Полет тапка над Зулкибаром. Новая редакция

— Вальдорчик, ты только не умирай, миленький!

Он меня, конечно же, не услышал, он в состоянии блаженного покоя пребывал, то есть без сознания. И что я могла в этой ситуации сделать? А ничего. Вот сидела, как дура, по голове его гладила и причитала всякие глупости о том, что ему такому молодому и красивому умирать еще рано и что вообще, не имеет он права умереть, а то я, на правах невесты, его с того света достану и по морде тапком надаю. И вообще, я даже готова полюбить его, если он сейчас совершит свой главный в жизни подвиг и не умрет.

Вальдор

Я жив или не очень? Полежу-ка я немного, подумаю. Герой я, в конце концов, или не герой? Может даже и павший, если я сейчас в чем-то ошибаюсь. Может, меня уже загробный мир принять готовится. Осталось дождаться только его полномочного представителя. Не могу же я сам идти? Принц я, в конце концов, или не принц? Не дворняжка же, в самом деле?

Что это там за странные завывания на заднем плане?

М-да. Либо я совсем жив, и это Дуся рядом эти противные звуки производит. Либо я мертв, и опять-таки, рядом Дуся, но уже тоже на дороге в мир иной. А что тогда носом хлюпать?

Глаза не открою ни за что. Интересно.

— Вальдорчик, ты только не умирай, миленький!

Как выразительно это прозвучало. Можно подумать, скучать по мне будет. Ничего, Дуся, придешь на мою могилку, чуть было не сказал безымянную, но так тоже не получится. Цветочки принесешь... Дусь, ты учти, от нарциссов я чихать начинаю. Хотя, какая разница? Мне и чихать-то нечем будет. С другой стороны, Терин же у нас некромант. Вытащит меня на свет, а там хоть обчихайся.

— Ты ж молодой такой и красивый, ну зачем же ты так?

Ну, наконец-то, меня назвали красивым. Много же времени ей понадобилось, чтобы признать эту очевидную истину.

— Как же я буду без тебя?

А я-то ей зачем? У нее вон, есть персональный чернокнижник. С другой стороны, у мага этого, судя по его поведению, явная тяга к самоубийству в последнее время образовалась. Так что останется Дуся в скором времени дважды вдовой.

— Ты не можешь! Не можешь умереть! Я же тебя на том свете достану. Я же тапком тебе по морде твой наглой надаю и обратно вернуться заставлю.

Нет, я могу упокоиться с миром или нет? Ну что сразу по морде-то? Ага, с помощью Терина вылезаю я такой слегка облезлый из могилки, а там уже Дуся. С тапком. И бриллиантами меня по подгнившей морде хрясь-хрясь!

— Дуся, хватит, я не железный! Я от смеха скончаюсь! — кричу я и открываю глаза. В самом деле, разве так причитают над павшими героями?

Дуся

— Дуся, хватит, я не железный! Я от смеха скончаюсь!

Нет, ну вот как это понимать? Интересно, как давно он пришел в сознание и мои причитания слушает? А потом до меня дошло, что в зале потрясающая тишина стоит. Ой, мамочки! Это получается, Терин избавился от старикашки этого и тоже слушает, что я тут попискиваю женишку своему ненаглядному.

Кхм... веселенькая ситуация. У Терина морда каменная сделалась, Вальдор от смеха корчится, а я сижу, как дура последняя, и не знаю, что сказать. Ну, а что скажешь-то тут? Да, я девушка эмоциональная, я думала, что умирает принц этот недобитый, вот и расчувствовалась.

— Ладно, мальчики, — пробормотала я, спихнув голову хихикающего Вальдора со своих колен. — Вы тут как-нибудь сами, а я пойду тапок свой поищу.

На этом я хотела по-быстрому сбежать, но Терин меня остановил.

— Дульсинея, Вам известно местонахождение Вашего магического предмета?

Ну вот, тормознул, так тормознул. Можно сказать, убил в прыжке. Во-первых, я не знаю, где находится мой тапок. И, как следствие, во-вторых, бежать мне теперь вроде как некуда и незачем. Но хочется-то как!

— Ладно, Дусь, не смущайся, я оценил и польщен, — заявила эта морда, принц этот, мать его за ногу, принимая сидячее положение.

