Все произошло обыденно, я встал на телепорт в зале отправки, проговорил кодовое слово и очутился в каком-то подвале, стоя на таком же телепорте. Котята появились следом, и мы стали выбираться наружу. Стояло ранее утро, вокруг было тихо. Выбрали мы заброшенный городок, не так далеко от нас находившийся и как сказал Авалон близко к нему, никаких деревень не видно. Дом, где находился телепорт, стоял недалеко от центра, совершено неприметный дом с тремя выходами на разные улицы. Город порядком разрушен, от нашего дома остался только подвал и часть первого этажа, а ближе к центру, от некоторых домов остались только фундаменты. Я медленно шел по улице, а котята бегали вокруг, вбегая и выбегая из домов поблизости, время от времени то один, то другой прибегали с крысами в зубах, показывая их мне, типа, папа мы бдим, вокруг все спокойно! Есть их не ели, то ли еще не проголодались, то ли брезговали. Шел тихо, котята тоже не особо шумели, как вдруг услышал шум, за пару домов от меня, тут же нарисовались кошки, припав к земле и мысленно говоря:
'Там, впереди, непонятные звери дерутся. У двух поменьше — восемь ног, а у одного, который большой — четыре, и хвост есть. Маленький только, не то, что у нас — длинный и пушистый!'
Я огляделся, впереди возвышались остатки некогда двухэтажного дома, с магазином внизу. Бросился внутрь, ища лестницу наверх. Из оружия я взял только тот меч, который мне подарил Авалон в первый день, поэтому, без дальнобойного оружия вступать в бой не хотелось, не видя, что за зверь, тем более может вообще не враг, а так погулять вышел. Найдя лестницу, всю засыпанную кирпичом и со сломанной половиной ступеней, кое-как поднявшись этажом выше, подкрался к окну выходящему в ту сторону и выглянул. Котята никогда не видели пауков до этого. Поэтому и обозвали их — 'непонятными зверями'. Но ноги посчитать смогли. Два паука, то ли растянули паутину между домами и в нее, не разглядев, попал, неизвестно как забредший в город лось, то ли сбросили ее на него сверху. Горбатый силуэт весь обмотанный шелком паутины, все равно не мог сбить меня с толку. Все-таки лось распространенное животное в этих местах, да и у нас тоже и его рисунки или фотографии часто попадаются в энциклопедиях, да и статьи о них часто бывают в газетах. Лось, а скорее лосенок, потому как рогов не было, видимо отбился от матери и пошел бродить по городу. И тут-то и попал в приготовленную паучью ловушку. Он бил копытами в разные стороны, но попасть по юрким силуэтам пауков, было трудно. И видно было, что действие яда, которое пауки впрыскивали под кожу лосенка, прыгая сверху на него, все сильнее проявляется с каждой минутой. Прошло совсем немного времени и ноги лося подломились, он упал на землю, и у пауков начался праздник живота: надо было звать все свое немалое семейство на обед. Я грустно посмотрел на это избиение младенца, вздохнул и пошел вниз. Котятам, прыгавшим рядом и порывавшимся пойти подраться с восьминогими, сказал:
— Их зовут — 'пауки' и они ядовитые. Кушать их нельзя!
На это последовал наивный вопрос: ' А ноги можно оторвать?' Сказав, что ноги оторвать можно, я вышел из дома. Дойдя до городской площади и не встретив больше никого, зашел в ратушу. Пусто было во всех кабинетах. Все, что можно отсюда давно растащили. Спустившись в подвал, ходил бездумно по комнатам, надеясь, хоть что-то найти интересное, проливающее свет на последние дни города. Небольшая комната с опрокинутыми стеллажами поначалу ничем не заинтересовала, но Васька привлек мое внимание, став двигать один из стеллажей, мысленно мне говоря:
'Там, под ним, дверь вниз'.
Я уперся плечом и сдвинул стеллаж. На остатках паркета никакого люка не было, но Васька упорно утверждал, что там есть дверь. Пришлось выламывать паркет. Он, оказывается, был щитом, маскировавшим вход. И на самом деле едва я, разломав остатки пола, сгреб их в сторону, моему взору открылся стандартный канализационный люк. Немного подивившись, я попытался поддеть его кончиком меча. Люк не шелохнулся. Тут Хрюн посоветовал мне провести руками по окружности люка.
