— Ну, вижу, мне удалось сделать это в основном правильно, несмотря на всю эту отвлекающую болтовню, происходящую позади меня, — заметила Чанхарса, поворачиваясь, чтобы одарить градани своим лучшим взглядом.
Базел признал, что это был довольно хороший взгляд, учитывая, что он исходил от кого-то, кто был меньше половины его собственного роста. Это было даже отдаленно не так сильно, как то, что мог произвести Килтан, но она была на двадцать пять лет моложе Сермана, что делало ее более чем вдвое моложе Килтана. Он был уверен, что еще через пятьдесят лет или около того, возможно, даже всего через тридцать или сорок, она сможет сравниться с тем щегольством, которое Килтан мог вложить в то же выражение.
— И это совсем не удивляет меня, — заверил он ее с широкой улыбкой. — Для такого маленького существа ты неплохо разбираешься в камнях.
— Что означает, что я должна "неплохо разбираться" в мозгах градани, не так ли? — приветливо заметила она, и его улыбка превратилась в смех.
— Тебе еще предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сравняешься со старым Килтаном, но вижу, что у тебя есть к этому талант, — сказал он. — Я думаю, что нужно немного больше изгибать верхнюю губу, а глаза немного сузить, не так ли, Брандарк?
— Нет, я бы определенно не сказал, — быстро ответил ему Кровавый Меч. — У меня и так с ней достаточно неприятностей.
Несколько человек засмеялись, хотя, по крайней мере, один из оруженосцев Чанхарсы выглядел не слишком довольным легкомыслием градани. Чанхарса только ухмыльнулась. Несмотря на множество различий между ними, градани и гномы были очень похожи, по крайней мере, в одном отношении. Их женщины пользовались гораздо большей степенью свободы и равноправия, как могли бы выразиться некоторые, чем представители других человеческих рас. Кроме того, Базел и Брандарк были друзьями семьи.
— Дядя Килтан всегда говорил, что ты умнее, чем кажешься, Брандарк, — сказала она сейчас. — Конечно, быть умнее, чем кажешься, не такое уж большое достижение, не так ли? — Она мило улыбнулась.
— Почему это он оскорбил твою способность правильно смотреть, а я тот, кого бьют? — тон Кровавого Меча был обиженным, и он изо всех сил старался выглядеть именно таким.
— Потому что мир полон несправедливости, — сказала она ему.
Сартнейск похлопала своего оруженосца по плечу, затем подошла к краю канала, перекрытого мостом, и посмотрела вниз, на стремительную воду. Несмотря на резкость ее разговора с двумя градани, воздух вокруг нее, казалось, был наполнен удивительно безмятежным чувством радости, и Базел подошел к ней. Он понимал эту безмятежность; он чувствовал нечто очень похожее каждый раз, когда ему выпадала честь исцелять, и он позволил своей огромной руке очень нежно лечь ей на плечо, вдыхая влажное, свежее дыхание влаги, поднимающейся от бурного потока.
— Ты проделала прекрасную работу, — сказал он ей. — И я благодарен тебе за помощь. И Килтану, конечно.
— Полагаю, с моей стороны немного неучтиво указывать на то, что дядя Килтан и остальная часть Серебряной пещеры будут просто чеканить деньги, когда этот маленький проект завершится, — сухо ответила она, но ее рука поднялась, чтобы нежно коснуться его, когда она говорила.
— Да, — признал он. — Как и мой народ и народ Теллиана. Что не означает, что я менее благодарен за это.
— Ну, я полагаю, ты выполнил одну или две непростые маленькие работы, чтобы заслужить это. Во всяком случае, так сказал дядя Килтан, когда предложил всю эту идею старейшинам клана. Наряду с указанием на тот факт, что клан собирался получать довольно неприличные суммы прибыли, даже по нашим стандартам, конечно, в долгосрочной перспективе. — Она покачала головой. — Удивительно, насколько этот второй аргумент обычно действует на наших людей.
