Предел свободы. Часть 3

— Охотники? — удивился Ремус. — Возможно, мне стоит покинуть вас как можно скорее, не хочу навлекать на вас опасность...

— За это можете не переживать... — грустно усмехнулся Йозеф. — Охота ведется на всех оборотней, проживающих вне министерских резерваций... Последние превратились во что-то невообразимое. Все места расселения оборотней переданы Департаменту контроля за магическими существами. Да, всех нас лишили последних остатков прав... Отныне все оборотни считаются опасными магическими существами. Охотничью лицензию можно получить в Департаменте... как и вознаграждение.

— Это ужасно! — возмутился Люпин. — С ваших слов выходит, что в Англию съехались охотники со всей Европы и даже из-за океана?

— Так и есть, — Йозеф пожал плечами. — Экстремальная охота. Неплохое вознаграждение, а также шанс заполучить вашу голову, мистер Люпин, и десять тысяч галеонов в придачу. А теперь вставайте, Дрэйк очень хотел вас видеть, а я сказал ему, что уже сегодня вы сможете встать на ноги.

— Дрэйк? — осторожно спросил Люпин.

— Альфа, — коротко пояснил Йозеф. — Старейшины решили, что уводить стаю от погони должен молодой вожак...

Ремус кивнул и осторожно поднялся с кровати. Зараженный ликантропией организм восстанавливался достаточно быстро, однако, должно быть из-за попавших в кровь частиц серебра, Люпин чувствовал небольшую слабость.

Снаружи, помещение, в котором старый оборотень выхаживал Ремуса, оказалось тем, о чем бывший профессор ЗОТИ и подумал — охотничьим домиком. Впрочем, учитывая обстановку в поселении, Люпин понял, что ему предоставили одну из лучших построек. Помиомо самого домика и пары неказистых деревянных хижин, оборотень отметил наличие пяти или шести землянок. Ремус предположил, что, в зависимости от условий проживания, в лагере могут находиться от тридцати до шестидесяти оборотней. Вдалеке он приметил нескольких женщин, которые занимались ручной стиркой. Очевидно, с электричеством в этой глуши было туго, а палочек у оборотней попросту не было. Да и не все оборотни были до обращения волшебниками. Об этом явственно говорило смешение стилей нарядов обитателей. Изношенные мантии соседствовали с джинсами и спортивными куртками.

Стайка детей в столь же истёртой, как у взрослых, одежде, глазела на новичка. Дети хихикаили и что-то тихо обсуждали между собой.

Внезапно одна девочка вышла вперед и, бережно придерживая потрепанного одноухого плюшевого зайца, спросила:

— Мистер Люпин, а правда, что вы учились в волшебной школе?

Ремус смотрел на этих детей и, вспоминая собственное, относительно счастливое детство, попытался преодолеть оцепенение и ответить:

— Да... да... я...

Так и не найдя, что сказать, Люпин отправился вслед за сопровождающим. Его привели в один из немногих деревянных домиков, который, как оказалось, принадлежал местному вожаку.

Ничего необычного в доме не было. Обстановка указывала, что до обращения его обитатель был магглом. Несколько недвигающихся картин и фотографий, да маггловская винтовка с оптическим прицелом — вот и все видимое богатство хозяина. Грубый стол и пару табуреток явно сделали на месте.

Пока Люпин разглядывал помещение, к ним с сопровождающим подошел высокий, под два метра, крепко сложенный мужчина, одетый в джинсы, болотного цвета плащ с множеством карманов и черную футболку с непонятным рисунком.

— Мистер Люпин, это большая честь для меня — приветствовать человека, едва не отправившего ублюдка Фаджа на тот свет. Очень жаль, что вы не преуспели. Можете звать меня Дрэйк. Будьте как дома.

* * *

Хогвартс-экспресс, 1 сентября 1994.

— Привет, парни! — поприветствовал Дин Гарри и Невилла, которые только входили в купе.

Симус, Рон и Драко уже были внутри. Последние двое не переставали вести «борьбу монологов», как выразился Дин. Малфой безостановочно рассказывал, как в очередной раз провалились «Пушки Педдл», а Рон не переставал вслух восхищаться видом из министерской ложи. Что примечательно, если Рон, выслушивая описания Драко, все больше краснел от едва сдерживаемого гнева, то младший Малфой, наоборот, становился несколько бледнее, когда Уизли с наигранной высокомерностью начинал рассуждать о беседе английского и болгарского министра и о тех достойных, кому было дозволено при этом присутствовать.

— Эй, да хватит уже! — вмешался Симус. — Вон Гарри и Невилл пришли. Рон, ты же не мог дождаться рассказать Поттеру об Упиванцах.

— Вообще-то, об этом в «Пророке» писали, — заметил Невилл.

— Ну, во-первых, одно дело статья в газете, и другое — рассказ из первых уст. Кроме того, на Чемпионате было еще кое-что, о чем «Пророк» умолчал, — загадочно произнес Симус.

— И что же? — заинтересовался Гарри.