'Он заварен изнутри по кругу!' — услышал через минуту, — 'Хм, придется возвращаться на базу. Надо взять оружие и какой-нибудь сварочный аппарат'.
Задвинув на место стеллаж, мы двинулись домой. И едва повернул за угол, столкнулся с одним из тех пауков, видимо спешившим домой за детьми. Паук, размером с небольшой тазик, несся по боковой стене дома и когда я повернул за угол он, не ожидая встретить кого-то на этом пути, замер, стоя на четырех задних конечностях, но среагировал мгновенно, метнув лассо паутины. Липкая паутина, толщиной с нитку обмотавшись вокруг шеи и головы, закрыла мне весь обзор. Размахивая руками от неожиданности, отскочил, оборвав паутину, а обе кошки ринулись в бой, едва меня не опрокинув. И пока счищал остатки липкой дряни с лица, Машка перекусила стебелек, соединяющий брюшко паука, а Васька махом откромсал кусок головогруди. И обе виновато бросились ко мне:
'Извини, папочка, не почуяли этого гада!'
До дома добрались без приключений, кошки сразу помчались на кухню, а я пошел к себе в комнату. Сделал себе чашку кофе и сел в кресло. Авалон тут же 'нарисовался' в соседнем кресле.
— Итак, первые приключения?
— Ну, я думаю, это только цветочки! Мне нужно, какое-то оружие, причем не здоровую пушку типа 'Бозар', а какой-нибудь пистолет. Скрытого ношения.
— Без проблем! — Рядом со мной разворачивается экран, на котором красуется такой оружейный парад, что наши генералы удавились бы от зависти.
— Я предлагаю тебе вот такой пистолет-пулемет Гаусса, — говорит Авалон, показывая плоский пистолет, похожий на израильский пистолет-пулемет 'Узи', со странной узкой вертикальной щелью ствола.
-Стреляет вот такими дисками, показывает зубчатый диск, похожий на шестеренку,
с копейку размером, разгоняется диск электромагнитными импульсами, батарей хватает на пять тысяч выстрелов. Потом должен сутки на свету заряжаться, если ты в поле и рядом нет розетки. Обойма на шестьсот дисков. Возьми пару или есть вот такой вариант — размером поменьше, стреляет оперенными стрелками. То же хорош, у него боезапас больше, но убойная сила меньше, чем у первого.
Я представил, как эти зазубренные диски влетают в тело, наматывая на себя все, что попадается у них на пути, и сразу оценил их преимущество:
— Возьму оба.
— Хорошо! — ответил Авалон. Тут же в стене открылся люк доставки, появились два пистолета, цинки с дисками и стрелками, и продолговатый цилиндр, сантиметров пяти в диаметре и двадцати в длину, окрашенный в защитный цвет.
-А это что?
— Это лазерный резак, ты забыл? И фонарь одновременно, можно одним движением кнопки переключить интенсивность луча и сменить спектр. Тебе люк надо вскрывать еще. В этом городе, вернее на его окраине, дислоцировалась танковая бригада, а так как город небольшой, ее штаб базировался в городской ратуше, по крайней мере, по моим базам данных так выходит. Поэтому надо вскрывать этот бункер, там возможно есть документы, проливающие свет на последние дни. У меня сохранились файлы, в которых описаны те события, но хотелось бы посмотреть на них с другой стороны.
Повесив фонарь на ремень, сунул оба пистолета в отрытые кобуры, свистнул котят и пошел обратно. Солнце только перевалило за зенит, когда я добрался до люка в полу. Нажав на кнопку на резаке, активизировал его, получив короткий сантиметров в тридцать, постепенно истончающийся к концу, луч вишневого цвета. Провел им по краю люка и тот просто упал вниз. Высокие технологии, однако! Кошки сразу сунулись, но тут же прянули назад, получив щелчок по носу каждый:
— Не чуете, как горячо да? — Подождав пока остынет металл, я лег на живот и заглянул за край. Темно, но на стене видно ступени, вбитые в стенки колодца. Снизу тянуло холодом и сыростью. Никакого трупного запаха не было. Кошки чуяли только крыс, о чем наперебой высказали мне. Хрюн тоже молчал. Переключив резак на фонарь, я стал спускаться, приказав котятам охранять вход. Они начали ругаться со мной, говоря при этом наперебой:
— Кто тебя спасет, если на тебя нападут страшные звери?
