— Хорошо. Считайте, что дело сделано. — Косутич помахала рукой, что почти можно было расценить как приветствие, затем отвернулась и жестом пригласила других сержантов собраться вокруг нее.
Панер кивнул, наблюдая, как она набрасывает план на палубе. Подготовка и доктрина, возможно, и не все, что было на войне, но это была чертовски хорошая половина. И...
Его голова дернулась вверх, и он посмотрел в сторону "Си скиммер", когда раздался треск винтовочной стрельбы, но затем он расслабился с кривой, одобрительной усмешкой. Выглядело так, как будто морские пехотинцы были не единственными, кто проходил какую-то подготовку.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Капитан Кринди Фейн постучал по казенной части винтовки дубинкой, украшенной обтянутой кожей.
— Держи этот ствол опущенным. Ты промахиваешься высоко.
— Извините, сэр, — сказал новобранец. — Думаю, что крен корабля сбивает меня с толку. — Он сжал заряжающуюся с казенной части винтовку нижней парой рук, в то время как более ловкие верхние открыли механизм и вставили еще один промасленный бумажный патрон. Это было действие, которое он мог выполнять с ошеломляющей скоростью, учитывая тот факт, что у него было четыре руки, и именно поэтому его ярко-синяя кожаная сбруя была буквально усеяна патронами.
— Лучше промахнуться низко, — сказал офицер сквозь сернистый привкус порохового дыма. — Даже если вы промахнетесь по первой цели, это даст вам точку прицеливания, на которую можно ориентироваться. И это может ударить по его приятелю.
Стрельба шла хорошо, подумал он. Винтовки, по крайней мере, били рядом с плавающей бочкой. Но это должно было быть лучше, потому что винтовки Карнана имели тенденцию быть в самой гуще событий. Что немного изменилось по сравнению с тем временем, когда они были трудовым батальоном канала Карнан.
Капитан посмотрел на морскую воду, простиравшуюся во всех направлениях за пределы видимости, и фыркнул. Его родная Диаспра с незапамятных времен существовала под в основном благожелательным правлением теократии, поклоняющейся воде, но несколько священников, которые сопровождали диаспранскую пехоту в Бухту К'Вэрна, сначала вытаращили глаза на такое количество воды, а затем отказались пересекать ее, когда пришло время. Так много от Бога оказалось плохим для поклонения.
Он подошел к следующему стрелявшему, чтобы посмотреть через плечо рядового. Капитан был высок, даже для мардуканца. Возможно, не так высок и массивен, как его тень Эркум Пол, но все же достаточно высок, чтобы заглянуть через плечо рядового, когда ветер разметал огромный пороховой налет в сторону.
— Низко и влево, Сардон. Я думаю, вы правильно прицелились; это движение корабля сбивает вас с толку. Больше практики.
— Да, сэр, — сказал рядовой и хмыкнул. — Рано или поздно мы прикончим эту бочку, — пообещал он, затем выплюнул немного корня бисти и начал перезаряжать.
Фейн взглянул на заднюю часть корабля — "корму", как настаивали моряки, чтобы ее называли. Майор Бес, командир пехоты батальона Карнан — "личного состава басика", как его иногда называли, хотя любое сходство между человеческим принцем, которому он служил, и безобидным, трусливым травоядным басиком было чисто поверхностным — разговаривал с одним из рядовых людей, приписанных к кораблю. Три человека были "связными" и поддерживали связь через свои земные системы. Но в отличие от большинства немногих оставшихся людей, они все еще чувствовали себя неуютно рядом с мардуканцами, и руководитель группы, казалось, был особенно расстроен качеством еды. Что только доказывало, что люди, должно быть, совершенно испорчены. Еда, которая была доступна с момента вступления в армию, была одним из главных достоинств для большинства мардуканцев.
— Мне нравится еда, — недовольно проворчал Эркум у него за спиной. — Человек должен держать свое мнение при себе.
— Возможно. — Фейн пожал плечами. — Но люди — наши работодатели и лидеры. Мы многому у них научились, и они были спасителями нашего дома. Я смирюсь с тем, что один из них далеко не идеален.
Конечно, дело было не только в этом. Фейн не был особенно склонен к самоанализу, но ему пришлось долго и упорно думать, прежде чем отправиться в это путешествие. Человеческий принц призвал добровольцев из числа диаспранской пехоты после битвы при Синди. Он предупредил их, что мало что может обещать — что им будут выплачивать пособие и они увидят новые земли, но для всех практических целей это было все.
Большинству диаспранцев выбор казался очевидным. Им нравились люди и, возможно, больше всего их принц, но дома творились странные вещи. Почти одновременное прибытие орд боманов и людей вывело город из тысячелетнего застоя. Каждый день строились новые отрасли промышленности, и можно было сколотить состояния.
Как офицер-ветеран кампании Синди, Фейн был достаточно богат награбленным для инвестирования, и его семья уже нашла хорошую возможность — литейный завод, который строился на расширившейся земле семьи. Крошечный капитал мог бы принести солидную прибыль. На самом деле, с таким доходом он, вероятно, мог бы уйти на пенсию.
