Астральный маг

«Рену было восемь лет, — продолжал погружаться в чужие воспоминания мальчик. Михаил старался не зацикливаться на том, что ребёнок в восемь лет выглядел на шесть. У него было явное недоедание. — Брошенный беспризорник, которого взяли к себе три других таких же ребёнка — Присси, Олус и Серенс. Рен не умел считать, но знал, что они его немного старше. Судя по воспоминаниям, им по десять-двенадцать лет».

Молодой человек, продолжая чувствовать, как энергия внутри него по чуть-чуть ему помогает прийти в себя, понимал ситуацию всё лучше и лучше.

По факту, для маленького Рена эти три таких же ребёнка были самым дорогими людьми в его жизни. Ему было абсолютно плевать на его жизнь — главное, чтобы члены его семьи были счастливы.

Теперь Михаил понимал, обращая внимание на память мальчика, насколько же редким был такой тип мышления в этом мире. Особенно в этом мире. Неудивительно, что он смог услышать его зов.

— Покойся с миром, — пробормотал новый владелец тела, открыв глаза.

Благодаря полученной памяти Михаил теперь понимал ситуацию лучше.

«Речь идёт не только об Присси, Олусе и Серенсе. Детей намного больше».

Рен, Присси, Олус и Серенс, гуляя у стены, наткнулись на группу мужчин, что, увидев их, преследовали и легко поймали беспризорников, чувствуя себя едва ли не королями в пограничном городе. Тогда же их и вывели за стену, где постепенно собирался караван, в котором Рен и смог увидеть остальных детей. Михаил не сомневался, что стража была куплена с потрохами, иначе совершенно непонятно, почему нечто настолько масштабное проигнорировали. Простому же люду было необязательно знать, что у них происходило под носом, да и какое всем дело до бездомных детей?..

Защита граждан, насколько мог судить новый владелец тела по воспоминаниям мальчика, была хороша исключительно от внешних угроз, — что спорно, — но внутри, а особенно на границе, ситуация складывалась печальной.

Оставался вопрос — каким образом сбежал мальчик?

Покопавший в воспоминаниях, новый владелец тела нашёл ответ.

«Им нужны дети строго определённого возраста».

Рена банально отпустили, так как он не подходил по каким-то параметрам. Предварительно мальчика избили — оставили в таком состоянии, чтобы «сбежать» ещё мог, но и только. Не хотели разбираться с трупом — банальная лень. Ещё и предварительно предупредили, что поднимать бучу бесполезно и он сделает только хуже. Ребёнок поверил, да и некуда было ему бежать «жаловаться».

«Учли почти всё», — вытянул руку новый владелец тела, пространство вокруг которой немного исказилось.

Михаил не спешил бежать всех просить прекратить их «зло», продолжая анализировать ситуацию.

На данный момент он находился в Империи Морус, где рабов можно было спокойно купить, включая детей, а не воровать прямо с улицы едва ли не посреди белого дня. Насколько знал Рен, дети были не слишком популярным товаром, поэтому покупка такого огромного числа рабов подобного возраста, — а их было, по меньшей мере, человек тридцать, — могла привлечь внимание. Не говоря уже о цене.

«Поймать детей без домов и семьи, выдав за рабов, выйдет намного дешевле. При должном воспитании разницы будет ноль. Остаётся лишь найти наёмников, которые могли бы выполнить эту работу. И это не учитывая того, для чего нужно столько молодых рабов», — спокойно размышлял мальчик, уже зная, что в этом мире были «удивительные» и очень уважаемые люди, способные на чудо.

Если проще — маги. Их мало, они превосходят людей почти во всём, они уважаемы, их нужно уважать — вот что знал Рен. На этом информация заканчивалась.

За время размышлений Михаил почувствовал, что восстановился достаточно. О полном выздоровлении и речи быть не могло — обычной мистической энергии было мало, чтобы восстановить организм. Вероятно, это вообще был побочный эффект, и астральная энергия не должна была лечить.

Михаил вышел из переулка, осмотревшись.

Улицы были узкими и, по мнению молодого человека, грязными. Было довольно многолюдно, но никто совершенно не обращал друг на друга внимание; сама атмосфера вокруг нагнетала — лица у всех хмурые, усталые, недоверчивые.

…и это не считая того, что мальчик больше не мог различать цвета в полном понимании этого слова.

Увы, в этом не было ничего особо удивительного — от Рена Михаил уже знал, что находится у самой границы. Маленький мальчик довольно часто мечтал о столице, о чудесах и богатстве которой ему рассказывала вдохновлённо Самара, работавшая в местном трактире.

— Значит, госпожа Самара, — почувствовав, как заурчало в желудке, пробормотал Михаил, после чего хромой походкой неспешно направился в нужную таверну.

Его языку было сложно формулировать фразы на прошлом языке, поэтому он практически полностью перешёл на новый.

Взгляд мальчика то и дело переводился на людей. Связано было это с довольно интересной особенностью его зрения, на которую он не мог не обратить внимание.

