Делион. Огненная пляска

В конце концов, Клепий решил действовать по обстоятельствам и, двинувшись на юго-восток Бравии, добрался до первого февсийского порта, там нашел первый попавшийся корабль, который отплывал на Морской Восток.

Гора Шармат располагалась далеко на востоке, там, где солнце пробуждалось первым, далеко за Эльфийским Протекторатом — враждебному Империи государству. Идти же пешим через государство эльфов страж не решил — лишь пять лет назад закончилась кровопролитная война империи с эльфами. Клепий решил добраться до Морского Востока и развитых городов-государств, отыскать там более точную карту и затем двинуться обходным путем по южной границе Протектората. Далее этой точки, Клепий планы не строил. Было естественным то, что он обдумывал мысль о предательстве одного из стражей Обители и, если ведьма не врет, то задача намного усложнялась. Теперь за печатью охотился не только Клепий, но и поборники Тьмы.

— Буду молить Ветроволосую богиню, чтобы ветра благоприятствовали нам, — ответил Клепий капитану судна.

Страж стоял на палубе корабля, опираясь на бортовое ограждение и вглядывался вдаль, туда где тонкая линия горизонта отделяла лазурное море от голубого ясного неба.

Капитану Лемису уже было далеко за пятьдесят, носил он старые потертые кожаные брюки, порванную во многих местах рубаху, подшитую белыми нитями, а на голове он носил странный головной убор треугольной формы, который постепенно входил в моду в территориальных водах империи. Потрепанный вид, шрамы на лице и откусанная часть носа говорила о его прошлом, как о неспокойном времени. Первые два дня напролет страж проводил в каюте капитана, выпивая с ним по бутылке рома за ночь. Лемис был весьма говорливым собеседником, что ничуть не смущало молчаливого Клепия, он внимательно слушал капитана, который безо всяких проблем решился подвести стража Ордена до Ноблоса.

Лемис рассказал о том, как начинал путь моряка от простого матроса, нещадно драящего палубу днем и ночью, и заканчивая потоплением его собственного корабля — Водной Тверди. Лемис попал на корабль в шестнадцать лет, когда началась война с государством Южноземья — Орифагеном. Тогда, при абордаже корабля, его в первый раз ранили в ногу, которая до сих пор ноет при смене погоды.

— Моя левая нога предсказывает погоду лучше, чем жрецы или маги, — отшучивался Лемис.

Юнга Лемис в скором времени стал навигатором для флота Детона Брулия, который проложил новый торговый путь в южную часть Заморья — колонии Морского Востока. Однако, там Лемиса захватили в плен пираты и он смог сбежать от них только спустя несколько лет. Вернувшись в Империю, он стал боцманом при капитане Фавре на его знаменитом «Решительном». Тогда, вспоминал Лемис, началась страшная междоусобица между семейством Энтионов и Келуев, и судьба подала свою длань таким образом, что капитан Фавре оказался на нужной стороне. Война закончилась одним решающим сухопутным и морским сражением. В битвах при Лихих Водах, где ни один опытный моряк был не в силах предугадать течение, Фавре и флот Энтионов разгромил своих врагов.

— После этого жизнь меня еще побросала, — говорил капитан.

Он опустил те факты, при которых он стал контрабандистом. Почти десяток лет он работал на агентов Брулия и доставлял контрабанду минуя пошлины и налоги, пока его не настигли инквизиторы. Его хотели приговорить к смертной казни, однако богач Брулий через своих агентов сумел подкупить их и, таким образом, Лемис остался в живых.

— Вот тебе и история страж, взлета и падения, — сказал капитан, но затем пожал плечами. Впрочем, я не жалуюсь на свою жизнь, я изрядно прожил и надеюсь скончаюсь в морских водах, при каком-нибудь кораблекрушении. Я морское дитя и море должно принять меня.

— Надеюсь только не в этой экспедиции, — пошутил на этот счет Клепий.

