Штабс-капитан Круглов

-Хы... — Человек, явно сделав некий вывод, сощурил глаза, собрав в уголках мутновато прозрачных глаз лучики морщин. — Из благородных? — Скорее констатировал он. А с виду и не похож. — Вона морда какая... Рязанская. Ты паря как на пути попал? Мы едва с полок не попадали, когда паровоз встал. Повезло тебе... однако, не ожидая ответа, добавил старик. — Кочегар видно с Матреной своей в ночку хорошо поладил. Добрый был. А мог бы ведь и мимо прогнать. Тогда точно, кранты.

Говорливый бородач явно не нуждался в собеседнике. Ему было довольно слушателя.

Слушай, а может ты этот, как его, политический? — Озадачился говорун. — Из беглых? Вон и рубаха у тебя городская... Полотно хотя и драное, а не чета суконке.

Слушай, отец. — Не выдержал Сергей. Я сейчас туго соображаю. Головой здорово ударился. И вообще. Из поезда меня выбросили. Так уж вышло. За час, может, до вас впереди пассажирский шел. Владивосток-Москва.

-Ну? — Удивился старик. — Значит, я может, проглядел чего? Марьяна, ты не видала? Нет? Вот и я говорю. От самого Хабаровска... глаз не сомкнул. По стариковски. Не спится. Встречных— то со вчерашнего дня не было.

Не знаю, о чем ты... — Сергею было совершенно наплевать на странного соседа, слово сошедшего с картины передвижников. — Значит мы что в обратную сторону едем. — Сообразил Круглов. Ну и хорошо. Все легче. Армейский я. Капитан. На острове Русском служу.

-Вон как... — Удивился пассажир. — Ваше благородие? Говорю же... Меня не проведешь. Я породу чую.... Вы уж простите, ваше высокородие... мы люди простые. Поселенцы... С под Волги... Его Императорскому Величеству, Николаю Александровичу, благодетелю, спасибо. Указ монарший... Старик замер, пожевал тонкую губу и заинтересованно подвинулся к лежащему на овчине Сергею. — Ваше благородие... Не сочти за назойливость, а правда, что в энтом, Владивостоке, тигры по улицам бродят. Нам давеча мужик на Хабаровской такого порассказал, жуть. Дескать, ежели выберется зверюга полосатая, с телка ростом, и первого, кого встретит, сожрет.

Сергей тупо уставился на ненормального. — Ты чего, сдурел, дед? — Не выдержал он. Какие тигры? Хотя... Тут Круглов вспомнил статью в Красном знамени. Журналист местной газетенки живописно расписал появление раненой браконьерами тигрицы на пригородной станции. Прости, отец, было недавно. Подстрелил кто-то... вот и вышла на Океанской... Собаку задрала. Но так ее отловили. А насчет людей, ерунда это все... Слушать надо мень...

И тут до него дошел смысл сказанного странным стариком. Круглов моргнул, прогоняя наваждение, и негромко, стараясь угадать с какой разновидностью сумасшедших свела его судьба, поинтересовался у молчаливой соседки. Простите, он вам кто. — Покосился на отвернувшегося к соседям, и что-то им говорящего, старика, — родственник?

-Свекор это мой. Ваше благородие. — Не глядя на него, отозвалась женщина. — Мужик мой и детки-то в дороге от трясучки померли, одни мы с Григорием Акинтичем оклемались.

.Круглов тяжело вздохнул, и передумал интересоваться состоянием умственного здоровья старика. Спрашивать у столь же странной соседки, показалось глупым.

— Прости. — Почувствовал ей капитан.

Не исключено, что женщина вполне может всерьез считать, что ее муж и дети скончались от неведомой болезни. И переживания ее ни чуть не уменьшились от виртуальности ее болезненных фантазий.

— А чего он про императора сказал? — Решил подыграть Круглов ненормальным. Возможно, удастся все-таки понять, как и почему в конце двадцатого века свободно возят по железной дороге сумасшедших.

Простите, господин капитан... ежели, что не так про высочайшую особу... Он ведь ничего супротив такого не думал...

