— Это потому, что нормальные компы чужими досье "в порядке самообразования" не интересуются! А если интересуются, то это с успехом лечит антивирусная программа. Она как, еще не беспокоит?

— Я ее первой удалил, за ненадобностью. Зря?

— Ты даже не представляешь насколько...

За время беседы Руслан все таки успел сходить к собственному опустевшему "гробику" и прихватить клинок. Сейчас спину оттягивала приятная тяжесть. В скрытом режиме Лемех носил свою любимую игрушку только лишь по серьезной необходимости.

Нажатия на сенсор аварийного открытия двери отсека ни к чему не привели. Тяжелая круглая створка сделанная из упрочненного титанового сплава, сдвигаться не хотела.

— Омега?

— Створку наглухо заклинило из-за перекоса несущего каркаса. Исправлять не стал — слишком долго. Ты справишься быстрее сам.

— Ага, а если бы мне здесь по вакууму пришлось дрыгаться, это как бы называлось?

— Я же говорил про неблагоприятные факторы, помнишь? Так и называется, ну еще можно, помехами...

— Свинством это называется, родной, и никак иначе...

Ласка ухватился за торчащую над плечом рукоять. Крепеж специально приспособленных ножен высвободил лезвие из захватов. Безопасник поводил палашом в воздухе искренне любуясь совершенной формой оружия, разработанного специально в качестве элемента формы военных Русской Монархии. Лезвие с легким изгибом в последней трети, плавно сужающееся к игольно тонкому острию. Специальное утолщение — елмань, на оконечнике, кроваво блеснуло, поймав рассеянный свет.

Клинок легко вспорол полированную поверхность люка высвободив облачка металлической пыли. Рус осторожно вырезал круг и отступил, ожидая пока осядет взвешенный в воздухе металл. Наны разбирали любое вещество на мельчайшие частицы, а порошковый титан весьма неприятная штука, способная вспыхнуть от случайной искры и развивающая при этом в пламени чудовищные температуры. Дождавшись, пока огненная ловушка превратится в безвредную грязь на полу, перемешавшись с конденсатом, Ласка попросту пнул в центр неровного круга. Кусок двери, как и планировалось, тяжко провалился внутрь. Рус пролез сквозь остатки двери и оказался в центральном коридоре главной палубы. В нос ударил затхлый нежилой воздух.

— Омега, центр управления цел?

— Да.

— Разблокируй мне двери по дороге к нему и выведи визуальный интерфейс.

— Принято.

В воздухе перед ним высветился широкий 3d дисплей с фигурой напоминающей друзу сиреневых кристаллов. По светящемуся полю время от времени бегали помехи, — сбоило оборудование. Тем не менее Ласке это нравилось больше, чем разглядывать проецируемое на сетчатку изображение.

— Что это за шедевр укуренного абстракциониста? — Задал вопрос капитан, шагая в направлении командного отсека. Изображение двигалось впереди него.

— Это визуальная самоидентификация! — обиделся ИИ.

— Да? Сочувствую.

— Не нравится, да? Ну скажи что-нибудь! — Спросили переливающиеся кристаллы, разом добавляя версии о том, что вся эта хрень Ласке снится десяток баллов. Капитан поморщился, отгоняя неконструктивные измышления:

— Ну.. В целом, конечно неплохо. — Неубедительно соврал он. — Вообще, ты не переигрываешь?

— Я просто стремлюсь еще лучше понять людей.

Рус преодолел расстояние до командного центра, с тревогой косясь на борозды в стенах и следы огня испятнавшие коридор. Разрушения становились все более заметными при движении в сторону передней части корабля.

Идти было недалеко. Их с Сержинским каюта располагалась одной из первых.

— Так... Тут что, тоже резать? — Пнул Ласка наглухо запечатанный люк командного отсека.

— Система дает нормальный отклик. Сейчас.

