Неконец (Летописи Песца)

Василий отозвался не сразу:

— Слушаю, что у тебя?

— "Звоночек" есть. Приехал дед с того берега...

— Чурка?

— Нет, наш, в магазин ездил. Старика не тронут...

— Не должны.

— Ну да, но "посоветовали" больше не появляться.

— Вот суки...

— И ещё — там сявки на него крысились, а чёрт постарше их унимал. Дед языка толком не знает, но различил слова "три дня". По-моему — звонок, три дня они ещё тихие, а потом готовят что-то.

— Как слова звучали? "Уч гюн"?

— Ну да, примерно так.

— Понял, благодарю. Будь на связи, пока всё. А, это... разрешаю выпить — за упокой Пиндостана! — хохотнул Василий. Похоже, сам он уже "отпел" страну вероятного противника несколько раз.

— Ну, вроде бы всё — сказал Петрович. Я что видел доложил, а дальше вам лучше знать. До встречи, приятно было познакомиться — он пожал руку Сергию, кивнул Наташке — Случится бывать в Знаменке — заходите, дом с ветряком.

18. Наташка

Сначала она забеспокоилась. Кольнуло почему-то сходством со сценой из давнишнего фильма, ещё про Вторую Мировую. Но разговор проходил спокойно, команды немедленно собираться Сергий не получил... В общем, мало ли что происходит — стычки с "чёрными районами" случались и раньше. Потом парни с месяц хвастались боевыми шрамами и фингалами, рассказывали как "дали звону цунарефам". Девушка была уверена, что на том берегу происходило то же самое. Мальчишки, что с них взять. Старшие, ни побратимы, ни их противники с той стороны, в стычках не участвовали. Только три года назад был случай зимой — убили парня из третьего микрорайона. Тогда собрались все — оказалось, что под командой двух сотников "братства" — действительно две сотни. Но из области прикатило аж пять автобусов с ОМОНом, разогнали и правых, и левых. Поселковая больница заполнилась избитыми, но все довольно быстро оттуда вышли, и все на своих ногах. Через пятнадцать суток вышли и взятые ментами. Даже условный срок никто не получил — похоже, у чёрных действительно было рыло в пуху и "крыша" их протекала. Обе стороны с тех пор поумерили пыл — получать тяжёлой дубинкой по рёбрам и не иметь возможности ответить не хотелось никому. Так что Наташка честно надеялась, что ничего серьёзного и в этот раз не случится. Помахав ручкой "Деду Морозу", она недвусмысленно прижалась к Сергию и они продолжили недалёкий путь к обещавшему рай шалашу.

19. Петрович, конец дня 01.08, Знаменка

Приехав домой, профессор с некоторым даже удивлением обнаружил, что не устал. Дистанция приличная, но обратный путь он проделал, кажется, без участия мозга, как йог из секты "медитирующих на бегу". Ноги крутили педали, руки рулили и перещёлкивали в нужном месте передачи, а голова летала где-то далеко. От расклада сил в посёлке до глобальных изменений, вызванных извержением, которое, вероятно, продолжалось ещё. Но информации никакой не было — были только мысли...

Первым делом он включил компьютер — пусть собирает падающие буквально с неба новости, и только потом занялся хозяйством, включив ещё и телевизор — тоже новости, хотя и специфически отфильтрованные.

20. Сергий, Наташка, ночь, гараж

Телефонный звонок был совершенно некстати. Нет, он не застал их в самый волнующий момент — тогда его бы просто не заметили. Но и когда ты лежишь, прижав тонкую фигурку любимой к своей, хочется надеяться, мускулистой груди — отрываться не хочется просто категорически. Однако к вызовам в Братстве относились серьёзно — а звонил сотник. Потому парень с сожалением отпустил одну руку и нашарил этот гадский аппарат, который, по слухам, успел надоесть ещё Льву Толстому. Василий был конкретно нетрезв, но при этом, как и положено, в ясном рассудке. Приказ — взять на складе товар — что именно сейчас хозяин скажет, и доставить сюда — на "совещание". После чего быть свободным. Ну и передал трубку В.А., который был не сильно трезвее. Список "заказа" сомнений не оставлял — "совещание" продолжится в том же духе. Типа княжий пир, на котором дела и решаются.

