Лютославски уставился на него, пытаясь понять, как он мог двигаться так быстро. Это было невозможно! Он бросил быстрый взгляд на Пеплиньски, но его старший помощник казался таким же застывшим, как и он сам.
— Полковник Пеплиньски, — сказал Ушаков, не отводя взгляда от Лютославски, — не будете ли вы так любезны попросить часовых пройти в гостиную? Я бы не хотел, чтобы возникли какие-то... недоразумения.
Пеплиньски посмотрел на Лютославски, и бригадный генерал на мгновение впился в него взглядом. Затем он вздохнул.
— Сделай это, Марек, — сказал он.
Пеплиньски кивнул. Он исчез, а Лютославски стоял, сердито глядя на Ушакова, пока полковник не вернулся с двумя бойцами из охраны его штаба, которые несли ночную вахту. Они выглядели более чем немного встревоженными, и их опасения усилились еще больше, когда они увидели незнакомца, стоящего там с пистолетом их командира в руке.
— Спасибо, полковник, — вежливо сказал незнакомец, о котором шла речь, и кивнул вновь прибывшим. — Я не хотел, чтобы вы испугались, — объяснил он, затем прижал дуло пистолета к своему виску и нажал на спусковой крючок.
Внезапное, взрывное "КРАААК!" выстрела ударило по ушам, как удар кувалды в тесноте маленькой гостиной, тарелка, стоявшая на полке над камином, разлетелась на десятки осколков, и каждый мужчина в комнате вздрогнул, их глаза расширились от ужаса, когда они поняли, что Ушаков только что выстрелил себе в голову у них на глазах! Что за маньяк?..
Но потом они поняли, что Ушаков не рухнул на пол. На самом деле, он улыбался им, пистолет все еще был приставлен к его виску. На мгновение Лютославски задумался, не был ли оглушительный выстрел, все еще отдающийся эхом в его костях, каким-то трюком иллюзиониста. Но затем большой осколок разбитой тарелки соскользнул с каминной полки и разбился вдребезги о камин.
И Ушаков стоял совершенно без повреждений. Его висок, казалось, ... рябил от силы выстрела, но после него не осталось даже пороховой гари!
— Как вы можете видеть, бригадный генерал, — сказал он, опуская пистолет со слабой улыбкой, — выстрелив в меня, вы мало чего добьетесь, кроме того, что оставите дыры в моей форме. — Его голос звучал далеко-далеко за звоном в ушах Лютославски. — Это, конечно, не могло помешать мне связаться с вами, где бы вы ни были, когда бы я ни захотел. — Его улыбка исчезла. — И прежде чем вы спросите, я уже продемонстрировал этот факт и воеводе Конарски.
— Что... — Лютославски с трудом сглотнул. — Кто ты? — хрипло спросил он.
— На данный момент это на самом деле не имеет значения, — ответил Ушаков. — Важно то, что я здесь, что могу делать именно то, что я сказал, и что губернатор Хауэлл может — и хочет — помочь вам и всем людям, находящимся под вашим контролем, выжить. Итак, какой ответ вы хотели бы передать ему со мной?
. III .
КОУЛД-МАУНТИН, ОКРУГ ТРАНСИЛЬВАНИЯ,
СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА, СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
Пара удивительно голубых глаз-бусинок рассматривала Дэйва Дворака через яркий кухонный стол, потемнев от недоверия, когда он сложил телефон и сунул его в карман.
Конечно, на самом деле это был не "телефон", хотя уже было очевидно, что люди будут называть его именно так, точно так же, как они называли "телефонами" портативные компьютеры, которые такие компании, как Эппл и Самсунг, годами продавали своим клиентам, несмотря на то, как мало они напоминали устройство, висевшее на стене кухни своих родителей, как он помнил. Конечно, этот пошел немного дальше, чем айфоны или модели Самсунг ... хотя, теперь, когда он подумал об этом, "гэлэкси", возможно, не такое уж плохое название для этого. Хотя это напоминало флип-телефоны, которые смартфоны давно сделали устаревшими, складной блок на самом деле был всего лишь интерфейсом для тонкого, размером два на два дюйма, кусочка молекулярной схемы, непоколебимо прикрепленного к его поясу с помощью "липкой поверхности" на основе нанотехнологий, физика которой была бы вероятно, достаточной, чтобы вызвать сильную мигрень даже у того, кто действительно понимал законы физики.
