— Джинни, ты что издеваешься, — потрясенный таким беспардонным отношением к нему окружающих, возмущено спросил Яго. — Ты представляешь, что это такое ощущать у себя в груди древко копья? Это знаешь ли некоторым образом больно!
— Ничего потерпишь, — беззаботно махнула рукой Джинни, — ты у нас вроде как бессмертный. Что вряд ли можно сказать о нашем незнакомце. Сейчас он находится в состоянии очень близком к смерти, но действие снадобья уже заканчивается, он вот-вот начнет приходить в себя. Если ты вытащишь древко в тот момент, когда он придет в себя, нам его уже не спасти.
Выслушав весьма убедительные доводы Джинни, Дэймон встревоженно покачал головой и сказал:
— Извини друг, если мне приказывает такая хорошенькая женщина, я никак не могу сопротивляться! Поэтому ты выясняй тут отношения, а я попробую понять, видел ли кто-нибудь, кто покусился на твою хрупкую жизнь.
Собравшаяся вокруг толпа давала Дэймону призрачную надежу, что хоть кто-нибудь, что-нибудь видел. И он с энтузиазмом начал опрос свидетелей, оставив друга насаженным на одно копье с похитителем Джельсамины.
— И что ты предлагаешь, — убедившись, что сопротивление бесполезно, превозмогая боль, с тяжелым вздохом спросил Яго.
— Слышал, Дэймон сказал, что я хорошенькая! — кокетливо приподняв юбку, Джинни закружилась в попытке окинуть взглядом собственную фигурку.
— Джинни, сейчас не лучшее время для самолюбования! — простонал Яго. — Что ты собираешься делать с моим грузом на плече?
Тяжело вздохнув, Джинни обреченно начала,
— Фарана, какой же ты порой бываешь скучный!
— Джинни!!!
— Ладно, ладно! Уговорил, перейдем к интересующему тебя вопросу, — смилостивилась плутовка. — Он сейчас находится в состоянии имитации смерти. Его органы не работают, поэтому урон нанесенный копьем ограничен. Но как только он начнет "оживать" все может очень сильно усугубиться, особенно если вынуть копье. Раньше времени дать ему новую дозу снадобья, я не могу. Надо дождаться, когда он начнет приходить в себя, после этого отправить его обратно разыгрывать из себя покойничка, и только тогда вынимать древко.
— И сколько, по-твоему, я должен так стоять?
— Нисколько, — сухо ответила Мина, которая, как и Дэми, почти сразу перестала беспокоиться за судьбу кузена, и обратила все свое внимание на молодого человека. — У него уже начали дрожать веки.
— Отлично!
Джинни обошла Яго со спины и встала на колени, перед весящим вниз головой похитителем. Она довольно грубо взяла его за белокурую шевелюру, подняла голову повыше, и достала из кармана изящный флакончик с каким-то подозрительно бурым содержимым.
— Мина заткни мне нос, пожалуйста.
Мина, в очередной раз, подивившись затейливости своей подруги, беспрекословно выполнила ее указание. Джинни терпеливо ждала, когда ее "пациент" откроет глаза. Юноша сделал это одновременно с глубоким, захлебывающимся вдохом. Не тратя время, девушка быстро прыснула ему в лицо из флакона и, зажмурившись, отвернулась в сторону. Через мгновение "пациент" был снова мертв.
— Вот теперь можете осторожно вынимать древко. — Через минуту дала очередное указание Джинни, все внимание уделяя своему пациенту.
Мина решительно подошла к кузену, наклонившись поближе, попросила,
— Яго, пожалуйста, закрой глаза.
Молодой человек понимающе кивнул, и выполнил ее просьбу.
Джельсамина осторожно, на выдохе вытянула копье, которое не так уж легко шло.
— Готово.
Яго открыл глаза и с интересом посмотрел на кузину. Ее лицо ровным счетом ничего не выражало. Заглянуть под эту маску не было возможности, что крайне беспокоило молодого человека. Но в какой-то момент он понял, что чувства девушки постепенно, по капельке, пробиваются наружу. Ужас, который испытывала кузина, глядя на него, заставил ее перестать дышать.