Я на них рыкнул, и они притихли, улегшись у люка и глядя по сторонам. Спустился я метра на два, очутился в коротком коридорчике, на полу которого я увидел очередной люк. Тут уже более сыро, сказывается подземелье. Поумневший после открывания первого люка, делаю рез под углом, просовываю кончик меча и откидываю получившийся блин в сторону. Опять спускаюсь вниз, ступени влажные, на стенах какая-то непонятная плесень, за шиворот капает вода. Повернувшись, замечаю краем глаза движение и, не глядя, переключив из режима — 'фонарь', полосую в ту сторону резаком. И бедный слизень, разрезанный пополам, летит вниз, думая: — 'День сегодня начался как-то неудачно'. Переключив с резака на фонарь, продолжил спуск. Добравшись до дна, я увидел дверь, высотой метра полтора, естественно закрытую, со штурвалом в середине, и заблокированную изнутри.
Постучав и покричав:
— Откройте, милиция! — я успокоился и задумался: — 'Надо резать, а вдруг там ...?'
-Что? — проснулся Хрюн.
-Да черт его знает, страшновато.
-Не бойся, я с тобой! — ответил гордо Хрюн.
— Ага! — мерзко хихикнул я, — Ты не со мной, а во мне! Но если нас съедят, то тебе-то ничего не будет — выплюнут камушек и все! Хотя.... И тут есть варианты! Могут и разгрызть, если решат, что орешек!
И я включил резак. Сначала попытался вырезать замок. Не тут-то было. Выдвижных штырей было так много, что проще резать вкруговую. Тут пришлось потрудиться, дверь явно бронированная, резак шел хорошо, только медленно. С час наверно я провозился, вдруг услышал шорох за спиной, мигом волосы везде встали дыбом.
Но Хрюник успокоил, сказав, что, похоже, Васька не выдержав, спустился на помощь папе. Повернувшись, я громко рявкнул, кот испугавшись, отпустил лапы, грохнулся на меня, выпустив когти. Хорошо, куртка тут же закаменела в этом месте, а то бы порвал папе печень. Я с испугу дал затрещину, он сжался в комок, жалуясь мне:
— Мы с сестрой долго ждали тебя и решили, что на тебя там внизу, в темноте напали злые звери. Она послала меня защитить тебя, а ты дерешься.
— А ты чуть своими когтями не порвал мне печень!
Я обнял его и прижался губами к носу:
-Ну, извини. Я вас обоих люблю, и у меня никого нет кроме вас!
Васька благодарно лизнул меня в ухо. В это время в голове раздался такой вопль обиженного Хрюна, что я даже поморщился:
— А как же я? Ты меня не любишь?
На это у меня был ответ:
— Ты уже часть меня, а себя я люблю! И вообще — не вмешивайся в воспитательный процесс!
— Пошли — скомандовал я коту — и сестре скажи, что все в порядке.
Обе кошки могли между собой держать ментальную связь на очень большом расстоянии. Я встал, продолжая резать дверь, а кот уселся сзади. Наконец линия разреза соединилась, но дверь и не думала падать. Надо ее пополам разрезать еще, причем резать под углом, решил я, продолжив. Наконец дверь ввалилась внутрь, разлетевшись на полу, на части. Мы с Васькой пролезли в проем, остерегаясь горячих краев.