— Отец рассказал, что в запуске Темной Метки заподозрили Барти Крауча... — неохотно произнес Рон, прекращая перепалку с Малфоем. — Да, того самого. В его дом еще вломился аврор... Вроде как, он был единственным подозрительным в том районе. Громкая история... В общем, авроры решили не связываться, потом подоспел Фадж и все рассосалось. Говорят, Министр хотел повесить всех собак на Скримджера, но меры безопасности, вроде как, и так были повышены. Никто не мог аппарировать с места, откуда запустили Метку, аврорат закрыл все, кроме точек эвакуации. Оттого и Крауча заподозрили.

— М-да... — растерянно произнес Гарри.

— Кстати, как ты оправдался перед мадам Логботтом? — спросил Малфой, любивший быть в центре внимания.

Невилл покраснел. Гарри слегка смутился.

— Она была не в восторге. Долго отчитывала меня, а затем заявила, что я совсем как мой отец, и что она до сих пор помнит его выходки.

— То есть все обошлось? — уточнил Драко.

— Мне запретили покидать дом до конца лета, — пробурчал Невилл. — Бабушка сказала, что я такой же, как мой отец. Когда она провожала меня на вокзал, то обещала забрать меня из Хогвартса, если я начну вытворять что-то наподобие того, что делал папа. Хотя, думаю, она в тайне на это надеется. После визита Гарри она то и дело повторяла: «Прямо как Фрэнк и Джеймс в молодости!»

Купе погрузилось в молчание, пока Дин не прервал его:

— Кстати, Гарри, может пора посвятить Рона и Симуса в детали твоего плана по захвату мира?

— По захвату мира? — ошеломленно воскликнул Рон.

Остальные сдержанно рассмеялись.

— Дин пошутил, — устало произнес Гарри. А затем добавил: — Или нет. В общем, не важно, давайте обсудим все, когда доберемся до нашей башни.

— После того, как я разъясню первокурсникам действующие традиции нашего факультета и его славную историю, — важно вставил Малфой.

Ребята, не сговариваясь, кивнули.

* * *

Хогвартс, Большой зал, сентябрь 1994.

Пир, как всегда, был великолепен, Шляпа спела очередной хит, а первокурсников оказалось неожиданно много.

Традиционная речь Дамблдора не содержала в этот раз предостережений насчет смертельно опасных ситуаций, которые могут ожидать в замке, если вдруг вы окажатесь не в том месте, однако объявление о том, что в этом году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трех Волшебников намекало, что опасность на этот раз сознательно привезут в замок. В утешение было сказано, что в этом году ученикам Хогвартса не придется подвергаться ей в одиночку, Шармбатон и Дурмстранг также отправят свои делегации, которые должны прибыть в октябре.

А еще в этом году отменили чемпионат по квиддичу, что несколько расстроило Гарри, поскольку, к его собственному удивлению, игра доставляла ему удовольствие.

Новым учителем ЗОТИ в этом году оказался престарелый аврор Аластор Моуди, который, как пояснили соседи по столу, был едва ли не самым крутым сотрудником органов магического правопорядка двадцатого века.

Гриффиндорцы, за исключением Драко, приняли эту новость умеренно восторженно. Слизеринцы явственно были испуганы, что, учитывая своебразную внешность аврора, было неудивительно. Гарри был склонен считать реакцию слизеринцев более адекватной.

После завершения пира школьники направились к собственным гостиным, по пути обсуждая последние новости.

Гриффиндорцы добрались до своей башни, но, наверное, единственные во всем замке не разошлись по спальням, а заняли все подходящие места в гостиной. Сэр Николас неслышно просочился сквозь стену. Когда первокурсники в сопровождении старост наконец прошли через скрытую за портретом дверь, то они были изрядно напуганы десятками пар глаз, которые придирчиво рассматривали новичков.

Вперед вышел староста-семикурсник.

— Юные сэры и прекрасные леди, меня зовут Эрик Болд и я рад поздравить вас с поступлением на славный факультет Гриффиндор. Сейчас я должен рассказать вам о школьных правилах и подобающем поведении... Однако, стараниями одной из наших четверокурсниц, мисс Грейнджер, вы получите список правил в письменном виде перед тем, как пойти спать. Что касается поведения, то, скажем так, мнение факультета, равно как и Основателя, относительно того, как подобает себя вести гриффиндорцу, значительно отличается от мнения школьной администрации. Прошу это учитывать.

Первокурсники почувствовали себя неловко.

Между тем Эрик продолжал.

— А сейчас я передам слово нашему ревнителю традиций Драко Малфою, который хотел бы произнести небольшую речь.

Драко поднялся с кресла и гордо прошелся к неровному строю первокурсников.