— Что прикалываешься, да? Ну-ну, прикалывайся, давай. Сволочь ты неблагодарная! Я думала, ты умираешь, а ты тут лежал, ржал надо мной!

— Нет, Дусь, очень трогательно было. Правда.

Я покосилась на Терина. Да, судя по его заледеневшей физиономии, это, действительно, было трогательно. Вон как его беднягу тронуло, до сих пор в себя придти не может. Если бы я его не знала, как облупленного, точно поверила бы, что ревнует.

— Дульсинея, Вы знаете, где находятся покои Таурисара?

Ни фига себе вопросики задает брюнет моей мечты!

— Это откуда я, по-твоему, должна знать, где эта истерическая задница жила? Ты это о чем подумал? Ты думаешь, я тут, чем занималась все эти дни? Да, ты гад просто, Терин! Что за мерзкие мысли у тебя в голове живут? То я магов коллекционирую, а теперь вот, пожалуйста — по покоям всяких посторонних мужиков шастаю. Ах да, как же я забыть могла, он же тоже маг! Стало быть, исключительно для пополнения своей коллекции я к нему ходила.

Вальдор, уже не сдерживаясь, взвыл от смеха.

— Дуся, Вы меня не так поняли! — кажется, Терин даже испугался слегка оттого, что я так сильно возмутилась. То-то же! Будет знать, как подозревать меня во всяких непристойностях.

— А как в таком случае тебя понимать, срака ты волшебная?

— Нам доподлинно известно, что Таурисар у себя прятал Ваш магический предмет. Искать нужно у него в покоях.

— А, ну так бы сразу и сказал

Вальдор проржался, деликатно так кашлянул и осведомился:

— Господа не желают у хозяина дворца поинтересоваться, где этот маг неуравновешенный обитал?

Мы с Терином в едином порыве одарили принца зверскими взглядами. И чего он раньше молчал? Слушал, как мы тут препираемся, ржал и всячески наслаждался, гад такой! Нет, чтобы сразу сказать, что проводить нас туда может.

— Знаешь, Валь, когда я научусь, как следует, пользоваться тапком, я тебя во что-нибудь неприятное превращу, — задумчиво пообещала я.

— Это будет государственным преступлением, Дусенька, — оповестил меня принц, поднимаясь с пола. — Прошу за мной, господа... хм... волшебники.

Дуся

У Таурисара оказались ничего себе так покои. Намного роскошнее моих.

— Это почему это у него шикарнее, чем у меня? — не удержавшись, возмутилась я. — Невесту принца могли бы и получше разместить!

Вообще-то мне надо было думать, прежде чем такие вещи говорить. Терин, который вроде бы повеселел в последние минут пять, опять сделался весь такой из себя каменный и мрачный, да и Вальдор как-то нерадостно на мое упоминание о том, чья я невеста, среагировал.

Да собственно и мне не с чего радоваться. Надо мной все еще висит угроза угодить в жены к блондину не моей мечты. И я сама же своим дурным языком расстраиваю брюнета своей мечты... Или не расстраиваю? Конечно, нет! Я его не расстраиваю, я его дразню.

Шмон в апартаментах без вести сгинувшего Таурисара мы навели приличный. Ну, то есть, конечно, точнее будет сказать, что шмон мы навели неприличный — перевернули все, что можно и не можно. Тапок обнаружился в таком месте, что я даже умилилась. Нашел его Вальдор.

— Дусенька, а Таурисарчик оказывается, так трогательно к тебе относился! — воскликнул принц. — Вот, даже предмет твой магический под подушкой хранил.

— Ну, так это понятно. Он же тебе не хухры-мухры, он в отцы моих детей напрашивался, — бодренько отозвалась я и отобрала у Вальдора тапок.

— Дульсинея, это правда?

Голос у Терина, когда он задал этот вопрос, был такой заледеневший, что не передать словами.

— Что правда? — невинно хлопая ресницами, спросила я.

— Значит, Мадлона не лгала, этот... Таурисар Вас домогался?

— Да ну, Терин, а по лицу ты волшебнице, как видно, исключительно из любви к искусству ударил, — ввернул Вальдор. — А так ты совсем не поверил!

