В ту минуту когда Лера прошла паспортный контроль и таможню, Виктор как раз прощался с Татьяной и ее сыном у подъезда. Подняться и выпить чаю Таня ему не предложила, но это было вполне понятно: дома ждала бабушка, а с ней Витя предпочел бы лишний раз не встречаться. Так что он тепло распрощался с обоими и уехал. Татьяна с сыном поднялись к себе. Дома их ждала Залина, Полина же Константиновна не вышла.
Ой, Танечка, дорогая. Как хорошо, что Вы наконец приехали!— приветствовала их добрая женщина, — Бабушка-то Ваша совсем плоха. Я уж не стала Вас на отдыхе беспокоить, но она совсем ослабела, из комнаты почти не выходит, встает только в туалет, да и то пару раз в кровать напрудила. Я ей памперсы для взрослых купила, но она не соглашается их надевать. Может, уговорите? Ест очень плохо, только чай с хлебом и удается впихнуть. Сегодня, правда, вышла на кухню, села вас ждать. Часа два сидела, велела включить телевизор, но вижу — не смотрит она его. Видно, сил своих не рассчитала, стала жаловаться, что сидеть тяжело, пошла и легла. Говорит, лежа их подожду. Когда Вы в дверь позвонили я к ней заглянула: спит, ни на что не реагирует. Я уж будить не стала. Хорошо отдохнули? — сменила она тему.
Залина, спасибо за бабушку. Вы для нас просто счастье. Мы-то отлично отдохнули. Погуляли, Толик, вон, на горных лыжах покатался. Как бы мы смогли это сделать без Вас, без Вашей помощи?!
Они бы еще долго рассыпались в любезностях, но Толя подошел к вопросу более жизненно:
Ой, тетя Залина, а что это так вкусно пахнет?
Рыбонька моя, — умилилась Залина, — голодный. А мы тут как две дуры стоим, нет бы сообразить ребенка покормить. У меня все готово, и супчик, и жаркое сделала, как ты любишь, и пирог с яблоками испекла. Скорее мойте руки и за стол.
Толя, услышав про пирог, пропустил «ребенка» мимо ушей. Он терпеть не мог «телячьих нежностей» и очень обижался, когда его называли деточкой. Но тут совсем другое дело.
Залине он готов был простить многое. Она его обожала, а готовила просто фантастически. В сущности, это не входило в круг ее обязанностей. Полина Константиновна, пока была в силах, ни за что не уступила бы свое право хозяйки безраздельно царить на кухне. Но сейчас все изменилось, и приготовленный Залиной обед пришелся как нельзя кстати.
Таня уговорила свою помощницу пообедать вместе с ними, заодно и выслушала все, что случилось в ее отсутствие.
Врача я ей вызвала из поликлиники. Третьего, нет пятого числа. Не наша участковая была, а мужчина приходил. Первый раз его вижу, но вроде знающий, толковый. Бабушка Ваша с ним сначала разговаривать не хотела. А потом он ей вроде понравился. Он к ней скорую вызывал, снимали кардиограмму, вон она на серванте лежит, врач скорой велел сохранить. Что сказал? Сказал, плоха совсем ваша бабушка, очень старая стала. Сердце слабое. Нет, инфаркта нет у нее, и инсульта нет, если только... Может, у нее микроинсульты были, говорит. Ей томография головы нужна. Вот, направление оставил. Я ее записала на всякий случай, но очередь только в апреле подойдет. А участковая в отпуске.
Залина, я все поняла. Спасибо тебе огромное за нашу бабку. Повезу ее по врачам, и томографию сделаем, не беспокойся. Обед чудесный, все такое вкусное. У меня, как приехали, и аппетита не было, а вон сколько слопала. Пирог феноменальный. У меня никогда ничего подобного не получается. Сейчас поедим, я подарки достану, они у меня на самом дне сумки закопаны.
Обед наконец закончился, подарки были отданы, Залина распрощалась и ушла. И тут из бабушкиной комнаты раздался слабый голос:
Таня, ты уже здесь?
Здесь, бабушка, мы приехали.
А Залина?