Впрочем, капитан показался стражу славным малым. Его любила команда и сам он был опытным моряком, знал где расположены рифы, когда грядут переменные ветра и прокладывал маршрут с учетом того, на каких островах располагаются пираты.

Утро выдалось ясным. Ни единого облачка на небе. Клепий уже успел позавтракать в который раз рыбой, на этот раз вареной. Страж не осуждал кока, так как эти морские волки привыкли есть то, что дает им море.

— Если честно страж, я не понимаю, зачем вы решили двигаться через Ноблос, — завел речь капитан Лемис. Сейчас на севере Морского Востока неспокойно.

Клепий ощетинился, как еж. Авторитета стража вполне хватала в землях Империи, или соседних королевствах, такие как Нозернхолл или Рабия. Однако, на Морском Востоке жили совершенно другие люди, с абсолютно другой культурой. Они не признавали ни Двенадцати богов и обращались с природой эфира совершенно небрежно. Война — эта всегда другие законы. Разруха, голод, фуражирные набеги. Клепий понимал, на что он идет, однако обойти стороной — значит лишиться времени, которого он итак потерял много.

— Когда вы в последний раз были в Ноблосе, капитан? — поинтересовался Клепий у Лемиса. И что там происходило?

— В Ноблосе я бывал давненько, мать его, — отвечал капитан, потирая свои грязные бакенбарды. Больше солнцеоборота назад. А вот с месяц назад я вернулся в Лапир из Фибла, которые чуть южнее Ноблоса.

Клепий еще раз вдохнул свежего морского воздуха. Солоноватый и прохладный, он напоминал ему Обитель, которая располагалась на небольшом острове посреди моря.

— В Фибле я узнал о том, что на Морском Востоке появилась еще одна грозная сила помимо фанатиков Фахтаче и Пяти Колоний. Некто Куарья короновался, как царь Морского Востока и, Дадур их подери, без бутылки рома там не разберешься, кто с кем воюет.

Лемис рассказал о том, что Куарья был сыном убитого в прошлом консула Империи — Куарона. Он сбежал не без помощи слуг из столицы на Морской Восток. Каким образом он поднялся от сына консула до короля этих странных земель неизвестно. Помимо прочего, капитан рассказал и про сам Ноблос.

Ноблос — один из крупнейших портов на Морском Востоке, который успешно торгует благовониями, пряностями, эмирийской сталью, которая идеально подходит для легких, но прочных эмирийских доспехов, а также успешно экспортируют рабов в Империю. Город управляется Советом из сотни человек, среди которых самые богатые купцы города. Однако, как говорил сам Лемис, в городе появились опасные элементы — члены культа Фахтаче, агенты Куарья, а также странные природные явления — например дождь из рыб, или появление огромных песочных червей.

Сам Клепий не желал ни на йоту задерживаться в Ноблосе и желал, чтобы город для него стал эдаким перевалочным пунктом между Империей и горой Шармат. Он много думал о словах ведьмы, в особенности о хранителе печати, который закован в гору. Он никогда не слыхивал о нем, что не удивительно — Шармат расположена очень далеко от Империи, к тому же доступ к горе перекрыт враждебным Эльфийским Протекторатом.

* * *

Капитан Лемис оказался прав. Ровно через три дня, ранним утром, они прибыли в Ноблос. Клепий щедро отблагодарил капитана серебряными дукатами, а сам решил двинуться в первую попавшуюся таверну — рассадник сплетен и новостей, чтобы узнать о текущих делах в городе и в целом, Морском Востоке.

— Будь осторожен страж, — почесывая свою густую бороду сказал капитан. Я морской демон и чую опасность издалека. Так вот, здесь ее полно.

