— Говори, не молчи — заторопился я.
— Потом у нее выкидыш случился, от волнений очевидно... — у Вики задрожали губы и заблестели глаза. — Мы так все переживаем за нее, ревем постоянно. Маша вся расклеилась, из комнаты почти не выходит, видеть никого не хочет. Ест совсем мало и постоянно хандрит. Мы ее как можем утешаем, но получается не очень.
И она начала хлюпать носом и окончательно разрыдалась. Лера тоже заплакала и обняла сестру, поглаживая ее по плечам и утешая.
— Тебе пока не хотели говорить — всхлипывая пояснила свояченица — чтобы не расстраивать. Да вот не получилось. Все равно когда-то узнаешь.
Мне тоже стало не по себе. Получается, мой нерожденный ребенок погиб по вине кочевников! Как обидно-то. Маша так ждала его, надеялась. Вместе с ней строили дальнейшие планы, радовались, загадывали на будущее. А эти твари кривоногие все порушили. Ну я им этого ни в жизнь не прощу, и никогда про это не забуду. Какие гады эти степняки, теперь у меня к ним появились личные счеты. Ох, устрою я им полноценный геноцид со всеми вытекающими последствиями! Чтобы на день пути опасались приблизиться к нашему замку. По одной половице ходили и боялись оглянуться. Вот только надо скорее выздоравливать, сил набираться. Восстанавливать дружину, усиливать ее огнестрелом. Будь у нас 30 винтовок вместо 10, при последнем штурме стену бы не взяли. Удалось бы избежать таких больших потерь.
В ближнем бою они непременно появляются, даже несмотря на отличную выучку и экипировку дружинников. А у кочевников еще не было магов с Кастетами Силы! Только Боевик с удлиняющимся при ударе мечом. И то, вон сколько бед наделал. Гельмуту руку играючи отрубил. Его даже кольчуга не спасла. Меня самого только ствол винтовки уберег, да крепкий железный наплечник. Выходит, лезвие меча не просто удлиняется а еще обладает особой прочностью? А вдобавок к прочности, и необыкновенной остротой?
Ладно, это не главное, позже разберемся. А главное то, что снова придется производить винтовки. По возможности полностью уходить от тактики ближнего боя, чтобы избежать потерь. Выбивать противника издалека, с безопасного для нас расстояния. И признаюсь честно, я допустил грубейшую ошибку, оставшись без пистолета. Свой отдал Коле, усилив огневую мощь уходящего отряда. Это конечно правильно, но сам остался без короткоствола. Посчитал что высокие стены и башни замка исключают ближний бой. Пистолет мне здесь не понадобится и поэтому даже не озаботился собрать эталонные Люгер или Зиг Зауэр, находившиеся в разобранном состоянии в сейфе. Первые две атаки на замок убедили меня что отобьемся издалека, без применения короткоствола. А оно вон как вышло. Отправили десяток Дитмара на выручку деревни, и этим сразу лишились десятка стволов. В придачу, не учли что противник применит свой главный козырь в виде боевого мага. Но про него мы и не догадывались. Про такое даже Гельмут и остальные ветераны не слыхали. А оно оказывается есть и чуть нас всех не погубило. Впредь будем осмотрительней, постараемся учесть даже гипотетические риски.
От поражения нас спасла только самоотверженность и отвага командора. Гельмут совершил настоящий воинский подвиг, про который впоследствии с придыханием будут вспоминать ветераны. И ставить его поступок в пример для молодежи. А этот батыр-маг слегка расслабился, легко расправившись с дружинниками Мольта. За то и поплатился жизнью. Что еще раз подтверждает постулат о том, что противника ни в коем случае нельзя недооценивать и считать слабее себя.