«Палитра людей темнее окружения. Они ещё более мрачные, чем материальный мир».

И действительно — если улицы и небо казались Михаилу серыми, по большей части, бесцветными, то люди могли похвастаться ещё более тёмными тонами. Видеть мальчик их от этого хуже не стал, но неприятно.

Правда, попадались и люди, которые, казалось, словно в насмешку всему миру, были более яркими, хотя какой-то отличительной черты не имели. И мало этого — пространство рядом с ними тоже было чуть более цветным и насыщенным, что вселяло нешуточную надежду.

Михаил непроизвольно улыбнулся, понимая, что он не полностью потерял возможность видеть цвета. В конце концов, гнетущая мрачность давила как бы не меньше будущих испытаний.

«Осталось понять первопричину».

Мальчик не спеша добрался до небольшой таверны, но пошёл не через главный вход, а обошёл здание, трижды постучав в дверь.

Ответа он не дождался поэтому следуя инструкции, подождал какое-то время и вновь постучал. Рен не умел считать, но умели другие дети, да и оставалось примерное ощущение времени. Присси же, единственная девочка в их компании, могла отсчитать ровно необходимые пять минут, из-за чего Рен ей по-настоящему восхищался и просил научить так же.

Не научился.

«Не думать об этом, — вновь помрачнел Михаил. — Не думать».

На этот раз дверь открылась. Мальчик не стал поднимать взгляд, боясь встретиться с девушкой глазами — у Рена были слишком запоминающиеся глаза. Резкое изменение их цвета может вызвать вопросы.

— Рен, малыш, это ты?!!

Михаил чуть приподнял взгляд, дабы рассмотреть обладательницу голоса. Для Рена она воспринималась уже «взрослой» и даже немного «старой», но не для Михаила. Из-за этого новый владелец тела чувствовал небольшую дезориентацию.

Правда, поднять взгляд молодой человек не успел — девушка, кажется, о чём-то догадываясь, присела и его обняла, из-за чего Михаил захрипел.

— Б-больно, госпожа Самара! — задрожало тело Михаила, а голос стал такой, будто она нанесла ему непоправимый урон.

В общем-то, по большей части он притворялся, но больно было на самом деле. У такого поведения были вполне конкретные цели.

«Госпожа Самара не всегда давала детям еду, не рискуя слишком часто наглеть. Сейчас еда мне нужна как никогда, поэтому придётся немного надавить на жалость. Постараюсь отплатить за это при первой возможности».

— О Мориор, какой ужас! — сразу перестала обнимать ребёнка девушка, благодаря чему Михаил смог, не поднимая взгляда, её рассмотреть.

«Воспоминания и реальный ход вещей имеют отличия, — отметил немаловажный факт Михаил. — Мы с Реном слишком по-разному видим реальность и, в особенности, людей».

В восприятии Рена Самара была очень красивой, нежной, невинной и заботливой, словно настоящий ангел, но Михаил, ссылаясь на свой природный талант, видел картину другую: поза девушки была такой, словно она постоянно пыталась выпятить на обозрение свою грудь. Вероятно, просто привыкла; одежда была закрытой, как и у любой женщины, которую видел Михаил, однако нижняя туника была чуть короче нормы, а верхняя — тоньше; на лице был какой-то слабо заметный макияж, что, учитывая, сколько это может стоить для простой работницы трактира, говорило о том, что девушка либо глупая, либо…

«Хочет найти себе кого побогаче, — мысленно улыбнулся Михаил. — Если сравнивать с тем, что я увидел на улице, она действительно довольно красива. Думаю, работая в трактире, успела бы себе уже найти мужа. Значит, ищет кого-то конкретного. Не вижу в этом ничего плохого. Я понял, чего вы хотите, госпожа Самара. Постараюсь помочь».

В конце концов, что плохого в том, что Самара была чуть более «открытой», чем представлял себе маленький ребёнок? Девушка по местным меркам действительно была очень даже хорошим человеком.

Лучшей же жизни хотят все. Просто каждый использует удобный для себя метод.

— Г-госпожа Самара, — появились слёзы на глазах Михаила, которые он стал «мужественно» вытирать. — Их забрали… забрали…

— Так, за мной, — видя, что Михаил может сейчас впасть в истерику, быстро повела его внутрь трактира она.

Самара провела Михаила мимо основной части этого заведения и кухни, отведя в свою комнату на первом этаже, — трактир был двухэтажный, — куда она детей до этого не пускала, обычно предпочитая просто вынести с кухни пару буханок чёрствого хлеба и немного воды — в редких случаях дети получали даже мясо, хоть и в малых количествах. Компания Рена приходила к Самаре примерно раз в две-четыре недели, что уже было, по мнению первоначального владельца тела, наглостью, за которую ему было очень стыдно.

Действительно, если бы не более приспособленные Присси, Олус и Серенс, то Рен не смог бы сам прожить и недели, постоянно рефлексируя по любому поводу. Слишком эмоциональным ребёнком он был.