Залина домой ушла.
Тогда зайди сейчас ко мне, все расскажешь.
Татьяна не собиралась «все» рассказывать. Она достала из сумки привезенные бабушке бокалы и гранатовый браслет, поправила перед зеркалом волосы и вошла.
В нос шибанул тяжелый дух болезни и нечистоты. В первую минуту ей захотелось зареветь и выбежать из комнаты, настолько поразил ее вид Полины. Десять, нет восемь дней назад она оставляла бодрую пожилую даму, теперь же она видела перед собой дряхлую старуху. Но Татьяна справилась с собой и с улыбкой подошла к постели бабушки.
Та осмотрела внучку критическим взглядом, удовлетворенно хмыкнула и велела:
Садись и рассказывай. Где была, что видела.
Таня принялась подробно излагать свои впечатления, налегая на кулинарную тему и старательно избегая упоминания Туманского и Виктора. Картина получалась смазанная, неясная, раньше Полина Константиновна ни за что бы это не пропустила без дознания, обязательно докопалась бы до правды, но теперь, казалось, она слушала вполуха, только для проформы. Минут через двадцать она прервала Таню, которая готова была еще рассказывать и рассказывать.
Ну довольно, я все поняла. Вы неплохо отдохнули, пора и за работу. А я что-то ослабела, немного посплю.
Бабушка, а пообедать? Мы-то уже ели. А ты?
Потом, когда проснусь.
Толю тебе позвать, чтобы поздороваться?
Не надо. Он меня утомляет. Чаю принеси и поставь тут рядом на тумбочку. Мне иногда пить хочется.
Татьяна попыталась еще что-то сказать, и вдруг заметила, что бабушка уже спит. Неслышно ступая, она вышла из комнаты.
Вернувшись на кухню, она постаралась взять себя в руки. Новое состояние бабушки требовало кардинальных изменений в налаженном быте. Да и Толика надо подготовить к тому, что ему предстоит увидеть. Все это надо обдумать, но сейчас Таня была неспособна думать. Хотелось плакать, и она заревела. Вышедший на звук Толя постоял, посмотрел на мать, и снова ушел к себе. Было видно, как он колеблется между желанием подойти и утешить и другим, гораздо более сильным: сбежать куда подальше, пока все не успокоится. Разумное самосохранение победило.
Прошло пару недель, и все устаканилось. Залина приходила теперь каждый день, убирала, готовила и присматривала за Полиной Константиновной. Та почти не выходила из своей комнаты. От подгузников отказалась наотрез, но удалось убедить ее использовать впитывающие простынки.
Толик учился, как всегда, хорошо, но после вкусного обеда, приготовленного Залиной, старался смыться из дому. До вечера он сидел у своего лучшего друга Антона, жившего в соседнем подъезде. Мама Антона нарадоваться не могла: Толя, несмотря ни на что, делал уроки, и ее чадо волей-неволей тоже вынуждено было учиться. В такой ситуации большинство мальчишек нашли бы отличный повод ничего не делать и разгильдяйничать, но у Толи оказался железный характер его прабабушки: долг превыше всего. Этот «ботанический» подход раздражал его друга, но, как человек с более слабым характером, Антон вынужден был подчиняться. Резаться в компьютерные игры или кататься на коньках удавалось только после того, как уроки были сделаны. Хорошо еще, что Толя давал списывать.
Татьяна с головой ушла в работу: Залине теперь надо было платить вдвое больше, значит, договоров для компании нужно тоже больше. Отдел продаж справлялся неплохо, но Таня поставила своей задачей улучшить его работу. А к этому приходилось подтягивать и все остальные подразделения. Так что домой она приходила поздно, ела, не чувствуя вкуса еды, спала без сновидений, чтобы назавтра снова броситься в бой. Время от времени она спрашивала себя: зачем это все? Но вопрос этот приходил в голову только за рулем автомобиля в пробке, а на рабочем месте или дома она про него забывала, затянутая заданным ею же бешеным ритмом рутины.