Благодаря постоянным сеансам маг медицины я уже через двое суток, кряхтя и постанывая, смог встать и самостоятельно добраться до туалета. Вика лишь поддерживала меня под руку. Голубой ранг Татьяны, это ого-го какая величина! Сразу видны отличия от Леры. Заживление идет намного быстрее. С интересом уставился в зеркало, изучая свою новую небритую физиономию. Красавчик, ничего не скажешь. Я обзавелся новым шрамом почти от левого уха через щеку до подбородка. Краем рубец проходит через нижнюю губу. Поэтому и кормили меня с маленькой ложечки, чтобы не потревожить поджившую рану. И говорить лишний раз не разрешали. В итоге моя средненькая внешность превращается... превращается внешность... в личность приближенную к Квазимодо или даже Гуинплену.
— Шрам теперь навсегда останется — сокрушалась Вика. — Хорошо хоть не сильно глубокий и относительно ровный. У Тани с Лерой много работы было, ты весь израненный и раны серьезные. Нагрузка на них очень большая легла, еле справлялись. Чуть в обморок от бессилия не падали. Людей в замке много пострадало, старались всем помощь оказать, чтобы не потерять никого. Таня пояснила что косметические операции надо сразу проводить, прямо на открытой ране. Только тогда хороший результат проявится. И рубец почти незаметным будет. А в тот момент такая суматоха и нервотрепка началась! Не знали за что хвататься.
— Мне этот шрам вовсе безразличен, что есть он, что нет. Ты меня такого будешь любить?
— Конечно, о чем речь — горячо согласилась со мной жена. Прижалась и поцеловала в здоровую щеку.
— Я тебя в любой комплектации буду любить. Хоть один окорок от тебя останется. И то буду катать его на колясочке. Разве только самого главного лишишься.
И она обняв сзади, через трусы прихватила рукой мое хозяйство и слегка потрясла им. Из меня как будто весь воздух выпустили. Вот уж не ожидал я такого от Вики! Не успел я поразиться такой циничной откровенности любимой женщины, как она засмеялась и заглянув в мое изумленное лицо, тут же пояснила.
— Своей любви ко мне! Это самое главное. А ты что подумал?... Знаешь как в песне поется : — Если ты меня разлюбишь то я тоже нет, если ты меня полюбишь то и я в ответ!
Еще раз засмеялась с искринками в глазах и затем уже серьезно произнесла. — И даже хорошо что шрам появился, другие девки будут меньше заглядываться на нашего мужа! Нам так намного спокойней будет. А то как поедешь куда, так обязательно притащишь с собой пару профурсеток. А нам оно надо?
Ну и логика у моих женщин, недоумевал я втихомолку. Чем хуже выглядит супруг, тем для них лучше. Уж сколько раз я талдычил, что меня другие фемины не привлекают, а они все одно и то же. Но коли им так спокойней, то пусть. Любимых и тем паче беременных, волновать по пустякам не стоит. Все равно внешность не изменить, так что и переживать не о чем.
Еще сутки провел у себя, понемногу приходя в норму. Не спеша расхаживал по кабинету и спальне, опираясь на свеже изготовленную для этого дела трость. Таня и Лера по очереди, очень успешно лечили мои ранения. Представителей военного блока, а также промышленно-экономического, ко мне не пускали. К началу нового дня почувствовал себя удовлетворительно и первым делом направился на четвертый этаж к Маше.
— Ну покажись моя ненаглядная, расскажи почему ты забыла про мужа? — громогласно заявил я, распахивая дверь машиной комнаты. — Все жены навещают раненного героя а одна красавица, наоборот, его полностью игнорирует. В чем дело?
Маша лежавшая лицом вниз на кровати, поднялась, затем присела. На ней спортивные штаны и маечка, волосы взлохмачены. С поникшим видом, тусклым голосом произнесла.
— Какая я теперь красавица, теперь я стала уродиной!
И она скуксилась, опустила лицо вниз и заплакала.
— Так-так-так! Ну-ка посмотри на меня.
Присел рядом, взял лицо Маши в руки и начал внимательно разглядывать. Неровный багровый шрам начинался чуть ниже правой брови, пересекал ее и расчеркивая лоб, слабея, терялся в волосах. Повязки уже нет, рубец по глубине даже меньше моего. Хмыкнул с сомнением в голосе.
— Я-то думал, что у тебя серьезный шрам как у меня, а у тебя он вообще ерундовый, как ниточка. И чего было зря расстраиваться?