— Терин, женщин бить некрасиво, — пожурила я и объяснила, — вообще-то Таурисику не я нужна была, а тот, кто смог бы управлять артефактом. Например, ребенок мой. Вот даже ошейником покорности мне угрожал... эй, Терин, ты чего бледнеешь-то? Ой, прелесть какая! Я прямо-таки таю, когда у тебя глаза загораются! Кхм... Валь, что это с ним?

— Переживает твой Терин, — посмеиваясь, объяснил принц.

— Так чего переживать-то? — озадачилась я. — Ничего же не случилось.

— Вы, Дульсинея, зря его в ином мире оставили, — процедил маг. — Не откроете ли мне портал туда?

— А я не помню, как, — соврала я.

Не хватало мне еще, чтобы Терин совался в эту жопу мира из-за какого-то психованного колдунишки!

— Очень жаль, — прорычал Терин.

— Да ладно тебе, твоя Дуся жива и невредима, вот же скачет, как лошадь, — утешил Вальдор.

Хотела я ему какую-нибудь гадость сказать, но маг меня нагло перебил:

— Может быть, хозяин дворца в курсе, где остальные волшебники разместились?

— Хозяин в курсе, — благосклонно отозвался Вальдор.

— Не лопни от осознания собственной важности, индюк набитый, — я все-таки ввернула полагающуюся ему гадость.

Терин бросил на меня укоризненный взгляд и обратился к принцу:

— Надо найти Гамоса. Это последний из членов Совета, которые находились во дворце.

— Этого найти будет нетрудно, он требовал, чтобы его разместили поближе к несравненной Тубирозе.

На этом месте Вальдор не выдержал и опять заржал. Я вдруг поняла, что терпеть ненавижу этот его дурацкий ржач. Непонятно становится — то ли это принц, то ли конь его передо мной гарцует. Я бы ему об этом сказала, но тут Терин предложил нам поторопиться, пока не рассвело, и дворец со всеми его обитателями не проснулся.

Искомый нами Гамос мирно почивал в своей кровати и не оказал никакого сопротивления, когда Терин врезал по нему легоньким оглушающим заклятием.

Наблюдая, как мои мужчины тщательно затыкают ему рот и привязывают к кровати, я сделала логичный вывод:

— Словесник. Пытать будем.

— Дульсинея, мне известны Ваши таланты по обращению с привязанными к кровати магами, — холодно произнес Терин, — но, к Вашему разочарованию, нет, пытать мы его не будем.

Вальдор насмешливо зафыркал. Мне показалось, или этот некромант недолеченный действительно в мой адрес ехидничает? А он, как ни в чем, ни бывало, продолжал свои рассуждения:

— Это самый молодой из членов Совета, попробуем убедить его перейти на нашу сторону. Жаль, что он словесник, и в диалог с ним вступить будет сложновато.

— Ничего, достаточно того, что он слышать будет, что мы ему скажем, — уверенно сказал Вальдор.

— А что, принцев учат убеждать пленных? — поинтересовалась я.

— Дуся, не задавай глупых вопросов, иди лучше с тапком своим поиграй, что ли, — душевно так предложил в ответ принц.

Убью гада!

Вальдор

Я все еще не могу успокоиться и потому время от времени подхихикиваю. И когда это красавица наша успела мага к кровати привязать? И чем она, интересно, его пытала? Возьми меня, Терин, не то так и буду голая перед тобой танцевать? Интересно, не после этого ли эпизода он ко мне плакать прибегал и руку повредил? Вот так, чернокнижник, взрослые игры — они до добра не доводят. Один раз позволил себя привязать, и все, прощай, корона.

Дульсинея косится на меня с подозрением. Я старательно отвожу взгляд.

Терин покровительственно усмехается и идет к плененному нами члену Совета.

— Гамос, — вкрадчиво произносит наш чернокнижник, — не бойтесь нас. Мы вынуждены были связать Вас в основном потому, что сами опасаемся. Мы просто хотим поговорить. Кивните нам, если Вы согласны.

Гамос отрицательно качает головой. Терин злится. Дуся хихикает. Я вздыхаю.

— Отстань, — говорю, — от человека. Дай я сам с ним пообщаюсь.

Терин переводит взгляд на Дусю. Та недоуменно хлопает ресницами, после чего чернокнижник молча отходит в сторону.