— Возьмёшь прокатиться?

— Да там ехать всего ничего...

— А мне что, здесь сидеть?

— Поехали конечно. Я думал, ты не захочешь.

— Ещё как захочу!

* * *

Пир был в самом разгаре.

— О, он ещё трезвый! — сходу встретил нагруженного коробками с выпивкой и закуской Сергия невысокий, но очень плотный и подвижный Василий. — Тебе ж разрешили!

— По такому поводу можно — поддержал его Алексий, высокий и бородатый, почти как Александр Невский из старого советского фильма — Вон, видал что там творится?

"Совет" происходил на квартире В.А., обставленной в "богатые нулевые", и телевизор там был — есть на что взглянуть. Сейчас на огромном экране шли "без комментариев" впечатляющие кадры рвущегося в небо столба дыма, пыли, огня и всего остального, что выбрасывает вулкан. Не хватало только полагающейся вулкану горы — коптило в небо прямо из дыры в земле, окружённой каким-то несерьёзным буртиком. Через минуту показали спутниковые кадры — пыльный факел перечёркивал материк наискось от середины США через Канаду и тяжёлой кляксой закручивался возле Гренландии. Становилось ясно, что гора у этого вулкана вполне настоящая, километра два-три высотой, просто масштаб горы терялся на фоне жерла.

— Штрафную, однозначно! — Василий уже сковыривал пробку с коньячной бутылки.

Сергий взял поданный стакан, задержал дыхание и выпил залпом.

— Чудило, это ж коньяк! А ты его как самогон жрёшь! Учись у старших — Алексий картинно поднял свой стакан, повёл его в сторону телевизора и медленно, как будто даже не глотая, вылил в себя.

— Ладно, он и так от любви пьяный — вмешался В.А. — Я сегодня в гараж захожу — а они на меня из-под одеяла...

— Это правильно, дело молодое... — Алексий словно воды выпил, не сбившись с дыхания.

— А чего не привёл? А ну давай её сюда! — глаза сотника сверкнули. Очень недвусмысленно сверкнули — Сергий похолодел несмотря на разливающийся жар от коньяка.

— Василий, всё тебе по бабам... Отставить, не до сук нам сейчас — выдал бородатую шутку Алексий, одновременно взмахом ладони отсылая Сергия прочь — послезавтра черти уже готовы будут, так что нам всё решить сегодня, а завтра дело ждёт!

Парень вышел за аккуратно обшитую досками железную дверь как зомби. Отдать, дать попользоваться — было невозможно абсолютно. Дать в морду Василию, пусть один раз, пусть потом отпинают — тоже не из области реального. Таких "младших учеников" сотник раскидывал пятерых просто проходя через зал — комнату без мебели всё в том же "доме молодёжи" на окраине... Главное же — что просьба по тону и выражению была обычной. Не видели в этом ничего экстремального и выдающегося ни сотник Василий, ни вождь и атаман Алексий — есть у тебя девка, так поделись со старшим братом. И это резко переворачивало все представления Сергия. Раньше он просто не задумывался о таком аспекте "братания". Не было повода, да и писаного устава у братства не было, был Алексий, который говорил "что", были сотники, которые учили "как" — и всё было просто, тут мы, белые, там они, чёрные, собраться с силами и изгнать чёрных в их дикий чуркестан — и будет жизнь хорошая. Был в этой идее масштаб, был размах и позитив — почему бывший пункер пункер — punker, не совсем грамотное, но имеющее хождение производное от punk Серьга и не сопротивлялся даже в душе, когда переназвали его Сергием на старинный лад, долженствующий обозначать отличие, особость побратимов от всех иных-прочих, обычных людей. Оставалось надеяться, что Василий просто перепил, а Алексий не придал значения его оговорке, задумавшись...

