Рифмуется со скукой

— Уже набрасывался, — пробурчал Ланц из чувства противоречия.

— Ты решил проигнорировать мое приглашение, и был наказан.

— Я не обещал, что приду!

— Но визитку не вернул.

— Это ничего не...

— Испугался?

— Да! Представь себе, не всем нравится, когда... — его оборвали поцелуем, таким, что Ланц едва сумел устоять на ногах. Его еще никогда... Чужой палец провел от уголка губ к подбородку, словно что-то стирая. Слюну?

— А ты не особо опытный...

— По сравнению с тобой любой покажется невинным как младенец, — нашел он в себе силы выплюнуть.

— Считаешь меня испорченным?

— Считаю, что ты собираешься испортить меня. И мне это не нравится!

— Так останови меня, — и снова на ухо, шепотом, дыханием. Ланц почувствовал, как дернулся член. Да что же это! Откуда в нем такое? Но стоп-слово все так же не выговаривалось. Он недоумевал с чего вдруг его так переклинило именно на Эдриане, но не находил ответа, а тот ставил на его шее смачные засосы и беззастенчиво лапал за задницу. Снова.

— Знаешь, Кел терпеть не может минеты, — доверительно сообщил ему Эдриан, резко отстранившись. Ланц с трудом стоял на ногах. Кто бы мог подумать, что он сможет так завестись от всего этого. Эдриан был где-то рядом, но больше его не касался, в душе Ланца расцвело странное разочарование. А это-то откуда?

— Сравниваешь? — Прошипел он, даже не пытаясь контролировать собственный голос.

— Немного, — легко откликнулся Эдриан и вернулся. Снова завел руки ему за спину и...

— Что... что это? — Резко севшим голосом выдавил из себя Ланц, чувствуя, как внутрь него проталкивают... нечто.

— Шарики, — лизнув его в ямку между ключиц, ответил Эдриан, — тебе понравится.

— Готовишь меня под себя?

— О, да. И тебе это нравится.

Ланц насчитал шесть шаров, когда Эдриан все-таки остановился. Ощущение наполненности одновременно пугало и будоражило. Ему показалось, что диаметр шариков увеличивался, последний был самым крупным. Но Ланц чувствовал, что они далеко не такие большие, каким будет член, который в него собираются запихнуть. Все мысли о предстоящем испытании для его задницы выветрились, как только эти треклятые шары завибрировали прямо внутри. Ланц пошатнулся, но Эдриан поймал его.

— Нет уж. Придется тебе постоять, — заявил мучитель и через минуту Ланц был прикован, как Прометей к отвесной скале. Ощущение голой каменной кладки за спиной испугало. Воображение сразу нарисовало унылое средневековое подземелье, испанский сапог, дыба, железная дева, голые кости в кандалах у дальней стены... На висках выступил пот. К груди прижалась щека. Подбородка коснулись чужие волосы, пахнущие терпким, чисто мужским шампунем. Губы пересохли.

— Твое сердце сейчас выпрыгнет из груди, и что мне с ним делать?

— Раздавить? — Предложил Ланц, с трудом справляясь со страхом. И почему ни Марго, ни саму Эдриану даже в голову не пришло, что за четыре дня шапочного знакомства Ланц никогда бы не успел научиться доверять этому человеку? А ведь в любой BDSM-сессии основным элементом действа должно быть доверие, разве не так?

— Это вряд ли, — чужие губы обхватили сосок. Ланц застонал. Живот пощекотал чужой смех, Эдриан явно начал соскальзывать на колени, точнее, уже соскользнул. — Все будет хорошо, верь мне,.

Когда головку поцеловали чужие губы, Ланц непроизвольно дернул руками, вздернутыми вверх, зазвенели цепи. Пах обдало чужое дыхание, влажное, горячее... желанное. Ланц уронил голову на грудь и обмяк, сопротивляться и держать спину прямо не осталось душевных сил. Он поверил. Мысль, что скоро это все закончится, уже не приносила успокоения. Напротив, удручала. Осознание того, что перед Эдрианом можно не притворяться, неожиданно успокоило настолько, что Ланц принял всю эту ситуацию, смирился и позволил партнеру это почувствовать. Чужой язык протиснулся в складку между пахом и бедром, пощекотал и исчез. Цепи зазвенели снова. Чужие пальцы вжались в бедро.