— Мина, что случилось? — девушка продолжала потрясенно смотреть на него и только слегка, будто не веря во что-то, качала головой. — Мина, да говори же!
— Яго! Я не знаю, как это сказать... Это ужасно!!!Ты так подурнел! У тебя нос как огромная картофелина, маленькие, водянистые поросячьи глазки, и кожа на лице обвисла! — Яго огорошено замер, и Мина, не удержавшись, расхохоталась.
— Видел бы ты сейчас себя! Потрясенная физиономия, дырка в груди и на коленях с красавчиком через плечо!
— Вот я всегда хотел спросить, почему твои шутки имеют, как правило, такой навязчивый привкус жестокости, — с неприятием выплюнул Яго, поняв, что кузине в очередной раз удалось его одурачить.
— Ну, возможно, это от того, что мне несколько неприятно то, как ты пытаешься найти на моем лице следы потрясения и горя? Я устала от того, что все стараются не дышать вокруг меня, боясь, что я окончательно и бесповоротно свихнусь. Даже подданные, до которых дошел слух, как хладнокровно я перерезала глотки тем бандитам, приходя на прием, стараются держаться от меня подальше. Можно подумать, что я в любой момент без всякой причины начну убивать окружающих. Ну как же, ведь я беспощадно укокошила дочурку самого Корина Фоли, собственную Хельгу!
— Я все понял, прости! — виновато скривился Яго. — И если ты закончила себя жалеть, то не могла бы позвать Дэми, чтобы он снял с меня эту тушу. Боюсь, что если просто сброшу его на землю, Джинни применит ко мне какое-нибудь снадобье, которое нарушит волю самого Фарго, и я таки умру.
Дэймону потребовались почти сутки, чтобы выйти на след той, что так ловко метнула копье в сердце Яго. Молодого человека трясло от ярости.
— Как ты могла, ведь он твой сын!
— Легко и непринужденно!
— От того, что у твоего сына свои собственные взгляды на жизнь, ты готова его убить? — Задавая этот вопрос женщине, стоявшей перед ним, Дэймон не сильно сомневался в ответе, который услышит.
— Если они расходятся с моими....
— Почему бы тебе и меня не убить, раз мои взгляды отличаются от твоих.
— Я могла бы.... Но пока у меня есть на тебя виды.
— Я проклинаю судьбу за то, что она связала меня с тобой! Быть до конца жизни привязанным к женщине, у которой нет сердца.... Мне нечего тебе сказать, кроме одного. Теперь я слежу за каждым твоим шагом, перейдешь черту, и я не откажу тебе в той милости, которой ты одарила своего сына.
— Не надо бросаться угрозами, которые не собираешься исполнять. Впрочем, как знаешь.
Хулиан сидел в гостиной Рене и нетерпеливо ждал хозяина дома. Почти сутки решаясь на разговор с другом, Корин Фоли теперь не был готов ждать и десяти секунд. Слуга ушел уже минуту назад, а Реналь до сих пор не появился. И это притом, что Джулиан пришел достаточно "громко", чтобы Рене почувствовал его на другом конце города, а не через пару стен. Наконец, двери распахнулись, и голубоглазый Корин Шагрин быстрым шагом приблизился к другу.
— Привет! Не иначе как что случилось. Твой визит во внеурочный час, да еще в таком разболтанном состоянии! Рассказывай!
Взвинченный до предела гость вскочил с кресла, и нервно вышагивая, начал.
— Я не знаю, прав я или нет, но слова Фарго заставили меня прийти к тебе.
— Ты о том, что никто из нас не доверяет друг другу? — усмешка, проскользнувшая по узким губам Рене, была несколько вымученной. — Можешь не отвечать, я уже понял, что да. По твоему лицу сразу все видно.
— В конце концов, я не какой-нибудь долбанный Куори, чтобы ходить с вечной маской на лице!
— Ну, естественно! Так что же привело тебя сегодня ко мне?
— Вчера у меня был Хоакин.
Реналь напряженно нахмурился. Эмоциональное состояние гостя не обещало ничего хорошего.
