А пентаграмма должна быть более-менее ровная и замкнутая. И символы на ней быть должны. Ладно-ладно, по линеечке их чертить не обязательно, но совесть-то иметь надо?!
Вот и ругался некромант, вот и ползал на четвереньках.
Сначала он зомби поднять хотел, но прощупал магически могилку — и головой покачал. Нет, из этого зомби не сделаешь. Сам же болты зачаровывал, точно — они, сам на себя и ругайся, что так хорошо поработал. Это тело больше в себя никакой дух не примет. Ведьмы — с ними приходится втрое вкладывать, да и так тилл Рамос старался работать на совесть. Вот и перестарался чуток, самому теперь проблемы.
Ничего, нельзя зомби — вызовем духа, так еще и лучше.
Да-да, зомби — это тело, а тело, чтоб вы знали, разлагается. И речь у зомби не особо внятная, если вообще есть, и соображают они медленно. К духу такие ограничения не относятся, но с ним и работать надо серьезнее. И оковы готовить, и много чего еще. Если дух-то ведьмы!
Фелиция молча сидела и ждала.
Ведьма?
Да она кого угодно выроет и допросит, если это надо! Может, на бабушке этого долга и так уже наполовину нет, и откат пойдет не такой сильный, если ведьма помощи просила, а всей правды не сказала. Но соразмерять все равно не хочется.
Магия — слепая стихия, она карает и милует не глядя, а бабушка уже в возрасте... Фели счастлива будет, если она еще лет десять проживет. И постарается все для того сделать!
Не даст она никому ее жизнь укорачивать! Некромант?
Дайте трех! Она уже на все согласна! И плевать ей на законность мероприятия, как-нибудь отболтается!
Наконец Андреас закончил чертить, расставил свечи в нужных местах и повернулся к Фелиции.
— Вопросы задавать только после моего разрешения. Не орать, не визжать, не бежать.
— Не дождетесь. Поняла.
— Отлично. Начинаем. Лариса Никс, твоей плотью и кровью, могильной землей и камнем, силой и волей некроманта — явись ко мне духом!
Лариса себя упрашивать не заставила — проявилась почти сразу. И даже затрепетала от негодования.
— ТЫ!!! УБИЙЦА!!!
Магию она опознала преотлично. Та, что ее подняла, была родственна той, которая ее убила. Некромант даже и ухом не повел.
— Ты бы на меня тоже заказ взяла, не чихнула. Скажешь — нет?
Лгать дух не мог. Так что...
— И что? Ты меня убил!
— А теперь еще и призвал. И на вопросы тебе ответить придется.
— Не дождешься.
Фелиция шевельнулась в темноте. Лариса повернулась к ней.
— Ты?!
Фелиция поглядела на некроманта. Андреас подумал пару минут. Так-то можно начать ломать дух ведьмы. О, он может, и часа за два он ее доведет до такого состояния, что Лариса ответит на все вопросы. Добровольно. Но вдруг у Фелиции получится убедить ее?
— Фелиция, подойдите. Лариса Никс, я разрешаю тебе заговорить с присутствующей здесь Фелицией Виран.
Фелиция поднялась со скамейки, и сделала шаг вперед. Лариса хмыкнула.
— Внучка Яны.
— Да.
— И что ты от меня хочешь услышать?
— Правду, — спокойно отозвалась Фелиция. Я не знаю, за что вас убили, но нет смысла сердиться на арбалетный болт. Другое дело — рука, которая его направила.
Хоть и мертвая, дурой ведьма не была.
— Я не знаю, кому была выгодна моя смерть — так быстро.
— Возможно, я это и выясню. Не знаю, и обещать не стану. Спрошу о другом. Какие счеты между вами и моей бабушкой? Что она обещала, что может сделать, что должна. Я не хочу, чтобы на нее пал откат за нарушенную клятву.
— Любишь ее...
— Люблю, — Фелиция не колебалась, давая свой ответ.
— А я свою внучку люблю.
— А она вас?
Призрак дернулся, помутнел.
