За годы правления Литара систему охраны отработали до мелочей, разведывательные десятки наемников шерстили Проклятый Отрог, проникали в степь на десять-двенадцать суточных переходов отслеживая поведение извечных врагов. Тот род, что решился на Большой набег давно поглотили добрые и отзывчивые соседи. Слишком большая добыча. Слишком мало воинов вернулось назад. Слишком жестокой оказалась месть лесовиков. Рода, пришедшие на смену, пробовать Край на прочность не спешили и серьезной угрозы в последние годы не представляли. Так, мелкие волнения. Каждый год, в начале лета достойных молодых юнаков принимали в воины. Те торопились совершить Подвиг Совершеннолетия, без которого юнака не признают взрослым, равным другим воинам клана. Большинство ограничивались набегами на соседей. Красивая невеста, рабыня-наложница, а то и конь неимоверных статей, позволяли добиться благосклонности старейшин. И только самые нетерпеливые и отмороженные отправлялись в ежевесенний набег на Приграничье. Удача поднимала вчерашнего подпеска вровень с самыми могучими и знаменитыми воинами клана. Теперь от его взгляда млела любая красотка, а из глаз старших исчезало пренебрежение. Вот только вернувшихся с удачей за все годы можно было пересчитать по пальцам рук одного воина. А единственная несомненная победа, когда удалось разграбить и сжечь небольшой хутор, обернулась потерей нескольких табунов и десятком сгоревших стойбищ. Ежегодную гибель десяти-пятнадцати жителей при защите поселений Литар воспринимал спокойно, невелика плата за мирную и спокойную жизнь, но явную наглость не потерпел.
"Герои спасшие столицу и государство".Примерно 2987 год от явления Богини.Аренг
Григ и Рэй работали подмастерьями-молотобойцами у собственного отца, члена гильдии кузнецов вольного города. Особыми талантами не блистали, но рабочие умения и сноровку папаша вколотил сыновьям основательно хоть и через задницу. В повседневной работе самому лучшему кузнецу без усердных и старательных помощников никуда. Братцы же предпочитали отрываться по пиву в трактире, чем корячиться в кузне. Должность кузнеца и полноправное членство в гильдии им не светило. Кузня, наверняка, достанется старшенькому. С графским ублюдком даже папаша считался. А им судьба оставаться всю жизнь на подхвате. Когда началась свара с соседями, Григ свинтил в добровольное ополчение одним из первых. Парень с детства был себе на уме и чтобы сбежать из загребущих папашкиных лап за ночь умотал аж в столицу, где и поступил в копейные сотни. Поводил носом, осмотрелся и понял, что судьба дала шанс.
—Рэй, не будь дураком,—кислое разбавленное пиво военного времени словно провалилось в широкую глотку. Григ вытер кудлатую бороду и продолжил:
—Война будет короткая, но пока наши вояки узкоглазых на западе гоняют лепшие соседи нам здесь холку намнут. Армия на наш городишко время терять не будет, сразу попрет на столицу, а фуражиров и мародеров поначалу отпугнут стены…
Рэй хмуро сосал пиво. Этот хитрован пропал неделю назад. Теперь вот припёрся, потащил в кабак, пивом поит. Явно задумал что-то, а одному никак. Отдуваться за сбежавшего братца приходилось ему. Несложной работы для подмастерий магистрат навалил гору. Стряпать наконечники для стрел и болтов гильдейским мастерам невместно, но и от такой работы не откажешься. Железа мало, а для стрельбы со стен годились и деревянные болты. Широких наконечников для копий из хорошего оружейного железа тоже давно не ковали. Зачем такие ополченцам? Смазка для мечей обойдется палками с мягкой железякой на конце.
Парень оторвался от кружки и тоскливо пробормотал:
—За стенами отсидимся, а припрет—в графстве деревень много.