Она посмотрела на него, и топазовые глаза, которые она разделяла со своим дядей, плутовски блеснули в солнечном свете, льющемся через вентиляционную шахту. Конечно, Килтан на самом деле не был ее дядей, напомнил себе Базел. Только гном, возможно, мог бы разобраться во всех хитросплетениях их семейных структур и клановых отношений. Серман действительно был племянником Килтана, сыном его младшей сестры, но точная природа отношений Чанхарсы с главой клана Харканат была гораздо сложнее, чем это. На самом деле Базел понятия не имел, что это было на самом деле, хотя тот факт, что она была "да кнарти", а не "ал кнарти", указывал на то, что это было кровное родство, а не только по браку, как и эти глаза. И гномы понимали, что правильные объяснения кровного родства, сопутствующих семейных линий и связей через брак быстро заставляли глаза других человеческих рас затуманиваться, что делало "дядю" или "тетю" или еще более великолепно двусмысленное "родственник" совершенно приемлемыми (хотя и возмутительно неточными) заменителями.
— Да, и если уж на то пошло, деньги не такой уж плохой аргумент, когда дело касается моего народа, — признал он. — Не то чтобы среди нас не было тех, кто все еще предпочел бы грабить эти торговые караваны, как хорошие, честные градани! Тем не менее, думаю, что мой отец на правильном пути к тому, чтобы убедить их изменить свои привычки.
— Верно, — сказал Брандарк, вставая с другой стороны Чанхарсы. — Мне почему-то грустно видеть, как так много хороших, немытых варваров-Конокрадов поддаются сладкому звуку кормаков, падающих в их кошельки. — Он испустил глубокий вздох. — Такой декаданс. Да ведь следующее, что я узнаю, они все будут принимать ванну!
— Просто продолжай в том же духе, малыш, — пророкотал Базел. — Мне не нужно просить Уолшарно, чтобы он наступал на тебя, и я думаю о том, как бы ты сам принимал ванну, да, и стал бы прекрасной дамбой, если бы я собрался засунуть твою голову вон в то сливное отверстие.
— Кстати, о дренажах, — весело сказал Кровавый Меч, демонстративно не глядя на Базела, когда он посмотрел вниз на Чанхарсу, — куда выходит этот поток?
— В Глотку, как и другие. — Она пожала плечами. — К тому времени, когда мы закончим, у нас, вероятно, будет река или, по крайней мере, довольно значительный ручей, который снова потечет вниз по ней. Круглый год, я имею в виду, а не только тогда, когда на Равнине Ветров тает снег.
Брандарк кивнул, но выражение его лица было задумчивым. Они уходили все дальше и дальше от узкой пропасти, которая извивалась вниз по возвышенному Откосу от Гланхэрроу до города-государства градани Харграм. По этому пути когда-то давным-давно протекала река Балтар, прежде чем сильное землетрясение изменило ее направление. Это отклонение создало Болота, как называлась обширная болотистая местность вдоль границы Уэст-Райдинга с Саут-Райдингом, когда оно оттеснило уменьшившийся Балтар на север и отрезало реку от притока, который вытекал из Болот к Хэнгнисти, ниже Откоса. Однако Глотка осталась, все еще предлагая свой собственный разбитый обратный путь к Хэнгнисти, что сделало ее естественным местом для удаления любой воды, которая появлялась в ходе прокладки туннеля через Откос. К настоящему времени, однако, начало туннеля было почти в миле от канала, и он потер кончик своего усеченного левого уха, приподняв бровь, глядя на нее.
— Я думал, вы можете делать только такие вещи, — он махнул рукой на недавно созданную длину туннеля — по несколько десятков ярдов за раз, — заметил он.
