Дела эльфийские, проблемы некромантские

Я скосил глаза на недоразумение. Пожалуй, даже чересчур оборванное. Приодеть ее что ли? Погодите-ка...

— Ты сказала, что ты первый день в Эскалиоле. Но где же твои вещи?

— А у меня их нет, — беззаботно ответила Полли, глядя на меня из-под челки своими огромными прозрачными глазами. — Точнее, они были. Но их украли.

— Украли?

— Ну да, на меня напали, я бросила вещи, а пока они в них копались, убежала. Я пошла на рынок, думала, что смогу найти там что-нибудь поесть. Но оттуда меня прогнали местные мальчишки, потом я увидела булочную и решила, что смогу там подработать, я часто помогала булочнику в нашем поселке, но этот сказал, что не берет проходимцев, потом...

— Достаточно, ходячая катастрофа. Помолчи, а я придумаю, как от тебя избавиться.

Девчонка испуганно хлопнула ресницами и прикусила язык. Но не отстала.

В таверне "Три кружки пива и сушеная вобла" было тихо, ночное веселье уже закончилось: пара выпивох дрыхла в углу, трое гномов хмуро пили пиво, обсуждая одним им известные гномьи дела, да еще двое наемников, вроде меня, делили только что заработанное золото. Я попросил хозяина подать в комнату горячей воды и заготовить нам чего-нибудь вкусненького.

После того, как воду нам принесли буквально спустя четверть вески, я понял, что дело в этой таверне нечисто. Скорее всего, я угодил во владения янави [Человеческий народ на севере, отличается замкнутостью и агрессивностью на любые попытки проникнуть в их жизнь. За пределами своей страны флегматичны, аккуратны до неприличия и чрезмерно расчетливы]. Недаром говорят, что из них получатся лучшие трактирщики, торговцы и ростовщики.

— Вымойся, — бросил я девчонке, копаясь в сумке. — А тряпки свои выкинь куда-нибудь.

— Но...

— Делай, что говорят, нам сегодня придется спать рядом, а я не хочу от тебя блох нахвататься. Наденешь это, — я швырнул на кровать одну из своих рубашек, что поуже и запасные брюки. Ничего, подогнет, подпоясается. Пусть нелепо, зато чисто. — Потом спускайся вниз, я буду там. И поторопись, если не хочешь остаться без еды.

Девчонка только кивнула. Интересно, сколько ей лет? По мне так не больше двенадцати, хотя кто их, людей, разберет.

Спустившись в общий зал, я пристроился за столиком, облюбованным мной еще днем — затемненный левый угол, из которого отлично просматривалось все помещение.

Девчонка не заставила себя долго ждать, видимо, сильно проголодалась. Как я и ожидал, выглядела она в моей одежде совершенно нелепо, но походила уже не на оборванку, а на девчонку, из любопытства решившую примерить одежду старшего братца. Волосы у нее оказались очень интересного оттенка, на который я не обратил внимание в темноте. Светлые, практически до белизны, но отливали то золотистым, то серебряным. Да еще и ниже талии. В памяти что-то слабо всколыхнулось, но я не обратил на это особого внимания. В свое время в меня вбили столько совершенно бестолковых сведений, что даже лучше, когда они не лезут под руку.

Девчонка неуверенно озиралась, несмотря на почти пустой зал, и я облегчил ей задачу, помахав из своего угла рукой.

— Проголодалась, pollie?

— Очень... — она уставилась на еду, как на алмазное ожерелье. По крайней мере, раньше подобные взгляды у женщин я видел только в таком случае. — Как ты меня назвал?

— Ешь, — я не стал опускаться до того, чтобы отвечать на глупые вопросы.

Она не заставила себя упрашивать. Я, испугавшись, что с такой скоростью поглощения пищи, эта кроха мне ничего не оставит, тоже накинулся на еду. Не знаю, что это у нас было слишком поздний ужин или чересчур ранний завтрак, но мы оба в этом явно нуждались. Так что минут пять прошли в относительной тишине, пока над ухом не прозвучало.

— Красивая девочка. Эй, парень, не одолжишь на пару весок? Буду аккуратен, слово наемника!