И все же он обнаружил, что смотрит на запад. В то время он не знал, что взывало к нему. На самом деле, он даже начал понимать это только через несколько дней после того, как вызвался добровольцем в экспедицию. Но какая-то песня сирены втягивала его в поток людей, и он нашел ответ в бесцеремонном комментарии одного из тех же людей. Фейн сделал заявление о статусе "его" роты, и сержант Джулиан склонил голову набок, глядя на него, и улыбнулся. "У вас все плохо", — сказал сержант.
И именно тогда Фейн понял, что его укусил командный жучок.
Командный жучок был одним из самых пагубных лекарств, известных любой разумной расе. Командовать в бою было одновременно величайшим и самым ужасным занятием, в котором мог участвовать любой взрослый. Любой хороший командир переживал каждую смерть так, как будто это была его собственная. Для него его люди были его детьми, и держать одного из его солдат, когда он умирал, было все равно что держать брата. Но хорошо командовать означало знать, что, какие бы потери он ни понес, при командире более низкого ранга было бы потеряно больше жизней. И Фейн командовал хорошо.
Неожиданно унаследовав свалившуюся на него роту, он провел ее через самую сложную обстановку из возможных — в качестве уступающих численностью стрелков на фланге крупных сил — и сумел великолепно выполнить свой долг. Он потерял солдат, людей, которых знал месяцами и даже годами. Но он также участвовал в нескольких других сражениях, как до, так и после, и знал, что многие из этих людей погибли бы под командованием командира, которого он заменил. Он не терял голову, был изобретателен и знал, когда и как сократить свои потери.
Поэтому, когда встал выбор: отказаться от командования и вернуться к жизни, полной бизнеса и роскоши, или принять командование в неизвестность, следуя за инопланетным лидером, ему потребовалось всего мгновение, чтобы принять решение. Он отправил большую часть своих накопленных средств, вырученных в четырех крупных и второстепенных битвах, своей семье для инвестирования, поднял истинную руку и поклялся в верности принцу Роджеру Макклинтоку и империи Человека.
И, ни к чьему удивлению (кроме, возможно, его собственного), большая часть его роты последовала за ним. Они последуют за ним в ад.
Большая часть его солдат находилась на борту "Аймы Хукер" с сержантом Кневером, но небольшое подразделение находилось здесь, на "Си скиммере", и сегодня была одна из двухнедельных стрелковых тренировок.
Фейн взял за правило лично руководить этими учениями, потому что он на собственном горьком опыте убедился, что хорошая меткость была важным фактором в том виде войны, которому учили люди. Весь стрелковый батальон Карнана постепенно превратился в снайперское подразделение, следуя примеру своего самого знаменитого капитана, а у снайперов превосходная меткость была на первом месте. Предполагалось, что они выйдут перед обычными силами и подстрелят лидеров приближающихся формирований. Чтобы выполнить эту работу, они должны были быть способны попасть во что-то меньшее, чем широкая сторона виска, и винтовки Карнана доказали, что они могут сделать именно это.
Ну, большинство из них.
Потом был Эркум.
При почти четырехметровом росте большой мардуканец казался гигантом даже своему капитану. Мардуканцы обычно достигали трех метров или около того, от их широких босых ног до изогнутых двойных рогов, так что Эркум был гигантом даже для них. И, за исключением умственного развития, он тоже не был медлительным, несмотря на свои габариты. Фейн видел, как он ловил копья в полете и убегал от цивана на коротких расстояниях.
Но он не мог попасть из винтовки с десяти шагов в пагатара. Даже если бы тот направлялся прямо к нему.
Прогулочным шагом.
Эркум привязался к капитану еще до того, как эта особая слабость стала очевидной. На самом деле, раньше Фейн был кем угодно, только не младшим сержантом пикинеров. Но, казалось, все обошлось. Эркум защищал спину капитана, и это была работа вблизи. Когда враги Фейна подходили на расстояние пяти метров или около того, незадачливый рядовой обычно мог поразить их. И даже если он бил их только прикладом своего оружия, они, как правило, оставались лежать. Более того, он приобрел то, что, вероятно, было идеальным инструментом для выбранных им обязанностей.
Оружие было скорее пушкой, чем ружьем. Это было детище того же изобретателя, который придумал стандартную винтовку мардуканца, и в нем использовались металлические патроны, аналогичные тем, что были разработаны для винтовок с затвором, которые пришли на смену шариковым винтовкам морской пехоты, когда закончились их сложные боеприпасы. Но диаметр его ствола был почти в три раза больше, чем у стандартных винтовок, и стрелял он "полуавтоматически". Похожий на стержень магазин вертикально выступал из верхней части оружия. В нем находилось семь коротких, толстых патронов, каждый длиной с руку мардуканца, и при каждом выстреле планка скользила вниз, открывая следующий патрон для ударно-спускового механизма и курка. Вес падающего "магазина" одновременно взводил оружие и приводил следующий патрон в боевое положение.