— Марина на меня обижена, — вздохнула Лариса. — Я не могла ее забрать, я мало занималась ее матерью. Но я ведьма, а они обе просто носительницы крови, мы не могли жить вместе. Они этого не понимали, обижались на меня.
Фелиция кивнула.
Ей было проще понять, аристократии много чего вбивалось с детства.
— Лариса, я прошу вас, расскажите мне то, что вы знаете. Я была у вашей внучки, и сказала ей про вашу смерть.
— Как она?
— Плачет. Но это понятно, вы ее единственный близкий человек. Были. Плохо другое. Мой коллега, он акушер, замечательный, вот он сказал, что у Марины будут большие проблемы. Кажется, она носит девочку, но аристократку. Из-за несовместимости сил, у нее начинается истощение, равно как нервное, так и магическое, и жизненное. Если бы рядом был муж, который мог подпитывать ее от алтаря, дело другое. Но сейчас... я боюсь, даже рожая рядом с алтарем, она может не пережить роды.
Фелиция не врала, и призрак это видел.
— Я хотела сварить зелье, чтобы отрезать ребенка от матери. Чтобы та не сосала из нее силы, пусть ребенок будет послабее, но Маринка бы выжила.
Фелицию аж передернуло от такого. Но вслух она ничего не высказала. Вместо этого подняла брови.
— Сейчас кто-то сможет такое сварить? Я плохо знаю ведьминские дела, но наверное, нужна тонкая настройка? На крови?
— Да... сейчас не сможет никто.
— Без вашей помощи Марина может и до седьмого месяца не доносить ребенка. Дальше все будет плохо, ребенка-то мы спасем, а вот что случится с его матерью, я предположить не могу. Самое худшее?
Призрак на глазах заколебался и истончился.
— Марина не сможет. Ты сможешь вытравить плод?
— А кто мне даст? Его величество дело взял под свой контроль, так что... класть голову на плаху я не стану. Да и срок сейчас уже не тот, уже месяцев пять есть, чуть побольше. Марина на таком сроке не выживет.
— Некромант мог бы.
— А у меня перед тобой долга жизни нет, — отрезал некромант. — И учти, сейчас речь идет о компромиссе, а не о твоих желаниях. Если договоримся, я попробую что-то сделать. Если нет... сама понимаешь, я могу и попробовать справиться с последствиями отката. Твоя наследница сейчас уязвима, на нее надавить — легко и просто. Да и не наследница она, а так, носитель крови, и кто знает, сможет ли еще раз родить?
Лариса потускнела окончательно. А потом исподлобья посмотрела на Фелицию.
— Это я прокляла Евгения Отт заклинанием проявления сущности. Сбегая от меня, он телепортировался невесть куда. Возможно, в другой мир, отсюда его отсутствие в нашем, отсюда признание алтаря. Он ведь жив до сих пор... с-скотина!
— Какое к этому отношение имеет Маркус Отт?
— Маринка охотилась на двоих сразу. Поймала обоих, но это оказались не зайцы, а волки, — печально улыбнулась Лариса. Действительно, не тот момент, чтобы торговаться. С другой стороны, рассказав все честно, она может кое-что и выиграть. — Евгений на ней жениться отказался, она кинулась ко мне, а я не разобралась до конца. Ну и... прокляла его. Маринка пошла к Маркусу, а тот тоже сказал, что это не его ребенок. У него сильная защита именно от бастардов.
— Такое делали. Надо смотреть, но бывает, — согласилась Фелиция. — Потому и Маркус не согласился жениться?
— Все верно. Но если он женится на Маринке после того, как родится ребенок, он станет его опекуном на законных основаниях.
— И получит доступ к состоянию Евгения на ближайшие восемнадцать лет — точно. А то и больше, если бы сын был. И король будет вынужден отозвать комиссию, как-никак, это против законов и обычаев.
— Примерно так.
— А ребенок бы до совершеннолетия дожил?
— Года через три я бы просто Маркуса отравила, — созналась Лариса. — Маринка еще раз замуж бы вышла, за кого другого, может, ведьму бы мне на смену родила.