— Она мне и самому нравится, — буркнул я, не поднимая головы. — Так что извини.

— Эй, да не будь жадиной! Хоть на веску... никогда таких волос не видел! Я хорошо заплачу!

Я покосился и увидел, как какая-то волосатая лапа начинает накручивать на кулак локоны девчонки, небрежно завязанные в хвост. В прозрачных глазах плескалось отчаяние. Прекрасно ее понимаю. Ведь я ей ничего не должен. Как раз наоборот — она мне. Так что я вполне могу заставить отрабатывать.

Откинувшись на спинку стула, я начал медленно поднимать взгляд, скользнув им сначала по ножнам на поясе, затем по внушительному пивному животу, затем по лохматой бороде и, наконец, добрался до черных глаз, с трудом различимых в общей повышенной волосатости субъекта. Стоит признать, это был долгий путь.

— Нелюдь, — сплюнул громила, встретившись со мной взглядом. Я прищурил глаза, прекрасно зная, что выглядит это по-кошачьи лениво, но в то же время угрожающе.

— Отпусти ребенка, и разойдемся по-хорошему, — готов поспорить, он не успел заметить, откуда в моих руках оказался кинжал. Вообще-то я предпочитал другое оружие, но давно понял, что им, увы, никого не напугаешь.

В Эскалиоле был принят закон насчет трактирных потасовок, и развязавшим драку грозит суровое наказание, а тем, кто убьет в этой драке человека — еще и внушительный штраф. Однако громила прекрасно понимал, что даже если с меня этот штраф потом выбьют кровью, ему уже будет все равно. Поэтому он скрипнул зубами и стиснул кулаки, заставив девчонку зажмуриться от боли, и тут же разжал руку, позволяя серебристым прядям змейкой выскользнуть из широкой ладони.

— Tərein. Извини, друг. Подыщи себе другую игрушку. Pollie, ты наелась?

Девчонка судорожно кивнула, утирая рукавом глаза и нос. И когда только успела разреветься? Allanei [эльф. мелкая нечисть, известная как бесы, упоминается обычно при досаде и легком раздражении]! Моим рукавом!

— Идем. Время позднее. Вернее раннее... в общем детям уже... еще надо спать.

Мы поднялись, я скинул с себя сапоги и рубашку и тут же залез в кровать, детям там или не детям, а мне выспаться точно не помешает. Девчонка нерешительно стояла в дверях.

— Ложись, хватит уже на пороге маяться. Я не собираюсь покушаться на твою честь и достоинство. Я для этого слишком устал, а ты для этого еще слишком мелкая.

Послышался полувздох-полувсхлип, и через секунду она скользнула под одеяло, прижавшись к моей спине.

— Спасибо тебе, Тим.

Я фыркнул и закрыл глаза.

Мне снился хороший сон. Было светло и тепло. Сквозь листву просвечивали солнечные лучи. Казалось, я снова оказался в Вилее [эльфийское государство на западе от Гремора], вернувшись туда не только в пространстве, но и во времени. Солнечные зайчики слепили глаза, не давая толком рассмотреть, что происходит вокруг, откуда-то издалека слышался смех матери и брата. Это было так давно, когда я слышал ее смех в последний раз...

Невесомые пальчики коснулись моей груди, губы обожгло сначала горячее дыхание, а затем легкое, как перышко, прикосновение. А пальчики скользнули по груди ниже, на живот и...

Стоп!

С глухим рыком я подскочил на кровати, скидывая с себя это недоразумение, и отпрыгнул к окну. Девчонка машинально прижала к груди одеяло и уставилась на меня своими огромными еще более прозрачными-призрачными в полумраке комнаты глазами.

— Ты что творишь?!

— Я... я... — у нее задрожали губы. — Я просто... хотела... отблагодарить.

— Да с чего ты взяла, что мне нужна такая благодарность?!

— Ну... — к милому облику растерянной и смущенной девчонки добавились еще и пылающие щеки. — Мама говорила, что все мужчины всегда этого хотят... и ты сказал, что я тебе нравлюсь. Ты мне тоже понравился! И я подумала...