У нас в прошлый год не урожай, а слезы. Едва рожь поднялась, как и посохло все. Перед тем зимой стужа невиданная. Куда ж деваться? А тут как раз староста на сходе указ и объявил, мол, и землю дадут, и на обустройство, построиться. Мы ж с дорогой душой. Только вот путь-дорога больно тяжкой стала. Второй месяц, считай. В Сибири— то уже холода. Напростужалось много, а в Забайкалье так и вовсе поумирали. Сынишка тоже вот..., Митяйка мой. Да и муж, на что здоровый был... В два дня сгорел. — Женщина не смогла сдержать невольные слезы. Со всей деревни нас пятеро только и осталось...

Она утерла слезы уголком вдовьего платка.

" И на сумасшедшую не похожа? — Озадачено замер Круглов, переваривая все услышанное им, — хотя, может на нее смерть близких повлияла, и она рассудком повредилась?

— Ха, а дед? Тоже? — Он поглядел на тщательно подобранный наряд ряженых под старину пассажиров. — Нет, так не бывает. Тогда что?

Мысли, перескакивая с одного на другое, заметались в поисках реалистичной версии.

От неожиданной нагрузки, или сказалась травма, но в этот момент Сергей начал уплывать в дремоту. Бороться со сном даже не пытался. Права армейская мудрость. Если хочется работать, ляг, поспи и все пройдет. Так и здесь. Раз ситуация неясна, нужно переждать. Он закрыл глаза и погрузился в сон.

Игнат появился из белесого, словно бесформенного тумана. Проявилась плутоватая, и в то же время непроницаемая ухмылка.

_ Ну, слава тебе. — Выдохнул он, с явным облегчением. — Я уж думал... — он не закончил, оглянулся и чуть виновато пожал плечами. — Ты Серега, того, не серчай. Накладка вышла. Ошибочка. Я ведь хотел как полагается, свое дело исполнить, а тут такое. Собеседник приободрился, и уже увереннее закончил. — В общем, недоразумение.

Какое еще? — Круглов, понимая, что все это лишь сон, тем не менее не удержался от вопроса. — Вчера стекло кто-то кокнул, потом мне милиционер по голове долбанул, и в окно вытолкнул. Это ты называешь недоразумением?

-Недоразумение, это тот факт, что вы, Сергей Михайлович Круглов, вместо того, что бы благополучно преставиться, живы. — Перешел вдруг на официальный тон собеседник.

Это, я бы сказал, нонсенс. — Он вновь смущенно оглянулся. — Меня за такое по головке никто не погладит.

-А я говорил, пить надо меньше. — Съехидничал Сергей, вспомнив, как залихватски уничтожал запасы спиртного собутыльник.

-Ладно, чего уж там... — Игнат отвел глаза. — Только это еще не все. Понимаешь... одно к одному. Мало того, что жив..., так еще туда попал, где никак оказаться не должен.

-Это ты про теплушку с сумасшедшими? — Вспомнил Круглов.

-Сам ты сумасшедший. — Вроде как обиделся Игнат. — Прадед это твой... Понял? Родной прадед. И бабка... Или пра-пра. Три колена, одним словом.

Видя, что слова его не произвели на спящего должного впечатления, пояснил. — Ну, цикличность душ, все такое... Эзотерика, в общем. Короче, одно за другое зацепилось, вот и переклинило. Теперь ты сам в прошлом оказался. Вот. А ведь отец твой еще не родился. Парадокс, однако...

-Ну, хорошо. Я, конечно, все понимаю... — Чувствуя, что тоже начинает сходить с ума, отозвался Сергей, только делать-то что? Ты вроде сказал, мое время вышло. Значит что? Сейчас и случится. Во сне..., тихо.

-Если бы. — С явным огорчением пробормотал собеседник, морщась. Я уже и доложился, куда надо. И там все по учетам прошло... Говорю, парадокс.

-Тебя послушать, у вас там бюрократия, похуже земной будет. Неужели и вправду все так? — Круглов недоверчиво покрутил головой и даже во сне почувствовал, как заболел затылок. — Да и сам ты..., на посланника смерти, ни как не похож. Ханыга, какой-то, извини за правду.

— Откуда тебе смертный знать, что и кто я... — Голос Игната вдруг загустел, потерял интонации, исчезли виноватые нотки.

