Хозяйка леса2

Улиана внимательно осмотрела богатый двор и с особым интересом заглянула в глаза каждому из зевак. Через несколько секунд из разных концов двора послышались испуганные женские возгласы и глухие звуки падающих тел.

— Да... Сногсшибательный приём, что тут скажужешь, — протянула магесса. — Музыки вот только не хватает. Фанфары были бы в самый раз.

Женщина с вишнёвыми волосами, небрежным, но властным жестом, показала сопровождающему, что пора бы отпустить возничего с миром. Георг молча достал из кармана кошелёк, расплатился за проезд, легко спрыгнул на землю и, подав руку, помог подопечной выйти из экипажа. Несчастный обладатель механического чуда быстро сунул деньги в карман, и как только Ульяна сняла второю ногу с подножки, резко рванул с места.

— Там остался мой шушун, — спохватилась магесса.

— Этим же вечером я принесу его в ваши покои, не сомневайтесь, — заверил её Георг, и нехотя отпустил руку женщины.

Артефактор растеряно смотрел на то, как прислуга, привыкшая к любым проявлениям его недовольства, медленно пятиться подальше от Улианы. Никто из присутствующих за всё время не проронил ни слова. Нелепая в создавшейся ситуации тишина давила на уши. Единственным, кому удалось сохранить спокойствие, оказался молодой, но, по всей видимости, уже бывалый вояка, который всего несколько часов назад так учтиво справлялся у Вальдемара о времени доставки заключённой в особняк.

Высокий, коротко стриженный блондин с невероятно голубыми глазами и волевым подбородком, держался молодцом. Его выправка была так же заметна, как желание быть востребованным. Крепкие плечи, натренированные руки, серьёзный и целеустремлённый взгляд.

— Молодой человек,— обратился к нему магистр, — я хочу предложить вам работу!

— Если великий артефактор в самом деле так щедр, как о том говорят в определённых кругах, я готов согласиться, — мужчина кивнул и по-военному щёлкнул каблуками.

— Мы обсудим размер вознаграждения позже; пока от вас требуется только согласие. Сегодня я лично извещу начальника темницы о том, что некоторое время один из его служащих потрудится на благо ковена. Думаю, он не откажет мне в личной просьбе и подыщет вам временную замену.

Пока хозяин особняка, обдумывал последующие действия, в воздухе витали напряжение и страх. Тягучая тишина ползла по двору, словно гад. Вальдемар осмотрелся по сторонам и, указав пальцем на краснощёкую девушку, велел той проводить гостей в выделенные по случаю их приезда апартаменты.

Низенькая, с более чем пышными формами, служанка, бочком обошла диковинную даже для этого мира особу и быстро прошмыгнула за порог. Ульяна и Георг двинулись следом. Проходя мимо отца, магесса услышала недовольное замечание оного по поводу её личины:

— Могла бы постараться и изменить свой облик на прежний. Надо же, как долго тебе удавалось водить меня за нос!

— Я пробовала. Не получается, — она многозначительно вытянула вперёд руки, закованные в бриллиантовые наручники. — Вынуждена признать, что мой предок не абсолютная бездарность.

Ирония в её голосе сочилась ядом. А как же! Был бы папаша в самом деле талантливым и невероятно сильным артефактором, прибег ли бы он к помощи иного, не внушающего доверия мага? Вальдемара перекосило от гнева. Его рука дёрнулась. Желание физически отплатить дочери за нанесённое моральное оскорбление, разрывало на части, но магистр сдержался: не время сейчас!

-Я зайду к тебе позже! — процедил он сквозь зубы, разворачиваясь и удаляясь в противоположное крыло дома.

Ульяна отметила, что дополнительных указаний, относительно комнаты для Георга, не последовало, а это значит, что она была приготовлена заранее. Вальдемар не желал оставаться в неведении! Страж должен следит за строптивой ведьмой день и ночь. Отчёт о каждом её шаге и действии должен лежать на рабочем столе всемогущего Кроффа ежедневно.

Доведя черноглазую бестию до нужной двери, девушка лишь указала рукой в нужную сторону и тут же испарилась.