Где-то в переборке взвыли с натугой сервомоторы. Титановая плита вздрогнула, но осталась на месте. Заскрежетало. Руслан ухватился за штурвал ручного открытия, помогая не справляющейся технике. Раздался смачный хруст после чего створка сдвинулась и ушла в стену, открыв несколько покоробленный проем. Внутри имелся свет, выглядящее целым оборудование и замечательно хорошо сохранившийся скелет, того самого козла, который всю пургу устроил. Портил идиллию лишь его расколотый череп.

— Вот черт! Он что, здесь что-ли стрелялся? Предупредил бы, заранее. Теперь убирать!

— А где ему еще? Самое то место. Откуда командовал. И вообще, я эту картину шесть десятков лет созерцаю, а ты в отсеке две минуты и уже претензии. Нервный какой.

— Ну-ну! То-то ты себя фиолетовым булыжником представляешь. Надо будет найти среди колонистов хорошего врача. Годы жить рядом с этим — немудрено и "эволюционировать".

Помещение оказалось довольно просторным, если бы не загромождавшие его технические прибамбасы. Среди оных особое место занимало находившееся на возвышении кресло, нетрудно догадаться — капитанское. Скелет же сидел в стороне, в окружении консолей, матово отблескивавших вечными диодными огоньками.

— Выведи мне схему корабля и обозначь повреждения. — Попросил Рус.

— Экраны еще не прошли проверку, визуализирую в объемной графике.

Над плоской столешницей левее кресла, кое не преминул занять Руслан, вспыхнула призрачным зеленым светом голограмма. Корабль-колония — вытянутая вдоль центральной оси, ни на что толком непохожая конструкция. Двух с половиной километров длинной. Единственными четко опознаваемыми геометрическими фигурами был огромный пяти лепестковый цветок маршевого двигателя замыкавший корму и пять же цилиндров переростков в передней части — модулей с находящимися в криосне колонистами. Вся остальная масса транспорта представляла собой нагромождение блоков, механизмов и баков с дейтерием, в расположении каковых учитывались исключительно баланс массы вкупе с общим упрочнением конструкции.

Человечество смогло построить это чудовище лишь огромным напряжением сил, веря что прокладывает себе дорогу к звездам. Люди, после десятилетий застоя и социального кризиса, осознали: понять свою душу можно не толкаясь в душных городах-муравейниках, а, лишь, дотянувшись до небес, взглянув на самих себя со стороны. Корабль стал инструментом, скальпелем в руках человечества. Никто не собирался заниматься эстетизацией оборудования. Время арт-дизайнеров и доморощенных психоаналитиков к 2035 году прошло, утекло как вода. Слишком уж мало они смогли дать людям.

Проекция провернулась в горизонтальной плоскости. Конструкция истаяла до состояния схемы и ее расцветило отмеченными краснотой пораженными участками. Основной удар пришелся в носовую часть. Туда, где дремал сложенный звездный парус и скрывались пусковые шахты ракет. Никто не собирался отправлять в неизвестность три миллиона колонистов на беззубом корыте. К счастью, бронирование этих элементов межсистемного транспорта было наилучшим — сразу за молотом передней надстройки громоздились утесы силовых распоров и щитов, призванных защищать капсулы с колонистами и приводы генераторов инерционной гравитации для них.

В целом передняя часть корабля, хоть и прошитая в сотне мест, но удержала удар. только правый выступ "молота", место, куда пришлась основная часть энергии столкновения, оплыла, не выдержав совсем уж запредельных температурных перегрузок. Эти участки сияли на схематичном изображении тревожными желто-красными огнями.

И все же, основная масса частиц пылевого облака не прошла дальше.

Однако некоторые из них атаковали по касательной, там, где кроме бронещитов отсутствовали иные массивные, способные поглотить выплеснувшуюся энергию конструкции. Огненные иглы пробили два метра упрочненного титанового сплава и дотянулись на излете до капсул. Именно они и собрали кровавую жатву в две тысячи человек. Наиболее пострадавшими оказались русский и китайский сектора. Американцев, чья капсула не была задета вовсе, видимо слишком уж любил их бог. Или везло, как признанным дуракам...

