Торговля шла неплохо: моряки с высокобортного ибенийского китобоя взяли десяток. Мастера, чинившие галеру, чудом уцелевшую в позавчерашнем шторме, взяли два десятка.

А потом она влипла.

На узком каменном пирсе, где Кошка надеялась продать остаток вестеросскому коггу, с обломков и камней поднялись пять фигур не выше ее ростом. Подошли, обступили полукругом.

— Если хочешь продавать устрицы, — хрипнул самый высокий, — спусти штаны и наклонись. Мы снимем пробу с твоей.

— А если не понравится, — прогнусавил второй, — продадим в бордель на Веселой. Там тебя научат, как себя вести с мужчинами.

Кошка из Каналов смачно харкнула на рваную обувку первому, выхватила палку из тележки и воткнула прямо в горло ближайшему — тот упал.

Быстро, как ручей. Мягко, как шелк.

Двое столкнулись, один зацепился за второго, обрушился в грязную воду. Третий получил палкой в колено и отскочил, припадая. Четвертый почти дотянулся до волос, но Кошка из Каналов с размаху вбила обломок палки ему в стопу — завыл, почти как в том, волчьем сне!

— Не сегодня, — выдохнула Кошка из Каналов. — Не сегодня…

И покатила тележку дальше. Не нужен ей волчий сон!

С борта когга ей кричали и свистели моряки; устриц раскупили всех. Звали в команду: “Когда вырастешь, перебьешь нам всех пиратов!” “Бери ее, капитан, я найду ей место для сна. Рядом положу!”

Кошка из Каналов задорно отвечала на всеобщем языке, составленном, казалось, из одних только ругательств. Звонких валирийских, шепчущих гискарских, угрюмо-хриплых ибенийских — и Многоликий знает, чьих еще. Дошла до конца пирса, поглядела на воду, на Узкое Море — туда, где странствовала волчьими тропами во сне.

Чужой корабль приближался оттуда неспешно, неотвратимо. Моряки с когга замолчали, смотрели на него недоуменно. Ни парусов, ни весел, да и ветер отжимной — но идет к причалу ровно, как по ниточке. Кажется, дым над невысокой палубой: не боятся огня? Готовят? На носу три моряка небольшого росточка, чуть повыше тех, незадачливых пятерых крысенышей. За ними вроде как небольшой дом, выкрашенный темно-красным, с дорогущими стеклами в окнах. Еще подальше что-то, накрытое тканью, торчит вроде как черная ветка, маслянисто блестящая от влаги — редкостный саженец привезли на продажу? И гладкие линии, все ровное такое — ничего похожего на вечно разбухающее дерево.

Корабль подошел совсем близко. Морячки с носа прыгнули на пирс и быстро, привычно обнесли канатом причальную тумбу. Дым над кухней не пропал. Живот Кошки внезапно отозвался урчанием на запах — кажется, там готовили мясо.

— На берег приветствовать! — обратился к ней один из трех морячков, удивительно чистый для болтавшегося в море мужчины. И одежда на нем какая аккуратная, ровный крой, незаметные швы. Не то, что не рваная: даже не потертая совсем!

— Не сдохнуть, — поздоровалась Кошка на языке, состоящем из ругательств.

— Город что какой это есть?

Кошка из Каналов чуть не села в собственную тележку. Моряки с когга, до тех пор обсуждавшие странный корабль, замолкли, словно громом пораженные.

Пройти в кольцевую лагуну под ногами Титана — и не узнать Браавос?

Весь мир знает город Браавос, и весь мир опознает его по Титану. Если корабль пришел с далекого Севера, то только мимо острова Иб. Вон там, поодаль, ибенийский китобой. Ибейнийцы бьют китов и порой даже левиафанов повсюду, они бы обязательно рассказали, куда попадешь.

Ближе Иба — архипелаг Лорат, откуда родом Якен Хгар. Кошка из Каналов туда ни разу не плавала, но знала: есть город Лорат. И там прекрасно известен Браавос и Титан тоже.