— Я скажу тебе — меньше думай! У тебя для этого видимо мозгов недостаточно. Подумала она... — огрызнулся я, устраиваясь в кресле. Лучше уж здесь досыпать, к этому недоразумению я ближе, чем на сажень, не подойду. — Дитё-дитём, а все туда же, в великие соблазнительницы!

— Я уже не ребенок! По закону девушки считаются взрослыми с четырнадцати лет, а мне уже четырнадцать и один месяц.

— Это по вашему, человеческому закону, дурочка, — чрезмерно ласково произнес я. — А я, если ты по глупости не успела заметить, не человек. Ты не подумала, что из-за твоей бредовой идеи у меня могут быть проблемы?

Лгу, конечно. Нагло. Действительно, по нашему закону девушка считается взрослой отнюдь не с четырнадцати лет. Впрочем, я сам-то по нему взрослым еще не считаюсь. Однако на человеческих детенышей наш закон никоим образом не распространяется, но девчонке-то откуда это знать.

Точно. Уползла с головой под одеяло и подушку. Сейчас разревется. Я вздохнул.

— Спи, Pollie. И давай договоримся, если ты вдруг случайно снова захочешь меня отблагодарить, посоветуйся со мной, tərein?

— Tərein, — едва слышно донеслось из-под подушки. Хм, вот уж не знал, что мое личное слово-паразит еще и на людях паразитирует. — Тим?

— М?

— А ты кто?

— В смысле? — я невольно напрягся, хотя вряд ли этот вопрос имел какой-то скрытый подтекст.

— Ты сказал, что ты не человек, а тот... внизу... назвал тебя нелюдью.

— Я эльф, Поллиэ.

— Эльф?? — встрепанная светлая голова выползла из-за баррикад и удивленно воззрилась на меня. — Но эльфы ведь совсем не такие! Мне мама рассказывала! Они с волосами как золото или мед и с глазами как голубые озера или весенняя листва... а ты темненький!

— Вот именно, Pollie, — расхохотался я. — Темненький!.. Спи!

Тишина. Как я люблю тишину.

Я проснулся спустя несколько весок от солнечного света, пробивавшегося в щель между ставнями, потянулся, открыл глаза и... нос к носу столкнулся со вчерашним недоразумением. Девчонка пододвинула стул к моему креслу и, судя по всему, внимательно меня изучала.

— У меня за ночь рога выросли? — поинтересовался я, щелкая ее по носу.

— Нет, — смутилась она. — У тебя уши острые.

— И?

— И волосы странные. На вид кажутся жесткими как проволока, а на самом деле мягкие, гладкие... мне нравится.

Я одарил ее возмущенным взглядом и поднялся.

— Ты правда эльф?

— Правда.

— Темный?

— Темный.

— Интересно-о...

— Интересно? — я изогнул брови, глядя на девчонку в упор. Та плотнее завернулась в одеяло и нахохлилась, как воробей. — Ты мне лучше скажи, что ты собираешься делать.

— Тим, — она вскинула глаза. — А можно я с тобой останусь?

— Тебя мне только не хватало! Ты хоть знаешь, кто я такой?

— Эльф?

— Наемник! Да-да, как тот, который хотел тебя у меня одолжить вчера. Давай, я отведу тебя в приют при храме Литы [богиня Света, Красоты и Доброты] . Будешь жить в сытости, заодно читать научишься...

— Я умею читать! А ты совсем-совсем не похож на того наемника! Мне некуда идти! Я не хочу в приют! Я не буду тебе обузой, я много чего умею!...

— Я уже видел, "чего" ты умеешь, — фыркнул я, скрестив руки на груди. — Я куплю тебе одежду, дам немного денег и провожу до приюта. А там решай сама. И не спорь. У меня проблем и без ребенка на шее хватает. Оденешься, спускайся к завтраку.

С этими словами я вышел из комнаты, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью. Я уже начинал жалеть, что предложил ей помощь. Настырная и упрямая, почти как я сам. Да и жаль ее. Видно, что девчонка смышленая, в приюте загубят: выпустят либо поломойку, либо служительницу культа, либо шлюху, хоть до двадцати пропасть и не дадут. Но мне-то она на кой? Я сейчас не в том положении, чтобы обзаводиться свитой. Да еще и малолетней...