Ульяна довольно улыбнулась и решительно вошла в свою новую, полную комфорта и роскоши тюрьму. Её размах и убранство поражали самое смелое воображение: щедрая позолота, изящная лепнина, богатая драпировка стен, не изысканная, но очень добротная и красивая мебель, вычурные зеркала, большая мягкая кровать с высоким балдахином из шёлка, толстые ковры ручной работы в тон изумрудных штор, а ещё множество ненужных, достаточно затратных и симпатичных мелочей. Но единственное, что в самом деле порадовало тёмную душу магессы — это идеальная чистота. Женщина подошла к окну. Толкнула рукой массивную раму. Створки медленно распахнулись и мир снова наполнили звуки. Нежное щебетание птиц растворялось в шуме ярко-зелёной листвы, а летний ветерок изо всех сил старался согреть каждый уголок помещения тёплым дыханием природы.

— Что бы Он не предложил тебе — соглашайся, — прошептала Ульяна, стоящему за её спиной Георгу. — Вальдемар хитёр, а ты торгуйся: мне понадобятся кое-какие средства из твоего кармана, мой рыцарь.

— Я сделаю всё, что должен, моя госпожа, — ответил мужчина.

— Зная отца, могу предположить, что уже через несколько минут, кто-то из слуг постучит в твою дверь и сообщит о желании хозяина увидеться с тобой наедине. Посему, ступай в свою комнату, а я подумаю о насущном.

Несложно было догадаться, что единственная, примыкающая к шикарным апартаментам, комнатка со скромным убранством, предназначалась именно Георгу. Так даже лучше. Привычнее. Жить с шиком Георг никогда не мечтал. Всё, чего ему в жизни ранее не доставало — это лишь пары непроглядно-чёрных глаз с умирающими звёздами.

Молодой человек неслышно вышел за дверь. Долг перед страной и ковеном давил на сознание, а чувства к хозяйке зловещих очей сжимали сердце. ' Чего стоит кучка лжецов? — думал страж. — Они облапошили мир! О, если бы каждый живущий здесь смог увидеть то, что стало доступно мне! Но многих ли это изменит? Разве не эти люди ждут ковенских подачек? Они напрочь забыли о том, что лишь благодаря труду и упорству можно достичь желаемого! Нет... Даже поголовное прозрение не сможет что-либо здесь изменить. Так нужен ли такой мир вообще?'

Робкий стук в дверь положил конец его размышлениям. Госпожа не ошиблась. За ним пришли.

Хозяйка леса. Глава 31

Ульяна печально улыбнулась: предчувствия её не обманули. Да и предчувствия ли это были? Нелюбимая дочь хорошо изучила привычки и стиль жизни отца. Всякий раз, находясь в его обществе, молодой адептке приходилось контролировать свои собственные действия и мысли. Без труда она определила и то, как Вальдемар Крофф догадался о её способностях. Магесса знала, что рано или поздно придёт день, когда артефактор заглянет в сундучок, где хранился отобранный им у дочери хлыст, но очень надеялась, что к тому времени она будет слишком далеко. Возможность начать новую жизнь в новом мире оказалась даром небес.

Тогда, много лет назад, раздираемый злостью отец порывался сломать злополучную плеть, но древко не поддалось. Не предав этому значения, тиран крепко зажал предмет в руке, ещё раз смерил дочь презрительно-уничтожающим взглядом, резко развернулся и со словами: 'Больше ты его никогда не увидишь', вышел из палаты лазарета. Но униженная девушка знала: куда бы не забросила её судьба, что бы не случилось, как бы не сложились обстоятельства, сотворённый её руками артефакт последует за ней. Ему не страшны замки и препятствия, он способен чувствовать магию хозяйки даже в иных мирах.

Пока Улиана Стихийная-Крофф жила и творила под этим небом, хлыст мирно покоился под замком в сокровищнице Вальдемара. Сокровищница — громко сказано! Возможно, место для отобранного нечестным путём — более подходящее определение! Да не в этом суть. Пришло время, и щедро сдобренный кровавыми слезами артефакт почувствовал: хозяйка уходит в иной, далёкий, чуждый для неё мир...