—Куда ты от бати сбежишь, дурило?—Григ покровительственно ухмыльнулся, но продолжил уже вполне серьезно,—Через неделю во все деревни понаедут графские рекрутеры. Всех мужиков сгонят в тренировочные лагеря. Десятник говорил, что и пары месяцев не пройдет, как марривийцы здесь будут. Здесь всех кого можно дочиста выгребут. Думаешь папаша наследничка пошлет вместе с городским отребьем? Не-е-ет, тобой откупится, а старшенький при нем останется. Лучше самому, да подальше отсюда. Всех, кто завербовался учат строю, это не мечом махать в поединке Таким дрыном можно и за седмицу наблатыкаться, а там, глядишь, Богиня вывезет…
Рэй тоскливо обвел глазами зал. Привычный, как собственная задница трактир, изменился. Всегда низкий потолок, сейчас словно давил прокопченными балками. На каменном полу грязь и плохо замытые следы подозрительных луж. Кухонная гарь мешается с вонью давно протухшего светильного масла, это амбре приправлено вонью прокисшего пива и пота давно немытых тел. Даже крики подавальщиц стали визгливыми, парень присмотрелся и понятливо хмыкнул. Вместо слегка потасканных, но вполне еще товарных, всегдашних девок, меж обряженных в рваную и потертую кожу мужиков терлись бабищи весьма средних лет с необъятными морщинистыми прелестями. Пенсионная армия шлюх вышла на промысел. Солдатне, одуревшей от муштры и малопонятных экзорциссий, пойдет. Все одно, баб видят и щупают раз в седмицу. А молодых хорошеньких шлюх и господам офицерам мало.
—…вное пристроиться в задней шеренге,—прорвался голос брата,—это как раз для нас, силушкой Богиня не обидела, а длинным то копьем орудовать по-привычней будет…
На убой, в первые ряды, генералы отправили, набранное в самые последние дни, перед самой осадой мясо. Вчерашних крестьян едва научили держать тяжелые ростовые щиты и упирать в землю пятки коротких толстых копий. Рэй послушался Грига и им удалось пережить все четыре гибельные атаки тяжелой марривийской пехоты. Григ вперед не рвался и братана попридержал, они неплохо приспособились. Ополчение в атаку не ходило и ражие ребята сперли в оружейке и таскали с собой огромный, ростовой щит. Когда атакующие сминали первые шеренги, младший бросал копье и прикрывал обоих вблизи, ворочая щитом и тыкая в толчее коротким дротиком, пока старшой отпихивался от дальних. Атакующие обтекли с краев шуструю парочку, рубить разорванный строй она им особо то не мешала. После первого же боя десятник приказал братанов выпороть за хитрожопость, но уже в следующей стычке десяток вместе с командиром просто втоптали в землю. Братаны из драки выдрались живыми и не особо сильно помятыми. Так Григ стал десятником.
Гретту братаны встретили в разграбленной графской деревушке. После побега Рэя, папаша отправил дочку к своим родителям, подальше от боев и осад. Марривийцы спешили и серьезно пограбить не успевали, они только похватали мужиков для осадных работ, да оприходовали попавшихся под руку баб. Полных дур оказалось не так много, а искать землянки в ближних лесах солдатне времени не хватило. Промашку исправили славные вояки славных вассалов славного Морана I, деревни, все одно, на счету ворога поганого числятся, а сервы всем нужны. Одна такая шустрая компашка союзничков после прибыльной охоты наткнулась на десяток Грига. Братья по оружию хорошенько выпили и за встречу, и за славного короля Морана I. Потом перепившихся чужаков по тихому прирезали и закидали ветками в ближайшем овраге. Сами виноваты—Богиня запрещает чужое брать и велит делиться. Баб решили отпустить живыми. Свои, чай, жалко. Всё одно, продать-то негде да и возиться некогда. Управившись с ветками Рэй нагнул бабенку помоложе, привычно задрал ей юбку и… чуть не обделался когда та неожиданно заверещала словно ее резали.