Первоначально оно предназначалось как скорострельное поворотное орудие для установки на фальшбортах шхун в качестве защиты от морских чудовищ, но в конце концов для этой цели ее заменили гарпунными пушками, установленными на штырях. Однако, как часть его первоначальной концепции дизайна, оно было предназначено для стрельбы либо картечью, либо коническими пулями, и Эркум постоянно носил при себе по паре перезарядок для каждого типа боеприпасов.
Перезарядные устройства с затвором сами по себе были длиной в метр, и человек мог поднять их лишь с трудом. Эркум, с другой стороны, перезаряжал одной рукой и расстреливал патроны так быстро, как только мог нажать на спусковой крючок. Конечно, находиться рядом с его линией огня было довольно вредно для здоровья. Но для телохранителя в боевой обстановке это было достойное оружие. Даже для того, кто не смог бы попасть в гору, если бы она падала на него.
К сожалению, ему было чертовски трудно признать, что он недостаточно меток.
— Эти юнцы, они не знают, как попасть во что-то, — прорычал большой мардуканец. Будь он на сезон старше большинства новобранцев и рядовых, Фейн был бы поражен.
— Все в порядке, Эркум, — сказал капитан, зная, что сейчас произойдет. — Действительно. У них все хорошо.
— Им нужно показать, как по-настоящему стрелять, — пророкотал Эркум, снимая со спины полупортативную пушку.
— Ты не обязан этого делать, — пробормотал Фейн. Но хотя Эркумом было легко управлять в большинстве областей, он чрезмерно гордился своим умением обращаться с проклятым орудием.
— Ни один из вас, бисет, не смог бы попасть в висок сбоку! — крикнул он стрелкам, выстроившимся вдоль ограждения. — Сейчас я покажу вам, как это делается!
Пушка имела двойной плечевой упор с нижней опорой / прикладом, который опирался на бедра. Она удерживалась и "грубо" нацеливалась нижними вторичными руками, а "точно" — верхними истинными руками. Теперь рядовой взвалил оружие на плечо, вставил в него один из магазинов и открыл огонь.
Оружие действительно была маленькой пушкой и выпускало соответствующий дым. Но даже через дым можно было визуально отследить медленно движущийся снаряд, когда он вышел за пределы ствола и пролетел по воздуху. Однако рядовой не смог использовать эту информацию для корректировки, потому что он уже произвел еще два оглушительных, извергающих дым выстрела из оружия во время его полета.
Фейн закашлялся от вонючего облака дыма и попытался не рассмеяться. Судя по брызгам, снаряды падали рядом с бочкой и даже разлетались достаточно далеко, чтобы представлять опасность для баркаса, сбросившего цель. Однако ни один из них не приближался на разумное расстояние к самой бочке.
Он оглянулся через плечо на едва уловимое движение, затем хлопнул в ладоши, когда один из людей незаметно поднял свое собственное ружье и сделал единственный, незаменимый выстрел.
Сверхскоростной шарик было невозможно разглядеть, а звук одиночного выстрела был заглушен продолжающимися взрывами из пушки Эркума. Эффект, однако, было легко заметить, когда бочка разлетелась на тысячу осколков.
— Ха! — Эркум удовлетворенно хмыкнул, снова закидывая оружие за спину. — И они говорят, что я не умею стрелять.
Он величественно фыркнул, подобрал израсходованный магазин и вставил его в один из держателей на ремне безопасности.
Фейн покачал головой жестом, скопированным у людей, и хлопнул в ладоши.
— Без вопросов, — согласился он. — Ты становишься лучше.
— Я и мое ружье, мы защитим тебя, Кринди. — Эркум потер рог и покачал головой. — Ты видел, как она только что взорвалась? Я не могу дождаться, когда смогу использовать это по-настоящему.
Кринди посмотрел на корму корабля и улыбнулся, когда человек поднял свое забрало и сардонически отсалютовал. И поскольку мардуканец смотрел в том направлении, он был одним из немногих, кто увидел, как за кораблем разверзся океан.
Отверстие было по меньшей мере двадцать метров в поперечнике, зияющая пещера во внезапно всплывшей морде рыбы длиной с саму шхуну. Гигантский хищник был охотником из засады, как и земная каменная рыба, и щелкающее раскрытие его наполненной зубами пасти создало относительный вакуум, который буквально остановил корабль на полпути.
Затем шхуна упала.
По всему кораблю раздались крики, человеческие и мардуканские, когда он сначала остановился как вкопанный в воде, а затем откинулся назад, чтобы поцарапать нижние зубы зверя своим обшитым медью корпусом. И раздалось еще больше криков, когда пасть захлопнулась. Челюсти разнесли корабль вдребезги, разрезав его почти пополам и потянув грот-мачту назад, когда они защелкнулись на стойках.
Кринди подавил собственный крик, когда шхуна качнулась назад, и он увидел, как сержант-человек и майор Бес свалились с кормы корабля в пищевод существа. Однако с его рефлексами все было в порядке, и его левая истинная рука метнулась вперед и ухватилась за линь как раз перед тем, как зверь сжал челюсти.