Договорившись с трактирщиком насчет легкого завтрака, я вышел во двор — умыться. У конюшни стояла огромная кадка с дождевой водой для лошадей, чем не утренний душ? Усмехнувшись в ответ на удивленный взгляд мальчишки-конюха, я зачерпнул ведро воды и опрокинул его на себя. О-ох! Хорошо!

Ополоснувшись еще пару раз, я подхватил с земли какую-то палку и начал ежеутреннюю разминку. Как утверждает мой брат, регулярные тренировки — залог успеха в любом деле. И хотя Вел по жизни дурак, каких поискать, да еще и страшный зануда, в некоторых вещах он разбирается.

Однако спокойно позаниматься мне не дали. Палка неожиданно беспомощно хрупнула и развалилась на две половинки, наткнувшись на чей-то тесак. Собственно, можно было долго не гадать, насолил я только одному человеку в этом городе. Пока что.

— Сейчас мы не в трактире, и ковырялки твоей при тебе нет, — оскалился громила. — Убивать я тебя не буду, но проучить стоит. Нелюдь...

Я быстро огляделся, оценивая обстановку. Двое подпирают двери трактира, один в тени конюшни. Один у ворот. Пятеро. Всего-то? Я широко улыбнулся.

— Ну попробуй — проучи...

Резкий кувырок назад, выдернуть у конюха вилы, отшвырнуть мальчишку в сторону, вилы под удар. Тесак заскрежетал под напором, громила зарычал. Я прищурил глаза и пинком оттолкнул его от себя, бросаясь следом. А наемник оказался хорош. Не будь я тем, кем я был, у него действительно был бы шанс меня проучить. Но если бы да кабы... я отскочил на несколько шагов назад. Мой противник этого не ожидал. Впрочем, того, что я сделал затем, он не ожидал вдвойне. Сделав пару коротких шагов для разбега, я уткнулся острыми концами вил в землю и взлетел в воздух, чтобы громко припечатать громилу пяткой по темечку. Тот охнул и рухнул на землю. А я мягко спружинил, как кот, на все четыре конечности и недобро уставился на тех, что "охраняли" вход в таверну. Чудная картинка, я думаю, им представилась: чумазый, после кувыркания в пыли двора, взъерошенный, да еще и с дико сверкающими желтыми глазами. Интересно, за кого они меня приняли, что не решились убежать, но в глазах, когда они рванули ко мне, я прочитал только обреченность. Эти, в отличие от громилы, не показались мне серьезными противниками, поэтому я решил воспользоваться ими, чтобы продолжить тренировку. Видимо, ребятки быстро поняли, что они здесь мальчики для битья, и буквально через несколько секунд поспешили потерять сознание. Я обернулся — тень, маячившая у ворот, пропала.

Удовлетворенно вздохнув, я снова направился к кадке, но стоило мне опустить руки в воду, как за спиной послышались скользящие шаги. Слишком рано. Ему нужно было подождать, пока я начну плескаться, тогда был бы шанс, что я его не услышу, но видимо парню не терпелось отомстить за позор товарищей. За что он сейчас...

— Не смей, гад! — вдруг тонко завопило что-то сверху, раздался короткий свист летящей вещи, а затем треск-звон этой вещи о голову, благо — не мою. Я обернулся — последний дружок громилы валялся в пыли, вокруг рассыпались осколки вазы. Подняв взгляд, я увидел... Полли, естественно. Она высунулась в окно по пояс так, что ее волосы белым флагом трепетали на ветру, и внимательно меня разглядывала.

— Тим, ты в порядке?

На глупые вопросы не отвечаю. Я склонился над кадкой, мечтая уже закончить затянувшиеся утренние процедуры.

Девчонка ждала меня за столом, ерзая на стуле от нетерпения. Что-то задумала...

— Как ты их! — восхищенно запищала она. — А ты меня можешь так научить? Можешь?

— С чего бы вдруг? — скептически поинтересовался я, запихивая в рот кусок свежеиспеченного хлеба и запивая молоком. По-моему, ничего вкуснее в этом мире человечество еще не придумало.