— Большинство сартнейсков могли делать "такого рода вещи" только на несколько десятков футов за раз, — едко поправила она его. Она бросила на него острый взгляд для пущей убедительности, затем пожала плечами. — Тем не менее, я принимаю твою точку зрения. Но прорезать дренажный канал намного проще и прямолинейнее, чем прорезать сам туннель. Каждая секция туннеля новая и уникальная, и это требует большой концентрации и сосредоточенности, но я сделала десятки, возможно, даже сотни простых водопропускных труб и дренажных систем. К настоящему времени это почти скорее рефлекс, чем мысль, — бросать его всякий раз, когда мне это нужно, и в данном случае это даже проще, чем обычно. В основном это просто вопрос визуализации прямой линии с правильным уклоном вниз, и я просто... говорю ей, в каком направлении двигаться и что делать, когда она туда доберется. — Она снова пожала плечами. — Мне жаль, Брандарк. Я знаю, ты все еще пытаешься понять, как я это делаю, и я хотела бы объяснить это лучше, но это так.
— Неудовлетворенное любопытство — мой удел в жизни, — сказал он ей с улыбкой. — Ну, это и таскаться за Базелом из одной передряги в другую. — Он покачал головой. — Это грязная работа, но кто-то должен ее делать. Только Хирахим знает, что бы с ним случилось, если бы меня не было рядом, чтобы вытащить его снова!
— Отличная плотина, я думаю, — пробормотал Базел, и Чанхарса рассмеялась.
— Вы двое заслуживаете друг друга, — заявила она. — Я, с другой стороны, заслуживаю бокал хорошего вина и горячую ванну за свои труды.
— И ты заслужила, — согласился Базел, когда Уолшарно подошел, чтобы присоединиться к ним.
Скакунам, по большому счету, было лишь слегка любопытно, как расы людей, с помощью умных рук, в которых им самим было отказано, достигли всего того, чем, казалось, они могли себя занять. Те из них, кто общался с людьми или, в одном крайне необычном случае, с наездниками градани, как правило, были более любопытны, чем другие, но даже Уолшарно больше интересовался результатами, чем процессами. Мгновение он смотрел вниз, на текущую воду, затем повернул голову к Базелу. Конокрад оглянулся на него, прислушиваясь к голосу, который мог слышать только он, затем кивнул.
— Уолшарно предложил это, — сказал он Чанхарсе.
— Предложил?
— Да, — просто сказал Базел, а затем поднял ее, как младенца, и аккуратно посадил в седло Уолшарно.
Сартнейск слегка взвизгнула от удивления и схватилась за луку седла, когда внезапно обнаружила, что находится более чем в два раза выше своего роста над полом туннеля. Однако рассчитанное на габариты Базела седло было очень солидным сиденьем для кого-то ее размера. На самом деле, оно было почти достаточно велико, чтобы служить ей диваном, когда она сидела боком на спине скакуна.
Оруженосец, который нахмурился при ее перепалке с градани, сделал быстрый шаг к ним, затем остановился, когда Чанхарса расслабилась, и ее лицо расцвело в широкой улыбке. Какой бы счастливой она ни была, он, очевидно, был совсем не рад тому, что его подопечная сидит на спине такого чудовищно высокого скакуна. При ее росте даже маленькая лошадь была огромной, а скакун был совсем не маленьким. С другой стороны, очень немногие люди были настолько глупы, чтобы спорить со скакуном... и еще меньшему количеству людей скакуны оказали честь, согласившись их терпеть.
— Я бы не стал слишком беспокоиться по этому поводу, — сказал Базел оруженосцу с сочувственной улыбкой. — Уолшарно не из тех, кто позволяет людям падать с его спины. Да ты только посмотри, что он от меня вытерпел! И твоя леди права на все сто; она заслужила свою горячую ванну, так что скажешь на то, чтобы мы ее туда довезли?
Глава 2
— Сегодня вечером лучше никому не вставать между мной и горячей ванной. Это все, что я могу сказать. — Гарлана Лорханалфресса вытерла пот со лба грязной рукой и сердито посмотрела на солнце. — И холодной ванной тоже.
