Кольцо приключений. Книга 2. Кольцо Нефертити

Глава 10

Почтовые станции располагались примерно в двадцати — двадцати пяти километрах друг от друга. В городах почтовые станции имели какое-то подобие гостиниц для приезжающих.

На станции первого разряда должно было содержаться свыше пятидесяти лошадей, на станции второго разряда — более двадцати пяти, на станции третьего разряда не менее пятнадцати лошадей. Но что это за количество, когда тут и там проносились почтовые экипажи почтового департамента министерства внутренних дел, казенные курьеры и просто путешествующие дворяне?

Подорожная была словно проездной билет, который оплачивался с доплатой. В день проезжалось километров пятьдесят-шестьдесят, так что мой путь до Москвы занял почти два месяца, включая остановки в губернских городах, чтобы немного отдохнуть и размять ноги. Хорошие были времена, когда никто и никуда не торопился. Хотя в то время уже начали ходить дилижансы, но в восточном направлении они еще не ходили.

В Москве ушло почти две недели, пока мне выписали паспорт для лечения на водах. Мои бумаги с Крымской кампании пока не могли пойти в дело, потому что до Крымской войны оставалось еще семь лет. В принципе, особых претензий ко мне в министерстве внутренних дел не было, и я получил бумагу, что такой и сякой следует в Германию для лечения на водах.

Только в октябре 1847 года я смог выехать в Германию, сверяясь с заранее выисканными датами и местами нахождения Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Пока они находились в Брюсселе.

За Марксом мне пришлось погоняться. В конце 1847 года я уже был в Брюсселе, начал обживаться там и даже на какой-то встрече в одном из приличных домов был представлен Марксу. Мы договорились с ним о встрече у него дома где-то в начале марта месяца.

Во время разговора на общие темы я сообщил, что хотел бы сделать достаточно выгодное для господина Маркса и его семьи деловое предложение.

Госпожа Маркс, в девичестве фон Вестфален, тоже присутствовала при разговоре, и было видно, что мое предложение ей понравилось.

Суть моего предложения заключалась в том, что я даю господину Марксу деньги для организации большого производства, лучше, наверное, в Германии, для того, чтобы господин Маркс наряду с управлением предприятием занимался изучением процессов, происходящих на предприятии, как в финансовой сфере, так и в социальной области. Цель — определить рычаги воздействия на социальные процессы, которые бы могли спровоцировать выступления рабочих против своих работодателей или же наоборот установили эффективное рабочее самоуправление, помогающее развитию производства.

Было бы неплохо результат исследования назвать просто — "Капитал". Самая выгодная отрасль производства — оружие. Представьте, как громко звучит — "Карл Маркс Ваффен Фабрик". Не сегодня — завтра начнутся революции, неспокойно во Франции, назревают военные столкновения в Европе, Азии и везде будет требоваться автоматическое и самозарядное оружие.

Госпожа Вестфален слушала и уже предвкушала заботу о рабочих, благотворительные вечера, на которые она будет надевать свои бриллианты, но вдруг в дом прибыли жандармы и зачитали указ бельгийского короля о высылке господина Маркса за пределы Бельгии в течение трех суток.

— Мсье Иркутянин, Вас, наверное, послал к нам сам Бог. Из Карла получится прекрасный управляющий и исследователь. Давайте мы спишемся и продолжим нашу встречу. Ведь правда, Карл? — спросила она.

Карл Маркс только кивнул головой.

Я попросил сделать мне одолжение и принять от меня скромный подарок в виде кошелька с золотыми монетами Франции и Бельгии, которые я обменял в банке на золотые червонцы.

Маркс в марте 1848 года выехал в Париж, где разворачивались революционные события и где он (Маркс) сформировал новый ЦК Союза коммунистов, основал клуб немецких рабочих для возвращения немецких эмигрантов на родину.

Я поехал за ним и попал в водоворот революционных событий.

Собственно говоря, волнения во Франции начались еще в феврале. Шла избирательная реформа и эти вопросы обсуждались на банкетах, чтобы власти не обвинили в несанкционированном проведении митингов и собраний. Они так и назывались реформистские банкеты. На банкетах говорили о реформах, а иногда и резко критиковали правительство.

Правительство запретило проведение банкета двадцать второго февраля, и парижане возвели на улицах более полутора тысяч баррикад. Рабочие вооружались в оружейных лавках. Национальная гвардия отказалась стрелять в народ, а часть ее перешла на сторону повстанцев.

Король Луи-Филипп уже двадцать третьего февраля принял отставку правительства и обещал сформировать новый кабинет министров из сторонников реформ.

Все было хорошо, но вечером двадцать третьего февраля караул линейной пехоты открыл огонь по собравшимся людям у отеля министерства иностранных дел.

Этот инцидент решил исход революции. Все обещания власти никто не услышал. Толпа восставших парижан взяла штурмом Пале-Рояль и окружила королевский дворец Тюильри. Король Луи-Филипп эмигрировал в Англию, а палата депутатов под дулами ружей провозгласила Францию республикой и образовала новое радикально-буржуазное правительство.

