-Как же, стану я жаловаться из-за таких мелочей. Дальше слушай.)
* * *
Показав гостьям спальни с просторными гробами, секретарь сдернул с мебели чехлы и удалился. Однако так и не уточнил, пришлет ли вечером горничную. Рядом с каминной полкой Берта разглядела звонок для прислуги, но он зарос паутиной. Тогда она решила, что в крайнем случае сама выбьет грязь из платьев, разложив их на выдвижной полке, которой был оборудован каждый шкаф. Уже потом, в отеле, у них будет время привести себя в порядок.
Заглянули они и в ванную. Она действительно оказалась небольшой, в прежние времена здесь была кладовая или спаленка камеристки. На стенах красовались бежевые обои в желтую полоску, лакированные, чтобы их не повредила влага. Тем не менее, кое-где уже проступали настырные пятна плесени. Слева от ванны располагалась мраморная раковина, справа — вешалка для полотенец и полки с разноцветными солями, маслами и шампунями. Ванная как ванная, от любой другой ее отличало лишь отсутствие зеркал.
— Иди первая, — расщедрилась Берта. — Порядок старшинства и все такое.
Разумеется, она имела в виду не возраст, а добрую традицию, согласно которой титулованные особы первыми проходят в зал, в то время как публика попроще склоняется в почтительных реверансах.
Гизела мечтательно зажмурилась: так и представляла, как теплая вода смывает с нее дорожную грязь, благоухает нежная пенка...
— Лучше ты, — улыбнулась она, — ты это заслужила! Вообще, не понимаю, как ты меня такую терпишь, — добавила она смущенно.
Берта лишь пробурчала что-то, хотя заметно было, что она польщена.
— Ты пока ложись отдохни.
Хотелось добавить "любимая," но Берта так и не отважилась. Нежности давались ей с трудом. Иное дело, таскать багаж, ну или простирнуть что-нибудь. Потупившись, она уставилась на свои руки, затянутые в перепачканные копотью перчатки.
— Какая ты у меня милая! — обняла ее Гизела и нежно поцеловала, успев подумать, когда та отвела взгляд, "Глупенькая, давно бы уже привыкла!"
— Только не слишком долго, а то спать пора! — строго добавила виконтесса и тут же рассмеялась. -Ну давай уже, иди!
Легонько подтолкнув подругу к ванной, сама она вернулась в комнату.
"Ну что ж... Сносно, один день можно и передневать," — оценила она спальню и упала на кушетку, заваленную подушечками.
Закрыла глаза и подумала, что тут не так уж плохо. И кружев повсюду в достаточном количестве. Потянулась и устроилась поудобнее: когда у нее появится свой дом, подушек в нем будет несть числа! И оборок. О да, оборки! И еще ленты — шелковые, золотистые, их можно носить в волосах и...
— Берта? — сквозь сон прошептала она, когда нечто тяжелое опустилось ей на грудь.
Нечто с когтистыми лапами.
Распахнув глаза, Гизела сдавленно вскрикнула.
И было отчего испугаться!
Перед ней ее маячило чудище, остроухое и пучеглазое, с искривленным толстогубым ртом. Напоминало оно жабу, которой захотелось стать человеком. Желтая кожа вздувалась от бородавок, зато конечности были условно-антропоморфными, хотя и непропорционально длинными. В довершение всего, гоблин причмокнул губами и деловито разгладил платье у Гизелы на груди, устраиваясь поудобнее. Глазища его разгорелись, как два красных фонаря. Точнее, два красных фонаря над дверью дома с дурной репутацией. Уж очень похотливым было их выражение.
Гизела разрывалась между желанием сбросить эту тварь и узнать, что же это, собственно, за тварь такая. В домовых она перестала верить с тех пор, как... Да, в общем-то, никогда в них и не веровала. Какой домовой поселится в замке, если у хозяев не найдется лишнего блюдца молока? Самим едва хватало.
Первый порыв пересилил, и вампирша сгребла гоблина в охапку, схватила за загривок, встряхнула как следует.
