Год 2077-й

     На башне здания Рейхстага прогудел колокол. Звук разлился над площадью, и толпа притихла. Стоявшие в первых рядах увидели, как из Рейхстага в сопровождении двоих телохранителей вышел невысокий узкоплечий человек неопределённого возраста с несколько крупной головой на тонкой короткой шее, одетый в такую же серую форму, как и у бойцов «Молнии». Окинув взглядом собравшихся, человек поднял правую руку и, коротко помахав ладонью, направился к трибуне. Площадь взорвалась приветственными криками толпы, размахивавшей флагами со свастиками и портретами этого самого человека — своего Фюрера.

     Фюрер поднялся на трибуну, скромно улыбаясь и маша рукой кому-то из народа. Когда он подошёл к микрофону и приготовился говорить, над площадью установилась такая тишина, что в самом дальнем её конце можно было услышать слабое потрескивание из четырех стоявших вокруг сцены с трибуной колонок. И тогда Фюрер заговорил:

     — Славяне, русичи, новые арии! — Фюрер сделал паузу, обводя внимательным взглядом войска и народ. — В этот день мы собрались здесь для того, чтобы отпраздновать величие нашего Рейха.

     Двадцать лет назад, в этот город, полный анархии и беззакония, дикости и безнадёжности, пришли мы — истинные славяне, и утвердили на этой земле наш славяно-арийский Рейх... Спустя десять лет новые варяги-россы, подобно своим нордическим предкам, подняли свои паруса и двинулись в опустевшие после безумия полувековой давности Дикие земли, чтобы утвердить в них власть ариев, ведающих, что есть благо...

     Тот первый корабль, «Степан Бандера», был назван в честь великого человека, героя, мужественно боровшегося против красной заразы жидобольшевизма на земле Украины — земле древней Руси! Второй корабль, названный именем ещё одного великого человека, отважившегося выступить против жида Сталина и его антирусского войска, «Генерал Власов», гордо поднял свои паруса спустя ещё два года. Но это были первые соколы... Наш славный Рейх не стоит на месте...

     Пять лет назад, из цехов нашего машинного завода вышел гигант, сухопутный крейсер «Адольф Гитлер» — гордость инженерной и военной мысли Рейха, носящий имя великого Адольфа, нёсшего свободу и благоденствие русским людям, но подло убитого жидами и предателями...

     И вот теперь на просторы Диких земель... наших, славяно-арийских земель по праву!.. выходит новое техническое чудо — корабль, качественно превосходящий всех своих достойных предшественников — «Сварог»!

     Фюрер поднял руки вверх, и над площадью взорвался исступлённый вопль толпы. Казалось, от этого крика задрожала сама земля. Фюрер опустил руки, и вопль моментально затих, как будто кто-то щёлкнул электрическим выключателем.

     — Это особенный корабль, — продолжал Фюрер. — Противостоять ему не сможет никто из тех дикарей, что обитают сегодня в Диких землях. И потому мы решили, что и команда на этом корабле должна быть особенная... Мы выбрали для этого лучших из бойцов нашей славной «Молнии», лучших солдат с наших славных боевых кораблей, лучших инженеров, прошедших боевую подготовку в «Молнии», и объединили их в команду. Уже совсем скоро, молодой сокол Нового Славянского Рейха отправится в свой первый полёт в Дикие земли, чтобы выполнить свою первую миссию... очень важную миссию! А сегодня в Новом Городе праздник!

     Фюрер снова воздел короткие руки, и снова рёв пяти тысяч глоток стал слышен в самых отдалённых районах города-призрака.

     Вечером того же дня, Рейхстаг, кабинет Фюрера

     — Проходите, капитан, — узкоплечий человек в серой форме, чем-то неуловимо похожий на одного из последних правителей давно не существующей Российской Федерации, прохаживался по уютному кабинету вдоль завешенного тяжёлыми шторами широкого окна.

     Яросвет впервые находился в этом кабинете и не ожидал, что его обстановка будет такой по-домашнему уютной. На полу кабинета лежал бордового цвета ковёр, под потолком висели три абажура, внутри которых горели электрические лампы. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, среди которых Яросвет заметил названия: «Моя борьба», «Удар русских богов», «Славяно-Арийские Веды» и другие, ранее не встречавшиеся ему названия. В глубине просторного помещения стоял массивный дубовый стол, а перед ним — стол попроще, за которым расположились двое: командир Яросвета — полковник Колояр и человек, которого Яросвет видел впервые.

     Это был старец, — не «старик», а именно «старец». Внешность старца напоминала изображения, виденные Яросветом в старинных ведических книгах: длинная белая как снег борода, такие же длинные волосы, высокий морщинистый лоб, внимательный колючий взгляд уже выцветших, но поразительно живых глаз. На голове у старца — такая же, как и на древних изображениях, тонкая повязка, украшенная вышитыми на ней рунами и свастиками, перечеркивающая лоб и удерживающая спускавшиеся на плечи седые волосы. Одет старец был в белую рубаху-косоворотку, ворот которой тоже украшали руны и свастики.

