Колосажатель. ( Бета Uta)

Самой большой загвоздкой оказалось развить исполнение техник до того уровня, где ручные печати уже не нужны. Мне эти рукомашества, выдающие стихийную технику с головой, попортили немало крови. Ведь для исполнения техники нужно было сначала выработать определенные рефлексы на печать, а потом практически с мясом вырывать рефлексы и начинать их использовать отдельно от печатей. В аниме и манге было слишком много допущений, и печати одна из них. Как оказалось, печать — это не только сложение рук в определенную загогулину, это еще и сложная энергетическая конструкция, которая собственно и задает параметры будущей техники. Отпечатанные на уровне рефлексов сложные энергетические конструкции, закрепленные за определенным жестом, являются своего рода языком программирования. Вот только не всегда печать и энергетический каркас совпадают.

Как оказалось, энергетические каркасы имеют избыточное строение, поскольку являются частями универсального конструктора, и в определенных случаях некоторые конкретные каркасы не работают и на четверть от заложенного. После длительных экспериментов мне удалось создавать техники без излишних кусков каркаса, и они работали идеально. Кроме того, у некоторых расход чакры упал в разы от первоначального. Переделывать печати я не стал, в разных техниках использовались разные части каркаса и мне осталось только заново выучить уже освоенные техники.

Поигравшись с парой водных техник, я смог адаптировать контроль воды к контролю крови и теперь могу превратить какого нибудь генина или слабенького чунина в кровавую бомбу. Ну как бомбу, это опять же в теории, а на практике чакры хватало только на мышь полевку, которую было жалко. Но вот на ворон, которые обитали в округе в количествах просто неибических, чакры уже не хватало или хватало не на всю. Максимум, чего я достиг с воронами при моем микроскопическом резерве — это подобие инсульта. Насчет объектов применения: как оказалось, развитый контроль и быстрое движение чакры в противниках более высокого порядка просто не даст моей чакре просочиться в их организм, а жаль.

Единственное, с чем я не мог тренироваться это метание и тайдзюцу. В провале тренировок последних было несколько причин. Первое, я не могу тренировать метание предметов, поскольку любой бросок, хоть камешка, хоть вилки, проходит идеально (сверх контроль телекинеза сыграл злую шутку), я практически не могу не воздействовать на брошенный мной объект. Это был единственный прокол в моем обучении, и для того, чтобы перестать контролировать брошенный объект, приходилось сильно концентрироваться, из-за чего броски каждый раз выходили так себе.

Второе, рукопашный бой был мною нелюбим еще со школы и все, что я о нем знаю — это то, что он есть. Я конечно наработал пару прямых, как рельса, ударов руками и ногами, предельно быстрых и жестких, несколько блоков, восстановленных по памяти. Вот собственно и все.

Конечно, как и любой современный человек я когда-нибудь где-нибудь что-то видел, но единственное, что я смог откопать — это чемпионат по Муайтай. Но есть нюанс, который все портит — то, что я откопал, заточено под бойцов весом не менее восьмидесяти килограмм, и то они отлетали друг от друга, как плюшевые игрушки (короче, рано еще).

Каких-либо махинаций с организмом я проделывать не стал, просто прокачал тело так, чтобы оно соответствовало ребенку моего возраста, который долго и упорно тренировался. Я даже некоторый перекос в развитии оставил, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что я тренировался самостоятельно. Зачем я это сделал? Чтобы не спалиться при мед. осмотрах, которые будут обязательными, как при поступлении, так и каждые полгода во время обучения. Прогресс в развитии должен быть, но стоит растянуть его во времени, чтобы не вызывать подозрений. Про модификации тела тоже стоит пока забыть, это можно будет делать только после окончания обучения и получения звания чунина. Вот когда надзор станет более поверхностным, тогда можно будет развернуться, да и тело уже сформируется достаточно. Кроме того, для использования данной способности нужны достаточно глубокие познания как в анатомии, так и в различных материалах и их структуре (сопромат, короче). Если я возьмусь укреплять кости, например, по местной технологии, описание которой можно найти в архивах госпиталя, это будет одно. Если же я стану укреплять кости за счет различных не свойственных живым организмам добавок, типа углерода или стали, то стоит знать, чего ожидать от таких улучшений. Я сейчас, например, просто не знаю достаточно подробно строение костной ткани и к чему приведет тупая замена кальция на углерод или кремний, так что время еще не пришло.

