| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Измотав силы неприятеля, Дмитрий поднял полки в контратаку, отбросив противника назад. По сути это была победа. В последующие дни турки ещё пытались "щипать" польско-литовские позиции, но это была уже агония. Становилось ясно, что они выдохлись и новых крупных сражений уже не будет. Оставалось решить, что делать дальше. Мнения разделились. Большинство выступало за заключение с турками почётного мира, но партия связанная с королём была настроена на продолжение военных действий. Дмитрий хорошо понимал, что если он хочет быть королём не только по названию, но иметь реальную власть, то ему нужна постоянная сильная армия, способная сломить сопротивление как магнатерии, так и той части шляхты, которая выступала за ограничения полномочий монарха. А создать такую армию можно только под предлогом войны. Но это понимали и противники войны, чьё стремление к миру частично диктовалось как раз нежеланием дать королю возможность заполучить в своё распоряжение ту самую постоянную сильную армию. В этой ситуации Дмитрию пришлось маневрировать. Не имея возможности идти против мнения большинства, он санкционировал начало мирных переговоров с султаном, но при этом принял тактику проволочек и срыва возможных договорённостей. Тем более, что у поляков было преимущество — через пару недель Селим II просто будет вынужден начать отступление, в то время как польско-литовская армия регулярно получавшая подкрепления из-за Днестра имела возможность удерживать свои позиции гораздо большее время.
29 сентября польские послы прибыли в турецкий лагерь, где были приняты великим везирем Мехмедом Соколлу, который демонстрировал готовность вести мирные переговоры. Однако с самого начала они пошли с большим трудом. Турки выдвинули условиями мира выдачу им виновных в нападениях на их владения казацких старшин, разрешение на строительство замков и поселений на левом берегу Днестра (что означало бы полную капитуляцию Польско-Литовского государства), прекращения казацких походов на турецкие земли (не связывая этот вопрос с татарскими нападениями на Польшу и Литву), "вечного" отказа Польши от Молдавии, безвозмездного возвращения турецких и татарских пленников (в то время как за захваченных поляков и литвинов должен выплачиваться выкуп), а также выплаты Польшей хараджа султану. В свою очередь поляки отвергли все требования турок, и потребовали, чтобы султан запретил крымскому хану ходить походами на польские и литовские и русские земли, вернуть на молдавский трон Богдана Лэпушняну и признать польский протекторат над этой страной, а также вернуть всех пленных. Со своей стороны, польско-литовские послы обещали сдерживать казаков и вернуть Хотин молдаванам. Но эти условия были уже неприемлемы для турок. Завязался ожесточённый дипломатический торг, продолжавшийся почти десять дней. Наконец стороны пришли к соглашению.
Поляки и литвины соглашались запретить казакам судоходство по Днепру, за всякую же обиду, причинённую турецким подданным, казаки должны быть наказаны. Татары должны совершенно воздержаться от набегов на польско-литовские земли, а чтобы поставить для них преграду, Селим II вооружит Очаковскую крепость.
Для урегулирования пограничных споров стороны согласились учредить специальную комиссию из представителей Польши, Литвы и Турции.
Польско-Литовское государство должно было, по договору, платить крымскому хану жалование ежегодно в размере 20 тысяч злотых, за это хан обязывался оказывать королю военную помощь.
Польша признавала Иона Водэ молдавским господарем. Хотинская крепость должна быть передана ему после того, как турецкое войско оставит этот район, отступит за Дунай. Вопрос о пленниках был опущен, а вместо хараджа польская сторона должна была послать султану богатые "подарки" (которые турки, впрочем, трактовали именно как дань).
С этими условиями польско-литовские послы 9 октября возвратились в свой лагерь. Но ознакомление с ними вызвало раскол в военном командовании. Воспользовавшись этим, Дмитрий заявил, что отказывается признать такой позорный мир и стал настаивать на продолжении войны с турками. Дополнительную весомость его словам придавали сообщения прибывших гонцов о том, что сформированная под Львовом новая польская армия под командованием великого коронного гетмана Ежи Язловецкого наконец-то покинула город и двинулась на юг. Кроме того, ходили слухи (которым способствовало прибытие русских послов), что царь Иван IV уже ведёт на помощь своему сыну 20-тысячную армию. Это заставляло нервничать турок и, наоборот, вдохновляло польско-литовские силы. Мир так и не был заключён и встал вопрос о дальнейших действиях. Погода стремительно портилась, холодало, и начались постоянные дожди. Первыми, как и ожидалось, дрогнули турки. 12 октября их армия начала сворачивать свой лагерь и по частям отступать на юг. Вслед за ними переправляться за Днестр стали и польско-литовские части. Кампания 1572 г. завершилась.