— Юные сэры и прекрасные леди, — начал Малфой, — наш факультет был основан сэром Годриком Гриффиндором как оплот рыцарства, чистоты помыслов и идеалов справедливости. Времена меняются, но мы считаем, что из уважения к великому волшебнику и великому воину мы должны придерживаться установленных им правил и по мере возможности следовать установленным им идеалам. Гриффиндор всегда славился своей готовностью прийти на помошь товарищу, твердо стоять на своем и упорно сражаться за то, что правильно, несмотря ни на что. В нашей гостиной имеется литература, посвященная истории факультета и жизни основателя. Было бы неплохо, если бы вы хотя бы поверхностно ознакомились с ней. Если появятся вопросы, вы можете обращаться к старшекурсникам или, если они не смогут помочь, идите прямо ко мне или Гарри Поттеру. Поздравляю вас с поступлением в Гриффиндор!

Вся гостиная взорвалась аплодисментами, и донельзя смущенные первокурсники отправились в указанные старостами спальни.

* * *

Немногим позже в спальне четвертого курса Гриффиндора.

— Я не знаю, с чего начать... и вообще не уверен, как делаются такие вещи... — Гарри оглядел своих однокурсников, которые сидели на кроватях и внимательно его слушали. — В волшебном мире неспокойно, и вы не дураки, вы все это видите, но меня не покидает ощущение, что это — только вершина айсберга. Грядет буря. Возможно, мы могли бы попытаться укрыться и отсидеться за спинами Дамблдора, авроров... да хоть Министерства... И если им удастся выстоять, то все останется по-прежнему. Но дело в том, что я не хочу, чтобы все оставалось, как есть. Волшебный мир превратился в болото. Он загнивает. И если наверх пролезает такая гнусь, как Фадж — это показатель. Мы уже на четвертом курсе, и пора задуматься о будущем. Я предлагаю думать не просто о нашем с вами будущем, потому что, каким бы оно ни было, в итоге оно отправится в пропасть вместе с волшебной Англией... Мы должны это изменить.

В комнате царило молчание. Лишь Тревор, сидевший на кровати Невилла, озадаченно квакнул.

— И что конкретно ты предлагаешь? — внезапно спросил Симус.

Глава 4

Англия, Хогвартс, сентябрь 1994.

В тот вечер Гарри так и не смог внятно объяснить свою задумку. И дело было даже не в том, что он не понимал, чего хочет. Гарри чувствовал, что стоит ему начать говорить, и он сможет зажечь сердца ребят и повести их за собой... Но он не хотел ограничиваться лишь невнятными обещаниями лучшего мира, и в то же время дать конкретные цели и указания Поттер был пока еще не готов. Вместо этого Гарри постарался рассказать друзьям о своих ощущениях, о своем видении магического мира. Чистокровные Рон, Драко и Невилл были задеты за живое, но даже они признавали тотальную коррумпированность и некомпетентность Министерства магии. Дин и Симус хорошо восприняли идеи магического прогресса, Гарри говорил, что нельзя останавливать развитие общества лишь из страха перед неизвестным.

В конечном итоге предварительно все согласны были объединить усилия и помочь Гарри, если тот укажет им достойные цели. Конечно все эти речи, произносимые в спальне гриффиндорцев, звучали не слишком серьезно. Четырнадцатилетние парни не были готовы взвалить на себя судьбу мира, и, пожалуй, никто не воспринял бы их всерьез. Но едва ли кто из усомнившихся стал бы оспаривать тот факт, что именно для выходцев из Гриффиндора характерно упрямое стремление к цели. Какой бы безумной она не казалась.

* * *

На следующее утро начались занятия, которые пока не успели надоесть. Благодаря этому даже на лекциях Биннса многие умудрились не заснуть, что неоднократно случалось в прошлом. Несмотря на кажущуюся новизну ощущений, занятия проходили точно также, как и в прошлом году. Если кто-то из школьников еще не успел осознать, что занятия успеют очень быстро им надоесть, то вступительные речи Макгонагал и Флитвика о приближающихся С.О.В. и повышенные объемы домашних заданий убедили даже самых недогадливых. Впрочем, все это было обыденностью, рутиной, повторялось из года в год. И столь же привычным было желание учеников узнать, чем нынешний преподаватель ЗОТИ отличается от предыдущих. Учитывая характерную внешность нового учителя и его репутацию, то все сходились во мнении, что им стоит ожидать чего-то необычайного.

Ожидания учеников оправдались, и четвертый курс Гриффиндора вместе со слизеринцами смог убедиться в этом на первом же занятии в среду.

Отставной аврор Моуди вошел в класс незадолго до звонка. Ученики уже расселись по местам, строго придерживаясь факультетской принадлежности. Слизерин занял левую часть класса, а Гриффиндор правую.

Школьники сидели смирно. Никаких разговоров и даже преглядываний. Только перья в руках и готовность начать записывать в любую секунду. Абсолютная дисциплина, которой не могли достичь ни Снейп, ни Макгонагал, установилась в классе сама собой.

— Уберите учебники, они вам не понадобятся, — хрипло произнес учитель. — Меня зовут Аластор Моуди. Профессор Дамблдор попросил меня занять должность преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Профессор начал прохаживаться перед аудиторией. Гарри невольно отметил, что, несмотря на деревянный протез вместо ноги, преподаватель перемещается абсолютно бесшумно.