Отвлечься удалось лишь однажды, да и не очень-то отвлечься. Через неделю после возвращения нагрянула Лина. Таня успела вкратце сообщить ей, что блудная дочь в своих Америках ждет не дождется любимую мамочку, но той, естественно, хотелось подробностей. Приехала Лина довольно поздно, рассчитывая, что к этому времени Полина Константиновна уйдет спать и не будет вмешиваться. Так и произошло. Толик тоже долго им не докучал: слопал половину сложносочиненного сладкого пирога, привезенного Линой, и отправился спать. Женщины остались на кухне одни. Сначала Таня рассказывала про Ольгу, старалась как можно подробнее передать их разговоры. Потом как-то незаметно перешла на свои собственные дела. Начала со встречи с бывшим однокашником, который пригласил их с Ольгой пива попить, а потом вдруг, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, рассказала все. Про Туманского, Карловы Вары, бывшего мужа настоящей жены или настоящую жену бывшего мужа, наезды на бизнес Виктора и на компанию, в которой работает Таня. Лина не удивлялась, но по ходу дела задавала вопросы, которые заставили Таню сильно задуматься. Для ответов ей не хватало информации, хотя вариантов можно было сочинить множество. Главный вопрос она себе задавала много раз, и не находила ответа: чего все-таки хочет от нее Туманский?!
Ладно, не напрягайся раньше времени, — подытожила Лина, — подумаем, где можно кое-что узнать. Ты в курсе, что у меня куча учениц? Так вот, одна из них работает референтом у твоего бывшего благоверного. Смешно, но я только недавно узнала. На Новый год была в одном месте на корпоративе, и там эту Ленку встретила. Мы с ней обе там были в качестве почетных гостей, ну, нас рядом и посадили. Девчонка, естественно, стала хвастаться, у какого крутого кренделя работает, прямо самое его доверенное лицо. Понимаю, о чем ты подумала. Нет, вряд ли он с ней спит. Девочка красотой не блещет, и в этом смысле страшно закомплексованная. Зато профи: три языка, машинопись, стенография, компьютер там, не знаю еще что... Гордится своим шефом и предана ему сверх всякой меры.
Так она не будет давать инфу, раз такая преданная.
Специально не будет. А мне, если ее разговорить, расскажет все, что знает. Она же не шефа закладывает, а хвастается перед своей учительницей своими достижениями. Я ее на семинар по подготовке к сдаче TOEFL пригласила, у меня как раз группа подбирается.
Лина, тебе бы шпионом работать, цены б тебе не было.
Нет, шпионом я не хочу. Государства пусть без меня разбираются. А вот тебе против этой сволочи помогу, чем смогу.
Спасибо, моя дорогая. Пока ничего не надо.
Ну, как хочешь. Я все равно кое-что у нее повыспрашиваю, вдруг на пользу пойдет. Кстати, как твоя бабка знаменитая? Толик говорит, совсем плоха стала.
Это верно. За последнее время она сдала страшно, я, когда из Чехии вернулась, ее прямо не узнала. А что мы там были, чуть больше недели. Ее надо обследовать, конечно, я этим прямо сейчас должна заняться. Хотя и так видно, долго она не протянет. Я пока Залину уговорила каждый день к нам ходить и смотреть за Полиной. Буду ей вдвое платить, это пока все, что я могу. Лишь бы не парализовало.
Понятно. Насколько я помню, она была резко против твоего брака с Туманским. Как же так получилось, что ты за него выскочила?
А это другая моя бабка спроворила, Люся.
Та, которую он быстренько на тот свет отправил?
Она самая. Люся же не думала, что все так обернется, зато видела, что Туманский — выгодный жених. Знала его, как облупленного, это я из ее последнего письма поняла. Но она практически до конца не верила, что он может быть ей опасен, думала, ее знания и связи ее защищают.
Как же она родную внучку не пожалела? Ты же у нее единственная была?
Пожалела? Это слово не из Люсиного лексикона. Она была потрясающе умной, мозговитой теткой, но что касается человеческих качеств... Компьютер душевнее.
Да, повезло тебе с родственниками. Слушай, насколько я помню Полину в ее лучшие годы, никто не мог ей слова поперек сказать. Как же твоя бабка Люся с ней справилась?
