— Ты слишком доверчивая, — констатирую очевидный факт. — Помолчи и слушай, повторять я не хочу. Все вопросы задашь после завершения истории.
Собеседница открыла было рот, но тут же закрыла его и, насупив бровки, впилась в мою физиомордию требовательным взглядом. В эти мгновения в ней действительно чувствовалось нечто... что могло бы помочь притащить Селестию с Луной в Кристальную Империю, даже если бы они упирались руками и ногами.
— Начнём с того, что с момента начала нашего разговора прошло более тысячи лет. Да-да, я сошёл с ума, но это к делу относится косвенно. Дело в том, что после твоего заявления о желании мне помочь... а точнее о способе, как ты хочешь это сделать, я заковал тебя в кристалл, подобный тем в которых находятся остальные обитатели этого места. Это было сделано потому, что на тот момент я решил, будто ты захотела меня бросить. После этого ты была помещена в мою личную сокровищницу, где пробыла до момента прибытия в Кристальную Империю принцесс-аликорнов. Наше с ними сражение привело к тому, что они применили Элементы Гармонии, запечатав мою сущность во льдах, а город заставив исчезнуть на многие сотни лет. Оказавшись в не самом завидном положении, я обнаружил некоторое прояснение своего сознания и понял, что творил откровенные безумства, за которые сейчас не просто стыдно, а по-настоящему мерзко. За время заточения мне удалось стать сильнее путём смещения баланса сил, доминирующую роль в которых сейчас играет зимняя стужа, что и позволяет сохранять чистый разум и... низкую эмоциональность. После своего освобождения я посетил Кристальную Империю, но её сейчас защищает магический купол неизвестной модификации, что указывает на присутствие достаточно сильного и умелого мага. После этого мной было решено отказаться от всяких притязаний на корону и власть, вместо этого занявшись чем-нибудь более полезным. Сейчас мы находимся в моём личном убежище, созданном в период сумасшествия, где были собраны некоторые ценности... в том числе и ты. Остальные кобылы в этом помещении — мои бывшие наложницы, а жеребцы — преступники и те, кого таковым посчитал мой воспалённый разум. Теперь можешь задавать вопросы... Хоуп?
(4)
Рэдиэнт подняла руки к мордочке, помассировала глаза через опущенные веки, затем потёрла кончики ушей, после чего вперила в меня тяжёлый взгляд. Наконец, когда я уже начал беспокоиться, она спросила:
— Больше ты ничего мне поведать не хочешь?
— Если честно, то... я — не Сомбра, а представитель народа лысых приматов, душу которого твой друг детства запихнул в свою оболочку в момент прозрения, после чего ушёл на перерождение, оставив мне груз вины и ответственности за все свои поступки, — заявляю с самым серьёзным видом, но по мордочке собеседницы вижу, что она не слишком-то и верит в последнее заявление. — Ещё, я об этом умолчал изначально, так как боялся тебя расстроить данным фактом. Всё же ты — единственное близкое существо, о котором в памяти моего предшественника нет вообще ничего плохого. Хотя то, что ты целовалась со стражником во время приёма на семидесятилетие королевы Аморе его и расстроило.
— Ему стало плохо в доспехах и я просто оказала первую помощь! — вспыхнув мордочкой, воскликнула сиреневая единорожка.
— Его руки на твоих нижних округлостях — это один из этапов лечения? — иронично изгибаю брови.
— Я просто не успела отреагировать, когда он меня поцеловал, а тут ты... Сомбра, это всё недоразумение! — сжав кулачки под подбородком, быстро шагнувшая ко мне Рэдиэнт заглянула в мою морду большими жалобными глазами. — Я же тебе всё объясняла и ты говорил, что веришь...
"А уши прикольно двигаются. Вот сейчас поникли и висят. Куда там профессорским эльфам", — желание потрепать кобылку по голове, возникшее где-то в глубине души, было самым жестоким образом подавлено, но на его место пришло лёгкое разочарование.