— О? — Эрлис Ранафресса взглянула на нее. — И что заставляет тебя думать, что у тебя есть приоритет передо мной? Полагаю, что фраза звучит так: "Ранг имеет свои привилегии".
Трехсотница была крепкой на вид женщиной, почти вдвое старше Гарланы. Ее светлые волосы были слегка тронуты сединой, и у нее была интересная коллекция шрамов и только одна рука. Она также была заместителем командира городской стражи Калаты, и ее карие глаза почти ничего не пропускали, даже когда в них светилось веселье.
— Кроме того, — продолжила она, — мои кости, не говоря уже о других частях моей анатомии, старше твоих. Им понадобится больше времени, чтобы пропитаться, а вы, наглые юницы, должны учиться уважать старших.
— Богиня! — Гарлана покачала головой. — Не могу поверить, что ты действительно собираешься стоять там, ну, сидеть там, полагаю, и обрушивать на меня две банальности одновременно!
— Это две банальности одновременно, мэм, — сказала Эрлис. Военная служба была единственным местом, где девы войны использовали эту особую форму обращения друг к другу, и улыбка трехсотницы стала шире, когда Гарлана закатила глаза. — И мы сможем спорить об этом только в том случае, если победим. Не то, чтобы мы собирались с чем-то спорить, конечно.
— Тиранша, — пробормотала Гарлана. — Предполагается, что девы войны должны быть свободны от такого рода мелочного угнетения. Это прямо сказано в нашем уставе.
— Они свободны от мелкого мужского угнетения, — отметила Эрлис. — Теперь следи за своим флангом. Не думаю, что Лиана собирается сдаться только потому, что она скучала по нам в Тэйларе, не так ли?
Гарлана показала язык, но она также послушно обратила свое внимание обратно на левый фланг небольшой колонны, пробиравшейся по холмистым лугам Лорхэмского округа к свободному городу Кэйлата.
Ей не приходило в голову задуматься о том факте, что такого рода обмен между скромным командиром двадцати человек и командиром трех сотен, что эквивалентно самому младшему лейтенанту или очень старшему унтер-офицеру и майору в империи Топора, никогда бы не допустили в большинстве военных организаций. Она знала, что в других армиях гораздо больше внимания уделяется таким вещам, как отдание чести, стояние по стойке смирно и присвоение званий, но осознание было чисто интеллектуальным, и такие выходки вызывали у нее скорее чувство ошеломленной полутерпимости, чем желание подражать им, поскольку девы войны мало привыкли к такого рода формальностям, привычным в тех других армиях. Большинство из них с откровенным презрением относились к аристократической, основанной на рождении структуре власти в их родовых обществах, а внешний вид и лоск постоянных армий, таких как в империи Топора и империи Копья, наполняли их весельем. Их собственные воительницы были обучены действовать в качестве разведчиков легкой пехоты, стрелков и партизан, и они ценили инициативу и изобретательность гораздо больше, чем бездумное подчинение приказам. Офицеры-девы войны, конечно, были всех вкусов и разновидностей, но сторонников строгой дисциплины было немного, и они редко проявляли себя. Дисциплина поддерживалась всегда, но эта дисциплина опиралась на дух подразделения, который не требовал формальностей, что привело к тому, что не один из их противников недооценил их ... с фатальными последствиями.
К сожалению, за эти годы таких противников было довольно много, учитывая неодобрение, с которым общество сотойи относилось к ним, и были те, кто ни секунды не колебался бы, чтобы ограбить их. Некоторые из этих людей действительно почувствовали бы чувство добродетельного оправдания при наказании такой наглой и неестественной группы женщин, если бы они только могли уразуметь, как это сойдет им с рук, что было главной причиной, по которой Гарлана и ее отряд из шести женщин были здесь, изнывая от жары. Эрлис, с другой стороны, была просто немного старше для такого рода глупостей. Обычно она позволила бы Гарлане заниматься своей обычной работой без оглядки через плечо, но у нее были свои дела в Тэйларе, поэтому она решила присоединиться и превратить поездку в тренировку.