Часть XVII
Тернии и звёзды
Первая половина 1572 г. складывалась для Священной лиги не очень хорошо. Проявленная неспособность противостоять туркам на море и высадка последних на Крите совпала для Испании с новым витком казалось утихшего мятежа в Нидерландах. Захват в начале апреля 1572 г. морскими гёзами города Брилле привёл к цепной реакции в северных провинциях. Первым восстал Флиссинген, второй по величине после Мидделбурга порт Зеландии. Посланные герцогом Альбой восемь рот валлонских наёмников не были впущены в город, а появившиеся спустя некоторое время под стенами города испанские корабли были встречены выстрелами из крепостных пушек.
Во второй половине мая восстание перебросилось и на торговый город Энкхёйзен, где мятежники захватили часть стоявших в порту испанских кораблей, а в южные Нидерланды вторглась 25-тысячная армия Вильгельма Оранского, чьи войска сумели захватить 24 мая столицу провинции Геннегау Монс. За короткое время от испанцев отложились Медемблинк, Хоорн, Зирикзее, Удеватер, Гауда, Лейден, Харлем, Дордрехт и другие города. 10 июня морские гёзы разбили испанский флот состоящий из 54 кораблей. Морские силы герцога Альбы были ослаблены, и он жаловался, что на Севере "не нашли ни одного человека, который захотел бы нести морскую службу: все матросы были заодно с восставшими". В течение июня — июля 1572 г. от испанцев отпали в результате внутренних восстаний или были завоёваны свыше пятнадцати городов, в их числе Зютфен, Олдензал, Стенвейк, Зволле, Хасселт и др. Восстание распростронилось и на Фрисландию, а в июле 1572 г. Вильгельм Оранский на ассамблее в Дордрехте был признан мятежниками в качестве штатгальтера Голландии, Зеландии, Фрисландии и Утрехта (при формальном сохранении сюзеренитета Филиппа II). Ситуацию ещё больше обостряли слухи о том, что французский король Карл IX, под влиянием Гаспара де Колиньи, решил поддержать восставших и направил в Дофине 5-тысячное войско, имевшее инструкцию быть готовым атаковать в любой момент испанские владения в Италии.
Но в конце лета положение заметно изменилось. Первые приятные для Мадрида известия поступили из Парижа, куда в августе на свадьбу одного из лидеров гугенотов Генриха Наварского и королевской сестры Маргариты Валуа съехалась масса протестантов. Но это вызвало резкий рост напряжения в городе, большая часть населения которого исповедовало католицизм. Кроме того, спустя несколько дней после церемонии бракосочетания к Карлу IX поступила информация о том, что гугеноты намерены воспользоваться возникшим положением и произвести государственный переворот. В ответ было запланировано устранение Колиньи и ещё примерно десятка основных военных предводителей гугенотов, а также захват номинальных лидеров гугенотской партии — принцев Бурбонского дома — Генриха Наварского и его двоюродного брата, принца Генриха де Конде. Но ненависть парижского населения к гугенотам, а также давняя вражда семейных кланов Колиньи и Гизов превратили намечавшуюся акцию в массовую резню, начавшуюся в ночь на 24 августа 1572 г., в канун дня святого Варфоломея. Тысячи людей были убиты в погромах прокатившихся как в Париже, так и в других французских городах. Установившийся было в 1570 г. внутренний мир рухнул, и во Франции возобновилась гражданская война. Угроза Испании с этой стороны была ликвидирована, благодаря чему Мадрид смог сосредоточиться на остальных проблемах. Положение испанцев в Нидерландах несколько улучшилось. Измотав в бесконечных маршах и контрмаршах свою и без того слабо организованную армию, Вильгельм Оранский не смог оказать реальной помощи осаждённому в Монсе своему брату Людвигу Нассау, который 21 сентября сдался испанским войскам на почётную капитуляцию, получив разрешение отступить на территорию Германии.
Но эти частные успехи не могли скрыть такой важный факт, что Испании с этого момента приходится воевать на два фронта. Требовался более впечатляющий успех, чтобы вдохнуть боевой дух в антитурецкую лигу. И поэтому неудача турок под Хотином вызвала не только триумфаторские настроения в Польше, но и радость во многих европейских городах. Впервые за последние три года Османская империя потерпела крупное поражение в своём противостоянии христианам. Более того, события под Хотином повлияли и на ситуацию на Балканах. Трансильванский князь Янош II Жигмонд уже к концу 1560-х гг. стал тяготиться своей ролью турецкого вассала, и ещё в августе 1570 г. подписал договор с императором Максимилианом II о своём отказе от титула "избранный король Венгрии" в обмен на признание себя князем Трансильвании и сохранения власти над Парциумом (часть Венгрии не входящая официально в состав Трансильвании, но признававшая власть её князя). Кроме того, это соглашение признавало право Габсбургов наследовать Трансильванию и Парциум в случае отсутствия у князя сына-наследника. В реальной истории этот договор не имел продолжения, так как уже в следующем 1571 году Янош Жигмонд погиб в результате несчастного случая (перевернулась карета), но иное развитие предшествующих событий позволяет предположить, что тут Янош может избежать гибели и продолжит управлять своим княжеством. Таким образом, начатая им политика сближения с Габсбургами и разрыва с Османской империей продолжится, а отступление турок из Молдавии спровоцирует трансильванцев на более решительные шаги.