— Фарана, что ему могло быть нужно? Колупался бы и дальше со своими "бабочками"!
— Боюсь, что они ему порядком надоели. — Хулиан раздраженно фыркнул, и с солидной долей неприязни взглянул на друга. Страсть повелителя, известная немногим, вызывала у него отвращение, а участие Реналя в этом омерзительном моменте было крайне неприятно. — В конце концов, сколько можно "насаживать бедолаг на булавки" и мучить? К тому же, после истории с Густаво он заскучал. Даже твои "бабочки" не способны его пробудить.
— И на кого же он обратил свой взор теперь?
— На Джельсамину, — сухой выдержанный тон друга заставил Реналя вздрогнуть.
— Что он задумал? Девчонке и так досталось. Столкновение с вашим Кейсаром вряд ли пойдет ей на пользу. А при учете того, что Габриэлла так и не пришла в себя, лично мне не хотелось бы подвергать опасности жизнь Мины.
— Еще бы, ты же мечтаешь заполучить ее в невестки.
— Не думаю, что в ближайшее время это возможно. Она слишком тяжело переживала потерю Чано.
— Со мной-то кокетничать не надо, — криво усмехнулся Хулиан. — В нашем с тобой понимании "в ближайшее время" не распространяется на срок жизни Джельсамины.
— В твоем понимании, — многозначительно уточнил Реналь. — До тех пор, пока ты не потерял Габриэллу, ты несколько иначе относился ко дню сегодняшнему. Кстати, что ты планируешь делать? Теперь, когда полностью оправдан, и твоя невиновность доказана?
— Не знаю. Слишком многое произошло, чтобы вернуться к тому, что было.
— Неужели, не будешь бороться за нее?
— Пока не за кого бороться. Если ты не забыл, Габи так и не пришла в себя.
— Хулиан, я тебя не узнаю! Раньше ты бы перевернул весь мир, в поисках средства для ее спасения.
— Я стал другим.
— Похоже, что так. И все же, вернемся к Хоакину, что он хочет сделать с Джельсаминой?
— Выдать ее замуж.
— Мне это подходит. С какой стати его посетила эта чудная идея?
— Он считает, что большая и светлая любовь сможет отвлечь Мину, и она отдалится от Яго. Тем самым, он хочет ослабить их союз.
— Я понимаю его мотивы.
— И теперь понимаешь, что тебе это не подходит, — усмехнулся Хулиан.
— Да, и теперь мне это не подходит. — Реналь задумчиво почесал затылок и недовольно цыкнул. — Дэймон лучший друг Яго. По логике Хоакина, хуже вариантом может быть только замужество Джельсамины с самим Джакомо.
— Верно подмечено, — удовлетворенно заметил Корин Фоли, убедившись, что его друг понял все абсолютно правильно.
— Джул, почему ты решил меня предупредить? Неужели, тебе так уж хочется переиграть в этом деле Хоакина?
Вопрос Реналя был вполне закономерен. Несмотря на многолетнюю дружбу, оба Корина всегда превыше всего ставили интересы сейма и своих повелителей. Боль на лице Хулиана Борджиа была редким гостем. Тем прискорбнее было увидеть ее на лице друга Реналю, и тем острее он воспринял горечь ответа.
— Нет, просто, я недавно потерял дочь и сына. И в обоих случаях тем или иным образом к этому была причастна Джельсамина. Я не желаю их участи твоему сыну.
— Думаешь, Хоакин решит убрать Дэймона....
— А ты как думаешь?
Реналь и сам это понимал, но ему было необходимо услышать это от кого-то еще, прежде чем предпринимать какие-либо действия.
— Фарана! И что мне делать?
— И кого теперь эмоции захлестывают через край? — усмешка прозвучала без злобы, скорее с сочувствием.
— Я отправлю парня к матери, — выплеснувший первую попавшуюся мысль в голову, Корин Реналь лишний раз подтвердил своему другу, что даже у него есть предел, за которым теряются хладнокровие и разум. Иронично вздернув брови, Хулиан с недоумением уточнил,
— Серьезно? Думаешь, там у него будет больше шансов выжить?
