Вне сомнений, этрусское жречество было не только носителем религиозных традиций, но и аккумулировало социально значимые раци-ональные знания. Например, созданный с религиозными целями кален-дарь служил вполне бытовым, повседневным целям.
Этруски создали и передали умбрам деление времени на сутки, длившиеся с полудня до полудня. "Точное вычисление полудня, кото-рого требовали жреческие правила, было более сложным, чем установ-ление дня по первому лучу солнца или наступлению темноты. Здесь трудно было обойтись без приспособлений, сначала примитивных — в виде вбитого в землю кола" а затем и более сложных — в виде громы. Это была крестовина с металлическим стержнем, указывающим поло-жение солнца. Началом этрусских суток считался момент, когда стер-жень не отбрасывал тени" . Светлую часть суток обозначали именем главного бога Тина (ср. русское "день"). Начинала день богиня зари Фе-сан (греческая Эос, римская Аврора).
Реконструкция гробницы
Девять дней составляли неделю, причём девятый день считался праздничным.
Как и в русском языке месяц обозначали именем ночного светила — tivr, "луна". Известны названия восьми месяцев священного календа-ря, но, понятно, их было больше:
Uelcitanus — март.
Aberas — апрель.
Аmpiles — май.
Aclus — июнь.
Traneus — июль.
Ermius — август.
Celius — сентябрь.
Хof(f)er — октябрь.
Быть может, в этрусском календаре было десять месяцев, как и в "ромуловом"?
И в древности, и сейчас все народы обожают провожать старый год и встречать новый. Этруски сопровождали празднество торжествен-ным ритуалом вбивания гвоздя в храме богини Нортии в Вольсиниях. Ритуал символизировал религиозные представления этрусков о конеч-ности их истории. Когда на стене храма не останется места от шляпок гвоздей, закончится время этрусков.
Весьма расплывчатым было понятие "век" (лат. saeculum). Он вовсе не считался столетием! Только четыре первых века этрусского прошлого вмещали по сто лет каждый, а следующие три — соответ-ственно по 123, 119 и 119 лет. "Века" различных этрусских городов, вдобавок, также не совпадали.
3. "...славился справедливостью и благоче-стьем..."
"Трудиться над историей римских царей — это значит строить догадки. Догадки, однако, должны руководиться одною из двух целей: или дополнением исторических данных, по необходимости неполных, или же разъяснением внутренней связи между этими данными, часто затемняемой неудовлетворительными толкованиями и учеными домыс-лами древних авторов" .
Удивительно, но факт — из семи легендарных римских рексов наибольшим вниманием историков пользуется не Ромул. Первое место прочно занимает Сервий Туллий, а второе делят Ромул и его преемник Нума Помпилий.
Тит Ливий сообщал, что "18. (1) ... славился справедливостью и благочестием Нума Помпилий. Он жил в сабинском городе Курах и был величайшим, насколько тогда это было возможно, знатоком всего божественного и человеческого права. (2) ...собственной природе обя-зан Нума тем, что украсил добродетелями свою душу, и — скорее готов я предположить — взращен был не столько иноземной наукой, сколько древним сабинским воспитанием...
(5) Когда названо было имя Нумы, сенаторы-римляне, хотя и считали, что преимущество будет за сабинянами, если царя призовут из их земли, все же не осмелились предпочесть этому мужу ни себя, ни кого-либо из своих, ни вообще кого бы то ни было из отцов или граж-дан, но единодушно решили передать царство Нуме Помпилию. (6) Приглашенный в Рим, он, следуя примеру Ромула, который принял цар-скую власть, испытав птицегаданием волю богов касательно основа-ния города, повелел и о себе воспросить богов. Тогда птицегадатель-авгур... привел Нуму в крепость и усадил на камень лицом к югу. (7) Ав-гур, с покрытою головой, сел по левую его руку, держа в правой руке кривую палку без единого сучка, которую называют жезлом. Помолив-шись богам и взяв для наблюдения город с окрестностью, он разграни-чил участки от востока к западу; южная сторона, сказал он, пусть будет правой, северная — левой; (8) напротив себя, далеко, насколько хватал глаз, он мысленно наметил знак. Затем, переложив жезл в ле-вую руку, а правую возложив на голову Нумы, он помолился так: (9) "Отец Юпитер, если боги велят, чтобы этот Нума Помпилий, чью голову я держу, был царем в Риме, яви надежные знаменья в пределах, что я очертил". Тут он описал словесно те предзнаменованья, какие хотел получить. (10) И они были ниспосланы, и Нума сошел с места уже царем"..