Если они плыли не с востока, не мимо Иба и Лората, то откуда? На западе Вестерос, там городов куда больше. На юге и вовсе Узкое Море, там по обоим берегам люди. Драконий Камень, Пентос, Мир, Тирош — сотни поселков, десяток больших городов, известных не меньше.

— Браавос город есть, — от удивления Кошка говорила ломаным языком, — Титана вы не видели?

— Видеть камень мужик да, — согласился второй из прыгнувших на берег морячков. — Не знать мы, где есть. Море плыть, берег не видеть.

Кошка недоверчиво помотала головой. Моряки с когга заухали. Чтобы не видеть берегов, надо идти строго в Течении. Оно донесет от Браавоса до Иба. Но в Течении всегда полно попутчиков.

Есть Противотечение, оно не такое устойчивое. Самое страшное: когда Течение и Противотечение смешиваются. Возникает сулой — такое море, где волны сталкиваются, как хотят, порождая водовороты и удваиваясь в высоте. А если еще и ветер, дело плохо.

Но иначе к острову Иб можно попасть лишь вдоль берега, мимо Секиры, мимо устья реки, мимо давно заброшенных городов мертвого Сарнорского царства. А это и долго и опасно: любой шквал с моря выкинет на камни. Людей там обитает мало, помочь некому.

Как же они плыли? Что их движет?

Может, они и есть — сказочные колдуны Асшая?

— Вот эта сучка, — прогундосил за спиной побитый крысеныш, державшийся за колено. Кошка из Каналов обернулась и похолодела. Мелкие крысята позвали крысиных волков. Трое нищих угрюмого вида с неприятно-спокойными глазами, сразу напомнившими таверну у Перекрестка, стояли в нескольких шагах от тележки.

Моряки не вмешаются. Они знают: в каждом порту свои порядки. Береговые разбираются самостоятельно. Но против трех взрослых палка не поможет!

Кошка повернулась к чужому кораблю и удивилась так, что позабыла описаться. Морячки, покривив лица, словно люди, вынужденные делать работу неприятную, но привычную, достали что-то из привешенных к поясу кожаных сумок и как-то повернули. Как бы продолжением собственных пальцев указали на троих нищих.

— Вы, грязный свинья, идти отсюда на, — первый морячок не боялся. И взгляд его ничуть не уступал крысиным волкам по тяжести.

— Ты охуел, мокрожопый, в береговые дела влезать? — старший крысоволк тоже не испугался, удивился. — Не по обычаю.

— Ай эм v rot ebal ю, — оскалился моряк с чужака, и заклинание это высвободило сразу трех огненных демонов. Алыми искрами метнулись они к нищим, и те упали сразу втроем, как будто срубленные.

— Govno za bort. — Густым ровным голосом распорядился старший с чужого корабля. — Plamen, provodi damu iz porta. Polezet kto, strelai.

Сейчас же морячки без малейшей брезгливости подняли тела нищих, напихали в их лохмотья камней, взяли за руки-ноги и молодецким размахом, вовсе по щуплости своих фигур неожиданным, отправили в недалекий полет.

Морячок подошел близко, убрал коробку с демонами на пояс и сказал:

— Провожать выход порт. Охранять.

Моряки на борту когга даже не свистели, когда Кошка из Каналов с осанкой королевы прошествовала мимо, волоча пустую тележку.

Оглавление

Демоны железа

У тающего снега

Нет запаха

(с) Вакаяма Бокусуй

Собрались на террасе. Ни пить, ни есть не захотели: встреча для каждого получилась мимолетная, на бегу.

Мия сопровождала десять ящиков с товаром из третьих ворот в пятые и ждала перезарядки накопителей.

Капитан подбирал снаряжение для похода за Саммер, и все утро спорил с Крысоловом о способе ношения и выхватывания. Потом на стрельбище выводил нули, перетягивал ремни под удобный хват, советуясь уже с Эйлудом.

Крысолов, соответственно, после спора с Капитаном писал своим подопечным заявления на государственные экзамены начальной ступени и завтра собирался их должным образом подать в приемную комиссию.