Небольшой коридор привел нас в холл, в который выходило несколько дверей, я открыл ту, которая была ближе. Посветил фонарем. Видимо естественная вентиляция очень хорошо работала. Это была когда-то спальня, которая сейчас превратилась в склеп. На всех койках лежали мумии, бывшие, видимо в то время, достаточно обеспеченными людьми. Женщины одеты в роскошные платья, с множеством драгоценных камней на пальцах, шеях и ушах. Мужчин было мало. Несколько, похоже, стареньких генералов и старших офицеров, лежали на кроватях при полном параде, с иконостасами орденов на груди и парадными мечами в ножнах. Дети лежали в кроватях, спя вечным сном. Мне стало жутко, видеть этот коллективный склеп и знать, что ты не можешь им помочь, потому что это было лет сто пятьдесят назад. Я пошел дальше, прикрыв эту дверь за собой. Следующая дверь, оказалось, вела в оружейную комнату, полную всевозможного оружия, начиная от обычных пистолетов, винтовок и заканчивая пулеметом и базукой. Потом была кухня-столовая, с пустыми полками и распахнутым настежь холодильником. Я начал понимать весь ужас разыгравшейся здесь трагедии. Люди просто умерли с голоду, когда кончились продукты, а наружу нельзя было выйти. Зайдя в последнюю дверь, как и ожидал, увидел что-то типа командного пункта. Везде царивший идеальный порядок, здесь был нарушен. В кресле перед пультом сидела еще одна мумия, но с простреленной головой. Тут активно зашевелился Хрюн:
'Надо найти и запустить генератор. Тут много интересного, а без электричества мы ничего сделать не сможем!'
Нашли, прямо за пультом была маленькая дверца в генераторную подстанцию. Как ни странно, но за столько времени генератор не пострадал и запустился с первой попытки. Все-таки военные, есть военные, в какие бы времена не жили. С помощью Хрюна я пошагово включил пульт. На меня с экрана, глянуло изможденное лицо с лихорадочно горящими глазами:
-Я приветствую тех, кто меня сейчас видит или слышит. Меня зовут — Джим Стоун. Я командующий отдельной танковой бригадой, расквартированной в этом городе. Бригады давно уже нет, мы, старшие офицеры со своими семьями, те, кто не успел уйти из города, уже полгода сидим в этом подвале. Съели все, что можно и что нельзя, никто ведь не рассчитывал, что здесь придется сидеть так долго. Пока шли бои с этими чокнутыми фанатиками, из 'бригады мучеников пророка', мы потеряли всю технику, они просто бросались живьем под наши танки, обвязанные поясами смерти. И женщины, и дети, офицеры просто не могли заставить наших солдат стрелять в них. А когда опомнились, танков уже не осталось. Надо было уходить на запад на соединение со своими войсками, но мы решили отсидеться в бункере. Благо еды было на пару месяцев. Но тут изо всех щелей полезли эти твари: гигантские скорпионы, размером с крысу.
-Потом появились сколопендры, тараканы, слизни и, наконец, пауки размером с кошку. Всех людей в городе просто съели, невзирая на религиозные убеждения. Хотя поначалу эти фанатики радовались им и говорили, что это их пророк наслал на нас такую кару. Но когда их вожака ел живьем паук, он, почему-то не звал на помощь своего пророка, а только маму вспоминал. Вот так мы и остались в этой западне. Пока можно было, мы переговаривались со своими сослуживцами — кто, так же как мы сидел в бункерах, но со временем, в какие-то бункеры пробрались эти твари, в каких-то бункерах все умерли с голоду. Соседи, из штаба ПРО, решили прорвать блокаду и попробовать уйти на запад, в горы. Вся эта безумная затея произошла у нас на глазах, мы писали ее на диск, для того, что бы посмотрев, вы поняли, что с этими тварями нельзя договориться. Они ели детей на глазах у отцов, но те не могли ничего предпринять, на них валили толпы мерзких тварей и офицеры едва успевали перезаряжать оружие. Потом кончились патроны и все умерли под натиском гигантских насекомых. Мы, так и не рискнули подняться наверх. Так и сидели в этом проклятом бункере, проедая запасы еды и моля бога, чтобы пришла помощь. А командование, по сети нас подбадривало, обещая помощь, и мы верили им, думая, что вот еще чуть-чуть и в люк постучат. Но проходили неделя за неделей и мы поняли, что помощи не дождаться. Сначала начали умирать дети, один за другим. Мы рыдали, но не могли им помочь. Несколько офицеров выходили на вылазки за продуктами, но ни один назад не вернулся. Потом тихо угасли все наши женщины. Мы трое держались дольше всех. И вот я остался один. Мне очень жаль, что у меня не осталось сил вскрыть заваренные люки и умереть, как полагается офицеру. Я надеюсь, что кто-то все-таки найдет наш бункер, и прочитает это прощальное письмо.