* * *

В свободное время, когда чакра и большая часть праны были израсходованы, я либо занимался самообразованием, либо, в соответствии с инструкцией, болтался по деревне и в тех или иных местах строго определенное время воздействовал той или иной Ки. Инструкции открывались только по мере необходимости и были похожи на ежедневные квесты: пойди туда, сделай то-то и то-то — все четко очерчено и доходчиво расписано. Во время выполнения ежедневных квестов я побывал везде, я реально излазил всю доступную территорию. Большая часть заданий сводилась к тому, что я в строго определенное время залазил в какой-нибудь укромный уголок и накрывал определенным воздействием некую, обозначенную в задании, область и сидел на месте от пяти минут до шести часов, в зависимости от задания. Чего конкретно добивается сущность, я не мог понять, но смысл в своих действиях уловил. Я постепенно менял всеобщее настроение и отношения в деревне, через десяток лет это должно привести к изменению отношения жителей к власти Хокаге и малого совета. Население станет относиться к малому совету со здоровым скептицизмом и некоторым недоверием. Все это должно привести не к ослаблению их влияния, а к усилению самосознания жителей, что в решающий, но отдаленный момент сыграет свою роль.

Были в ходе этого дела и казусы. Например, забравшись на территорию горячих источников, я засел в месте, откуда открывался просто замечательный вид на женскую часть купален. Вид был замечательным, пока на источники не приперлось какое-то собрание старперов, а смотреть на это пришлось (как только не лопнули мои глаза), Ки направляется, в основном, взглядом. Был неприятный случай возле бара "Сонная устрица": я находился в подворотне напротив, и, сидя в куче мусора, обрабатывал бар целиком, но какая-то гнида, набравшаяся до бровей, мало того что обоссала мою кучу, так еще этот алконавт, когда закончил, от души навонял и рухнул в кучу, которую обрабатывал. Упал он в считанных сантиметрах от меня. После окончания сеанса, я облегчил карманы и подсумки алконафта, да и сам на него облегчился — глаз за глаз, зуб за зуб, так сказать. В ходе квестов я излазил всю Коноху, но толком нигде и не побывал — я излазил все самые зассаные и замусореные уголки, куда редко проникает солнечный свет.

Кроме того, о моем материальном благополучии озаботились сущность — каждый квест заканчивался походом в то или иное место, где я мог найти бесхозную нычку или потерянный кошелек. И так каждый день: просидел полдня в помойке, после чего, например, выковырял на соседней крыше из кладки кирпич с заначкой чунина, которую тот сделал шесть лет назад и год как скопытился на задании. Таким нехитрым макаром я и поддерживал свое материальное положение, ежедневный прибыток был небольшой, но был. С деньгами у меня отношения не сложились сразу и прочно: я еще в прошлой жизни привык к определенному уровню жизни, заработок у меня был чуть выше среднего, и, после всех трат, типа коммуналки, платы за проезд, на еду, на всякую хоз. мелочь, у меня оставалось некоторое количество денег, которые я откладывал на непредвиденный случай, и в нужный момент деньги у меня всегда были. Здесь же деньги утекали сквозь пальцы, все время на что-то не хватало. Это все еще усугублялось тем, что я не привык себе отказывать в мелочах, раньше у меня было не так уж много свободного времени (дом-работа-дом), и в редкие моменты свободного времени я мог себе позволить пойти в кино, кафе или пройтись по магазинчикам и купить что-то, что через месяц отнесу на помойку. Тут свободного времени было с избытком, довольно часто оказывалось что в ближайший час мне делать нечего, чакры-праны нет, заданий нет, тренироваться я уже не могу, сил нет и что собственно мне делать. Ну я и иду по привычке в кафешку вкусняшек поточить, а потом на нормальную еду не хватает.

Малый совет был для меня самой непонятной частью управления деревни. Чиновники дайме и Каге занимались своими делами, Каге занимался своими, Данзо он же глава Корня Анбу мутил свои делишки. Единственными непонятными людьми в Совете были старейшины, они мутили воду везде и всюду, добиваясь каких-то своих целей. Самое интересное, что, как бы я ни искал, так и не смог найти никакой информации, почему старейшины имеют такое влияние в деревне. По сути, никакой власти у них не было, но каким-то образом они всегда при голосовании умудрялись все испоганить и протолкнуть какую-то хрень, и их право на голос всегда учитывалось, несмотря на то, что они должны были входить не в Малый Совет, а в Большой, где собирались главы кланов и самые авторитетные джоунины. К тому же, там они должны были не свое мнение толкать, а давать советы Хокаге в спорных моментах.

* * *

Поступление в академию прошло несколько обыденно: я профильтровал мозги куратору, и тот собрал все документы самостоятельно. Единственное, что пришлось делать самому, — это ползти на мед. осмотр. Меня просветили с помощью всех местных средств и, признав годным, дали добро. Далее было совсем скучно, кто-то неосведомленный, смотревший на поступление, мог бы перепутать меня с представителем клана Нара, настолько скучающее и заспанное лицо я демонстрировал. За весь день произошло только одно событие которое, можно считать интересным. Перед собравшимися войти в академию возник четвертый Хокаге Минато Намикадзё и, толкнув короткую, но зажигательную речь, также неожиданно, как и возник, испарился. Все остальное: знакомство со зданием, классом и его руководителем, было довольно обыденным и неинтересным. Кто учился в школе, а затем и в среднем или высшем, меня поймет — наискучнейшая вводная тягомотина, никакой информации, сплошная вода.