— Я — не Сомбра. Помнишь? — уточняю сей немаловажный факт, а когда собеседница уже открыла рот, чтобы что-то заявить, добавляю: — А потому и обижаться за разрушенную первую влюблённость не буду.
— Сомбра... — вновь попыталась возразить мне Хоуп.
— Нет, — вздёрнув подбородок и прикрыв глаза, отвечаю холодно.
— Что? — словно налетев на стену на всём бегу, растерялась сиреневая единорожка.
— Не Сомбра, — поясняю своё решение. — Я ведь тебе всё объяснил.
— М... И как мне тебя называть? — опустив руки, волшебница постаралась выпрямиться во весь рост, но на моём фоне это смотрелось не слишком внушительно (разница в полторы головы сказывается).
"Человек, который убил дракона, сам становится драконом... Но я Сомбру не убивал, так что — не подходит. Тогда... человек, которого укусил вампир, сам становится вампиром. Ну или душа, которую Сомбра запихнул вместо себя в ледяную темницу, сама становится Сомброй? Ну... Ничем не хуже других имён. Разве что при знакомстве, как в этих новомодных книжках по компьютерным играм, каждый новый знакомый будет иметь минус сто к репутации", — почесав подбородок, принимаю решение не придумывать ничего нового хотя бы сейчас и здесь (псевдоним — дело важное).
— Можешь звать меня... Сомбра, — отвечаю торжественно. — Ну или Сомбра Второй. Всё же меня можно расценивать как наследника.
— Очень оригинально, — хмыкнула собеседница, отводя взгляд. — Значит ты... он меня так и не простил?
— За что? — опустив голову, вскидываю брови в жесте недоумения.
— За тот случай... с гвардейцем, — неохотно пояснила кобылка.
"Мне даже немного стыдно над ней так издеваться. Ведь она действительно переживает", — пронеслось на задворках сознания, там же где звучит глухое раздражённое рычание овеществлённой тени.
— Это ведь он тебя поцеловал, — пожимаю плечами. — Да и... не моё это дело.
— Сомбра... — Рэдиэнт вскинулась было, но застыла и, помолчав какое-то время, словно бы сдулась, после чего отвернулась и стала изучать глазами колонны. — Что ты собираешься с ними делать?
— Отпущу на все четыре стороны, — немного подумав, добавляю: — Хочешь стать героиней-спасительницей?
— Каким образом? — на меня покосились подозрительно, ожидая ещё какого-нибудь "приятного" сюрприза.
— На этой тайной базе находятся книги из библиотеки Кристальной Империи, спрятанные Сомброй от всяких жадных до власти и могущества негодяев; некоторое количество ценных металлов, драгоценных камней, артефактов... считавшихся родовыми сокровищами; ну и, разумеется, несчастные пленники безумного тирана, — взмахом руки указываю на колонны, игнорируя недовольное сопение и осуждающий взгляд. — А теперь представь себе картину, что первая пленница короля-чародея, помещённая в кристалл ещё до того, как это стало модным...
— Сомбра, даже если снаружи и вправду прошла тысяча лет, твоё чувство юмора от этого не стало лучше, — не оценила мою шутку сиреневая единорожка.
— ...Освободилась сама, нашла забытый на столе дневник с описанием заклинания и, выучив нужные чары, спасла всех остальных, предварительно отключив систему безопасности, — скрещиваю руки на груди. — После этого вы можете либо сразу отправиться в город, либо набрать трофеев и отправиться в город, где встретитесь со спасателями с юга.
— А что будешь делать ты? — спросила Хоуп.
— А Сомбры не станет, — улыбаюсь с намёком на печаль. — Слишком много плохого у кристалийцев связано с королём-тираном. Так что новость, что он пытался вселиться в тело одного из пленников, но не справился и развоплотился будет воспринята с восторгом. Лучше было бы, если бы ты, едва лишь освободилась, смогла дать бой ослабленному чудовищу и убила его, тем самым став спасительницей... Но в это не поверят.
— Почему это? — в мой живот упёрся указательный палец собеседницы. — Я не такая уж и слабая.