Или во всяком случае кто-то понимавший то, что человечество считало законами физики шестью месяцами ранее,.
Спутники связи, которые шонгейри разместили на геосинхронных орбитах, чтобы заменить человеческие спутники, которые они уничтожили, как только поняли, что от интернета больше проблем, чем пользы, все еще были там и работали под новым руководством. "Телефон", прикрепленный к его поясу, мог дозвониться до любого другого "телефона" в любой точке планеты — или в пределах нескольких световых секунд от Земли, если уж на то пошло, — благодаря этой спутниковой сети. По словам Честера Гэннона, физика из лаборатории Лоуренса Ливермора, который случайно навещал родственников в Кернерсвилле, когда прибыли шонгейри, он также мог выполнять вычисления со скоростью где-то около двух "петафлоп" в секунду. Дворак был историком по склонности и довольно неплохим оружейником, но он всегда немного смутно представлял себе магию, которая творилась даже внутри обычных человеческих компьютеров. Таким образом, он понял, что "петафлоп" означает "целую кучу" вычислений и что упаковка такого рода мощности в маленькое портативное устройство, работающее от автономного источника питания, изменит мир больше, чем когда-либо могли айфоны и гэлэкси. Помимо этого, это была просто лучшая магия, чем у него была раньше ... и он чертовски надеялся, что автозамена работает на нем лучше, чем на его айфоне!
И причина, по которой ты думаешь об этом, заключается в том, что ты не хочешь думать о том факте, что любовь всей твоей жизни только что услышала твой конец разговора, Дэйв, — размышлял он.
— Сэм, Лонгбоу и Хауэлл, черт возьми, сошли с ума, если думают, что я соглашусь баллотироваться в сенат, — по-моему, говорил ты, — процитировала Шарон Дворак по памяти с потрясающей точностью. — О, нет, вы не доставите меня в Вашингтон — или Роли, или куда там еще, черт возьми, мы перенесем столицу, как только приступим к ее восстановлению! У меня есть хижина на холмах с бункером, клянусь Богом, и я останусь в ней! — Она откинулась назад и скрестила руки на груди. — Я примерно правильно излагаю?
— Никто ничего не говорил о сенате, — сказал он с надеждой в голосе, и она красноречиво приподняла бровь, фыркнув с великолепным презрением. — Ну, они этого не сказали! — запротестовал он. — Ни единого слова!
— Конечно, они этого не сделали, — возразила она. — В конце концов, вы можете проиграть выборы, "мистер специальный советник", поэтому, конечно, они решили пойти обходным путем!
— Но, милая, — рассудительно сказал он, — я не могу просто сидеть здесь, в горах, пока они пытаются собрать весь мир воедино. Ты это знаешь.
— Нет. Я этого не знаю, — она сердито посмотрела на него. — Есть много других вещей, которые ты мог бы сделать, в том числе привести в порядок свою жалкую задницу, прежде чем отправляться в погоню за следующей ветряной мельницей в твоем списке.
— Осия говорит, что со мной все будет в порядке, и я уже чувствую себя намного лучше, честно!
Он осторожно пошевелил левым плечом, и оно действительно болело намного меньше, чем пару недель назад. Что не означало, что все еще не было чертовски больно, если он двигал им, не думая об этом. С другой стороны, для сустава, который был основательно разрушен — например, "измельчен до консистенции мелкого гравия" — пулей шонгейри, все шло на удивление хорошо. И как только процесс восстановления будет завершен, он должен быть как новенький. Действительно! Не то чтобы Шарон (и он сам, если быть честным) не испытывали странных угрызений совести, добровольно вызвавшись стать первым испытуемым для медицинского нанотехнолога доктора Джеймса Осии Макмердо и примерно дюжины докторов из медицинской школы университета Дьюка, которых перепрограммировали для работы на людях вместо шонгейри, крепту, бартони или любого из дюжины других инопланетных видов.