— Ты кто? — уже затем вежливо спросила она.
Гоблин сучил ногами, пытаясь вырваться, но отвечал покладисто:
— Фетчем прозываюсь. Или просто Кошмар.
— Очень приятно, Гизела фон Лютценземмерн. То есть — что ты тут делаешь?!
— Прихожу к спящим и сажусь на грудь. Чтоб им того, снились плохие сны. Точнее, плохие с точки зрения общепринятой морали, — уточнил гоблин.
— Спасибо. А то как же без тебя-то! Тебя сюда звали?! — вампирша еще раз его встряхнула. — Да что это за работа такая?
— Хорошая. Можно трогать женскую грудь.
— И так изо дня в день? Это ведь скучно.
— Ну, смотря что за грудь, — мечтательно протянул Фетч.
— Брысь отсюда! — закричала Гизела и для убедительности затопала ногами.
Никакого желания держать в руках столь скабрезное существо у нее не оставалось, посему она брезгливо швырнула его на пол, словно то был дохлый таракан, и сама бросилась прочь из комнаты.
Мало ли, вдруг он работает с напарником.
Девушка оказалась в коридоре. Нет, не так — в Коридоре. Рядом с ним парадная галерея замка Лютценземмерн была не шире лестницы для слуг. Да что там, весь замок мог бы тут поместиться. Гизела посмотрела вверх, и у нее закружилась голова — потолок начинался где-то в стратосфере. В глазах зарябило от дверей, белых с золотыми узорами, похожих друг на друга, как братья-близнецы. Ряды дверей, устремленные в бесконечность.
Идея пойти куда-нибудь и поискать... кого-нибудь уже не казалась такой логичной. Поскорее бы вернуться в спальню, та хотя бы не была размером с ипподром. Гизела обернулась и поняла, что вернуться будет не так уж просто. Она не помнила, какая именно дверь вела в ее комнату. К счастью, только одна из всего множества дверей была приоткрыла, и Гизела поспешила к ней.
И ошиблась.
Убранство спальни, в которой очутилась Гизела, сочетало завитушки французского рококо с мрачностью склепа. Но завитушек все же было больше. А под зеленым балдахином, расшитым золотыми нитями, стоял гроб. Хотя нет, гроб — это небольшой деревянный ящик. Здесь же был настоящий саркофаг, где при желании могла разместиться среднестатистическая семья, да еще и кошке бы места хватило.
-Ой, — вскрикнула Гизела и попятилась.
Слишком быстро, потому и не заметила стоявший позади нее громоздкий подсвечник. Как оказалось на проверку, был он не только большим, но и тяжелым, и упал с таким грохотом, что девушке показалось, будто земля разверзлась под ногами. Искренне надеясь, что кроме нее никто ничего не услышал, она уже схватилась за дверную ручку, как вдруг приятный женский голос проговорил у самого ее уха:
— И кто только дерзнул потревожить мой сон... своею дивной красотой?..
Теперь она точно знала, что пора бежать.
* * *
Открутив оба крана, Берта не без удивления отметила, что в поместье есть горячая вода. Дома она привыкла мыться в сидячей ванне у растопленного камина — горничная приносила кипяток в ведре, а после возвращалась за использованной водой. Хотя герр Штайнберг, отец Берты, позолотил даже шпингалеты на окнах, провести водопровод в их глухомань было ему не по карману. Предвкушая приятные ощущения, вампирша заткнула ванну медной втулкой и начала расстегивать платье, между делом выискивая среди баночек с экзотическими притираниями обычное мыло.
И тут что-то изменилось. В скорости, с которой вода вытекала из крана, а так же в ее качестве. Вода стала как будто гуще.
Берта поняла это, даже не оглядываясь. Возможно, другая на ее месте не придала бы этому значение, но год, проведенный в ожидании скорой гибели, тонко настроил ее чувства.