Что характерно, защита ракетных блоков оказалась вовсе фантастической. Скорее всего, был применен не титан-вольфрамовый сплав, а какой-то еще более прочный материал. Рус не вникал. Так или иначе, но три из пяти пусковых уцелели, заодно прикрыв приводы и контейнеры звездного паруса. Командный же центр, он же модифицированный легкий эсминец ВКСЗ "Стремительный", намертво пристыкованный меж окольцовывавших условную ось носителя модулей с колонистами, получил свою долю лишь остаточно. Фактически, ни одно из устройств его не пострадало и повреждения ограничивались спешно латаемой сейчас обшивкой да разорванными кое-где коммуникациями. Даже смещение несущих конструкций оказалось скорее вольной фантазией ИскИна, чем реальностью. Миллиметровые допуски Руслана мало интересовали.

Главное, все перечисленные объекты прикрыли от повреждений оставшиеся, более узкие элементы конструкции и пыль хлестнула еще лишь только по лепесткам на корме, но те, созданные чтобы выдерживать звездный жар маршевого термоядерного двигателя, столкновения даже не заметили.

Технически, их невосполнимые вне дока потери состояли в двух пусковых модулях ядерных ракет вместе с боезапасом, системе связи и дальнего обнаружения, а так же одной из пяти тяжелых электронных пушек. Кроме того, не представлялось возможным выяснить состояние многих макромеханизмов, таких, например, как системы отделения модулей колонии. Они были одноразовыми и проверить их, соответственно, оказывалось затруднительным.

Так же имелась масса мелких поломок, произошедших как от времени, так и от удара.

Усвоив все это, Руслан озадачился было изучением ближайших окрестностей корабля, в частности безымянной еще звезды, но Омега его бесцеремонно перебил.

— Твой приятель отмерз, капитан. Я еще раз серьезно советую тебе озаботится поисками обезболивающих для него.

Глава 3

— На кой черт ему обезболивающие? — Поинтересовался Рус, направляясь в сторону кают-компании. — Он же медицинскими нанами накачан не хуже меня, по военному варианту, да как и все на борту, впрочем. Ну я еще понимаю, когда ты его будить не пытался вместе со мной! В конце концов подразделениям прямого боя мышечных усилителей никогда не имплантировали. Только "Теням", да таким как я, специалистам. Хотя могли бы и задуматься на этот раз.

— Экстренная разморозка. Он жив-то вообще, только благодаря этим нанам, но ощущения у него сейчас такие, что он волком в отсеке воет, несмотря на всю десантную подготовку. Если тебе дорого его психическое здоровье — поторопись. Наны все последствия не раньше чем через два часа сгладят, у него сейчас в организме до 40% клеток разрушено. Болевой шок.

— Сразу объяснить нельзя было? — Посерьезнел капитан. — Я думал, ты преувеличиваешь.

— Ага! Я тут вообще только и делаю, что юморю, концерт клоуна Омеги по заявкам восхищенной публики. Капитан, ты может от обилия впечатлений переутомился? Все таки утро у тебя выдалось не намного лучше майорского...

— Все, угомонились. — Сказал контрразведчик. И, пинком ускорив открытие люка кают-компании, которая к счастью не пострадала совершенно, добавил. — Где тут аптечка и бар? Быстро.

— Другое дело! Выполняю.

В стенах распахнулись встроенные дверцы шкафов, выпуская все те же тучки стазисных агломератов. Рус выбрал было пару пневмошприцев, но передумав сгреб упаковки с таблетками.

— Не знаю как внутривенное с алкоголем пойдет, не будем рисковать.

— Вообще-то в соответствии с описаниями на все имеющиеся лекарства категорически не рекомендуется употреблять их со спиртсодержащими жидкостями.