— Я теперь некрасивая стала и ты меня любить не будешь! И еще, я ребеночка потеряла-а — сквозь слезы, прерываясь и всхлипывая еле слышно, заявила она.
Сидел на кровати, приобняв ее одной рукой, а второй гладил по волосам и приговаривал.
— Я тебя как любил, так и буду любить. Для меня ровным счетом ничего не изменилось. Какая мне разница, есть у тебя шрам или нет? По сравнению с тобой я вообще чудовище, вон как всю морду располосовали. И что такого? Подумаешь, какая ерунда! Нисколько не собираюсь комплексовать по этому поводу. А ты моя жена и мать моих будущих детей. И даже больше. Ты мой боевой товарищ, а товарищей не бросают и не предают. Нас связывают не только узы брака и совместные обещания, но еще и боевое братство. А эта вещь покрепче, чем всякие пуси-муси и прочая романтическая мишура. И нечего переживать, ведь самого главного ты не лишилась? — вкрадчиво поинтересовался я. — Или все же лишилась?
И деловито полез шарить рукой под маечку. Маша от возмущения аж перестала плакать и потеряла дар речи. Затем порывисто вскочила, освобождаясь от нахальной ладони, беспардонно гуляющей по ее груди. Я тоже поднялся и на этот раз прихватил ее за попу.
— Попочка у тебя по прежнему хороша и крепка как орех — невозмутимо констатировал я непреложную истину, похлопывая ее по вышеименованной части тела.
— Похудела немного, но это ничего, я разные люблю — произнес я с гнусной улыбочкой и интонацией бордельного кота.
— Андрей, ты похотливый сатир! Грубый, сексуально озабоченный самец! У меня горе а ты меня лапаешь. Ну-ка, немедленно убери от меня свои руки! — взъярилась Маша.
— Да такой вот я самец, и любитель одной молоденькой девочки. И не скрываю своих намерений. Оч-чень интересуюсь что у ней находится под одеждой? — и пошло похахатывая, продолжил гладить ее по задику.
— Но интересуюсь в чисто прагматических целях, не подумай чего дурного.
— В каких-таких целях? — промолвила, совершенно сбитая с толку жена.
— В целях продолжения рода, конечно же. Или по другому — производства потомства. Ну и в прикладных вопросах, таких как любовь, верность и нежность. Я тебя очень люблю а ты меня отвергаешь! Отказываешь мне в любви и близости. А ведь ты моя жена и обещала меня любить, дарить тепло и ласку.
Маша совершенно опешила и начала оправдываться. — Что, прямо сейчас? Мне же наверное пока нельзя?
— Целоваться и обниматься можно? Наверняка можно. Я буду тебя немножечко тискать а ты станешь мне улыбаться и радовать взглядом твоих синих-пресиних глаз. Для меня ты всегда будешь самой любимой и желанной. Помни про это и никогда не забывай. Так есть сейчас, и так же будет через тридцать лет, когда мы станем старыми и толстыми. Ты всегда останешься для меня тоненькой девочкой с белыми волосами, что взяла мое сердце в плен, целиком и без остатка.
Маша снова зарыдала и обхватила меня руками. — А-а -а... У-у-у... А-а-а ... Я тебя тоже люблю и готова на все!
— Вот и чудненько. Только торопиться не будем, я тоже слегка не в форме. Как ты уже заметила, меня слегка отрихтовали и покоцали. Подождем немного и приведем себя в порядок. У нас вся жизнь впереди. Как там во времена комсомольской юности наших родителей пели : — Вся жизнь впереди, надейся и жди!
— Не-е, мы ждать всю жизнь не будем, так что готовься барон Кригс к любовным баталиям! — воодушевилась ожившая блонда.
— Будем готовиться, будем. А сейчас наводи красоту на мосечку и пойдем на завтрак. Потреблять калории и полезные витамины. Надо восстанавливаться душой и телом. Силы нам ох как понадобятся...
— Выздоровел Андрюха, наконец-то! — обрадовался Коля, встретившийся нам на лестнице, и тотчас полез обниматься, дыша свежим перегаром.