     — Прошу, садитесь, капитан! — сказал Фюрер, коротко взглянув на Яросвета, продолжая с сосредоточенным видом расхаживать по кабинету.

     Яросвет подчинился и сел на крайний стул.

     Фюрер некоторое время ещё расхаживал по кабинету от окна к стене напротив и обратно, потом наконец остановился во главе стола, внимательно посмотрел на Яросвета и произнёс:

     — Вы знаете, капитан, для чего мы вас пригласили сюда?

     Яросвет попытался встать, прежде чем ответить, но Фюрер сделал знак рукой, чтобы он сидел, тогда Яросвет ответил с места:

     — Мой Фюрер, я думаю, это связано с будущей экспедицией «Сварога» в Дикие земли.

     — Совершенно верно, Дмитрий! — Фюрер назвал Яросвета именем, которым его никто открыто не называл уже много лет. Единицы в Рейхе знали это имя. — Мы намерены поручить вам важное и ответственное задание, от выполнения которого будет зависеть будущее Рейха. — Он обошёл стол, опёрся руками о спинку незанятого стула напротив Яросвета и неожиданно мягко по-отцовски посмотрел на него. — Приходилось ли вам, — продолжил Фюрер, — слышать о таких существовавших до Войны военных системах, как «Казбек» и «Периметр»?

     — Не много, мой Фюрер, — ответил Яросвет. — Только то, что при помощи первой Глава государства мог управлять одновременно всеми стратегическими ядерными силами России: РВСН, ВМФ и Стратегической авиацией, а вторая была полностью автоматическая. Она должна была сработать в случае смерти Президента и Министра обороны, а также лиц, могущих их замещать.

     — Система сработала, Дмитрий, — сказал Фюрер. — Если бы не она, те, кто напали на Россию пятьдесят восемь лет назад, сейчас были бы здесь хозяевами...

     Фюрер молчал некоторое время, и собравшиеся в кабинете тактично ждали. Наконец он снова заговорил:

     — Ваша задача, Дмитрий, имеет отношение к Объекту, принадлежавшему некогда РВСН... Очень, — взгляд Фюрера стал пристальным, проникающим, словно он видел саму душу Яросвета, — очень важному для Рейха Объекту! Всё, что требуется, до вас доведёт полковник Колояр. Но также вам понадобятся консультации человека, хорошо знакомого с Объектом и знающего, как на Объект попасть... — Фюрер перевёл взгляд на сидевшего через стул слева от Яросвета старца. Всё это время старец сидел молча и смотрел прямо перед собой. — Познакомьтесь, Дмитрий. Волхв Белогор...

     — Можно и просто — Андрей Владимирович, — произнёс старец совсем не старческим голосом и, повернувшись к капитану, протянул ему сухую старческую ладонь.

     Яросвет почтительно пожал руку. Рука у старца оказалась крепкая как железо.

     Глава третья. Незваные гости

     23 мая 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Екатеринодар, база искателей, вечер

     От когда-то пятнадцатиподъездного девятиэтажного дома (такие раньше называли «китайская стена») осталось всего четыре подъезда. Причём один подъезд был теперь пятиэтажным, и входить в него избегали даже самые отчаянные искатели. База искателей располагалась в четырёхкомнатной квартире на девятом этаже уцелевшей части здания. Здесь было тепло, сухо и даже уютно. Искатели из посёлка Свободного останавливались здесь по причине удобного расположения здания: здание доминировало над окружавшей его застройкой.

     Квартира была обустроена для скрытного, удобного и безопасного проживания. Светомаскировка, отопление, удобства, даже сигнализация — всё было в наличии. В окнах — целые стеклопакеты с жалюзи, печная труба сквозь дыру в потолке выведена на технический этаж, откуда дым расходился по множеству вентиляционных окошек. Дождевая вода с крыши собиралась в специальную ёмкость на техническом этаже и по пластиковому шлангу подавалась в ванную комнату, где можно было принять душ. Усовершенствован был и туалет: трудолюбивые товарищи демонтировали унитаз и пробили в полу дыру в квартиру ниже, над дыркой возвели постамент из кирпичей и водрузили сверху традиционное в былые времена пластмассовое кольцо с откидывающейся крышкой. На входе стояла металлическая дверь, надёжная и древняя, сваренная кустарным способом лет за тридцать до Войны; в двери установлен тяжёлый гаражный замок и прорезано специальное квадратное окошко с задвижкой для стрельбы с колена. Год назад, стараниями Ивана Кувалды, командира свободненского отряда искателей, и его пасынка Виктора, на базе появилась сигнализация, — искатели протянули «сигналки» из лески через шахту лифта прямо в квартиру и теперь, если в здании или его окрестностях шарились упыри, на специально оборудованном на наблюдательном посту пульте глухо бренчали звоночки и подрагивали флажки.