Гавань Ноблоса воистину была огромной. Она превосходила по размерам множество имперских портов, но сильно уступала столице Фикии и гаваням Торгового Союза. К докам причалено множество кораблей самых различных государств — огромный флагманский корабль, судя по гербу с изображением грифона, был из Империи, так же там были пришвартованы небольшие, но вместительные гномьи суда из Высоких Пиков, даже торговые галеоны, покрытые щедрой растительностью, это были корабли амазонок. Множество судов неизвестно даже Клепию — судя по всему это были корабли из Морского Востока, Семиостровия — центра мореплавателей в Империи, и Южноземья, которые редко шли на контакт с иными расами.

Некоторое число торгашей располагалось прямо на пристани. Как только люди, гномы или амазонки сходили с кораблей, они тут же предлагали свои товары — еду, местные благовония для успокоения тела после дороги, морские соли, дешевые безделушки под видом антиквариата, целебные масла для потенции (которые расхватывались как горячие пирожки). Кстати, о горячих пирожках — их здесь было очень много. Клепий успел разглядеть уже целых три пекарни, из которых пахло ароматными булочками и хлебом. Запах выпечки смешивался с вонью рыбы, висевшей на сетях прямо перед портом, дерьмом, мочой и мужским потом.

Корабельные торгаши обычно не чурались нанимать для себя грузчиков — род занятий непрестижный и мало прибыльный, но ничего сложного в разгрузке корабля не было. Особенно сюда ретировались различные нищенские слои Ноблоса — бродяги, пьяницы, даже калеки умудрялись здесь заработать. После разгрузки корабля они дружно шли в ближайшие таверны и напивались до беспамятства, потратив весь заработок на выпивку, шлюх и ставки на петушиные бои.

Грузчики сновали туда-сюда, кто был пустой, а кто нагружен тюком, корзиной с товаром, или гномьими железными слитками. У них под ногами путались маленькие грязные попрошайки, выпрашивая у гостей Ноблоса хотя бы одну монетку.

— Алвай! — так почтительно обращались на Морском востоке к незнакомцу. — Подайте хотя бы один серебряник.

Клепий посмотрел на грязного сорванца, в рванных лохмотьях и дырявой обуви. Банда из таких детей рассеялась по всему порту, стараясь обобрать каждого до нитки. Клепий предусмотрительно убрал мешок с дукатами во внутреннюю часть плаща.

— Моя мама умерла, а бабушка — слепая и ходить совсем не может, — мальчишка говорил на восточном диалекте имперского наречия и Клепий хорошо понимал его. — Я ничего не кушал уже два дня, помогите мне, алвай.

Но страж хорошо знал, кто стоит за этими мальчишками. Нищие попрошайки в Ноблосе управлялись одним человеком, к которому стекались почти все богатства приезжих, решивших пожалеть этих детей.

Страж присел на одно колено и посмотрел в голубые глаза нищего мальчика.

— Дам один серебряный дукат, если скажешь, где найти хорошую таверну, — ответил Клепий.

— Так это вон, «Лев Морской», — ответил мальчик заулыбавшись. — Там дядька Сорик работает, жена его гадина, гоняет нас постоянно ведром с помоями да кипятком. А Сорик нас часто подкармливает. Что его псы не доедают, нам отдает.

— Как тебя зовут? — поинтересовался имперец у сироты, зная, что безродные дети занимаются тут только попрошайничеством.

— Рими, — гордо ответил мальчуган. Меня так прозвал Курак, гном с торгового судна. Говорит, что я своей хитростью похож на Рими Златолюбивого.

Страж рассмеялся и погладил бродяжку по сальным выгоревшим волосам.

— Ну что, веди меня, Рими Златолюбивый.

И мальчуган повел его через узкие закоулки и центральные улицы до «Морского Льва», где Клепий решил ненадолго остановиться, чтобы пополнить припасы и расспросить местных о текущих делах.

Главная улица Ноблоса, которую местные именовали Проспектион, была широкой, здесь спокойно могли проехать четыре колесницы — средство передвижения, так популярное на Морском Востоке. Здесь сновали местные жители, о чем-то мило беседуя между собой, препирались торговцы, о стоимости товаров, ездили вольные всадники, у которых на плече был выгравирован корабль на фоне восходящего солнца. Мальчишка болтал, не умолкая ни на секунду, рассказывая о местных достопримечательностях и о тех торгаш, что дают ему на тарелку супа, или о тех злобных тетках и дядьках, у кого лучше не просить монет.