Наскоро застегнув крючки на груди — не хватало еще встречать опасность дезабилье — фроляйн Штайнберг обернулась и сразу же прижала руку ко рту, но не от страха, а чтобы сдержать накатившую тошноту. Рано радовалась. Пусть лондонские вампиры и обзавелись горячей водой, но черпали они ее , по всей вероятности, прямиком из канализации. С глухим бульканьем из кранов вытекала бурая жидкость, а в самой ванне, полной почти до краев, плавали водоросли. Похоже, на сегодня гигиенические процедуры придется отложить.
Поминая все девять чинов ангельских в разных комбинациях, Берта закатала рукава, чтобы спустить грязную воду, но, приглядевшись, повторно зажала рот. То, что она поначалу приняла за водоросли, на самом деле не имело никакого отношения к растительному миру.
Волосы.
Более того, они откуда-то росли.
Под толщей темных вод она разглядела... нечто. Отчасти это напоминало Офелию, нарисованную художником, в чьей палитре остались лишь две краски — синяя и зеленая.
Не мигая, на Берту смотрели белесые, как у вареной рыбы, глаза. Из провала рта вырвалось несколько пузырей, а из-под белого савана, который колыхался так, будто в ванной протекал Гольфстрим, вдруг выпростались костлявые руки и начали медленно подниматься. Вот они уже показались над водой, и тогда Берта заметила черные, потрескавшиеся ногти, едва державшиеся на плотно обтянутых кожей пальцах.
Последнее обстоятельство добило ее окончательно.
Не колеблясь, он запустила руку в ванну и, намотав черные волосы на кулак, рывком выдернула тварь из воды. Хотя дело заняло считанные секунды, Берта успела подумать, что Гизи возводит напраслину на ее платья. На темном фоне грязь незаметна, а сейчас вампирша выглядела так, словно кувыркалась в фонтане.
В руках у нее извивалось существо, оказавшееся на поверку гораздо меньше, легче и младше, чем в ванне. Обозленная, Берта как следует встряхнула его за плечи, и существо притихло.
— Вот так-то лучше. А ну-ка вылезай!
Едва не поскользнувшись, существо выбралось из ванной и смахнуло длинные черные волосы с одного глаза, чтобы как следует разглядеть свою обидчицу. Вампирша тоже воспользовалась случаем. Насколько она могла судить, на мокром коврике переминалось с ноги на ногу то, что некогда было девочкой лет десяти — двенадцати. Далеко не у всякой девочки синюшный цвет лица и склизкая кожа, но зато ее попытки бочком отодвинуться от места преступления оказались вполне характерными.
А еще у нее были оттопыренные уши. Зеленоватые, зато круглые и большие. Берта невольно усмехнулась.
— Как тебя зовут?
— 'Ариэтт, мисс, — пролепетало чудище.
Голосок тоже был детский — высокий, звонкий и с горестными нотками. Таким удобно канючить.
— И ты..?
— Привидение, мисс. Я здесь служу.
— Отлично. В таком случае, возьми зубной порошок, щетку и полотенце.
Новая знакомая поспешила выполнить приказ и подошла к вампирше, прижимая искомые предметы к мокрому савану. При ближайшем рассмотрении саван напоминал сильно заношенную ночную рубашку.
— А теперь мой ванну.
Привидение замялось, но Берта скрестила руки на груди и кивнула в сторону ванны. Все таки они в Англии, так что и воспитывать девчонку она решила по-английски — сурово. Харриэт спустила воду и, присев на край ванны, начала размазывать по стенке грязь, время от времени роняя на вампиршу заунывные взгляды, как Козетта на жестокосердную мадам Тенардье. Ну какое сердце выдержит?
Берта продержалась минуты три.
Наконец, вырвав у девчонки полотенце и отпихнув ее в сторону, она опустилась на колени и сама принялась ожесточенно тереть ванну, словно хотела выместить на ней обиду за свои сегодняшние злоключения.
Которые еще только начинались.
В комнате Гизелы хлопнула дверь и со скрежетом опустилась щеколда.
— Уезжаем, как только сядет солнце! — ворвалась в ванную виконтесса, все еще подозрительно оглядываясь.
"Это что еще за де... существо?" поинтересовалась она телепатически.