     На фишке дежурил Ящер — на вид щуплый мужичок с обожжённым наполовину лицом, на котором был только один глаз, всегда внимательный и колкий. Он стоял у окна и смотрел вдаль на красневшие в лучах заката редкие руины, оставшиеся после чудовищной волны, пронёсшейся здесь в направлении города пятьдесят восемь лет назад.

     В любую минуту могли появиться товарищи, которых нужно было встретить, обеспечив, если понадобится, необходимое прикрытие, — мало ли какая тварь сейчас прячется там, внизу... За стенкой, на кухне, кашеварил Коля — одногодок Витькá, парень крепкий, с лицом, о котором можно было сказать: «не обезображено интеллектом». Но это была лишь видимость, — Коля, помимо того, что был начитан, ещё и стихи писал (о чём мало кто знал, так как парень стеснялся этого своего увлечения). Зато всякий в Свободном знал, что Николай может запросто вырубить с одного удара любого (ну, кроме, разве что, Кувалды). В комнате, занятой под кладовку, спали Олег — взрослый мужик, ровесник Кувалды, чья очередь дежурить была через час, и снайпер Вася по кличке Стрелок — обладатель единственной во всём Содружестве СВУ-АС — снайперской винтовки укороченной автоматической с сошками, калибра 7,62 миллиметра. В бывшей гостиной на старом диване расположились Кувалда и Витёк. Кувалда, нависая могучим торсом над придвинутым к дивану журнальным столиком, сосредоточенно чистил разобранный и аккуратно разложенный на промасленной тряпке АКС-74. Своё «Весло» (того же калибра 5,45, что и складной «Калаш» отчима, только с деревянным прикладом и цевьём) Витёк уже привёл в порядок и теперь листал найденную вчера книжку — фантастический роман Сергея Снегова «Люди как боги».

     Вчера, по пути в «Екатеринодар», который в кубанском Содружестве было принято называть «Краснодаром», и никак не иначе, их отряд нарвался на выродков. Шайка из девяти человек атаковала отряд в одном из мёртвых посёлков, действуя на удивление слаженно. Кувалда даже предположил, что некоторые из выродков когда-то давно были кем-то вроде искателей, пока не скурвились...

     Кубанцы выродков обычно не трогали, если те не нападали первыми, не пакостили и не были пойманы на людоедстве. Главными отличиями выродков для кубанских общинников были: неспособность жить в общине, нежелание ставить общественное выше личного, болезненный индивидуализм, единоличничество, скопидомство и просто запредельная половая распущенность. Кроме того, половина выродков были мутантами — имели лишние конечности, уродливые наросты на теле, встречались трёхглазые, а иногда даже двухголовые. Если такой урод рождался в общине, его топили сразу после рождения (в первые два десятилетия после Войны таких много рождалось, теперь меньше). Выродки часто сожительствовали с собственными детьми, не чурались педерастии, лесбиянства, «шведских семей», садизма и других извращений, вплоть до скотоложства. Большинство выродков были каннибалами, но встречались и такие, кто не опускались до такого, поэтому у кубанских искателей и было правило: выродка сторонись, не садись с ним за стол и вообще не прикасайся к нему, чтобы не запомоиться, а если точно знаешь, что выродок — людоед, тогда убей. Упырями же называли таких выродков, каких сторонились и сами выродки. Упырь — это окончательно опустившийся человек; часто это безумец или калека с мутациями, которого некому было утопить во младенчестве. Упыри обычно прятались от нормальных людей, но при численном превосходстве могли напасть и сотворить с жертвой страшное: изнасиловать, снять с живого кожу или расчленить; нанизать живого на кусок трубы и изжарить над огнём; подвесить и вскрыть вены, чтобы спустить кровь... — что угодно, что могло взбрести в их больные головы.

     ...Среди выродков, что напали на отряд Кувалды, было всего две бабы, весьма уродливые, и один пидор, по-видимому компенсировавший половой дисбаланс в шайке. С шайкой пришлось повозиться. Никто из отряда не пострадал (разве что Колю одна сука страшная за ногу укусила, несильно) но на то, чтобы перебить шайку, ушло время. Почти пять часов Кувалда с товарищами гоняли выродков по мёртвому посёлку, пока не истребили всех до последнего. Поэтому заночевать пришлось в посёлке. (Там, в одном из домов Витёк и разжился фантастической книжкой.) Так график движения отряда оказался скорректирован обстоятельствами, и на место встречи они пришли позже запланированного времени.