— Какие же у тебя тут заросли, — раздалось ворчливое.

— Мечтаешь лично обрить? — сумел выдавить из себя Ланц после продолжительной паузы, в течение которой чужая ладонь просто гладила по внутренней стороне бедра, и больше никаких иных прикосновений. Успокаивающе.

— Какой догадливый, — игриво заметил Эдриан, — думаю, кое-кто заслужил свою награду.

— За догадливость?

— За покорность, — только и успел услышать Ланц, как Эдриан обхватил его член ладонью, направил и... заглотил.

— Матерь божья, — пробормотал Ланц, судорожно облизывая губы.

Эдриан не ответил, но Ланц почему-то был уверен, что тот улыбнулся. Прямо с его членом во рту. Черт! Когда на фоне позвякивания цепей раздался первый придушенный стон, Ланс не сразу понял, что этот звук издал он сам. У Эдриана был просто божественный рот, как... вот как Галахер мог отказывать ему в таком удовольствии? Ланц не понимал. У него вообще многое не укладывалась в голове. Но конкретно сейчас ему было откровенно плевать на это. Внутри него все еще вибрировали шарики, чужие губы плотно обхватывали ствол, стенки горла щекотали чувствительную головку. Мыслей не осталось, хотелось кончить, толкнуться глубже, засадить по самые яйца и кончить. В глотку. О, да! Да!

Он не видел, проглотил ли Эдриан, но судя по тому, что тот выпустил его изо рта, только когда член окончательно обмяк, проглотил. Ланц чувствовал себя невесомым, мифическим существом. Фейри, заглянувшим на огонек к коварному лепрекону под шелест каменных кленов и напевы ведьмы. Что за идиотские сравнения? И тут из него выдернули нитку анальных шариков. Слишком чувствительное после оргазма тело отозвалось сонмом неприятных ощущений. Ланц пробурчал что-то протестующее, но пришел в себя быстрее, чем рассчитывал. Услышал, как вжикнула молния, но не успел сообразить, что это означает, когда чужие, неожиданно сильные руки схватили его за голень и заставили задрать ногу так высоко, что колено прижалось к груди. Теперь он упирался в пол только одной пятой, все так же вися на цепях. К груди прижалось чужое тело. Эдриан так и не разделся. Ланц тяжело сглотнул.

— Будет больно, — предупредил Эдриан, — придется потерпеть.

— Я тебя ненавижу, — проинформировал Ланц, но без должного запала.

— Неужели. Признаться, я рассчитывал на нечто большее.

— Обойдешься.

— Какой же ты... неподдающийся.

— Заводит? — К растянутому шариками заду прижалось нечто влажное. Ланц снова зажмурился под повязкой, но именно в этот момент ее с него сорвали. Глаза распахнулись непроизвольно.

— Еще как! — Выдохнул Эдриан ему в губы и поцеловал.

И Ланц позволил ему пойти до конца.

Эдди чувствовал себя странно. Сессия прошла хорошо. Неблестяще, конечно, но лучше, чем можно было ожидать. Отрицать обоюдное удовольствие было, по меньшей мере, глупо. Но ему все еще не давала покоя мысль, что с Фицпатриком было что-то не так. Может быть, он все же перестарался? И тому было слишком для первого раза. Но, блядь, тот кончил под ним дважды. Это ли не показатель? Эдди даже не стал вызывать ему такси, как собирался изначально. Предложил лично подбросить до дома. Тот с такой осторожностью устраивался на сиденье рядом с ним, что губы Эдди сами собой растянулись в самодовольной ухмылке. Фицпатрик ее заметил, смутился и замер, как вглядывающийся в зеленую луговую даль суслик. Эдди повернул ключ в замке зажигания и решил заехать на пристань по дороге с дому, адрес которого узнал от Кела перед тем, как направить за Фицпатриком арендованный лимузин. Он неожиданно понял, как нелепо называть его по фамилии после всего, что произошло между ними в "пыточной". Натаниэль — красивое имя, неуловимо отдающее чем-то французским. Эдди не нравились французы, поэтому он с легкой совестью укоротил мелодичное имя втрое, о чем и поставил в известность своего притихшего пассажира

Солнце только-только показалось из-за горизонта. Появилось непреодолимое желание поймать сплин и взглянуть на водный простор.