Он замолчал, словно актер, вспоминающий роль, и продолжил прежним шутовским голосом. — Маски они разные. Человек может представить лишь то, что может представить. На что способно его сознание. Потому и видит он в последний миг... Ладно, тебе это знать не положено.

Вернемся лучше к нашим баранам. — Ангел закусил толстенькую губу эпикурейца. — Ну, рад бы я тебя ... того, по адресу отправить, да не могу. Давай так. Я тут подумаю, с кем нужно посоветуюсь, как нам эту проблему решить, а ты пока поживи... А?

-В смысле? — Сергей услышал свой голос как бы со стороны. — Где пожить, в прошлом? Да ты понимаешь, чего сказал.

— Понимаю. — Отрезал Игнат, добавив в голос строгости. — Не пойму, чего ты кобенишься? Такой шанс выпал. А он ... — Скривился толстячок. Живи...себе, и живи.

Только помни, что они твоя родня, хоть и дальняя, а так никаких особых ограничений. Ты ж не Гаврила, какой Принцип, что бы на судьбы мира влиять. Твоего поля на это и не хватит. Только на родовую линию. — Непонятно пояснил разговорчивый призрак. — А я тебе даже чуть помогу. Нет, нет, никаких материальных дел. Только на словах. — Тут же оговорился ангел. — Он приблизил плохо выбритую щеку к Серегиному лицу и едва слышно прошептал. — Пока я там все не утрясу, тебе бояться нечего. Ты понял? Нет? Ну, после поймешь. Это все, чем могу...

-Значит договорились. — Констатировал он и начал потихоньку отодвигаться в туман.

-Эй, стой... — Круглов попытался ухватить исчезающую фигуру за край бесформенных одежд. — Это какой хоть год-то, и вообще?

-Год? — Вопрос явно застал гостя врасплох. — Ты извини, нам такие детали без надобности. Сам уточни, а? Какая собственно разница? Век туда, век сюда. Тьфу. — Он пренебрежительно сплюнул. — Прости господи за грубые слова, мгновение, по вселенским меркам. Все я полетел. Дела...

— А сколько ждать-то. — Вспомнил о самом главном Сергей, но вопрос явно прозвучал в пустоту.

Туман сгустился, и накрыл спящего спокойным и теплым покрывалом.

Разбудил его голос сидящего рядом старика. Тот хрипло откашлялся, провел по окладистой бороде крепкой ладонью, и повторил. — Станция скоро... Ваше благородие. Проснись.

Круглов протер глаза и легко поднялся с ощутимо попахивающего скотиной, тулупа. Ох, ты. Словно заново родился. — Недоуменно шевельнул головой он. И рука прошла. Чудеса. — Вспомнив о главном чуде, уставился на окружающих его людей. В слабом свете, струящемся из больше похожего на форточку окна, сумел разглядеть бессмысленно безразличные лица сидящих и лежащих людей.

Простая, темная одежда, бесформенная обувь. Кое-кто оказался в замызганных сухой грязью лаптях. Точно... театр абсурда. Не может такого быть...

Все хватит. Может, не может... Устроил... ромашку. Отставить. — Отрывисто скомандовал себе Сергей, и уже более мирно добавил. — Ладно, пусть даже и морок, но ведь вполне реальный и естественный. Это значит, что и вести себя нужно соответственно. А не волосы рвать. Их как выяснилось и так уже мало, а жить нужно. Старик не зря разбудил. Чего сказал? Про станцию? А откуда ему знать, в закрытой теплушке-то? — Вновь попытался Сергей соскочить на прежние рассуждения.

Едва плетемся... Значит станция скоро. — Пояснил дед свои слова, словно подслушав чужие мысли. — Может, кипяточком разживемся? Мария, приготовь жбанчик-то... — Повернулся Григорий к снохе. И тут же, без перехода, добавил. — Ты, ваше благородие, не серчай, если что не так скажу. Только, может, мы и не свидимся более.

-Ох, умен пращур. — Невольно улыбнулся Круглов, поняв, что хотел сказать ему старик. — Да и сам мог бы догадаться. Какая там власть ни была, а стража..., как ее, полиция, что-ли, во все времена имеется.