На что Мия немало удивилась:

— Хочешь сказать, нашлись те, кому Страна Цветных Облаков — научная вершина?

— Палеолит, — хмыкнул Крысолов. — Здоровье превосходное, медицины ведь никакой. Живут исключительно с тем, что от рождения дано. Находчивость и внимательность, потому что кругом звери, и только личное умение решает, кто кому завтрак, обед и ужин, и будет ли еда в ближайший месяц вообще. Соседние племена тоже по ведомству зверей числятся, очень стимулирует соображение. Ни земледелия, ни мифологии толком, а письменности вообще никакой. Для них здешний “развитой феодализм” уже заоблачный рывок. В более сложном обществе они, боюсь, в обморок и летаргический сон провалятся. От переизбытка новостей.

Женщины переглянулись. Хоро протянула:

— Помню таких. Жили коротко, ярко и несложно. Зачем там кому земледелие? У них семей нету еще, дети общие. Наследственных споров никаких. Охотник или молодой, здоровый, и от этого полностью счастливый — или уже отмучился… Да, генофонд хороший, но землю пахать им скучно. Не пойдут. Чем же ты их купил?

— Сроком жизни и купил. Пришел, говорю: вот мне шестьдесят зим. Я приходил к отцам ваших отцов, нож подарил, вон тот, с нефритовой ручкой. Вспомнили?

Крысолов не выглядел мальчиком. Обычный взрослый мужчина, чуточку полноватый, где-то тяжеловатый. Но для палеолита просто сорок лет прожить — уже достижение. Полтинник разменять, не попав ни зверю на клык, ни голодной зимой в общий котел — безусловный рекорд племени. А уж выглядеть, как щеголь-Крысолов, к шестидесяти годам…

— Нет, говорят, не может быть. Человек бы уже три раза умер. Спорили, но обошлись почти без драки. Решили, что меня в котел кидать не нужно. Я дух, меня слушать надо. Вот я им и заплел извилины на брабантское кружево.

— Ну, и где твои Маугли?

— В город не повел во избежание культурного шока и соответствующего бардака. На ферме поселил, тут неподалеку. Годик поживут, привыкнут, а там посмотрим: кто так пригодится, а кто и учиться захочет. Вон, в предыдущей партии целых пятеро письменность освоили, хочу их в начальную школу двинуть. Им пока интересно, а мне материалов примерно на три диссертации. По палеоэтнографии, по теории обучения, ну и по сравнительной лингвистике. Набор понятий в палеолите и феодализме, какие общие, какие отброшены. Рецидивы, выжившие обычаи, и все такое.

Тут явился опоздавший Эйлуд, вытирая руки от масла, и Хоро постучала по террасе пяткой:

— Все заняты. Это хорошо, время терять не будем. Быстро выслушаем, быстрее к любимым делам вернемся. Дочка, ты первая.

Мия не полезла за бумагами, просто выпрямилась и прислонилась к столбу террасы, чтобы говорить ясно:

— Больше всего проблем для бессмертных возникает от смертных. От одной обычной зависти, что тем жить, а другим умирать. Мотивация посложнее: тело бессмертного как источник лекарственного средства для продления жизни. В примитивных культурах съедят, вот как про Крысолова спорили — отличная иллюстрация. В развитых под замок посадят, изучать будут. К сожалению, просто исключить общение не получается. Мы тоже стайные. И внимание нужно, и признание. И чисто биологически свежая кровь, во избежание имбридинга.

— Предложения?

— На ранние общества хорошо действует мифология. Создание положительного образа бессмертных. Если, мол, ты эльфов ничем не обидел, они тебе помогут. Клад подскажут, зарытый прапрадедом, например. Им это тьфу, для них это — вчера.

Мия поморщилась:

— А вот поздние общества, с критическим складом ума, понимают: бессмертие ценнее любого клада. Ну и уважения к божественным запретам в таких обществах обычно уже не испытывают. Здесь надо выглядеть не только добрым, но и сильным. Добро с кулаками.