Ехали молча. Кажется, вымотанный безудержным сексом Нат даже задремал. Эдди не стал его расталкивать, заглушил двигатель и вынырнул в прохладное дублинское утро. Интересный, однако, порыв встретить рассвет именно с этим парнем. Сколько их таких у него было? Всех уже и не вспомнить. Но утро, рассвет и странное желание оказаться в одной постели, притянуть к себе теплое, податливое тело, зарыться носом в волосы на затылке и снова уснуть, все это было для Эдди впервые. Раньше он не мог похвастаться особой романтичностью. Откуда что взялось?

Он так погрузился в себя, что не заметил, что Нат выбрался из машины и замер у него за спиной на расстоянии шага, пока тот не заговорил.

— Сократил Натаниэль до Нат, но на самом деле я Ланц, от Ланцелота.

Умиротворенность и расслабленность слетели с Эдди, словно шелуха. Он резко повернулся на голос. На говорившем снова были очки, которые слетели с него во время профилактической драки в прихожей. Эдди испытал отчаянно желание сдернуть их с него. Но не успел, полностью захваченный откровениями.

— Ланцелот О'Ши, а не Натаниэль Фицпатрик. Его придумала тетушка, чтобы спрятать меня...

— Тетя?

— Маргарет Макарти.

Эдди почувствовал, как волоски на руках встали дыбом. Это что же получается, Кел знал? Знал, что работодатель Ната, то есть Ланца, от которого его следовало переманить, был ни много не мало, а его любимой, судя по интонации, тетушкой.

— Она тебя украла? — Эдди молниеносно взял себя в руки и иронично вздернул бровь.

— Спасла, — голос Ната, то есть Ланца, стал ломким и чужим.

Эдди шагнул к нему и снял очки. Тот даже не дернулся. Глаза у него были красивыми, большими и зелеными, но не такими переменчивыми, как у Кела, а, действительно, насыщенного зеленого цвета. Эдди впервые не смог выдержать чужой взгляд. Здесь и сейчас было в нем нечто такое, что делалось не по себе и тянуло отвернуться. Он опустил глаза вниз на очки в своих руках. Отвлекся, вскинул руки, посмотрел на собеседника сквозь стекло.

— В них нет диоптрий?

Ланц вздохнул, отобрал очки и машинально убрал в карман плаща.

— В финансовых кругах даже тебя не всегда воспринимают всерьез, а тебе уже тридцать два.

— А тебе?

— Я все еще учусь в Тринити-колледж. Двадцать два в следующем месяце.

Эдди напряженно застыл, разглядывая собеседника недоверчивым взглядом. Теперь уже Ланц отвел глаза, посмотрев на реку и солнце у него за спиной.

— Отец застрелил мать, когда мне было тринадцать. Она и тетя Марго... это я проболтался о них. Не понимал, что все это значит. Рассказал, как мы гуляли втроем в Мэррион Сквер, и я случайно увидел, как они целовались, пока думали, что меня нет рядом. Его посадили. Я выбрасывал все его письма, не читая. Но две недели назад меня у дома перехватил какой-то его приятель и сообщил, что в конце месяца отца выпускают досрочно за хорошее поведение.

Эдди протянул руку и провел пальцами по бородатой щеке. Он сбреет с него эту шерсть, даже если мальчишку придется привязать к стулу. Мысль была злой, и он не сразу сообразил, что его настолько разозлило. Ложь? В том-то и дело, что нет. Можно подумать, что он сам был до конца откровенен.

— Как это связано с твоим гей-демаршем? — Спросил Эдди и понял, что ткнув пальцем в небо неожиданно угадал.

— Напрямую, — Ланц встретился с ним взглядом, — отец просил передать, что вернется и заберет меня у этой извращенки, которая заморочила мне голову и не только мне. Как вообще социальная служба могла присудить ей опеку? И мы снова будем жить вместе.