Когда не знаешь что делать с правдой — обмануть себя удивительно легко. Сочетание приятного опьянения от коньяка и ещё более приятного опьянения от Наташки позволило ему забыть тревожный эпизод ещё до того, как трёхколёсный скакун был водворён на положенное место. Благо ободранный кузов мотороллера нисколько не утратил своих качеств после незапланированного контакта с воротами гаража, а последнего гаишника видели на районе больше года назад.

Целоваться начали прямо в гараже, да там и остались — некогда было подниматься наверх. Некогда и незачем. Чтобы не было совсем уж темно, Сергий нашарил запасные ключи от машины шефа — хозяин иногда вызывал Сергия забрать его откуда-нибудь на машине — если нужно было показать важный вид или если ноги уже не шли. Деловые переговоры — дело трудное. И на этот случай ключи лежали в гараже, в тайничке. Под лампочки и музыку стереосистемы всё происходило ещё романтичнее, хотя, казалось бы, больше и некуда.

21. Петрович, утро 2.08, Знаменка

Ничего утешительного "рыбалка" не принесла. Вулкан не ограничился одним взрывом, как Кракатау, затихший после своего знаменитого "выстрела" практически сразу. "Этот" — внушающего уважения имени ему не придумали, а название "Йелоустоунский вулкан" не напроизносишься, почти "Эйяфлатлайокудль" — после бабаха продолжил гнать в атмосферу дым и пыль. Были уже и подсчёты сделаны, и выводы — как водится, совершенно противоположные. Нет, до того, чтобы предсказать безвредность и незаметность такой катастрофы для маленького шарика Земли — никто не додумался. Но вот уровень последствий предсказывали на удивление разный. От незначительного, на единицы градусов, общего похолодания климата, до тотальной "безъядерной зимы". Глядя на расползающуюся уже на пол-Атлантики серую тучу — в первый прогноз верилось слабо. Историю Кракатау и Тамбора повторили сотни раз, даже по российскому каналу, и по аналогии выходило, что самый пик похолодания придётся на зиму — так что роковой тринадцатый год обещает при своём начале роковые морозы. И нет смысла грезить о тёплых берегах — далеко, не достать. Ни пешком не достать, ни на коне педальном. Так что выжить нужно здесь.

Профессор не боялся смерти. Нет, умирать он, конечно, не хотел, но особый иррациональный страх плохо уживается в рациональном сознании. Он просто поставил себе научную задачу — и был готов искать её решение, как давно, в забытой уже жизни, искал решение задач технических. По сути, они были похожи — минимальными средствами обеспечить то, что никто ещё в мире не делал. И тогда — он сумел, так почему не суметь сейчас? По крайней мере, это делало его одинокую после ухода жены жизнь не бессмысленной. Петрович отодвинул ноутбук и начал рисовать на тетрадном листе кружки и стрелки с одному ему понятными обозначениями. Так, занимая руки карандашом, ему лучше думалось. Требовалось систематизировать потребности выживания, определить необходимые для этого ресурсы и придумать, как эти ресурсы получить. Или создать, если получение невозможно.

22. Наташка, вечер 2.08, посёлок, площадь

Всё хорошее когда-то заканчивается — даже если не заканчивается совсем, то, по крайней мере, приходится прерываться. Вот и теперь — нужно идти работать. Тётя Лена торговли не прерывала, хотя и подняла цены на все нескоропортящиеся товары вдвое. Да и В.А. прервал "забастовку", отправив Сергия на развоз. Война войной, а оборот — по расписанию. Тем более что глобальных последствий пока вроде не происходило — "упокой Пиндостана", с такой радостью отмеченный вчера "патриотическими силами", пока что не происходил — наоборот в новостях сообщили о спасательных работах, эвакуации населения из 200-километровой зоны, показали фрагмент речи несчастливого, но упрямо "держащего удар" "чёрного президента", призывающего народы Америки вспомнить тяжёлые времена и победить, как победили тогда... Да и здесь, где никакого извержения не было, а были взлетевшие цены — народ не впадал в уныние, явно намереваясь пережить и эту напасть. Ворчали, ругались, но не зло и вполголоса. Выручка даже возросла — предчувствуя ещё бОльшие цены, население закупалось, хозяйка закупалась на возросшую выручку, и механизм крутился.