Разбирая в полуразваленном доме, у старой печи свои нехитрые пожитки, первым из дорожной сумки Ульяна достала хлыст. Единственный, верный ей друг не пожелал остаться бесхозным — он последовал за своим творцом. Таков закон магии и силы, такова природа сотворённых с их помощью вещей.

Когда магистр обнаружил пропажу — не известно. Но как артефактор и маг, он сразу догадался о том, что знания и мастерство сбежавшей в иной мир дочери, велики.

Магесса провела ладонью по натёртому до блеска подоконнику. Крупные опалы блеснули в лучах тёплого солнца. Маленькие лазуриты навеяли воспоминания о чистых водах Белой Стороны. А зелёный авантюрин — о томительно-нежных и безудержно-счастливых мгновениях, проведённых с любимым мужчиной на лоне природы. 'Сердай....— прошептала женщина, чуть дыша. — Как мне тебя не хватает.... Как мне не хватает моего маленького, но родного края.... Я постараюсь, я очень постараюсь вернуться ...'

Ветерок подхватил её горькие вздохи, обернул их невидимой дымкой печали и бережно унёс в неизвестность. Туда, где дни текли не так быстро, где по ночам крепчал мороз, а народ, позабыв о предстоящих праздниках, грустил. Похищение Ульянушки многих кручиниться заставило. Как же они теперь без неё?! Жили-то и до её появления неплохо, да вот только с приездом голубушки многое изменилось и всё-то к лучшему, к добру значит.

Зорян ежедневно навещал свою дочь, внучат, да зятя доброго. Встречали его хлебосольно, каждый в общине ему приветливо кланялся, о здоровье справлялся. Оборотни, они ведь тоже люди, чуток иные, да это ли в жизни главное?

Колодар жёнушку на ярмарки в деревню исправно возил, с дитятями охотно бавился. А уж коли тестю помощь какая нужна была, так, все дела на потом откладывая, приходил и что от него зависит — делал, благодарности не прося. Только вот Сердай, вожак общины, совсем с лица спал. Да тут и гадать не приходиться, что случилось. Каждому понятно: за любушку себя казнит. Думает, что его это вина: не уберёг.

'Ох, кабы он дел не натворил, да следом за Улянушкой не подался! — думал староста, коня своего к деревне правя. — Всё ведь на нём нынче держится, ну и зятёк, что уж тут скромничать, не в последних помощниках, при нём ходит. Силушка Небесная, Силушка Огненная да мощь Воды Бурной, помогите вы нашей хозяюшке лесной! Окажитесь рядышком в минуту скрутную, в мгновение нужное! Уж мы-то вас всем миром за то благодарить будем, да почитать, пуще прежнего!'

Долго ещё Зорян мольбу о помощи для Ульяны в небо зимнее посылал, и видят Силы, что не один он о том просил, но более всех сам Сердай горячился. Яра, жена Колодарова, его только через три дня отобедать с ними упросила. Всё отказывался, говорил, мол, не время нынче ему о еде думать; о том, как Ульяну воротить мыслить надобно. Ух, и разозлил он Ярочку. Она, всегда добрая и покладистая, как стукнула ладошкой нежной по столу обеденному, да как крикнула вожаку в самое ухо, что хилый и обессиленный он только карасей из проруби на леске такать сможет, а не любовь всей своей жизни из неволи вызволять. А потом взяла его руку, сунула в неё самую большую ложку, что в доме нашла, да тарелку полную щей ароматных под самый нос ему подсунула. А Сердай смотрел на неё, да на ручки-веточки, что в бока тощие воинственно упёрты были, и смех сдержать не мог:

— Гляди-ка, — сказал он другу своему закадычному, — придёт пора, так она тебя в бараний рог скрутит и крестиком вышивать заставит! Ты-то мне ранее только о том и рассказывал, как слаба и добра твоя зазноба, а она самому вожаку чуть ложкой по лбу не треснула!