— Ты сможешь меня убить? — встретившись взглядом с Рэдиэнт, заставляю её опустить глаза. — Вот и другие не поверят. А вот в то, что неудачливый тиран погиб у тебя на глазах — вполне. Я же...
— Ты дождёшься, пока я доведу спасённых до города, а потом вернусь с информацией, — решительно прервала меня сиреневая единорожка, сердито насупив при этом бровки. — Ты ведь не собираешься просто взять и уйти, бросив всех? Меня?
"Если честно, то именно это я и собираюсь сделать", — тяжело выдохнув, закрываю глаза.
— Ты же понимаешь, что я — не тот Сомбра, который был твоим другом? — ответом мне было упрямое молчание. — Предлагай свой план.
...
Рэдиэнт шла в центре группы из тридцати семи испуганных, усталых и растерянных пони, которым пришлось пустить на тряпки часть одежды, чтобы обмотать подушечки ног. Они прижимались друг к другу боками, обхватывали себя руками и крыльями (те, у кого дополнительные конечности имелись вызывали сейчас необычайную зависть), но неуклонно шли в сторону нежно-розового барьера, сияющего над городом-государством, удерживая порядком ослабевшую снежную бурю.
Вообще, колонной идти было бы, конечно, удобнее, но вот поддержание сферического магического поля отнимало гораздо меньше сил. Кроме неё же, среди спасённых не имелось никого, кто владел бы нужными заклинаниями.
"Хотя, тот серый единорог, наверняка, умел и не такое. Только вот он предпочёл исчезнуть сразу же как был освобождён и хоть немного пришёл в себя. Ещё и выругался напоследок на каком-то причудливом языке", — подумала про себя голодная, вымотавшаяся кобылка, мысленно успевшая обрушить на голову одного умника все возможные кары за его желание "трагически умереть".
Сомбра... изменился. Впрочем, стоило ли ожидать иного после многих лет одержимости тёмной магией, а затем ещё и заточения на тысячу лет в полном одиночестве? Хоуп не была дурой, пусть её доброту часто принимали за глупость, так что она сумела понять многое как из слов самого жеребца, так и из рассказов освобождённых пленников (и любовниц... ррр).
Друг детства, с которым они ещё жеребятами мечтали о светлом будущем был сломан, пережёван и выкинут этим миром. Он ведь искренне радел за процветание Кристальной Империи, за что и был назначен на свой пост королевой Аморе, а затем шёл на самые тяжёлые решения ради других. Когда же ему самому была нужна помощь и поддержка... никто не смог, а то и не захотел, разделить это бремя.
...Сама сиреневая единорожка совершила глупость, когда спровоцировала Сомбру речами, слишком сильно похожими на предательство, что, вероятно, наложилось на затаившуюся в его сердце обиду (чтоб этому гвардейцу снег был одеялом). Оказавшись же один против всего мира он сломался окончательно... а затем и сошёл с ума.
Даже то, что сейчас жеребец заявлял, что он — занявший место Сомбры лысый примат, для Хоуп было ничем иным как попыткой отгородиться от травмирующего прошлого. При всём этом он продолжал нести ответственность и заботиться о жителях Кристальной Империи, пусть и желая переложить все заслуги на чужие плечи. Могла ли она винить его за желание сбежать?..
"Просто дождись. Хорошо? Я во всём разберусь, вернусь и тогда... мы всё исправим. Вместе всё исправим", — крепче сжав кулаки, кобылка сморгнула набежавшие на глаза слёзы и упрямо уставилась на край щита, к которому они наконец подошли вплотную.
Один из жеребцов согласился выйти из-под барьера, чтобы постучать по преграде, тем самым оповещая находящихся внутри об их появлении. После этого спасённые постарались сбиться ещё более плотной группой, негромко перебрасываясь короткими фразами. Некоторые даже начали мечтать о горячем грибном чае, ванной с душистым мылом, ну или хотя бы миске каши (есть хотелось всем).