Приняв у отстоявшей день Ольки ларёк, девушка села ждать, когда закончит развоз и приедет к ней радость её. Его работа была более напряжённой, но не такой долгой, а от объявленного "общего сбора" (в посёлке скрыть новости среди "своих" было невозможно, да никто и не пытался) его "забронировал" В.А. Большой акции не намечалось, "Старшие братья" планировали прогуляться по чёрному району, напомнить, "на чьей земле живут цунарэфы", может вздуть кого показательно, но только если сам нарвётся, а особо ситуацию не накалять. Как отряд проходил на "чёрную территорию", она не видела, но возвращались "победители" по главной дороге, даже в некотором подобии строя. И мимо не прошли — после акции выпить не возбранялось.

— Паш, как там за речкой? — спросила Наташка у десятника, покупавшего аж три дорогих "Путинки" — правда, на всех.

— А, скукота. Попрятались все, как тараканы. Два зверёныша бешеных попалось, камнями кидать вздумали, ну, одному прикус поправили, а второго ведьма старая закрыла, не пинать же старуху...

— Ну, ей Вася тоже внушение сделал, а то орала сильно — подключился другой боевик, Наташке незнакомый. То есть видеть-то она его видела, но по имени не знала.

— Да? Я не видел, переулок прикрывал. Внушилась?

— Куда она денется. Они только тогда орать горазды, когда их трогать боятся. Как подавилась!

— Ну ладно, мы пойдём уже, жарко на площади торчать.

— Счастливо. Приходите за добавкой.

— Достаточно и этого — к излишествам Павел был строг.

23. Петрович, вечер 2.08, Знаменка

К вечеру общая схема была готова. До похолодания, которое ожидалось через полтора-два месяца, следовало укрепить крышу, сделать новую отсыпку на чердаке, прямо поверх старой, и подготовиться к капитальному утеплению дома — по колымской технологии, то есть собрав из плетенки вторую стену и набив её снегом. Удвоить запас дров. Насушить яблок, любых, хоть дичка — от цинги. Сложить дополнительную печь в подвале, если морозы будут такие, что дом не обогреть. Взять последние деньги, купить побольше тёплой одежды — и дешёвых ватников, для бытового применения, и обязательно один дорогой комплект, в котором можно не только по двору топтаться, но и далеко ходить по морозу. По первому снегу вывезти лесные ульи, сюда же, в подвал. Предыдущие годы они и зимовали там, на деревьях, как и домашние — в саду, но эта зима уж точно не будет тёплой и мягкой. Верить в оптимистичные прогнозы профессор отучился очень, очень давно.

24. Сергий, ночь 3.08, посёлок, гараж

Наверное, за вчера он исчерпал лимит счастья — началась тёмная полоса. Наташку мать загнала домой, и та не решилась спорить. А может, не захотела? Вроде в глазах её читалось совсем другое, но недобрые мысли упорно приходили сами собой. Вдруг она обиделась на что-то, или просто не понравилось, надоело... Да ещё побратимы крысой тыловой обозвали — они-то за речку ходили, а он тут, ящики таскал... Там и "акции" считай не было, и не сам он, по прямому указанию сотника, да и Павел-десятник обзывавшего тут же оборвал — а всё как-то хреново было на душе. Хреново и неспокойно. Хотя объяснить причину он не мог. Может и правда похмелье, "синдром отмены Наташки", как он про себя пошутил. Но не верилось. Что-то не так было. Сильно не так. Но что — он понять не мог.