Друзей, как таковых я не заводил. Мне двадцать семь лет, какие нафиг друзья среди семилеток, единственное для чего я сюда приперся — это легализоваться. Практически все время в академии я спал или делал вид, что бодрствую. Все, что я делал для сближения с однокашниками — это распространял слабенькую Ки, которая делала всех окружающих дружелюбными ко мне. Не спал я только на уроках каллиграфии: хоть препод и работал спустя рукава, но те, кто хотел, могли от него чего-то добиться сверх программы, и он с удовольствием делился всем, чем мог. В частности, из дедка я вытянул расширенный курс по фуин для запечатывания в свитках. В стандартную программу входили пищевой свиток и оружейный, и то, и другое было подано в минимальном количестве — только чтобы все смогли при необходимости воспользоваться готовым свитком(стоят которые не мало). Я же изучил сам принцип того и другого и научился сам их выполнять, а сверх программы препод научил меня делать свиток-архив. В архивный свиток можно запечатать другие свитки с запечатанными в них вещами без риска что-то потерять в процессе (такие свитки стоят вообще баснословных денег).

Ограничился в дружбе воздействием Ки не только из-за огромного разрыва в возрасте, но и потому, что общение местных детишек было, мягко говоря, меркантильным. Нюансом в выборе игр было и то, что часть учеников — это клановые дети, и, в основном, время они проводят внутри клановых владений. Во внешний мир они выходят только на учебу и полчаса — час пошататься по деревне или со сверстниками пообщаться, все остальное время они проводят в клане. Все совместные игры и прочее затевались только ради приза (как индивидуального, так и командного). Принцип довольно простой: все скидываются и покупают приз, здесь-то и кроется засада. Денег катастрофически не хватало на все, а причин было несколько. Во-первых, дом, содержание своей жилплощади с землей обходиться в копеечку. Кроме того, фуиндзюцу также потребляет довольно большое количество денег. Хоть я и экономил тем, что сам создавал печати, но свиток, как основа, был необходим, и стоит он прилично. Еще в статью расхода пришлось внести постоянную покупку одежды. В первый же день я залез в свой шкаф и отсортировал вещи в несколько кучек: нравится, не нравится, но сойдет, полное говно, обязательная одежда. Кроме того, нормальная обувь, то есть с пяткой и носком, стоит процентов на двадцать дороже (логического обоснования такому ценообразованию нет, это просто традиция, чтоб ее). Организм растущий, и даже если одежда не приходила в полную негодность, то становилась просто мала и таскаться в ней было просто невозможно. Носить одежду навырост тоже не вариант, так как она, хоть и не значительно, но влияла на моторику не в лучшую сторону, и при тренировках мешковатые шмотки дико мешались, особенно на скорости в три раза от нормальной. Короче, расходы были большими, а дохода никакого не было, так как тратить свободное время на подработку не представлялось возможным: я либо выполнял квесты, либо тренировался. Маленькие призы за выполнение квестов конечно помогали держать высокую потребительскую планку, но этого было недостаточно для формирования заначки на непредвиденные расходы. В сухом остатке выходило так, что я иногда по несколько месяцев питался местным бичпакетом (сублимированная лапша конечно в несколько раз круче, чем тот же Роллтон, но жрать ее целый месяц невозможно).

* * *

Таким макаром прошло три года. Я делал вид, что не сплю на уроках, окружающие делали вид, что не замечают мое тихое похрапывание. Единственный раз, когда руководитель группы до меня доколебался, был на уроках по тай на втором курсе. Когда я ему продемонстрировал свой стиль тай, он был дофига озадачен, но вынужден признать, что мой стиль и мой уровень владения им на очень высоком уровне. По-хорошему, я уже сейчас мог сдать на чунина, но мне было лень. Становиться чунином в десять лет — это невероятный гемор. Стиль тай мне достался как бонус по заданию. Тогда мне нужно было зайти в домик, расположенный в трущобах, и, покапавшись в голове старушки, вытащить оттуда точные данные по какой-то древней миссии, после чего затереть в ее памяти этот участок. Информация по миссии прямым потоком ушла куда-то за грань моего восприятия, затереть участок памяти проблем не составило — старушка уже прочно впала в маразм и, даже если бы захотела, не смогла бы выковырять из закромов памяти данный эпизод. Миссия была уже выполнена, а я все еще находился в ее голове. И тут меня осенило "она же бывший шиноби, и ее в любом случае тренировали работать в ближнем бою". Я полез в закрома ее памяти и не прогадал, старушенция оказалась носительницей довольно редкого стиля, "Железные терни". Стиль разрабатывался для куноичи, и основной упор делался на максимальную эффективность при минимальных затратах.