— Царское ли то время, или какое еще? Ох, поди поверь с ходу-то... И главное ни чего не известно. Даже в рейд и то с большим запасом знаний идешь. А тут, словно без штанов на плацу.

Все видно. Грамотному держиморде меня раскусить одной минуты хватит. Тогда уж точно вопросов прибавится. — Кто, что, откуда? Почему среди леса в одних портках? Да еще в погранзоне? А документ? Нету? Свидетели? Тоже... Ну, батенька...

Сергей невесело усмехнулся. — Да чего тут думать. Любой скажет. Засланный казачок-то. Кем? Понятное дело — врагами. Ну а с такими у нас во все времена разговор короткий. В каталажку. Или вон к жандармам, в третье отделение. И хотя шпионаж мне пришить трудненько выйдет, а если карьерист-служака попадется, запросто сумеет на косвенных уликах любые обвинения доказать.

Круглов пробежался взглядом по укрытым глубокой тенью углам вагона, словно отыскивая возможность для бегства. Какое там. Лишь маленькое, забитое крест-накрест окошко, и явно запертая изнутри дощатая дверь. Вот и все возможности.

-И угораздило же меня... — В сердцах вздохнул капитан. — Жил себе, жил. Не совсем может праведно, однако и не злодействовал уж слишком-то? За что этак-то?

Тем временем скрип усилился, вагон ощутимо вздрогнул, а следом раздался пронзительный гудок. Народ в теплушке оживился. Зазвучали невнятные голоса. Спрыгнул с верхних нар человечек в войлочной, явно перешитой из грубой солдатской шинели поддевке.

Мужик поправил суконную шапку, поморгал глазами, всматриваясь в сидящего перед ним Сергея, и принялся перематывать длинный пояс. Народ явно готовился к остановке.

Выстрел прозвучали неожиданно. Впрочем, определить сразу, что грохнуло за хлипкой стеной вагона, пожалуй, кроме Сергея никто и не сумел. Понимание пришло, только когда звук повторился. Одиночные выстрелы перешли в беспорядочную пальбу. Казалось, что треск и хлопки раздаются со всех сторон. А чуть погодя к грохоту добавились гортанно пронзительные крики.

Пассажиры испуганно замерли и с тревогой уставились на двери малоприспособленного для перевозки людей вагона.

-Что это, батька? — Вскинулась Мария, испуганно глядя на старика. — Тот промолчал, однако суетливо заерзал по доскам настила.

Ураганная стрельба продолжалась еще некоторое время, а затем наступила тишина.

Минуты напряженного ожидания, и наконец до слуха донеслись визгливые крики.

-Китайский? — Удивился Сергей, неплохо знающий язык вероятного противника. — Странно?

Слушатель подался вперед, стараясь разобрать, что кричат снующие вдоль вагонов люди, но не сумел. Он уже было собрался встать и занять более выгодную позицию, как двери задергались.

Однако, как можно было понять по звучащей досаде в голосах неизвестных, отворить запертые ворота они с ходу не сумели.

Вновь грохнуло и словно по волшебству в досках возникло с пяток отверстий. Вскрикнул сидящий на нарах худосочный паренек с бледным лицом, и схватился за грудь.

-Ни хрена себе... — Запоздало среагировал Круглов на столь радикальный способ решения проблем, однако тело ответило на угрозу куда скорее рассудка. Успев схватить за рукав линялого жакета свою дальнюю родственницу, Сергей кулем рухнул на пол вагона, потянув Марию следом.

-Лежи... — Прошипел он ничего не понимающей соседке, прикрывая ее от возможного рикошета.

Нового залпа не последовало. Дверь вновь дернулась и подалась в сторону, впуская в затхлое пространство вагона поток свежего воздуха. На светлом фоне возникло несколько фигур, ощетинившихся стволами винтовок.

-Лежать, тиха. — Проорал один из силуэтов. — Деньги бысторо...

Осторожно вывернув голову, Сергей сумел разглядеть, что представляют из себя новоявленные экспроприаторы.

-Это что еще за басмачи? — Не сумел сдержать он искреннего удивления, когда глаза привыкли к солнечному свету.