— А надо было бы, так и треснула! — Яра непокорно вздёрнула остренький носик. — Мне Ульяна жизнь спасла! Да что мне! Вон, гляди, в люльке ещё двое сопят! Неужто думаешь, что стала бы я спокойно глядеть, как её Сердаюшка с голоду да тоски помирает! Ешь! Голова у тебя светлая, придумаешь что-нибудь, а на голодный живот даже сам Остромысл не до чего не додумался бы!

— Так ты и с ним познакомилась? — Сердай приподнял бровь и внимательно посмотрел на ораторшу.

— Я, между прочим, два раза в неделю к нему на уроки хожу. С детворой малой за столы сажусь да читать и писать учусь. Колодар сказал, что негоже его жене в бабах безграмотных ходить. Вот пока он с мальцами нянчится, я на два часа в школу и бегу.

— Молодец, Колодар! — вожак встал с лавки и крепко пожал руку хозяина дома. — Вот теперь у меня настроение плотно пообедать появилось. Неси, хозяюшка, пироги из печи, уж больно заманчиво они пахнут. С потрохами куриными, небось?

— Так и с потрошками, и с капусткой, и с яблоками испекла! — Яра резво у печи хлопотала, даже щёки раскраснелись. А сама себя в душе за настойчивость да смекалку похваливала. Видано ли? Самого Сердая на место в нужную минуту поставила! Может, то и не подвиг великий, да бывает, что и капля счастья смуту в душе растворить способна.

Отобедали на славу. Чаю, что силы восстанавливает, попили. Ульянушка его рецептом щедро с народом делилась. А потом молодая мамка с детками во двор погулять пошла. Община ей для того специальные саночки подарила. Здесь, почитай, в каждой семье такие имеются. Закутала Яра мальцов в одеяла, мехом подбитые, сама тепло оделась, платок красивый повязала, морозец нынче невелик, может, ещё кто из мамочек с детворой прогуляться выйдет. Да и мужикам в спокойствии потолковать надобно: больно странно они меж собой за обедом переглядывались, да на дверь косились...

Только Яра за порог вышла, оборотни беседу начали. Долго они говорили и уж не первый раз дело рисковое обсуждали...

Улиана устало прикрыла глаза. Яркий блеск полудрагоценных камней будоражил её воспоминания, заставлял отвлечься от более важных мыслей и дел. Какая-то странная энергия была скрыта в этих маленьких, разноцветных кусочках. Чародейка сделала несколько шагов назад и медленно опустилась на край огромной кровати. Просидев без движений ровно минуту, женщина поняла, что так встревожило её сознание. Камни! Как просто! Мозаика из полудрагоценных мелких камней! Похожая на ассорти из леденцов, она словно магнит, притягивала взор магессы к себе. Такой интерес и желание протянуть к ним руку, мог иметь только ребёнок. А кем, как не дочерью, приходится Улиана владельцу этого дома? Вальдемар всегда отдавал предпочтение полудрагоценным камням. 'Интересно, как давно подоконник моей комнаты сдобрили заманчивой россыпью? — подумала женщина. — Что ж, в силу магического бессилия, — она грустно улыбнулась собственному каламбуру, — наваждение придётся просто смыть водой. Где здесь у меня находится купальня в гроздьях позолоты?'

Ванная комната поражала красотой. Но уставшей магессе было не до созерцаний шика. Набрав полную ванну горячей воды, узница с удовольствием стащила с себя грязные, пропитанные смрадом неволи вещи и погрузила усталое тело в негу ароматной пены.

Блаженство парило в груди Улианы невесомым облачком. 'Как трудно казаться сильной, когда слаба,— думала она. — Как тяжело очистить мысли, когда даже тело нуждается в омовении'. Медитация в воде — вот что в самом деле могло позитивно сказаться на её разуме. Смыть внешнюю и внутреннюю грязь одновременно! Что может быть лучше для заблудшего тела, и томящейся в неведении души?! В какой-то момент невольница злополучных браслетов, пальцами ног, откупорила пробку в днище ванны и тут же толкнула в сторону рычаг для подачи воды. Грязь и сомнения, сплетаясь воедино, утекали куда-то вниз, на смену им приходили новые, здравые, свежие мысли и чувства.