— Вот что, друг, — заявляю, присаживаясь на стул рядом с кроватью. — По большому счету мне все равно, согласишься ты с нами общаться или нет. Моя неприязнь к магам известна широко. То, что я сейчас имею дело с этим Эрраде — мера вынужденная. Мы ведь с тобой ровесники. Так?

Маг неуверенно кивает.

— Тогда ты должен меня понять. Мне эти все ваши фокусы, в результате которых ограничивается моя свобода, давно уже надоели. И, если честно, я даже в действенность контракта не верю. Как показала практика, правильно делаю, что не верю, его условия легко можно обойти. Ты в курсе ведь, как это произошло с чернокнижником? Да?

Снова кивает.

— Так вот, Гамос, ты словесник, ты умный, опытный маг, и прекрасно понимаешь, почему мы тебя связали. Так ведь?

Гамос вздыхает и ненадолго прикрывает глаза.

Слышу за плечами сопение.

— А поскольку ситуация у нас сложная, мы никак не можем тебя отпустить. Верно ведь? Ну, прости, что я тебя не освободил, не могу, но я очень хотел бы видеть твою реакцию. Ведь ты понимаешь, почему мы не можем тебя отпустить? Кивни мне.

Волшебник вздыхает. Глаза у него делаются грустные-грустные. Он снова делает вздох и кивает.

— Ты понимаешь. Это славно. Гамос, ты еще не знаешь о том, что на данный момент исчезли уже пять членов Совета. Пять не самых слабых мага, Гамос. Понимаешь, о чем я?

Грустное хлюпанье носом.

— Да, это сделали мы. Дукуса убил я. Я просто снес ему голову мечом. И его голова долго катилась по полу. Такой, знаешь, звук: тук-тук, тук-тук.

Квадратные глаза.

— Мадлону Терин превратил в крысу с совершенно невероятными условиями освобождения. Он послал ее к Мерлину, запретив при этом разговаривать, ты можешь себе это представить?

У парня на глаза наворачиваются слезы.

Где-то за спиной я слышу насмешливое фырканье, но старательно его игнорирую. С этими фыркающими я потом разберусь.

— Так вот, — продолжаю, — а Таурисара Дуся отправила через портал. Ты же знаешь, что она умеет открывать порталы? Что, не знаешь? Ну, она же дочь советника Абрама, посмотри на ее глаза, и артефакт у нее есть. Повелитель порталов. Слышал про такой? Так вот, Таурисара она отправила через портал в какой-то ужасный мир. Она сама боится об этом вспоминать.

Фырканье становится отчетливее. Убью, заразу. Но позже. Вернее, обоих зараз я убью, потому что они по очереди фыркают.

— Я не буду рассказывать тебе подробности того, что стало с еще двумя членами вашей милой компании. Скажу только, что мы вынуждены были это сделать, они на нас напали. Некоторые члены Совета, Гамос, я думаю, ты об этом не знал, решили захватить власть в моем королевстве, да, пожалуй, и во всем мире тоже. Они, все же, пришли к выводу о том, что маги могут править, и хотели в корне поменять мироустройство. Не отдельно взятый маг, вроде нашего Терина, а маги все, вообще. Дуся, что там за шум, иди, проверь! Так вот, Гамос, Тоури пытался меня убить. Меня, наследного принца Зулкибара. Ты думаешь, это правильно?

Взгляд у мага становится каким-то туповатым. Он, по-моему, уже не в состоянии отслеживать, куда это я веду.

— Но, Гамос! — патетически восклицаю я, — разве Совет был создан для этого? Он ведь призван был следить за соблюдением баланса. И он же это правило нарушает.

Глаза волшебника становятся совсем уж непонимающими.

— Гамос, дорогой, — произношу я, старательно придавая голосу всю мягкость, на которую я способен, — проблема в том, что у нас сейчас есть лишь два пути: убить тебя или придумать что-нибудь гораздо худшее, чем смерть. Эти два человека на это способны. Вот, Дульсинея, например, специализируется на пытках магов, привязанных к кровати. Ее в родном мире этому по специальной программе обучали. А про Терина я вообще промолчу, ты и сам знаешь, на что этот зверь способен.