В прошлом веке историки высказывали предположения об этрус-ском происхождении имени Нумы и об этрусских корнях его религиоз-ных реформ. Однако в наши дни считают равно вероятными как этрус-ские корни в имени второго рекса, так и латино-сабинские и даже лигур-ские. Более того, "хотя Нума, по преданию, был сабинянином, на до-стоверность этого предания, однако, сослаться невозможно. В пользу чисто латинского, вернее римского, происхождения имени говорит, что в самом деле в Риме встречается плебейская gens Pompilia, которую, может быть, даже имел в виду сочинитель легенды" .
Разумеется, мы не можем воспринимать созданный Ливием и Плутархом образ в качестве исторического персонажа. В нём слились сведения о нескольких рексах, проводивших сходную политику, хотя вполне вероятно, что среди них был и носящий имя Нума.
Содержанием этой политики являлось создание первых элемен-тов государственности и их бережная поддержка. Для того, чтобы под-черкнуть эти процессы, легенды настойчиво изображают мудрого и дея-тельного рекса-миротворца, добровольно уклонявшегося от войн.
Считается, что римские писатели, пытаясь возместить отсут-ствие данных о древнейшем прошлом Города похожим на правду до-мыслом и откровенно фантастическим вымыслом. Они видели рексов современными им монархами эллинистических государств и приписы-вали им возможность единолично вершить верховную власть и решать судьбы народа. Поэтому для красоты и изящества сюжета и был из-мышлен образ Нумы, резко контрастировавший с образом воинственно-го предшественника .
Контрастности добились, однако не в пользу Нумы. На фоне яр-кого, импульсивного Ромула второй рекс выглядит довольно блекло и бесцветно.
Нума Помпилий и Эгерия. Роспись Феличе Джиани, 19 в.
Плутарх (из сообщений которого мы беспощадно убрали все мо-рализаторские разглагольствования вторит: "-" I. ...Одни считают Ну-му учеником Пифагора, другие, напротив, говорят, что Нума вовсе не получил греческого воспитания. ...Кроме того, по происхождению Ну-ма был сабинцем, сабинцы же считают себя спартанскими колони-стами. Трудно установить точное время его жизни...
III. ...Нума родился в большом сабинском городе Курах, по име-ни которого римляне после смешения их с сабинцами были названы "квиритами". Он был сыном известного гражданина, Помпония, млад-шим из четырех братьев. По воле свыше он родился 21 апреля, в день основания Рима Ромулом и его товарищами. Богато одаренный нрав-ственными качествами от природы, он еще более успел в своем ум-ственном развитии благодаря учению, несчастьям своей жизни и серь-езным размышлениям. Он укротил в себе не только низменные желания, но и отрешился от страстей, находящих себе одобрение среди неве-жественных народов, от насилия и корысти. Обуздывать желания си-лой рассудка он считал истинным подвигом. Вот почему он изгнал у себя в доме всякую негу и роскошь и готов был услужить каждому гражданину и иностранцу в качестве непогрешимого судьи и советни-ка, в то время как сам посвящал свободное время не удовольствиям или заботам о своем обогащении, а служению богам и размышлениям об их свойстве и могуществе. Благодаря этому он приобрел себе славное, блестящее имя, так что правивший Римом вместе с Ромулом Татий выдал за него свою единственную дочь Татию.
