Отросшие за время пребывания в запертой каюте ногти с силой впились в трясущиеся ладони, даря столь необходимую отрезвляющую боль. Мысли прояснились, ушли неуверенность в собственном будущем и мандраж от встречи с одним из сильнейших в этом мире человека. Ушли, уступив место холодному суждению и расчёту.
Я понимал, что просто так меня не отпустят — Бьякуган не тот ресурс, которым направо и налево разбрасываются лидеры какурезато. Попав, пускай и не добровольно, в этот кабинет у меня осталось лишь несколько возможных линей судьбы, и лишь в одной из них я оставался живым и свободным. В других же, как минимум я лишился бы глаз...
Выбор был очевиден — доказать свою ценность Кири, намекнуть на свои мотивы, продемонстрировать свою привязанность. Сделать все, чтобы жить как свободный шиноби.
— К нам пришли трое... — тихо, но стараясь вложить в слова все обуревавшие меня в тот момент чувства, сказал я. — Они схватили меня и ушли... А ока-сан.. Ока-сан не двигалась...
Порывистое объятие от Кохару стало для меня тем самым знаком, которые ясно показал, что я двигаюсь в нужном направлении.
— Мне так жаль, Акио, — прошептала она мне на ухо, тыльной стороной ладони вытирая выдавленные-таки мною слезы. — Мне так жаль... Но ты хоть знаешь, кто это был?
Я кивнул.
— Они сказали, что я принадлежу клану Хьюга... Сказали, что ока-сан воровка! Но это неправда!
Кохару и Ягура красноречиво переглянулись, а я, прекрасно это видя, внутренне возликовал. Кажется, все складывалось так, как должно было.
— А потом на нас напали в лесу, и меня столкнули в реку, — я торопился продолжить рассказ, чтобы эти двое не задумались над моими же словами, воспринимая их скорее эмоционально, чем логически. — Меня выбросило уже только в городе...
— Там тебя и нашел тот человек, что привез тебя к нам? — Кохару чуть отстранилась и заглянула прямо мне в глаза. — Он нам рассказал, что нашел тебя в городе.
Вот как? Они уже успели пообщаться? Что ж, это мне только на руку — Кохару сама того не ведая дала мне уже известную ей версию, с которой мне очень легко было состыковаться.
— Да, — всхлипнул я, вновь зарывшись головой в груди девушки. — Но он плохой... он меня бил...
Кохару вновь крепко прижала меня к себе, положив свою руку мне на макушку. Нежное поглаживание по голове было столь приятно, что я, просто отдавшись наслаждению, даже забыл плакать. Хорошо, что в тот момент заметить это было невозможно.
— Все хорошо, Акио, — тихо говорила она мне на ухо, не прекращая трепать мне волосы. — Мы о тебе позаботимся. Обещаю...
* * *
Легкое движение окутанной синей дымкой ладонью и удар, способный смять ствол широкого дерева, мягко отводится в сторону. Короткий шаг одной ногой назад, полуповорот корпуса и вторая рука противника так же не находит своей цели.
Масао вновь подбирается, возвращаясь в исконно правильную боевую стойку. Обмен ударами, произошедший совсем недавно не принес ровно никакого результата — что его атаки, что атаки его противника погрязли в мягкой, ненавязчивой защите. Начинался новый раунд.
Он хорошо знал своего соперника — два года постоянных спаррингов тому хорошо способствовали... так же хорошо, как и противник знал его самого. Они были равны, даже несмотря на свои различные данные.
Хироши Хьюга, его отец, был опытен. Очень опытен. Его, закаленного в бесчисленных сражениях ветерана, казалось было попросту невозможно удивить, застать врасплох. Движения Хироши были скупы и точны, а стратегия боя проста и действенна. Он был явно из тех людей, что пользуясь преимуществом в опыте и знаниях, предпочитал решать исход боя одним единственным ударом.