Комната Самары была совсем небольшой — кровать, маленькая тумбочка и подвешенный кусок разбитого зеркала, имевшее, впрочем, довольно хорошее качество. Где она его взяла — вопрос хороший.

— Подожди здесь, я сейчас приду, — дала указания девушка, после чего быстро вышла из комнаты.

Михаил, понимая, что девушка быстро свои дела закончить, вероятнее всего, не сможет, сел на кровать и облокотился на стену, потянувшись к источнику энергии внутри в себя.

В следующий момент он вышел уже в своей призрачной форме, с облегчением отметив, что перестал чувствовать боль во всём теле. Молодой человек опустил взгляд на свои руки, с удивлением поняв, что его призрачное тело приобрело форму тела Рена.

Впрочем, лёгкость выхода из тела было главным — появилось бы много дополнительных сложностей, если бы он потерял этот навык.

Михаил прислушался к своим ощущениям, с удовлетворением понимая, что чувствует своё материальное тело, — или, точнее, связь с ним, — и при желании сможет мгновенно в него вернуться. Продолжая экспериментировать, он подошёл к стене и попытался через неё пройти, что у него получилось, но с небольшим сопротивлением.

«А если погрузиться чуть глубже?»

Мальчик, следуя своим мыслям, повинуясь какому-то глубинному инстинкту, погрузился чуть глубже, из-за чего стал воспринимать материальный мир словно под какой-то плёнкой. Вместе с этим Михаил стал видеть сквозь стены небольшие движущиеся огоньки(?), предпочтительно тёмных цветов.

«Люди», — легко понял мальчик.

Вместе с этим молодой человек стал воспринимать движущиеся тени, какие-то мелькавшие огоньки, словно какие-то брызги воды…

«Духи разных стихий, что ли?» — помотал головой Михаил, постаравшись не зацикливаться на этом. Знаний у него не было, и он мог только предполагать.

В любом случае, попробует позвать кого-то из них чуть позже.

Не останавливаясь на своих экспериментах, он погрузился ещё глубже, с удивлением поняв, что вновь оказался на дороге. Вместе с этим вернулись и зовы, на которые мог прийти мальчик.

Только на этот раз Михаил чувствовал кое-что новое.

Нахмурившись, молодой человек прикрыл глаза и стал пытаться разобраться, что это за чувство, после чего открыл глаза.

— Значит, я чувствую тех, кого видел в своём материальном теле, — улыбка Михаила стала чуть шире.

Возможности, которые это для него открывало, оценить было сложно.

Он потянулся к образу Самары, после чего, ощущая, как быстро начала тратиться энергия внутри него, переместился напрямую к девушке, в данный момент работавшей на кухне трактира.

«Лучше с этим пока не перебарщивать», — потёр грудь мальчик, почувствовав лёгкое покалывание.

Михаил видел, как Самара, раскладывая людям еду, по чуть-чуть откладывала на отдельную тарелку, после чего уверенной походкой, виляя пятой точкой, выходила и разносила еду.

Трактир, насколько мог видеть мальчик, был довольно популярен и все в первую очередь смотрели на формы девушки, а не на то, что еды было самую малость меньше необходимого. Вероятно, на это вообще не обращали внимание, а если и обращали, то у Самары были аргументы. Неудивительно, что девушка могла себе позволить время от времени отходить и даже по чуть-чуть брать еду клиентов — её ценность в глазах предполагаемого владельца трактира была много выше небольших вольностей, о которых, вполне возможно, и не знали.

Не пойман — не вор. А даже если и пойман — у Самары были аргументы в свою защиту.

Походив по этому небольшому «ресторану», Михаил вновь оказался на своей дороге.

«Теперь дело», — прикрыл глаза он.

Образы людей, избившие Рена, были очень яркими и насыщенными на детали — в сознании мальчика слишком отпечаталась сцена избиения, которая теперь была и частью нового владельца тела.

Как ни странно, но энергии потребовалось даже меньше, несмотря на расстояние — вероятно, оно было не главным. Решающими факторами была степень насыщенности образов людей. И для Рена, а теперь и Михаила, эти образы могли похвастаться прямо неприличной насыщенностью.

Пространство смазалось, и Михаил оказался уже за пределами стены у края леса — природная растительность неплохо прятала большую тропу, на которой временно остановился караван.

По призрачной спине мальчика пробежался небольшой холодок, стоило ему оказаться только у края этого… леса.

«Лес Духов», — уже знал название столь странного места молодой человек.

Он граничил между Империей Морус, где родился Рен, и ещё каким-то образованием, о котором мальчик, естественно, ничего не знал. Лес Духов для беспризорников пограничного города был что-то вроде страшной сказки — по легендам, в нём жило множество разных чудовищ, которые не прочь были заживо сожрать глупого путника. Любопытные дети, шедшие туда на прогулку, не возвращались.