Этот почетный брак не заставил его переселиться к своему тестю, он остался по-прежнему в земле сабинцев, помогая своему старому отцу, как и сама Татия предпочла спокойную, частную жизнь своего мужа тем почестям и блеску, которые ждали ее в Риме при дворе отца. Говорят, она умерла на тринадцатом году замужества.
IV. Нума простился тогда с городской жизнью. Большей ча-стью он жил в деревне, где искал одиночества и проводил время то в священных рощах, то в безлюдных местах, вследствие чего главным образом и распространился слух о его знакомстве с одной богиней. Го-ворили, что Нума простился со светом не от тоски или горя, а пото-му, что ему выпало на долю высокое счастье быть знакомым с боги-ней, иметь ее своей женой, что он, счастливец, проводит время в об-ществе любившей его нимфы Эгерии и что ему стали доступны боже-ские тайны...
Нума Помпилий и Эгерия. Картина Никола Пуссена, 1529
V. Нуме было уже тридцать девять лет, когда из Рим приехали послы звать его на царство. ...Нума в присутствии своего отца ...отказывался от царства.
VI. Римляне употребляли все усилия, кидались ему в ноги, проси-ли его избавить их от новой вражды партий и междоусобной войны; по их словам, не было другого, к которому были бы расположены оди-наково оба народа. ...К просьбам их присоединились, говорят, и счаст-ливые предзнаменования, также и горячие просьбы сограждан Нумы, которые, узнав о посольстве, умоляли его идти в Рим и принять пре-стол, чтобы слить в одно целое два народа.
VII. Тогда он решился, принес богам жертву и отправился в Рим. Сенат и народ из особенной любви к нему вышли к нему навстречу. Женщины говорили ему добрые пожелания; в храмах приносились жертвы. Все радовались, как будто город получил не царя, а царство. ...Все граждане высказались за избрание Нумы. Затем принесены были знаки царского достоинства; но Нума просил подождать, пока избра-ние его на престол утвердят и боги. В сопровождении авгуров и жре-цов он взошел на Капитолий, или Тарпейскую скалу, как его называли тогда римляне. Здесь старший из авгуров поставил его с покрытым лицом к югу, сам же стал сзади его и, положив правую руку ему на го-лову, начал читать молитвы за него, посматривая по сторонам, не увидит ли знамений, посылаемых богами, вроде летящих птиц или дру-гих примет. Мертвая тишина царила на форуме, покрытом бесчислен-ным множеством народа. Все с напряженным вниманием ждали, что будет, как вдруг показавшиеся с правой стороны птицы — счастливое предзнаменование — подтвердили избрание. Тогда Нума надел царскую мантию и сошел с Капитолия в народ.
Раздались громкие восклицания. Царя встретили восторженно, как высоко благочестивого человека и любимца богов.
...Вступив на престол, он прежде всего уничтожил отряд из трехсот человек, всегдашних телохранителей Ромула, названных им за быстроту исполнения поручений целерами...
VIII. Всем этим Нума желал снискать себе любовь и уважение народа. Вслед за тем он немедленно приступил к преобразованиям в государственном устройстве, чтобы сделать суровых и воинственных граждан людьми с более мягким сердцем и более справедливыми. Дей-ствительно, в то время Рим был городом, которым, по выражению Платона, овладел горячечный жар. Самым своим существованием он был обязан смелости и отчаянной дерзости сбежавшихся туда ото-всюду храбрых и воинственных людей. Целый ряд походов, частые вой-ны послужили источником усиления его могущества. Как вбитые в землю сваи становятся от частых колебаний еще крепче, так и испы-танные ими несчастия только укрепили их. Сделать мягче нравы, вну-шить любовь к миру народу гордому и дикому — эту задачу царь счи-тал далеко не легкой и решил обратиться за помощью к богам. Он же-лал как вождь народа смирить его воинственный пыл главным образом принесением жертв, торжественными религиозными процессиями и танцами, которые он сам учредил и ввел в употребление, — всем тем, на чем лежит печать серьезности, но в то же время радости и весе-лья. ...Души людей завлекал болтовней напыщенно-звонкой. Точно так же и Нума выдумал сказку о любви к нему какой-то богини или горной нимфы и о таинственном общении с нею...