Нейропедагоги, которых Мирча Басараб, также известный как Влад Дракула, оставил на попечение губернатора Джадсона Хауэлла, были способны с невероятной скоростью "обучать" практически любого. Оказалось, что они все же не могли научить абсолютно всех — около одиннадцати процентов человеческих мозгов, похоже, не воспринимали это — но это все равно было чертовски хорошо, и компьютеры на борту оставленных Владом производственных кораблей содержали практически всю техническую и научную базу данных галактической Гегемонии. Так что — теоретически — любой человек мог бы узнать что угодно из этой базы данных за одну ночь. И Макмердо, который оказался одним из лучших врачей, имевшихся в распоряжении Хауэлла, был привлечен для того, чтобы покопаться в медицинской части этой базы данных и вытащить все, что могло бы помочь перед лицом ужасающих разрушений, которые оставило после себя вторжение шонгейри.
Как оказалось, в этой медицинской части было довольно много вещей, которые могли бы очень помочь ... предполагая, что задействованные врачи-люди правильно рассчитали свои возможности, когда перепрограммировали его. Медицинская практика галактической Гегемонии была лишь немного более продвинутой, чем земная, включая совокупность знаний, накопленных буквально за десятки тысяч лет и переработанных в методы и специально разработанные нанотехнологии, которые можно было запрограммировать для работы с десятками различных физиологических состояний, пока люди, ответственные за программирование, знали, что они делают.
Вот тут-то и вступила в игру "теоретическая" часть процесса обучения нейропедагогов. Существовала разница между простым получением данных и обучением использовать их как знания, и неудивительно, что Шарон высказала несколько оговорок по поводу использования своего единственного мужа (не говоря уже об отце ее троих детей) в качестве подопытного. Однако пока, казалось, все работало так, как рекламировалось, и он вообще не позеленел и не начал отращивать усики.
Пока, по крайней мере.
— В конце концов все может — и я подчеркиваю, может — быть "хорошо", — сказала она сейчас. — Однако этого еще нет, и дети нуждаются в том, чтобы ты был прямо здесь, как часть стабильности в их жизни.
Он вздохнул и откинулся на спинку своего стула, глядя на нее через стол в веселой, залитой солнцем кухне домика, где они со своей семьей пережидали апокалипсис и, вопреки всем ожиданиям, пережили его. И он знал, что она была права. С другой стороны, Хауэлл тоже был прав.
— Милая, ты права, — тихо сказал он и увидел, как ее глаза расширились от его признания. — Но есть миллионы — возможно, миллиарды — других детей там, в святом, воющем аду беспорядка, который чертовы щенки оставили после себя, и им нужен кто-то, кто вытащит их из этого. Я не могу быть с контактными командами так, как Лонгбоу, Петр или даже Роб и Сэм. Не с этим. — Он похлопал своей функционирующей рукой по перевязи, поддерживающей его левую руку. — И меня тоже никто не просит быть там. Но мы должны построить что-то лучшее на руинах, и мы должны построить это быстро. И Хауэллу нужна вся возможная помощь, чтобы сделать это.
— Тебе не обязательно убивать себя. — Тон Шарон был почти умоляющим. — Не похоже, что ты единственный человек, которого он мог спросить! Черт возьми, Дэйв, выжила большая часть университетской системы Северной Каролины! Ты хочешь сказать мне, что, имея все это в наличии, ты тот единственный парень, который ему нужен? Я имею в виду, я люблю тебя и думаю, что ты чертовски умен, но на самом деле? И неужели ты нужен ему прямо сейчас — не можешь даже подождать пару месяцев, которые, по словам Осии, потребуются, чтобы закончить лечение твоего плеча?