Ждать пришлось достаточно долго, но причина этого вскоре стала ясна: с другой стороны полупрозрачной розовой преграды выстроились воины с щитами, копьями и мечами, образовавшие некое подобие прямоугольника без одной стенки. Лишь после этого часть сегментов купола исчезла, наконец-то давая возможность войти на территорию города, тут же оказавшись в окружении гвардейцев в позолоченных доспехах с символами солнца. Сомнения в том, кто именно заняли дворец окончательно развеялись, хоть их и было откровенно немного.
— Развейте щит, — приказным тоном обратился к спасённым высокий тёмно-красный единорог с белой гривой, находящийся внутри периметра своих воинов, будучи вооружённым только мечом, висящим на поясе.
Кристалийцы, ещё недавно радовавшиеся спасению, испуганно озирались вокруг и жались друг к другу даже плотнее чем тогда, когда спасались от холода. Никто из них не мог взять на себя первенство, да и не имели они такого права.
— С кем я разговариваю и по какому праву вы распоряжаетесь на территории Кристальной Империи? — всё же отменив заклинание, максимально спокойным и уверенным голосом спросила Хоуп, перед которой жеребцы и кобылы поспешно расступились, открывая дорогу к жеребцу.
— Назовитесь, — потребовал единорог.
— Я — старший целитель Кристальной Империи, Рэдиэнт Хоуп, — сделав несколько шагов вперёд, волшебница посмотрела на воина, где-то на половину головы уступающего Сомбре ростом и заявила: — А теперь, если вы не ответите на мой вопрос то узнаете, что защитная магия не спасает от заклинаний целителей. Уверяю вас, сражаться во время недержания и рвоты — это не самое приятное из занятий.
— Вы смеете угрожать... — начал говорить жеребец, но закончить не успел.
— Лейтенант Дрейк, заткнитесь, — разнёсся над головами собравшихся новый голос, одновременно звонкий и властный, с чуть хриплыми нотками, заставивший воинов из оцепления вздрогнуть и рефлекторно втянуть головы в плечи, что показывало их явную опаску в отношении незнакомки. — Что застыли истуканами? Разойтись!
Подчиняясь приказу, передняя стенка импровизированного прямоугольника поспешно расступилась, открывая вид на сравнительно невысокую янтарную единорожку с огненной гривой, одетую в жёлтую безрукавку до середины бёдер и облегающие штаны. — Моё имя — Сансет Шиммер. Я — ученица правительницы Эквестрии, принцессы Селестии. А сейчас... Кто-нибудь, хотя бы плащи им дайте!..
(5)
— Возрадуйся, принцесска! — распахнув высокие двустворчатые двери, ведущие в тронный зал, громогласно оповестила о своём прибытии Сансет Шиммер. — Я принесла благую весть!
— Неужели кто-то нашёл Кристальное сердце? — оторвав взгляд от прозрачного шара, наполовину утопленного в деревянную подставку, с усталой надеждой спросила розовая аликорница, одетая в светло-голубое платье, отлично сочетающееся с голубовато-белыми стенами, полами и потолками дворца города-государства, высокой башней устремляющего свою вершину в небеса.
— Вы четверо — выйдите за двери, — скомандовала янтарная единорожка гвардейцам, стоявшим справа и слева от трона. — Исполнять.
— Госпожа Шиммер, наш долг... — попытался возразить ученице принцессы Селестии один из жеребцов.
— Ваш долг — исполнять приказы, а не обсуждать их, — прищурив полыхнувшие магией глаза, констатировала огненногривая единорожка. — И уж тем более — не проявлять неуместную инициативу. Или же вы считаете, что я не смогу защитить принцессу Каденс? Может быть хотите провести учебный поединок — четверо против меня?
— Никак нет, госпожа Шиммер; будет исполнено, госпожа Шиммер, — поспешно отозвались гвардейцы, прекрасно знакомые со вспыльчивым характером ученицы принцессы Селестии, которая не раз доказывала, что и в магических поединках, и в сражениях с применением оружия превосходит очень многих (быть же битыми на глазах у сослуживцев никто не желал).