Внешнеполитическое положение Трансильванского княжества во второй половине XVI века, как и ранее, было связано со складывающейся в это время международной ситуацией в Дунайском регионе. В виду своего стратегического положения и статуса вассала турецкого султана Трансильвания оказывалась вовлечённой в противостояние Османской империи и Габсбургов. В ходе развёртывавшегося в регионе конфликта княжество попадало в сферу политических интересов ряда европейских государств — Франции, Венеции, Польши. Находясь между двумя империями — Габсбургской и Османской — Трансильвания долгое время определяла свою политику альтернативой: или обособиться от австрийского влияния, опираясь на турок, или же сблизиться с Веной для освобождения от власти Османской империи.
В качестве вассалов султана Трансильванское княжество имело ряд обязательств перед своим сюзереном. Княжество выплачивало ежегодную дань Османской империи (10 тыс. форинтов, не считая обязательных "подарков" окружению султана на сумму примерно в 15 тысяч форинтов), но в отличие от других вассальных территорий не имело обязательств по поставке продовольствия. Также трансильванские войска были обязаны принимать участие в военных походах турок. Но при этом султан предоставлял Трансильвании право вести самостоятельную внешнюю политику, но в разумных пределах — пока она не входила в противоречие с интересами Османской империи.
Отношения между Трансильванией и Габсбургами складывались непросто. С одной стороны, Габсбурги были заинтересованы в ослаблении княжества, так как это подрывало ту базу, на которую рассчитывали венгерские сословия в своей борьбе с абсолютисткими стремлениями династии. С другой стороны, чрезмерное ослабление Трансильвании было также невыгодно Габсбургам, потому что оно повлекло бы за собой территориальное расширение Османской империи и исчезновение буферной зоны между двумя империями.
При том, что Трансильвания являлась вассалом султана, у Габсбургов, по их мнению, имелись юридические основания для вмешательства в дела княжества. Да и само княжество окончательно не порывало отношений с западным соседом. Соглашение 1570 г. закрепило за Максимилианом II титул короля Венгрии. При этом сами трансильванцы, будучи турецкими вассалами, не раз признавали, что являются подданными венгерского монарха. Причину в подобных противоречиях взаимоотношений следует искать в том, что и в Венгрии, и в Трансильвании распад королевства считали временным явлением. Между обеими частями бывшего королевства Венгрии сохранялись тесные контакты, в первую очередь благодаря тому, что владения большей части венгерских магнатов находились как в Венгрии, так и в Трансильвании. Целью венгров было восстановление единого независимого государства. Идеи её реализации менялись с течением времени: объединение Венгрии и Трансильвании под эгидой или национального короля, или под протекторатом Османской империи и Габсбургов. В конце 60-х гг. XVI в., разочаровавшись в первых двух вариантах, многие венгры связывали идею воссоединения королевства в прежних границах с личностью императора. Именно этим можно объяснить кажущуюся на первый взгляд непоследовательность в политике Трансильвании в отношениях с Османской империей и Габсбургами во второй половине XVI века.
Военные, политические и дипломатические успехи нового польского короля давали Трансильвании реальный шанс освободиться от турецкой опеки. В сентябре 1572 г. Янош II Жигмонд заключил союзный договор с Дмитрием, который, со своей стороны, был заинтересован в привлечении Трансильвании к антитурецкой коалиции. Одновременно с этим трансильванские послы прибыли в Вену и Венецию, с целью договориться о совместных боевых действиях против Османской империи. Такой поворот в политике молодого князя в тот момент не казался беспочвенным. Дипломаты доносили Яношу Запольяи из Стамбула о постоянных интригах во дворце султана и неразберихе в управлении. На самом деле турецким политикам было не до Трансильвании. И хотя это отступление от традиционной политики в отношении Турции одобрялось в Трансильвании далеко не всеми, недовольство части трансильванских магнатов не поколебало намерений князя, получившего к тому же поддержку от польского короля.
Дмитрий также активно готовился к противостоянию с турками. Нуждаясь в средствах, Дмитрий обратился к римскому папе за денежной субсидией в размере 50 тыс. скудо (серебряная монета весом 33,5 грамма). Но получил вполне ожидаемый отказ, мотивированный ссылкой на оскудение папской казны. Тем не менее, желая сохранить своё влияние в Польше, папская курия нашла для короля другой источник денежных средств. Стремясь отвести угрозу, нависшую над Апеннинами, Рим стал всячески добиваться заключения союза Венеции с Польшей. Участие Польши в войне против Турции должно было, с одной стороны, помочь Венеции, с другой, — доставить польскому королю средства, в которых он так нуждался.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