Во Франции было введено всеобщее избирательное право для мужчин, достигших двадцати одного года, были открыты Национальные мастерские для безработных, где получали небольшую — два франка в день — но зато гарантированную плату. Основные задачи революции были выполнены. Население получило широкие политические права и гражданские свободы, безработные были заняты на дорожных и земляных работах, благоустраивали дома и улицы городов.

И ваш покорный слуга был выдвинут на должность командира небольшого отряда, как русского, как представителя восставших в декабре 1825 года русских офицеров. Считали, что во Франции в основном находятся офицеры, скрывающиеся от российского императора. Кроме того, мой французский язык вдруг нашли ужасно изысканным.

Глава 11

Сразу после провозглашения республики во Франции Маркс переехал в Кельн, где стал редактором "Новой рейнской газеты" как политического центра Союза коммунистов.

Потихоньку в Кельн перебрался и я для возобновления нашего знакомства. Сначала я нанес визит Марксам на правах старого знакомого и был очень ласково принят. Госпожа Маркс шепнула мне, что у Карла очень переменчивое настроение и мне нужно приложить усилия, чтобы переубедить его.

Возможность эта представилась на одной из вечеринок в фешенебельном ресторане Кельна, которую давал один из приближенных герцога Вестфалии. Глядя на веселящуюся знать, я говорил, как мне казалось, сокровенно:

— Господин Маркс, неужели вам не хочется примыкать к этому обществу постоянно? Чтобы ваша семья и ваши дети общались на самом высоком уровне и им были доступны все блага цивилизации в первую очередь, а не тогда, когда их доступность станет естественной? Пока миром правит металл, так будет всегда.

— Знаете, господин Иркутянин, я много думал над вашим предложением — сказал Маркс. — Вы хотите сделать выгодные инвестиции, чтобы капитал ваш умножался и не был подконтролен вашему правительству. Это хороший ход. Можно еще покупать различного рода ценности, отдавать их на временное хранение в галереи или музеи, чтобы документально оформить, и вернуться за ними по истечении какого-то времени, когда цена этих художественных произведений возрастет до того, уровня, когда говорят, что произведение бесценно. Это очень удачный гешефт за счет государства, которое будет хранить ваши ценности, не получая взамен почти ничего, кроме факта нахождения этой ценности в их стране.

— Спасибо, господин Маркс, за рецепт вложения денег, но вы так и не ответили на мой вопрос и на мое предложение, сделанное еще в Бельгии, — вернул я своего собеседника к основному вопросу.

— Знаете, господин Иркутянин, — сказал Маркс, — для того, чтобы принимать важное решение, такое как ваше, нужно полностью доверять своему партнеру. Карты, так сказать на стол. Какова ваша цель в том, в том, чтобы я стал фабрикантом и заводчиком?

— Если говорить честно, — сказал я, — то я вижу вашу харизму стать выдающимся экономистом современности. Ваш труд о создании материальных ценностей и связанных с этим процессов станет настольной книгой всех предпринимателей. Он объединит их по принципу: "Предприниматели всего мира, объединяйтесь!" для создания общества всемирного капитала и всемирного прогресса.

— Заманчиво, — сказал Маркс. — Ничего не скажешь. Вы прямо как Мефистофель беседуете с доктором Фаустом. Предлагаете мне стать самым знаменитым человеком в мире и даже деньги даете на это. Только, знаете ли, до вас ко мне приходил другой Мефистофель и предлагал мне власть над всем миром, и денег у него не было. Потом, — говорил он, — сочтемся, когда ты завладеешь всем миром с помощью моей волшебной формулы. И я принял его предложение.

— Что это за формула, господин Маркс, что стоит дороже денег? — спросил я. — Без денег ни одна формула и ни одна идея ничего не стоят.

— Отчасти вы правы, — согласился Маркс, — но мне хватило моих карманных денег для того, чтобы выпестовать и реализовать ее. Если вы поможете этой идее материально, то, вполне возможно, вы получите свои дивиденды намного раньше того времени, на какое рассчитывали.

— Что же это за идея, которая от грошовых вложений принесет баснословные прибыли? — немного не понял я.

— Коммунизм, господин Иркутянин, коммунизм! — торжествующе сказал Маркс. — Мы уже создали Союз коммунистов, и такие союзы создаются по всей Европе. Скоро такой союз будет создан и в России. Мы подготовили Манифест коммунистической партии, который обосновывает направления нашей деятельности и определяет стратегию на грядущие столетия.

— Столетия? — переспросил я.

— Именно столетия, — подтвердил Маркс. — Мы отберем фабрики и заводы у промышленников, банки у банкиров, обобществим морской и железнодорожный транспорт, воспитаем человека коммунизма, который будет отличаться от ныне живущих людей своей коммунистической культурой и коммунистической сознательностью. Так зачем же мне становиться фабрикантом и призывать народ, пролетариев, бросить свои цепи и отобрать у меня фабрику? У меня не будет фабрики, и у вас не будет фабрики.

— Что же тогда будет? — спросил я. — Воцарится мировой хаос, который сравним разве что с библейским потопом.