Фелиция только головой покачала. Зато Андреас рассмеялся.
— А знаете, Лариса, кто у меня болты заказал? Ваш любимый зятек. Будущий. Недоотравленный.
— ЧТО?! — визг призрака пронизал воздух и унесся в небо. — АХ ОН...!!!
Фелиция только головой покачала. Сцепились жаба и гадюка, и гадюка укусила первой, вот и все. Ничего нового, ничего интересного.
Наконец, призрак перестал беситься, и она решила временно переключить разговор.
— Имеющийся ребенок, скорее всего, от Евгения.
— Да.
— Отсюда и большое количество силы. Он же глава рода...
Лариса замялась.
— Не совсем отсюда.
— Вы знаете что-то полезное? Расскажите, пожалуйста. Если это сможет помочь Марине?
— Именно ей — не сможет. Но я могу рассказать, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Что именно?
— С помощью этих знаний можно поторговаться с Евгением за мою внучку. И я хочу, чтобы ты это сделала.
— Нет, — Андреас не собирался пускать переговоры на самотек. — Это кот в мешке. А если окажется крыса? Я запрещаю, и сделка не состоится.
Лариса аж замерцала от негодования.
— Это не так! Я расскажу честно!
— Может, ты и думаешь, что это не так, — не отступил Андреас. — Но это ТВОЕ мнение. Этого слишком мало!
Фелиция молчала.
Это уже дело некроманта, ему и виднее как тут со всякими призраками разговаривать.
Торговля продолжалась минут пять, пока не сошлись на главном. И Лариса решилась.
— У Евгения действительно нет магии. И у его отца тоже, а вот его ребенок, третье поколение, может родиться очень сильным магом. И на то есть причина. И я ее знаю.
— И что? — Фелиция равнодушно пожала плечами. — Вот на что это сейчас влияет? Что Евгений пропал — понятно, теперь поди еще, выясни, куда и как. Нет, по родной-то крови его найти можно будет... потом, когда малыш родится. Только вашей внучке это уже ничем не поможет, она родов не переживет. Что у него магии нет, так ее и не будет теперь, что ты с ним не делай. Судя по сказанному вами, его дед или прадед нарвались на серьезное проклятье...
— Дед.
— Что-то вроде: до третьего колена?
— Да.
— Вот, в моей практике такое встречалось. Знает об этом сам Евгений или нет, теперь неважно, нам-то в текущей ситуации это никак не поможет. Тем более, вашей внучке.
Ведьма зашипела.
— Я... я не уверена, но может быть, его можно найти по следу проклятья.
— Нельзя. Сколько ему лет — больше пятидесяти?
— Даже больше семидесяти, — кивнула Лариса.
— Вот. Чтобы вскрыть такой давний след, мне придется приносить жертвы, да не просто так, а с мучениями, шум пойдет такой... меня на другом конце света потом изловят. Сейчас-то я шум гашу, мы почти не фоним, потому и разговариваем, а если вскрывать такое давнее проклятье... ищите дураков в соседней могиле.
— Сволочь!
— И этим горжусь!
Фелиция потерла виски.
— Давайте сделаем так. Лариса, вы мне расскажите все, что знаете о проклятье, и если с помощью услышанного можно будет найти Евгения — я его буду искать. Всеми силами.
— И?
— Когда я его найду, я его из шкуры вытряхну и заставлю поддерживать вашу внучку во время родов. Слово даю. И это не потому, что я чего-то боюсь, или симпатизирую вашей Марине. Мне она не нравится, и подругами мы с ней не будем, гадкая она у вас выросла.
— Не у меня, в том-то и дело. И Алиска дурой была, нашла себе... этого! И дочь нормально воспитать не успела, растила из нее маленькую принцессу, внушала, что она самая лучшая, даже на второго ребенка не соглашалась, — тоскливо произнесла ведьма. — А потом уж, в пансионе, она и титул получила, она же не литта, как и я, она тиллой была до той катастрофы, это уж король сделал ее дворянкой, в компенсацию. Ну и решила дурочка, что трава не расти, а она замуж за литта выйдет, и потомственной аристократкой станет...
