль стен, предназначенные для еды и напитков, если встреча затягивалась.

Представители в данный момент разделились, шиноби тихо переговаривались за своим столом, а гражданские общались за другим. Гражданские представители провели большую часть ночи с семьями и сейчас радовались, что смогли выжить. У некоторых из них были родственники-шиноби, чаще братья и сестры, иногда дети, но по большей части их семьи не пострадали. Они считали свою удачу чудом и одновременно доказательством силы деревни.

Шиноби так не повезло. Они выглядели спокойными и собранными, но незаметные жесты утешения и сочувствия были заметны, так как они слышали о потерях друг друга.

Из десяти кланов шиноби, в данный момент присутствовали только восемь: Абурамэ, Акимичи, Хьюга, Инязука, Нара, Сенджу, Учиха и Яманака. Стулья кланов Киямизу и Мураками были пусты. Эти кланы значительно уменьшились в минувшие годы и состояли из семи и пяти членов соответственно. Уже были тихие разговоры о лишении их мест в Совете и передаче их другим кланам, но пока это были просто разговоры. У всех присутствующих глав кланов были родственники являющиеся активными шиноби и у всех них были погибшие в битве с хвостатым зверем.

И пусть кланы выжили, но они понесли тяжелые потери. Шигео Абурамэ потерял родителей и жену, не говоря о нескольких других членах клана. Акимичи были бойцами ближней дистанции и потеряли двоих, прежде чем поняли, что их дзюцу неэффективны против Кьюби. Хьюги, Инязуки, Нара и Учихи потеряли по несколько человек, в том числе мужа Тсумэ Инязуки Кеничи. Яманаки пока молчали, но несколько членов их клана пытались использовать свои ментальные дзюцу на Кьюби и до сих пор не очнулись. У них были надежды, что те оправятся, но с каждым часом они уменьшались. Клан Сенджу, состоящий из одной Тсунаде, технически был единственным без потерь.

Ровно в девять дверь открылась, и Хирузен Сарутоби вошел в зал, в компании Командующего АНБУ в своей традиционной драконьей маске и Командующего Джонинами — Кенсуке Савады. Все в комнате замолчали обратив внимание на Третьего Хокаге.

В годы после выхода в отставку, Сарутоби расслабился и позволил себе выглядеть беззаботным и добродушным человеком. Он все еще принимал участие в делах шиноби как советник, но, в основном, наслаждался отдыхом. Его часто можно было увидеть гуляющим по деревне, наслаждаясь погодой или отдыхающим в парке, просто разглядывая жителей деревни с улыбкой.

Человек, вошедший в зал, не был тем Сарутоби. Вошедший в зал человек шел быстрым шагом, целеустремленно, с пронзительным взглядом и мрачным лицом. Несмотря на шестидесятилетний возраст ни в его осанке, ни в походке не было слабости и все присутствующие сели ровнее, вспомнив, за что этот человек был известен как "Бог Шиноби". Они молчали, когда он остановился за креслом, зарезервированным для Хокаге. Он повернулся лицом к советникам, но не стал садиться. Обычно его сопровождали бывшие напарники и ближайшие советники, Кохару Утатанэ и Хомура Митокадо. Их отсутствие, скорее всего, означало, что они не выжили в битве с хвостатым зверем.

Когда все остальные сели, Командующий Джонинами прочистил горло и начал заседание.

— Дамы и господа, вы все знаете, зачем мы здесь. Наша деревня понесла катастрофические потери в живой силе, и мы должны действовать быстро и решительно, чтобы защитить деревню и восполнить наши силы. Среди погибших был и Намиказе Минато, наш Четвертый Хокаге, который пожертвовал жизнью исполнив технику закончившую битву и предотвратившую дальнейшие смерти. Пожалуйста, почтите минутой молчания нашего Хокаге и наших падших товарищей.

Все присутствующие наклонили головы. После минуты молчания, Кенске продолжил.

— Учитывая эту потерю, наша деревня осталась без лидера. Поэтому первым вопросом будет назначение нового Хокаге, который возглавит нас в это непростое время. Настоящим, я предлагаю кандидатуру Хирузена Сарутоби, нашего предыдущего Хокаге.

Тсунаде немедленно заговорила. — Поддерживаю, — сказала она ровным голосом. Секунду спустя ей эхом ответил командующий АНБУ. Остальные члены совета быстро кивнули в подтверждение, хотя Учиха Фугаку при этом незаметно нахмурился.

Командующий Джонинами оглядел присутствующих в комнате и опять заговорил. — Есть ли у кого-то возражения против кандидатуры? — Ему почти удалось скрыть в своем голосе насмешку, но несколько присутствующих фыркнули. Как будто кто-то мог возражать Богу Шиноби.

— Есть ли другие кандидаты? — Спросил Кенсуке. На этот раз он оглядел присутствующих внимательнее. Несмотря на очевидную квалификацию и способности Сарутоби, в комнате было, по крайней мере, два человека, способных выдвинуть свою кандидатуру на пост Хокаге — Фугаку Учиха и Тсунаде Сенджу. Лично он не верил что Тсунаде захочет это работу, несмотря на свою родословную и способности, но Фугаку был совсем из другого теста. Он не только был весьма умелым но и обладал большими амбициями, хотя и почти всегда скрывал их.