Ее ярость была очевидна для него... как и истинные причины этого.
— Ему доступно много других 'парней', — сказал он. — И, честно говоря, думаю, что многие из них намного умнее меня. Но он доверяет мне. Может быть, не менее важно, что Петр и Лонгбоу — и Влад — доверяют мне. Вероятно, им потребуется некоторое время, чтобы начать доверять кому-либо еще так же сильно, как они уже доверяют мне.
— Ну и что? — она свирепо посмотрела на него. — Единственное, что у нас есть, — это время, Дэйв! Учитывая, сколько времени требуется, чтобы добраться от звезды к звезде, пройдут столетия, прежде чем кто-либо еще из Гегемонии, — ее губы скривились от отвращения, когда она использовала этот термин, — доберется сюда, чтобы увидеть, что сделали с нами шонгейри. Или сделать с нами что-нибудь еще, если уж на то пошло.
— Вероятно, пройдут столетия, — мягко поправил он. — Я даже признаю, что у нас почти наверняка есть столетия, но мы не можем этого гарантировать. Кроме того, Гегемония — это не то, о чем я беспокоюсь. Во всяком случае, не прямо сейчас.
Ее голубые глаза сузились, и она склонила голову набок с вопросительным выражением, которое он научился распознавать за эти годы.
— Прямо в эту минуту Хауэлл обладает монополией на техническую базу, оставленную Владом, и я доверяю ему, — сказал он. — На самом деле, он один из очень немногих людей, которым я бы доверил такой рычаг. И учитывая, что Лонгбоу, Петр и другие вампиры заглядывают ему через плечо, я сомневаюсь, что он поддастся какой-либо скрытой мании величия. Но есть целая планета, и большая ее часть — особенно развитая "большая ее часть" — была превращена в ад. По лучшим оценкам на данный момент, у нас осталось, может быть, четверть населения планеты, которое было в это время в прошлом году. Подумай об этом. Я знаю, ты понимаешь — мы все понимаем, — что это значит с человеческой точки зрения, с точки зрения мертвых родителей и детей и обучения жить со всеми дырами, которые это проделало в нашей жизни. Но это также означает, что практически каждое правительство в мире было уничтожено или, по крайней мере, смертельно ранено и оставлено умирать. Теперь, когда начинают распределяться аварийно-спасательные команды, я начинаю понимать — я имею в виду, по-настоящему понимать, — какую невероятную работу проделал Хауэлл по поддержанию порядка и стабильности здесь, в Северной Каролине, даже если ему пришлось притворяться, что он сотрудничает со щенками, чтобы добиться этого.
— Большинству остального мира не так повезло, милая.
Он покачал головой, его глаза затуманились, когда его память воспроизвела разведывательные снимки, которые Джадсон Хауэлл передал непосредственно на его контактные линзы благодаря "телефону", прикрепленному к его поясу. Он не делился ими с Шарон и не собирался этого делать, если она не будет настаивать. Лучше, чтобы только у одного из них были эти конкретные кошмары.
— Есть места, где были свои собственные Хауэллы, — продолжил он, — но их немного, и они далеко друг от друга, и, насколько мы можем судить, ни одному из них не удалось достичь такого масштаба, как ему. Северная Каролина, южная Вирджиния, то, что осталось от Южной Каролины, а также восточные Кентукки и Теннесси представляют собой крупнейшую единую организованную единицу управления во всем мире. Подумай об этом. Во всем мире, милая. Все остальное — это заплатки, обрывки — полевые командиры здесь, правительства округов или штатов там, самоорганизованные коммуны где-то еще. Единственными местами, где центральная власть сохранялась на больших географических расстояниях, были сельские районы Канады или Австралии, где вообще не было людей. Я имею в виду, теоретически Канада все еще там, но ее общее население составляет не более пятнадцати миллионов или около того, и это меньше, чем у Хауэлла прямо здесь. И Бразилия все еще технически нетронута, но федеральное правительство на самом деле ничего не контролирует за пределами действующей столицы.