— Понимаю. И все равно — она мне не нравится, — тряхнула рыжими волосами Фелиция. — Я ей помогу ради бабушки, чтобы на ней этот долг не повис, но и только.
— Хоть так... ты от бабушки много чего хорошего про деда Евгения слышала, верно?
— Она его любила.
— Любила... повезло ей, что этот гад на нее внимания не обратил. Мерзкая там история была. Я тогда постарше твоей бабки была по возрасту, работала, училась, сама аристократами не интересовалась, мне наставница все рассказала. Сволочь был Михаил Отт, да еще какая сволочь! Что он однолюбом был, ты слышала?
— Да.
— А еще — эгоистом, бездушным, расчетливым и жестоким. Как уж у него все это сочеталось — некромант его знает, но — вот. Сострадания и эмпатии в нем было, как в грибе мухоморе. И то, гриб — он интеллектуальный и говорят, боль чувствует. *
*— микологи и насчет памяти у грибов спорят, и по поводу мицелия, так что — кто знает? Прим. Авт.
— И все равно влюбился?
— Так получилось. Жену его я не видела, говорят, она была достаточно обыкновенной. Симпатичной, улыбчивой, но не красоткой, к ногам которой короли падали. Обычная девушка — до встречи с Михаилом. А вот дальше в ее жизни началась трагедия. Она была обычной тиллой, у нее был жених, которого она любила, работа, увлечения... кажется, что-то кулинарное. Точнее наставница не знала. И вот в жизнь этой девушки врывается Михаил Отт. История нищенки, которая стала принцессой. Он ехал по улице, захотел перекусить, зашел в булочную и купил у нее булочку. Влюбился и женился. Красота?
Фелиция только плечами пожала.
— И что?
— Михаил влюбился и начал ухаживать за девушкой. Получил отказ впервые в жизни. Внук — его копия, представляете себе красоту? Бабы строем падали, а тут какая-то девчонка чуть не в два раза его младше — отказывает. И ведь не ломается, не цену себе набивает, просто он ей не нужен. Вот никак, ни за что, ни под каким предлогом. Михаил сдаваться не собирался. Сначала он надавил на родителей девушки, и они внезапно оказались должны всем в округе, потом на ее жениха, тот был не трусом, и Михаила послал. И — исчез.
— Михаил Отт его убил?
— Наставница считала, что да. Но не пойман — не казнен.
— Логично.
— Диана, так ее звали, еще решительнее отказала Михаилу, разъяснила, что скорее на паперть пойдет деньги просить, ну и... в результате он ее просто похитил. Что такое алтарный брак, ты знаешь, только он ведь и односторонним бывает.
Фелиция поежилась.
Да, если светский брак, бумажный, предусматривал и свадьбу, и подписание договоров, то алтарный брак... тут все полностью зависело от члена рода, который его заключал. Обычно такие браки были равноправными, но их можно было сделать и подчиненными, и даже рабскими. Можно, хоть и не стоило об этом говорить вслух.
— Вот. У нее был рабский брак. Полное подчинение мужу, она даже покончить с собой не могла.
— Б... — выразился некромант. — Вот ... и ...!
Лариса кивнула.
— Согласна. Ты знаешь, я сейчас не вру.
Фелиция кинула взгляд на некроманта.
— Да. Если наставница не соврала нашей призрачной подруге, то — не врет. Она сейчас говорит то, что знает и во что верит.
— Наставница тоже мне не врала, — поджала губы Лариса. — Если ей никто не наврал, то и она мне рассказала, как было. Михаил Отт подумал о многом, но не о том, что отчаявшаяся Диана придет к ведьме. Еще ДО того, как заключит брак.
— Допустим. А после брака?
— А после брака она забеременела. Беременность проходила тяжело, Диана выпросила у мужа почаще бывать в поместье, на природе. Повторюсь еще раз, Михаил ее любил. Насколько вообще мог, просто его любовь, она была, как каток. Не просто золотая клетка — золотой ошейник, наручники и плеть.