Теперь переглянулись мужчины. Спросил Капитан:

— Что делать одиночке?

— То, что в здешней культуре сделали. Создали мифологию, куда включили смертных и бессмертных. Пусть не на равных правах, но без внушаемой с детства ненависти, которую прошивают, например, христиане. И уже потом одиночка может опираться на мифологию. Представляться частью большего.

— Но перед этим кто-то должен придумать и долго проповедовать эту мифологию.

Мия улыбнулась:

— Мы приходим к “Дюне” Фрэнка Херберта и его Защитной Миссионерии. Точно такую проповедь вел орден Бене Гессерит… Благое Рождение, примерно так можно перевести. Чтобы в случае чего их одиночных представительниц на шашлык не пускали.

Капитан фыркнул:

— И опять получается: древние люди либо много думали о бессмертных, либо сталкивались с ними достаточно серьезно, чтобы породить и сложную мифологию и правила общения.

— Либо они сталкивались с представителями более развитых обществ, которые примитивным лесовикам казались вечноживыми богами. — Крысолов глядел на край крыши, обрезающий синее-синее небо. — Обычный царь-король для полунищего рыбака или там пахаря именно такой бог и есть. Царь и повелитель хорошо кушает, физкультурой занимается в меру, рождается, как правило от красивой и здоровой женщины. Потому-то и живет восемьдесят лет. А среднего работника в тридцать уже артрит с туберкулезом доедают. Вот вам и научное обоснование легенды.

— Выводы такие. — Мия вздохнула. — Доказать присутствие бессмертных на Земле мы не можем. Все слова — просто слова. Опровергнуть не можем тоже. Не наука.

— Можем, — возразил тогда Эйлуд. — По косвенным признакам. В моей родной Вселенной оледенение наступает, и нам поневоле пришлось через Порталы ломиться куда только получалось. Считать биологию научились. Так вот, если предположить, что Бессмертные, что логично, не умирают… Рано или поздно экологическая ниша заполняется.

— Емкость в конкретных цифрах прикидывал кто-нибудь?

Хоро кивнула и достала бумаги. Разложила на террасе. Поскольку Хоро не чувствовала себя вполне математиком, она написала нужные величины цифрами и выровняла по правому краю, чтобы оценить величину пропасти зрительно.

Семейство собралось вокруг белого листа, всмотрелось, крутя разнообразными головами.

“Количество звезд во Вселенной оценочно : 200 000 000 000 000 000 000 000”

“Количество людей на Земле : 10 000 000 000”

“Количество Галактик во Вселенной, ориентировочно : 2 000 000 000 000”

— Если каждому выдать по личной Галактике, и то получается: место для одной волны Бессмертных есть, — Хоро постучала по листу пальцем. — Дальше надо смотреть количество детей на семью и способ воспроизводства. Вон, как у Звездочета и Толмача в книге сказано: “Создание Странника есть акт искусства”, а значит, много их не сделаешь.

— Зато в “МассЭффекте” новые Жнецы получаются механически, пожиранием целой расы.

— Наглядная разница между Миром Полудня и Миром Страха Перед Будущим, — Капитан улыбнулся.

— Допустим, — Хоро вздохнула. — Рано или поздно бессмертные додумаются до ограничения по кормовой базе. Мы же вот сообразили. Если бы в нашей Вселенной они выбрали способ самоограничения через войны, все бы полыхало беспрерывно. Чего мы, к счастью, не наблюдаем.

— В любой сказке о мире огненных демонов наблюдаем запросто. Вечная война, бесконечное взаимопожирание, — сказал Крысолов. — Уводил я как-то детишек из Великой Чумы, такого наслушался…

— Ну, здесь-то ничего подобного, — Хоро подвинула лист и сама пересела в тень. — Потому-то демоны, потому-то и ад. А наши предки либо создатели некогда заключили договор. Например, по одному Бессмертному на Галактику. Допустим, что количество бессмертных увеличивалось так же, как землян.