— Ничего подобного, — Маркс был полон оптимизма. — Создаем рабоче-крестьянское правительство, которое будет строить коммунизм и воспитывать нового человека. Мы будем вести революционные войны, и уничтожать всех, кто не согласен исповедовать идеалы коммунизма. Кто не с нами, тот против нас. И нашим лозунгом будет тот, который похож на ваш: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Наши поэты уже пишут гимны странам, кому выпадет честь первыми выйти на баррикады борьбы с буржуазией. Мы будем вести войны не на жизнь, а насмерть. Послушайте, как звучит "Марсельеза", которую написали в 1792 году, а она зазвучала только сейчас как гимн революционной Европы..

Allons enfants de la Patrie

Le jour de gloire est arrivé !

Contre nous de la tyrannie

L'étendard sanglant est levé

Entendez-vous dans nos campagnes

Mugir ces féroces soldats?

Ils viennent jusque dans vos bras.

Égorger vos fils, vos compagnes!

Refrain:

Aux armes citoyens

Formez vos bataillons

Marchons, marchons

Qu'un sang impur

Abreuve nos sillons

Вперед, Отчизны сыны вы,

Час славы вашей настал!

Против нас вновь тирания

Водрузила кровавый штандарт.

Слышишь ты в наших полях

Зло воет вражий солдат?

Он идет, чтоб сын твой и брат

На твоих был растерзан глазах!

Припев

К оружию, друзья

Вставайте все в строй,

Пора, пора!

Крови гнилой

Омыть наши поля

Это еще что? Пишется главный коммунистический гимн. Тяжело пишется, молодой поэт Эжен Потье еще не прочувствовал всю важность, но уже смотрите что получается:

Никто не даст нам избавленья,

Ни бог, ни царь и ни герой,

Добьемся мы освобожденья

Своею собственной рукой.

Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,

Отвоевать свое добро,

Вздувайте горн и куйте смело,

Пока железо горячо!

Погодите, то ли еще будет. Тираны и буржуи захлебнутся в своей крови. Никто не сможет уйти от всевидящего ока коммунизма, жена будет выявлять врага в муже, муж в жене, сын и дочь будут выявлять врагов друг в друге и в своих родителях.

"Платон мне друг, но истина дороже" будет главным лозунгом революции. Все гражданские войны будут революционными, а значит войнами справедливыми. Любое сопротивление коммунизму будет контрреволюцией и несправедливой войной.

Перед идеалом коммунизма исчезнут сословные и родственные связи, отцом и матерью человека будет коммунизм.

Мы будем проповедовать свободную любовь, чтобы увеличить наше население и освободим родителей от обязанностей воспитывать детей, которых будем забирать у родителей и воспитывать в специальных воспитательных заведениях, откуда будут выходить убежденные коммунисты с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками, готовые в любой момент пожертвовать собой во имя идеалов коммунизма.

Сегодня я Мефистофель и я предлагаю вам быть одним из властителей будущего мира. Соглашайтесь. Властителям будет обеспечена безбедная жизнь совершенно без всяких денег, которыми все-таки будут пользоваться простые коммунисты. Для них будет оставлена формула "деньги-товар-деньги", но в строго регламентированных коммунистическим государством рамках. Весь мир будет коммунистическим.

Я слушал этого сумасшедшего и удивлялся своей наивности. Людей трудно поднять на общественно-полезный труд для наведения порядка в своем городе, но на грабеж, на "законный" отъем всего накопленного и заработанного откликнутся сотни, тысячи, миллионы и они не будут спрашивать, согласен ты или не согласен отдать свое имущество. Последнее слово за человеком с маузером. Кто быстрее вытащит оружие из кобуры и быстрее выстрелит, тот и будет прав. И коммунисты как раз сейчас учатся стрелять первыми, проверяя свои силы на баррикадах Парижа. Потом революция перекинется в другие европейские страны, пока не затаится на бескрайних просторах России, ожидая момента для того, чтобы вонзить нож в спину своей матери.

Довольно королям в угоду

Дурманить нас в чаду войны.

Война тиранам! Мир народу!

Бастуйте, армии сыны!

Когда ж тираны нас заставят

В бою геройски пасть за них, —

Убийцы, в вас тогда направим

Мы жерла пушек боевых!

Разве можно что-то важное доверять коммунистам? Никогда. Если строй не коммунистический, то жди удар в спину.

Этого Маркса можно было придавить как куренка прямо в ресторане, чтобы он упал в салат своей прыщавой мордой, прикрытой бородой. Да ведь только хуже сделаешь. Даже убитого по пьянке коммуниста могут выставить партийным героем и распевать героические песни о нем. Песня об убитом пьяном и нечистоплотном штурмовике Хорсте Весселе стала гимном немецких национал-социалистов.

Если правительствам наплевать на младокоммунистов, то как им разъяснить, что они взращивают своих палачей. Никак не объяснить. Зато я совершил экскурсию в Европу, поучаствовал в революции, углубил знания немецкого языка и сейчас поеду домой.

Мы попрощались с господином Марксом и разошлись в разные стороны.