Так и справилась, она даже обсуждать ничего не стала. Приказала, и вперед. У них с Полиной разный подход был. Полина любое действие любила обговорить, многословно объяснить, почему так, а не иначе. А Люся принимала решение и проводила его в жизнь без лишних слов и сантиментов. Одна зудела себе, то есть мне, выносила мозг, а другая так все организовала, что вдруг я оказалась в ЗАГСе, в белом платье, а в ресторане уже гости сидят ждут. И деваться некуда. Туманский, кстати, действует по тому же методу.
А какой ты предпочитаешь?
Если есть возможность, то никакой. У меня своя метода, надеюсь, более гуманная. А если выбор из Полины и Люси... Знаешь, выбрала бы Люсю. Она хоть и много вреда мне принесла, но хотя бы мозг оставляла в покое. Когда против тебя интригуют, ты можешь сопротивляться в меру своих умственных и физических возможностей. А когда тебе на мозги концентрированную серную кислоту ежедневно капают, тут не увернешься.
Таня с Линой еще некоторое время пообсуждали эту тему, потом перешли на практические аспекты ведения домашнего хозяйства в ситуации абсолютного отсутствия времени на оное. Таня объяснила, что в ближайшее время должна будет полностью посвятить себя работе, чтобы хватало денег на Залину и лечение бабушки. Наверное, увидеться вновь до поездки Лины в Америку к дочери не получится. Договорились созваниваться.
Примерно в то же время состоялась-таки Витина встреча с отставной возлюбленной. Лера подкараулила его у выхода из конторы. Виктор не мог сказать, что все произошло неожиданно, он знал, что так будет и готовился. И в результате оказался не готов. Лера подошла откуда-то из-за угла, сзади, так, что он ее не видел до того самого момента как она вцепилась ему в рукав.
Наконец-то! Теперь ты мне все объяснишь! — прошипела она, и сердце у Вити куда-то провалилось. Публичная сцена ему не улыбалась, но, как видно, скандала не избежать.
Что я должен тебе объяснять, скажи на милость? Ты до сих пор что-то не поняла?
Трус! — завизжала Лера, — Подлый трус! Не смог мне все сказать в лицо!
Леопольд, подлый трус, — услужливо подсказал мозг цитату из мультфильма. Виктор отбросил эту подсказку и произнес через силу:
Успокойся и скажи толком, что тебе от меня надо?
Пока шел этот разговор, Виктор потихоньку продвигался к машине. Произнеся последние слова он достиг ее, достал из кармана брелок и открыл джип. Сигнализация пискнула, но ее звук был перекрыт мощным визгом (если визг может быть мощным).
Ты мне всю жизнь испортил, мерзавец! В какое положение ты меня поставил! Кретин! Идиот! Сволочь!
Да не ори ты так, холодно, горло простудишь, — спокойно настолько, насколько смог, произнес Витя. — Если хочешь поговорить, садись в машину, если ты все сказала, вон охранник идет, он тебя проводит.
К машина действительно направлялся здоровенный охранник в камуфляже. Вид этого парня подействовал на разбушевавшуюся Леру отрезвляюще. Она представила себе, как ее выдворяют с территории стоянки, и поняла, что дело может кончиться в милиции, а Виктор за нее не заступится. Он будет «пострадавшим».
Рассудив так, она забралась на место пассажира и бросила:
Поехали, поговорим.
Виктор завел мотор и тронулся со стоянки, впопыхах решая, куда ехать. Домой нельзя, однажды он ее оттуда с трудом выкурил, второй раз она над собой это проделать не даст. Едем в ресторан. Куда-нибудь, где мало народу и нет никакого смысла устраивать скандал. Виктор прекрасно понимал, что наличие публики подстегнет Леру, склонную к театральщине. Он вспомнил маленький ресторан за городом в котором он частенько бывал, когда они строили рядом большой складской комплекс. Народу там никогда не было за исключением дней, когда его снимали под свадьбу. Сегодня вторник, по вторникам свадеб не бывает.