Как объяснил капитан — вольные всадники, это наемники Ноблоса, которые получали большую плату за охрану города. Но вряд ли они смогли бы выстоять против армии Куарья. Вольные копейщики патрулировали город пешими и были хранителями порядка в городе. Они следили за сбором пошлин, пресекали бесчинства, особенно ночью возле таверн и питейных заведений, пытались рассматривать различные убийства, происходящие на улочках Ноблоса.

Клепий пошел по тому пути, по которому уверенно вел его мальчуган, знавший город как свои пять пальцев. Свернув с Проспектиона налево, в одну из более узких улочек, где располагалась кузница, Клепий и Рими пошли по прямой, пока не уперлись в развилку. Клепий увидел медную вывеску, без всяких надписей, которая, медленно скрипя петлями, покачивалась от свежего бриза. На вывеске был изображен лев с густой гривой, которая уже изрядно проржавела, выходивший из морских глубин.

Страж поблагодарил мальчика и его глаза округлись до размера монет, которых Клепий дал в благодарность бродяжке.

— Благодарю тебя Алвай, да будут хранить тебя боги! — улыбнулся мальчик. Мож свидимся еще.

Возле таверны было много народа, в особенности мужчины с голыми торсами, в которых угадывались грузчики.

— Вчера пришел корабль из Лапира, — Клепий услышал краем уха разговор одного из грузчиков — грузного, загорелого и с большим выпирающим животом. — «Гордость Февсии», капитан с рожей, которую изрядно покоцала оспа. Мы огрели этого оболтуса на десять золотых, стащили из его трюмов бочку вина, сбросив ее в море.

— Где ж оно сейчас? — задал вопрос другой грузчик, более худощавый и курносый. Абы так и было, ты бы сейчас Метий был пьяным в кучу навоза, языка бы не ворочал.

— Так мы ж ее не выловили еще, — пожал плечами грузный мужчина.

Подле таверны стояли другие менее подозрительные личности. Худой малолетка, чье лицо было обильно покрыто прыщами, и лыка не мог воротить. Он поддерживал низкорослого лысого мужчину, который срыгивал остатки алкоголя из своего желудка. Тут же стояли две бочки с водой, если кому надо было умыться.

Клепий, проходя мимо грузчиков, одним лишь своим видом заставил их обратить на себя внимание, и они тут же начали перешептываться между собой. Страж, благодаря своему неестественному слуху смог расслышать пару фраз.

— Ставлю свою задницу на то, что Стосовет нанял его, чтобы захреначить этого ублюдка «Крысиного короля», — сказал третий, до сего момента не принимавший участия в разговоре.

— Хрен там, — парировал крепко сложенный грузчик. — Ставлю твою задницу на то, что Стосовет решил прикрыть этих ублюдков, которые завербовали мою сестру. Культисты, как гнойник на роже Ноблоса.

Клепий слегка удивился тому, что люди узнали в нем стража.

«А возможно и простого наемника», — ведь в Ноблосе оружие в открытую так обычно не носили.

Страж толкнул дверь, и та со скрипом отворилась, представив перед Клепием картину таверны.

Двухэтажное здание, построенное из сланца и кирпича, продувалось сквозняком через створки открытых оконных рам. Присутствующие разные запахи — жаренное мясо, хмельное пиво, сделанное на финиках, отварная капуста, потные тела местных жителей, жженый свечной воск, стойкая вонь перегара — все это смешивалось с какофонией различных звуков — голоса матросов, смех грузчиков, ворчание местных стариков, обсуждающих поднятие пошлин и местные проблемы, зазывания местных шлюх, карканье ворона, сидевшего на плече у одного из матросов.