Война жестока, потому полонянки[54]или быстро смирялись с военно-полевыми реалиями, или умирали. В стремлении выжить они рвали любой самый малый кусок. Солдатские "ласки" воспринимали с молчаливой покорностью. Не убудет. Убить, не убьют, а кому нужна лишняя оплеуха. Вот и оторопел Рэй от внезапного визга, даже протрезвел слегка. Потому и сподобился все же признать сестренку.
Младшая в семье, Гретта родилась когда кузнец окончательно огорожанился и даже стал весьма видным членом большой и уважаемой в городе кузнечной гильдии. Свободные жители пусть и не самого крупного в графстве, но вольного города подчинялись и платили налоги самому королю и жили по своим законам. Владетелю магистрат плати из городских налогов лишь за аренду его земель.
Граф жену любил, но "право первой ночи" блюл свято. Для поддержания формы охотно пользовал дворовых девок и селянок. Ну… весьма охотно и не по разу. Вот горожанки в его широкой постели бывали куда реже. Далековато от родового замка до вольного города. Впрочем, в магистрате всегда держали наготове апартаменты. Аренда дело сложное, передоверить некому, а обсуждать различные тонкости приходилось довольно часто. Без качественного отдыха никак.
Гретте мамаша про графские развлечения рассказывала редко и неохотно. Папаша же вообще сразу начинал грязно ругаться и размахивать руками. Да и не жаловал он дочь. Может потому, что та уродилась лицом и фигурой в красавицу мать и мало походила на больших неповоротливых ширококостных Григом и Рэем имела мало общего.
Давно познавшая нехитрые житейские тайны девка, клювом не щелкала и быстро пристроилась маркитанткой при войске. Поближе к копейной сотне ополченцев. Быстренько исподволь припахала братцев и под их защитой неплохо развернулась. Цепкие и циничные бабьи мозги крутились куда быстрее изрядно проспиртованных мужских. Не прошло и недели, как в не новой, но крепкой повозке Гретты уже пряталась винная захоронка старосты ближней деревни. Сам мужик случайно сломал шею свалившись после пьянки с освободителями в глубокий овраг. Выпивка и шлюхи товар в армии всегда востребованный, а регалии десятника вкупе со здоровенными кулаками бывших молотобойцев скоренько отвадили любителей халявы. Маркитантские заработки быстро превысил мародерские потуги братьев, а сама Гретта ложилась уже только под господ штабных офицеров, для клиентов попроще новоявленная мамка в первой же попутной деревне сговорила пяток послушных девок помоложе с ладной фигурой и не слишком страшных с лица. Дело пошло, а под самый конец войны капнуло самое сладкое. Кого и как ублажила сестренка добиваясь главного приза, Григу было до фонаря, но от наградных королевских грамоток на именные хутора, что выморщила продувная баба, он просто обалдел. Земля в королевстве принадлежала либо благородным Владетелям, либо Короне. Свободные города и коронные деревни ее всего лишь арендовали. А хутор с землёй, да в собственность, да не один, ну два, а целых три. Впервые со времен создания королевства баба официально стала "героем спасшим столицу и государство".
Корчма гудела. Такого размаха гульбы не было даже после Высочайшего Рескрипта о Великой победе. Бывший десятник копейной сотни ополченцев не скупясь, пьян был уже в умат, наливал всем и каждому. Огромный детинушка про Великую победу и не поминал, праздновал немалый свой фарт. Хитрому, но туповатому костолому действительно несказанно повезло. Выжил, а по слухам пятерых из шести ополченцев без особого разбора свалили в общую могилу. Из тех полутора десятков тысяч, что у столицы на себя приняли первый удар осталось меньше тысячи. Этот же мало, что сам жив, брат жив, целы оба, не искалечены, сеструху в кровавой круговерти отыскали, так ещё и от Морана Первого милостей огребли.