— Потише ты, медведь, у него ребра еще не зажили — зашипела на него Маша.
— Я так, чисто символически — еще сильнее разулыбался напарник.
— Рад тебя видеть — ответил я — ты сам-то как, все в норме?
— Зер гут! — выдохнул Николай и в подтверждение показал оттопыренный большой палец на сжатом кулаке.
Завтракали мы вместе с нашим разросшимся коллективом. Люди искренне радовались, увидев меня вместе с повеселевшей, улыбающейся Машей.
— После еды поднимаемся ко мне в кабинет — объявил я — нам требуется провести планерку. И позовите Роблада...
Кабинет становится тесноват для таких посиделок, автоматом отметил про себя, когда в нем собрались все наши современники. Окинул взглядом собравшихся, все люди бодры и веселы. Кристина нисколько не смущаясь, сидела в одном кресле с Михелем, тесно прижавшись друг к другу. Лишь искалеченную руку держала не на виду. У этой девчули самообладание что надо, и вдобавок железные нервы, или вовсе их нет. С такой выдержкой на Земле, ее двойник точно добьется поставленной цели. Непременно окажется в мировом топе биатлонисток. Только мы про это никогда не узнаем.
— Алина, а где Дитмар, почему его нет?
— Его десяток сегодня ушел в поле в дозор, они еще рано утром уехали.
Пришедшему последним и явно смущенному Робладу объявил. — Принимай командованием над гарнизоном, Роблад. Ты последний из десятников, назначенных еще моим отцом, значит тебе и командовать дружиной. Ты достойный воин и сможешь заменить на этом посту погибшего Гельмута.
Роблад слегка замешкался, но затем распрямив плечи, решительно заявил. — Очень признателен за оказанное доверие, буду и впредь верно и преданно служить барону Андрису и интересам баронства Кригс.
— Начнем прямо с тебя. Что у нас по потерям?
Новый командор кашлянул и уверенно начал доклад.
— При последнем штурме погиб Мольт вместе со своим десятком. Никто из них не выжил. На этом участке стены вообще живых не осталось. Бой там был особо яростный. Вместе с ними погиб приданный им в помощь селянин, пришедший на заработки. Про командора Гельмута уже все знают. Всего погибло 12 человек. Последний штурм был самый ожесточенный и опасный для нас. Особенно на этом участке. Здесь было острие их удара. В других местах значительно слабее, кочевники даже на стены не поднялись. Раненых у нас много, но они уже все в строю или скоро окончательно излечатся. Особо тяжелых ран вовсе нет, благодаря добрым доспехам. Необратимо увечных и искалеченных тоже нет, целительницы хорошо поработали. Если б не они, то погибших и ставшими инвалидами, могло быть намного больше. Особенно помогает набор из чистых тряпок и целебной мази, что есть у каждого дружинника. Это особая заслуга досточтимой Татьяны — Роблад исполнил легкий поклон в ее сторону. Таня даже слегка смутилась. После новоназначенный командор продолжил.
— Удалось захватить в плен 18 степняков, среди них есть их главный, Кемгист. Он один раненый, остальные все целые. Подраненых мы просто не брали, сразу резали на месте. Увечные нам ни к чему, их еще кормить и лечить надо. А у нас целительницы и так все измученные, наших обихаживают. Нечего на чужих силы тратить. До вечера собирали оружие и прочие трофеи, чтобы ничего ценного не оставлять в ночь. Вдруг кто из степняков надумает вернуться и пошарить в темноте? Также захватили 23 лошади. Многие разбежались, заниматься ими не было времени. Убитыми противники потеряли около 600 бойцов. Это вместе с теми, кто ушел в набег на Долинную. Еще много раненых смогло уйти от преследования. Долго их не гнали, сил у нас маловато. Погоню толком не организовывали, так, отогнали от замка и все. Даже ушедших, кочевников намного больше чем нас, поэтому увлекаться преследованием опасно. Могут опомниться, развернуться и ударить в лоб. На такие штуки они большие мастера.