Реналь закатил к потолку глаза и постарался взять себя в руки.
— Это вряд ли, ты прав..., хотя.... В любом случае, чем дальше он будет от столицы, тем лучше.
— То же самое я подумал о Джельсамине, — задумчиво заметил Джулиан.
Прошло уже двое суток, как Джинни свалился на руки таинственный пациент с дыркой в груди. И до сегодняшнего дня она безуспешно боролась за его жизнь, не отходя ни на минуту. В данный момент она стояла перед низким, добротным, каменным домом и пыталась понять туда ли пришла. Судя по доносившемуся через окно легкому аромату, она пришла по адресу. Девушка насторожено открыла дверь и зашла в лавку. Теперь уже острый, такой знакомый запах трав, заставил ее ноздри судорожно расшириться. Глаза красотки бегло окинули погруженное в полумрак помещение и остановились на свисающий прямо перед ней пучок трав. Мгновенно оценив его содержание, Джинни поняла, что нашла необходимые ингредиенты! Трудно было поверить, что все это нашлось в Куори-сити! Она была уверена, что придется посылать за ними гонца в Фоли-Куидат. Но на базаре одна торговка подсказала, что в квартале Фоли, есть лавка, которая пользуется дурной репутацией из-за весьма подозрительных запахов. Джинни с досадой отметила, что могла бы догадаться сама о том, что в квартале, где живет такое количество фоли, должны быть и магазины, которые обеспечивают их привычным ассортиментом. И хотя, куори старались без нужды не соваться в места большого скопления фоли, состояние ее подопечного ухудшалось с каждой минутой и другого выхода не оставалось. Раздавшееся над ухом ворчливое "кхе-кхе" заставило девушку вздрогнуть. Подняв голову, Джинни увидела сидевшую на древесной перекладине, предназначавшейся для сушки трав, диковинную нахохлившуюся птицу, которая наклонив голову, казалось с легкой долей презрения, рассматривала ее. Едва приметная дверь, находящаяся за прилавком скрипнула, и в проеме появился мужской силуэт. Льющийся из задней комнаты солнечный свет, не давал возможности рассмотреть лицо появившегося человека, и Джинни нервно поежилась.
— Добро пожаловать в лавку старого Гильермо. — Слегка скрипучий, как и открывшаяся дверь, пронизанный хрипотцой голос вызвал у девушки только одно желание, развернуться и бежать из лавки, куда глаза глядят.
— Чем могу служить? — Закрыв дверь, обладатель скрипучего голоса предстал перед Джинни во всей красе. Богато украшенный ярко-синий бархатный костюм плохо скрывал болезненную худобу и только подчеркивал желтизну кожи. А традиционный для фоли берет на голове почти не покрывал свисающие до лопаток черные прямые волосы. Большой крючковатый нос, круглые черные глаза, все это напомнило Джинни ее учителя в гимназии. Поняв, что неприлично долго рассматривает незнакомца, девушка решила дальше не затягивать с ответом.
— Добрый день. Я бы хотела приобрести пучок Херберта.
Глаза незнакомца изумленно расширились. Он медленно поднял левую руку и в три оборота накрутил на палец прядь черных, как смоль, волос. Джинни, с пониманием улыбнувшись, подняла свою правую руку и накрутила прядь своих волос в три оборота. Глаза незнакомца расширились еще больше.
— Третья ступень? Не может быть! Что же вы стоите в дверях, дорогая! Проходите скорее! Такая гостья — редкий подарок. Я хозяин лавки Гильермо.
— Джинни. — Девушка старалась быть немногословной. Разговаривая с мастером шестой ступени, стоило держаться сдержанно и скромно. Но не воспользоваться приглашением было не любезно, и она спокойным, уверенным шагом подошла к прилавку.
— Позвольте спросить, каким образом девушка куори стала обладательницей древних знаний врачевателей фоли? Кто был ваш учитель?
— Моим учителем был мастер Грэмбольд.
— Не может быть! Мой брат не брал учеников уже 15 лет!