Нума становится рексом.
...XXI. Относительно его семьи и брака историки противоре-чат друг другу. Одни говорят, что он был женат только на Татии и не имел детей, кроме единственной его дочери, Помпилии, другие, напро-тив, уверяют, что у него было еще четыре сына — Помпон, Пин, Кальп и Мамерк. Из них каждый оставил потомство и сделался главою ува-жаемого рода. От Помпона происходят Помпонии, Пина — Пинарии, Кальпа — Кальпурнии, Мамерка — Мамерции, которые вследствие это-го носили прозвище "рексов", т. е. царей. Третьи утверждают, — обви-няя тех лиц в желании подслужиться вышеупомянутым домам, неос-новательно выводя их род от Нумы, — что Помпилия была дочерью не Татии, а другой матери, Лукреции, на которой Нума женился уже ца-рем. Но все согласны в том, что Помпилия вышла замуж за Марция. Марций этот был сыном Марция, убедившего Нуму принять престол. Он переселился в Рим вместе с царем, сделался сенатором и после смерти Нумы выступил вместе с Туллом Гостилием в качестве канди-дата на престол. Он потерпел неудачу и покончил с собой. Сын его, Марций, муж Помпилии, остался в Риме и был отцом преемника Тулла Гостилия, Анка Марция. Говорят, тому было всего пять лет, когда скончался Нума. Он умер не скоропостижно или внезапно, но постепен-но угасая, по словам историка Пизона, от старости и подтачивавшей его силы болезни. Он жил немногим более восьмидесяти лет." .
Нума Помпилий и Эгерия. Рисунок Л"Альбрэ, А.Мамэ, 1885
Согласно преданиям Нума выстроил здание (лат. regia), где жил, приносил жертвы, откуда руководил жрецами. Регия стала центром ве-дения календаря (лат. fasti) и летописания (лат. annales maximi). В регии стал, якобы, накапливаться архив документов понтифексов (лат. libri pontificii). В архиве при необходимости было возможно отыскать поста-новления предыдущих понтифексов (лат. decreta, responsa pontificum), Там же хранили список членов коллегии (лат. album), записи о произве-дении священнодействий (лат. acta). В здании регии сберегали формулы молитвенных обращений к божествам, предписания к свершению обря-дов, древнейшие законы рексов (leges regiae), относившиеся к сакраль-ному праву.
У безоговорочно верящих преданиям может сложиться впечат-ление, что в период, условно называемый "правлением Нумы" в только что начинавшем объединяться Семихолмье образовалось нечто похо-жее на современную Большую Билиотеку Бирмингема. Само собой, учитывая стоимость даже самого дешёвого материала для письма, гро-моздкость тогдашних книг, неразвитость средств для письма, огромные трудности при сохранении архивов и множество других факторов, в значительность фондов регии просто невозможно поверить.
Э.Перуцци первым из историков рискнул всерьёз рассуждать о книгах Нумы, найденных, якобы, в 181 г. до н. э. Одна часть билиотеки, якобы, была на греческом языке, другая — на латинском. Э. Перуцци подчёркивал то, что греческие книги по решению сената, очевидно, под давлением фанатичного Катона, сожгли, а латинские сохранили. Э.Перуцци, вслед за Титом Ливием, вдохновенно призанвая "открытие" этих документов, дал волю фантазии, гадая о виде и содержании книг Нумы и предполагая, что они заключали в себе пифагорейскую филосо-фию.