— Тебе двадцать два, никто не имеет право...

— Не то, — Ланц тряхнул головой, — Я просто хочу, чтобы он не лез ко мне. Вообще. Чтобы понял, какой я, и сам отказался от меня.

— И ты не придумал ничего лучше, как "признаться", — он пальцами обозначил кавычки, — тете о своей ориентации и та подобрала тебе меня. Наверное, еще и досье предъявила, перевязанное красной подарочной ленточкой.

Ланц не стал отрицать обвинений. В глаза он все еще не смотрел, только на воду и рассветное небо.

— Я в целом не люблю людей, — наконец, признался он, — только цифры. Мне все равно с кем лишь бы без отца.

Эдди медлил. Ланц смотрел на солнце. Глаза у него начали слезиться, но он все равно не отворачивался, пока Эдди не закрыв их ладонью.

— Так было, но уже завтра я к тебе переезжаю.

Ланц оттолкнул его руку.

— Почему?

— Ты мне нужен.

— Мы едва знакомы.

— Сопротивляешься? Снова будут синяки, — с деланным сожалением откликнулся Эдди, проведя ладонью в том месте, куда пришелся первый, самый сильный удар.

— Нет и... — Ланц помедлил, но перехватил его руку, — Точка.

Эдди по достоинству оценил решимость в его взгляде. Пожал плечами, высвободил ладонь и ушел к машине. Забрался внутрь, подождал, пока до Ланца дойдет, что уезжать без него он не собирается. Тронулся с места, как только тот снова оказался рядом. Эдди чувствовал, как Ланца жгло изнутри сожаление о последнем слове, но мальчишка продолжал издеваться над собой и подавлять собственные желания. Интересно, почему? До сих пор винит себя за смерть матери и считает, что не имеет право на счастье? Глупость несусветная, но в его возрасте... У них десять лет разницы, кто бы мог подумать. Хотя, чисто внешне самому Эдди редко давали больше двадцати. К дьяволу все! Эдди запал. Всерьез запал, может быть впервые в жизни. Теперь Ланцу не отвертеться. Нашелся рыцарь без страха и упрека! Трусишка.

<b>Часть III. Ублюдки</b>

Эдди вышел на балкон и набрал Кела. Он не сомневался в том, что тот ответит, даже гарантированно находясь в супружеской спальне и смакуя самые сладкие, утренние сны.

— Ты вообще в курсе... — раздался у уха хриплый, заспанный голос.

— Ты знал, что он ее племянник? — перебил босса Эдди и сам же ответил на свой вопрос, уловив напряжение на том конце трубки, — Ты знал.

— Послушай...

— Нет, это ты послушай. Что вы с этой сукой вдвоем намутили, ты мне потом расскажешь, а пока... если тебе так нужен этот милый мальчик, — эти два слова он едва не выплюнул, — то, во-первых, пришли мне номер его тетушки, мне есть, что ей сказать. И во-вторых, я сейчас у него. Поэтому моим переездом придется руководить тебе. Грузчики приедут к десяти.

Кел ответил не сразу. Ему понадобилось время, чтобы осмыслить услышанное.

— Сволочь ты, — резюмировал он, но покладисто согласился выполнить оба пункта ультиматума, правда, снизойдя до уточнения, — И что б ты знал, делаю это только ради парня.

— С чего вдруг? Имеешь на него виды? Не советую, — жестко припечатал Эдди.

— Пошел ты, — буркнул Кельвин и отключился.

— Ванная свободна, — раздалось за спиной, как только Эдди отнял мобильник от уха.

— Есть какие-то мысли, что может связывать твою тетю и моего босса?

— Общий отец, — совершенно спокойно проинформировал Ланц, словно это было очевидно.

— Они брат и сестра? — Эдди был под впечатлением от того, что все эти годы Кел и словом не обмолвился. — Но они же терпеть друг друга не могут!

— Притворяются. Играют на публику, — пожал плечами Ланц и сразу же перевел разговор, — Не хочу, чтобы ты переезжал.