— Это Харриэт, — вслух ответила Берта. Девочка торопливо присела.
Гизела скользнула равнодушным взглядом по ее синеватой коже, местами начинавшей отслаиваться... Возможно, в другое время она бы испугалась, но пугаться было уже нечем. Нервов попросту не осталось.
— Ну, привет, Хэрриэт. — Что еще стряслось? — встревожилась Берта.
Уж слишком спокойной казалась подруга. Неестественно спокойной, в таких-то обстоятельствах. А вот к горлу фроляйн Штайнберг нет-нет да и подкатывал истерический смешок. При том, что именно она слыла невозмутимой, будто кашалот.
— Я заблудилась... Да не смотри на меня так, тут такие коридоры, что хоть скачки по ним устраивай! Заблудилась и наткнулась на какую-то сумасшедшую! Она чуть вдогонку за мной не бросилась, представляешь?
— Не иначе как вы повстречались с миледи, — подсказала мертвая девочка, причем последнее слово произнесла как "майлайдей." Ее густой кокни привел подруг в замешательство.
— Что?
Гизела взглянула на Харриэт, как обычно смотрят на проштрафившуюся прислугу. Хотя прислугой их замок не изобиловал, а смотреть так на Эвике значило рисковать здоровьем, но этот навык передался виконтессе от далеких предков.
Привидение стушевалось, зато фроляйн Штайнберг окончательно разобралась в ситуации. Ведь согласно английским романам, усадьба, на чердаке которой не резвится безумный родственник, — это посмешище на все графство.
— Твоя госпожа и правда помешана? — подступила она к Хариэтт.
— Иногда миледи говорит, будто у ней невры, — подумав, девочка поставила хозяйке диагноз. — А чего это такое — невры?
Берта даже обрадовалась. Теперь все стало по местам.
— Баррикадируем дверь. Того и гляди, ворвется сюда и шторы нам подожжет. Уж я-то знаю буйнопомешанных.
— Зачем ей что-то поджигать? — удивилась Гизела, следуя за подругой в ее спальню. — Постой! Не трогай ты этот шкаф! Кроме того, у нас же есть специалист по безумцам. Можно проконсультироваться.
Вернувшись к себе, она поудобнее уселась в кресле, поставила ноги на скамеечку, закрыла глаза и приготовилась к связи. Правда, приходилось долго ждать, раз уж ее творец сейчас на Континенте, и соединение барахлило... Во всяком случае, по словам принимающей стороны.
Наконец у нее в голове промычал сонный голос:
"Снова ты? Ооо, за что мне это!.."
"Изабель! — радостно воскликнула Гизела. Издевательски-радостно, но все равно. — Давно тебя не слышала, как ты там? Как Вена? Уже побывала в Пратере?"
"В прошлый раз ты выходила со мной на связь три часа назад, чтобы пожаловаться, что дороги в Англии не менее ужасны, чем в Трансильвании. Так вот, с тех пор я не была ни в Пратере, ни в Бельведере, ни где-либо еще! — и добавила едва различимо: — Почему же я не убила ее тогда? Могла бы выспаться спокойно."
"Эй, я все слышу!"
"Извини. Итак, ты связалась со мной, чтобы сообщить нечто важное. Например, что Апокалипсис в самом разгаре. Другой причины будить меня я не вижу. Но если это рассказ о новом купленном тобой платье..."
"Нет, на этот раз все серьезно. Понимаешь, тут такое дело..."
За сотни миль отсюда, в небольшой венской квартирке, Изабель откинулась на подушку и посмотрела на Леонарда с мольбой:
-Можно, я разорву связь, а потом скажу, что были проблемы с межгородом? В прошлый раз она клюнула.
Но в глазах Леонарда не просто разгорался, а вовсю полыхал научный интерес.
— Это Гизела, да? А сестра рядом? Скажи, чтобы она собрала для меня кое-какие образцы — почв, илов и плесени. Из зон с повышенным антропогенным загрязнением.
"Гизела, собери плесень."
"Что? Какую плесень? А, привет, Леонард!"