Козырем же Масао была его неиссякаемая энергия, которая позволяла ему неутомимо перемещаться по всему полю боя, атакуя с разных направлений. Он практически не стоял на месте, а постоянно кидался из одной стороны в другую, разрушая противнику планы своими зачастую неожиданными передвижениями.
Но даже при таком кажущемся паритете Масао все равно ощущал за собой преимущество. Пускай уверенность в этом пришла далеко не сразу — на это потребовалось едва ли не два года, — но зато теперь он твёрдо был убеждён в своём превосходстве. И все причины этой уверенности были видны даже невооруженным взглядом...
Хироши был стар. Стар даже по меркам обычных людей, а как шиноби, так и вообще уже попросту не должен был жить. Но нет, он держался и держался молодцом. Старость, что сломила бы любого другого человека, отправив того на заслуженный отдых, лишь подстегнула Хироши, заставив того не опустить в бессилии руки, а подстроится, измениться. Наверное, с этим и была связана скупость на движения и упор на контратаки. Было видно, что он старался не тратить свои и так не богатые силы, предпочитая выжидать подходящего момента для одного решающего удара.
Именно этим и собирался воспользоваться Масао. Он прищурился, концентрируя все свое внимание на стоящем перед ним противнике. Весь мир вокруг, видимый благодаря горящему в глазах Бьякугану, пусть и отошел на второй план, но все же не оставался без присмотра.
Масао пристально наблюдал за спокойными, размеренными потоками чакры, текущей по телу противника, отмечал выбитые тенкецу, рассчитывая нынешние возможности Хироши, и быстро набирался уверенности. Он видел возможности и не боялся ими воспользоваться.
Масао пошел в атаку. Он напал, не медля, не испытывая сомнений. Рывком сократив дистанцию, провалив попытку напугать отца сложенной для Внутреннего разрыва ладонью, Масао четырьмя быстрыми ударами или уж скорее тычками тут же пересложенных пальцев выбил две пары тенкецу. Встречный удар, под отводимую руку, сюрпризом не оказался, и с легкостью его избежав, парень отпрыгнул на несколько шагов назад. Отпрыгнул и, рванув уже с другой ноги, вновь помчался в атаку...
Это не было настоящим боем. Там на поле вражды, где каждый удар был нацелен лишь на то, чтобы забрать чужую жизнь, Масао вел бы себя совершенно иначе. Рвущая ладонь, что согласно названию одинаково успешно рвала как древесные стволы, так и людские тела, — вот оно истинное подспорье клана Хьюга. Блоки? Перехваты? Парирование? Этот прием был не знаком с такими словами. В настоящем бою ни весь опыт, ни все умение мягко отводить от себя удары, не помогли бы старику Хироши одержать вверх. Неостановимая, напитанная чакрой Рвущая длань не знала преград и не терпела касаний.
Но это не было настоящим боем. Урок, не более. Два года постоянных учений и наставлений, вот что это было. Хироши как мог, ломал Масао, заставляя его переступать через себя и свои принципы, уча контролю собственного тела и сознания. Ломал не щадя.
Нетерпеливость, раздражение и горячность выбивались напрямую болью. Стоило только Масао отойти от поставленных условий, будь то запрещенный удар или излишняя агрессивность, как один незатейливый прием мигом остужал его и ставил на место. Сколько раз он ломал руки, когда в раздражении бросался на отца, который будто измываясь над ним, спокойно отводил в сторону все его удары? Не сосчитать. А уж, сколько кожи содрал с него этот голубой купол из чакры, возникающий будто из ниоткуда в момент вот таких вот срывов...
Кайтен, одна из мощнейших техник его клана, что так и не покорилась Масао.
Развязка приближалась. Под непрестанными атаками дыхание Хироши сбилось, в руках уже не оставалось прежней твердости и уверенности, а сами движения потеряли былую четкость. Нужный момент должен был настать уже совсем скоро...
"Вот он!" — завопила интуиция Масао, заметившего как дрогнули и слегка опустились локти старого, но сильного мужчины. И Масао ударил. Ударил мягко, но резко, точно, но не смертельно. Ударил, целясь точно в центр груди, желая выбить как важную точку в системе циркуляции чакры, так и весь воздух из его легких...