У столика возникла короткая потасовка. Главный гулеван высыпал сисястой подавальщице между почти выкаченных наружу дряблых прелестей горсть монет и, слегка помяв лопатообразной ручищей потное мясо, звучно хлопнул бабу по обширной и столь же дряблой заднице отправляя за ещё одним бочонком дешевого пойла. Но та через пару шагов буквально напоролась на невысокую стройную фигурку Гретты. Младшую сестренку бугая в армии знали едва ли не лучше её неразлучных братанов. И побаивались. Шустрая девка умело рулила табуном шлюх и всегда могла достать неплохую выпивку. Не за спасибо, а за весьма дорого. Зато всегда и везде… Поэтому подавальщица только тихо ойкнула когда маркитантка запустила в её корсаж обе ладошки и ловко, чувствовалась большая практика, выгребла все монетки до последней медяшки.
—Цыц, курва! Пошла вон, чтоб я тебя у столика больше не видела. Будет с вас.
—Но…
Бздынь!
—Ой!
Жесткая ладошка, столь же привычно, резко с оттягом врезалась в дряблую щёку. И баба заткнулась. Гретта вместе с монетами прихватила маленький замурзанный узелок с сегодняшними чаевыми, но подавальщица не возразила, сейчас она внимательно следила за второй ладошкой своей собеседницы между плотно сжатыми пальцами которой поблескивал острый кончик лезвия… Когда Гретта отошла, женщина растерянно оглянулась на вышибалу, но тот расталкивал двух драчунов. Вздохнула и побрела на кухню. Маркитантка внимательно осмотрелась и… побрела к стойке. Сегодня ей по зарез необходима буза с криками, разборками и, обязательно, с пьяной дракой.
—Григ!—Визгливый голос корчмаря прорезался сквозь шум зала словно горячее шило сквозь масло,—уйми свою шлюху, пока я не приказал ее вышвырнуть на улицу.
—Ты уверен, бурдюк с дерьмом?!—Гретта умела визжать и погромче.
—Шлюхами команд…
Бздынь!
Двухлитровая толстостенная кружка подхваченная Греттой с ближайшего стола врезалась в тройной подбородок корчмаря. Вслед за кружкой в деревянную стойку врезалась и сама бузотёрка. Матерясь невнятно, зато во весь голос, Григ подлетел к слабо ворочающей сестрёнке, примерился отвесить ей ещё одну оплеуху, но та неожиданно шустро увернулась и змейкой проскочила между широко расставленных ног. Окончательно озверевший и полностью утративший членораздельную речь Григ взвыл, попытался развернуться и завалился на ближайший к стойке огромный стол. Тяжеленный деревянный монстр вызов принял. Его поддержали сидящие на широких лавках пассажиры. Понеслась душа в Рай…
—Пьянь, совсем мозги бражкой залил! Ты что папаше написал, бугай толстомясый!
Проснувшись от сверлящего мозг визга Григ попытался оторвать гудящую с жесточайшего похмелья башку от подушки, но сразу же бросил бесполезное занятие. А клятая баба продолжала орать. Вымазанный в свежем пахучем навозе сапог лишь бесполезно сотряс хилую межкомнатную перегородку, а осмелевшая баба подскочила к кровати и ткнула мужику под нос кусок замызганного пергамента.
Пока отлетевшая от добротной оплеухи баба с охами и стонами отскребалась от грязной закопченной стены, Григ тупо пялился в заляпаный жиром и вином лист.
"…выходим из под твоей отцовской длани желая и далее служить королю в бранной службе не щадя живота своего. За ради того благого дела отказываемся от наследства и от места в кузнечной гильдии…"
Гретте показалось, что небольшую грязную комнатку наполнил ржавый скрежет с которым ворочались мысли в кудлатой башке старшего брата. Ради того, чтобы впихнуть это состряпанное ещё неделю назад письмо ужравшемуся в умат Григу за пазуху, она устроила вчера в корчме натуральное пьяное побоище. Писульку обнаружила ночная портомойка и уже к утру вся корчма была в курсе семейных перипетий бравого десятника и сейчас Гретта с огоньком исполняла завершающую арию.