— Сам знаю, не лезь под руку. С колесами этими я пил, довелось как-то по работе. ничего, жить можно, даже действует не в пример сильнее, алкоголь, ведь хороший транспорт. Потом конечно не сахар ощущения, но тысам сказал — Яну сейчас не до жиру. А на трезвую голову от заморозки отходить, да еще в наших "тепличных" условиях я врагу не пожелаю.

Ласка выбрал в баре бутылку абсента, открыл и принюхавшись сморщился.

— Вот капли, блин, от кашля. Нафига они эту полынь в напиток напихали? Горчит же... — Риторически спросил он, отхлебывая из бутылки.

— И по крепости ничего больше нормального то нет... С ромом что-ли разбавить?

— Капитан, — Поспешил сменить тему несколько ошарашенный такой бурной деятельностью ИИ, — В моей базе данных не указаны причины многих вещей, связанных с пониманием логики людей. Скажи, зачем вам алкогольные напитки. И еще, кто такие "Тени", которых ты упоминал? И почему подразделениям прямого боя усилители не ставят? По-моему, это не практично..

— Не много ли вопросов? Пьем мы по разным поводам. Цели две — лечебно-медицинская — это в редких случаях и психомодулирующая — в остальных. Ну, снятие стресса, как у меня вот сейчас. Дальше в твоей базе много на эту тему должно быть. Разберешься. — Рус, обьясняя на ходу особенности человеческих обычаев любопытствующему ИИ, покинул кают-кампанию и двинулся к оставленной каюте. — Еще пьют алкоголики, попавшие в наркотическую зависимость от спирта. Но мне это не грозит. Я благодаря "товарищам врачам" имею в кровеносной системе кучу всяких фильтров, призванных задерживать "яды". Правда и меня, и того же майора, перед операцией как-то позабыли предупредить, что "спирт этиловый, разбавленный" тоже проходит под этим ярлыком. И не только он, кстати. Ян, например, еще и курил когда-то. Причем сигары. В результате же на меня сейчас напитки слабее 55 градусов вообще эффекта не оказывают, а все что выше, если с целью опьянения, то приходится жрать лошадиными дозами. Что характерно, эти имплантаторы-живодеры такие засекреченные товарищи. Мы, вот, потом ни одного отыскать не сумели. Несмотря на горячее желание... — Речь капитана заглушили звуки доносящиеся из-за прорезанной двери. Ян Олегович Сержинский уже не выл, он в голос крыл матом всю Вселенную совокупно и ее отдельных представителей, запихнувших его в этот гроб, персонально. Красот родного польского временами ему не хватало и он срывался на великий и могучий.

— Опа, — Порадовался Рус, Кажись дошли, и майор, держится молодцом, отжигает...

Сержинскому же явно было не до фигни. По крайней мере, вошедшего Руса распластавшийся на полу рядом с капсулой здоровяк даже не заметил, продолжив делать сосредоточенные попытки облевывания пола.

Ласка бесцеремонно ухватился за короткий белобрысый ежик на голове майора, увернулся от чисто рефлекторного выпада, призванного сломать ему руку, и, приподняв голову друга сунул ему под нос горлышко бутылки. Ян ухватился за него как за родное. Опрокинул. Закашлялся разбрызгивая обжигающую жидкость, потом проглотил выданную ему горсть таблеток и вылил в себя все оставшееся содержимое бутылки. После этого его скрутил жесточайший спазм перешедший плавно в новый поток трехэтажного с надстройками.

Минут через десять голубые глаза майора приняли более осмысленное выражение и он прервался.

— Как оно? — Участливо поинтересовался Рус.

— Лемех, ты?! А сам-то как думаешь? Сильно похож я на счастливого человека?

— Больше всего, ты похож на труп недельной давности. Со следами насильственной смерти. Это я как специалист говорю.