— Кай... — тихий шепот отца, был для Масао подобен грому средь ясного неба, слишком уж хорошо он запомнил это слово. — ... тен!
Воздух вокруг Хироши вмиг вспыхнул голубым вихрем, со свитом и хрустом ломающим все попавшее в его пределы. Бешено вращающаяся, сконцентрированная вокруг пользователя чакра, не мирилась с посторонними, попавшими в её пределы...
Масао, в последний момент успевший отскочить из-под хорошо знакомого купола, тем самым убрав целую руку, грузно плюхнулся на траву полигона и с раздражением уставился на небольшой вихрь рядом.
— Что опять не так-то? — сплюнул он на землю, будучи недовольным упущенной безоговорочной победой.
Вихрь остановился, развеялся, явив удивленному Масао заметно посвежевшего и полного сил Хироши. Старик выглядел так, будто и не было того пускай и недолгого, но изматывающего боя, после которого даже он сам испытывал некоторую усталость.
— В целом все хорошо, — улыбнулся Хироши, вернув своим глазам нормальный вид. — Но не без ошибок.
Масао едва не поднял глаза к небу — как же его уже раздражала эта фраза. Разумеется "не без ошибок", разумеется, он опять где-то окажется не прав. А то, как же?
— Ну и где я опять "промахнулся"? — недовольно спросил он, готовясь опять к какой-нибудь банальной фразе типа "ты был не внимателен".
— Ты был не внимателен, — ответил Хироши не без улыбки, — и не осмотрителен. Доверился внешним признакам, совершенно забыв о глазах, способных смотреть прямо в суть.
И как обычно, Масао не знал что ответить. Именно в такие моменты, когда его тыкали носом в собственные ошибки, он понимал, насколько же он все еще юн как шиноби. А ведь и в самом деле, почему он, имея в своем запасе Бьякуган не...
— Задумка, разумеется, хороша, — продолжал вещать старик. — Взять измором того, кто гораздо старше, а значит и гораздо менее выносливее тебя самого. Хороша, но исполнена паршиво. Повелся на учащенное дыхание, легкую дрожь рук и специально приоткрытые из-за этого тенкецу на груди. Как непрофессионально...
Масао угрюмо опустил голову — он все это уже понял. Что мешало ему оценить состояние мышечных волокон или частоту биения сердца? Ничего. А ведь одного лишь взгляда на них, хватило бы для того, чтобы раскусить старика-симулянта.
— Согласен, — угрюмо ответил Масао, — поторопился.
— Все в порядке, — улыбнулся в ответ Хироши. — Ты и так далеко продвинулся за такое короткое то время. Вставай.
Глядя на протянутую отцом руку, Масао в очередной раз поразился тем переменам, что настигли его за прошедшее с той скандальной миссии время. Напряженность, которая ясно ощущалась при его общении с Хироши, испарилась, уступив место взаимному уважению. И тому была веская причина. Масао, всю жизнь не знающий собственного отца, постоянно пропадающего на миссиях, наконец-то смог познакомится с ним поближе и стать едва ли не друзьями. Имея за спиной тонну боевого опыта и историй, Хироши попросту не мог быть неинтересным человеком, что он успешно и доказывал во время их перерывов. Из раза в раз, внимательно слушая рассказы о боевых столкновениях и простые истории военного времени, Масао все больше и больше проникался уважением к этому повидавшему жизни человеку.
Он изменил его, сделал его лучше. Именно стараниями этого человека неуемная гордыня Масао сменилась трезвой оценкой, а врожденная блудливость семейным счастьем. Именно его стараниями он нашел ту, с которой и желал провести остаток своей жизни.
— Спасибо, ото-сан, — крепко сжав протянутую отцом руку, Масао, преисполненный благодарности, поднялся на ноги. — Это твоя первая похвала.
Хироши хохотнул и похлопал сына по плечу.
— Будем надеятся, что и не последняя, — улыбнулся старик и медленным шагом пошел к выходу с полигона. — На сегодня мы закончили.
— Правда? — неверующе переспросил Масао, подняв голову к небу, где все еще высоко в зените светило солнце. — Так рано?
— Киоко-чан просила. Не каждый день твоему сыну исполняется год...
— Так ты в курсе?
Хироши остановился и, развернувшись, бросил на Масао такой взгляд, что тот мигом почувствовал себя дураком.
— Разумеется, в курсе. Ведь это мой... — слегка ехидная улыбка тронула уста его отца, — ... внук. Идем, Йоширо ждет.
* * *
Дверь в кабинет Мизукаге вновь открылась, пропуская внутрь недавно покинувшую эти стены Ито Кохару. Уйдя, держа на руках необычного малыша, она вернулась обратно уже в гордом одиночестве.
— Ягура-сама, — в тот же миг, как раздался еле слышный щелчок закрывшейся за собой двери, обратилась к хозяину кабинета девушка. — Прошу прощения за мое поведение.
Ягура с неприятным осадком наблюдал, как его ближайшая подруга, явно ощущая вину за что бы то ни было, склонилась перед ним в глубоком поклоне.
— Ками-сама, да выпрямись ты, — бросил он таким тоном, что даже человек на коленях умоляющий о пощаде немедленно подскочил бы. Проняло и Кохару. — Тебе не за что извиняться.
Девушка прощения и не ждала. Едва получив приказ подняться, она незамедлительно разогнула спину, вперев свой нечитаемый и непроницаемый взгляд прямо в Ягуру. Взглянув на неё такую — железную, спокойную, ответственную и рассудительную, — сложно было поверить в ту вспышку сентиментальности, произошедшую всего какой-то час назад. Но она же была...
— Я все понимаю, — Ягура решил немного задеть гордящуюся своей невозмутимостью девушку. — Все же ты женщина. Вам свойственны подобные вспышки эмоций.
Не получилось. Кохару лишь слегка наклонила вбок голову и взглянув на него как на неразумное дитя, попыталась объясниться:
— Я не...
— Я знаю-знаю, — разочарованно прервал Ягура, продолжая внимательно изучать её лицо. — Просто не удержался. Слишком уж натурально у тебя все вышло.
— Благодарю, — одними лишь уголками губ улыбнулась девушка. — Я приложила к этому немало усилий.
Не говоря ни слова, Ягура поднялся со своего рабочего места и, повернувшись спиной к девушке, уставился в затянутое туманом окно. Пора было прекращать пустые разговоры, им нужно было решить действительно важный вопрос.
— Благодарности это лишнее... — протянул он, раздумывая над всем произошедшим. — Лучше объясни мне, к чему был весь этот цирк?
— Ради его доверия, — не раздумывая ответила Кохару. — Люди всегда охотнее открываются тем, кому искренне верят. Это нормально. Я хотела стать для этого малыша опорой, хотела создать отличный задел на будущее...
— На будущее? — с долей ехидства переспросил Ягура. — С чего ты взяла, что оно у него вообще есть?
— С того, что я знаю вас, Ягура-доно, — будто объясняя какую-то банальность, ответила Кохару. — Вы человек неглупый и потому наверняка понимаете какую ценность представляет этот ребенок, будучи живым. Он это не просто два красивых глаза, которые можно пересадить любому нашему шиноби при необходимости. Он — это настоящий ген Хьюга.
Ягура удовлетворенно кивнул головой — Кохару точно и верно озвучила его же выводы. Надо было быть настоящим идиотом, чтобы не понимать насколько мальчик был ценен. Ценен настолько, что Ягура не постеснялся отдать приказ на убийство целой команды гражданских лиц, практически ничем не угрожающей его деревне. Ценен настолько, что сейчас, вместо многих других дел в военное-то время, он битый час сидел и пытался прийти к твердому и желательно верному решению. Ценен настолько же, насколько и опасен...
