+/- магия

Он смотрел на Настю и не мог налюбоваться. Такой силы он не чувствовал даже тогда, когда пил кровь учителя. Она, вот то, что он действительно искал на этом свете. В комнате стоял холод, а он его не чувствовал, он был счастлив! Иван усмехнулся и поправил одеяло так, чтобы любимой было теплее. Аккуратно, так чтобы не разбудить ее, он встал с кровати и сделал шаг к стулу, на котором висела одежда. Предательски заскрипела половица и Настя проснулась.

— Куда это ты собрался?

— Во двор, не хотел тебя будить. — Иван снова присел на край кровати и нежно поцеловал девушку. Поцелуй получился затяжным и горячим. У Ивана резко пропало желание уходить. Он вновь влез на кровать и Настя с готовностью подняла одеяло, давая ему возможность прижаться к ее горячему телу.

— Иван, — внезапно остановила его Настя.

— Я слушаю, — не переставал он расцеловывать ее.

— Продолжим так же дальше, то скоро я забеременею.

— И что?

— И что! — Настя возмутилась и оттолкнула любовника от себя.

— Не вечно же нам путешествовать. Будет повод осесть. А вас с сыном я уж обеспечу.

— Правда? — обрадовалась Настя.

— Правда, — подтвердил Иван.

— Тогда думаю, будет дочка. — Настя вновь прижалась к Колевиту.

— Сын, — уверенно сказал Иван и поцеловал ее, щекоча усами.

Тогда Иван был счастлив, а через пару месяцев они поймали некроманта и выпили его. Стало не до детей, перед ними открылись новые возможности... Колевит плакал и корил себя за то, что не наплевал на все и не зачал ребенка тогда. Ведь он знал, что Настя хотела этого. Слезы сами текли по щекам, впервые, наверное, за лет пятьдесят. Иван поднял бутылку, чтобы сделать еще глоток, но осознав, что она пустая бросил в стену. То ли бутылка оказалась крепкой, то ли бросок совсем слабый, но отскочив от стены, она покатилась по полу, звеня гранями. Иван обхватил голову руками и рыдал, как рыдают дети после смерти питомца.

Вообще кошмары снились Колевиту почти всегда. Он уже перепробовал кучу зелий и человеческих и магических. Как не странно больше всего помогал старый добрый алкоголь. Если к нему подбросить еще и пару колес, то сладкие сны гарантированы. От этого Иван вечно мучился болезнями, но умереть так и не мог. Несколько месяцев передышки давал ритуал. Тогда сила так и бурлит, чувствуешь себя вновь молодым. Что такое физическая старость Иван конечно не знал, но другая ему была известна. Когда чувствуешь, что не имеешь цели, что видишь одно и тоже в сотый, тысячный раз... Ведь по сути люди не меняются, и все они несчастны. И это не все, ведь даже в несчастии человек не хочет оставаться один. Он тянет за собой других, чувствуя от этого ничтожное удовлетворение, но сам, так и не становится счастливым.

Практика говорила Ивану, что дальше станет еще хуже. Нужно было срочно справиться с нахлынувшими эмоциями. Как на зло в доме не оказалось больше ни капли спиртного. Похоже, что за последние два дня Иван сам вдул литров десять спиртного. По всей квартире валялись, или бутылки, или осколки от них. Сама же комната пропиталась стойким запахом алкоголя.

От нечего делать, Иван включил телевизор и из него приятный голос запел:

Что до обидного мало

Щедрых людей,

Что даже конь с пьедестала

Прыгнет за сотку рублей. — А ведь так оно и есть, — ехидно улыбнулся Колевит, но вдруг зазвучали совсем другие слова. —

А я встречал бескорыстных,

Верных во всём,

По-детски светлых и чистых

В сердце своём.

Наверное, просто нам близко,

То, чем мы сами живём, — рука сама дернулась и нажала на кнопу выключения на пульте. Уж очень не понравились Колевиту последние слова песни. Он распахнул окно, впуская свежий воздух, и направился в ванную, приводить себя в норму. Ему предстоял поход за спиртным. Общественное мнение его не интересовало, но по давно въевшейся привычке выходить из дому в неподобающем виде не стоило.

Можно было заказать пойло и сюда, но тогда точно донесут Яну и он может припереться со своими нравоучениями. Иван принял душ, одел легкие джинсы и реглан с курткой из гардероба. Туда алкогольный запах добрался тоже, хотя и не так сильно въелся, как в ту одежду, что была разбросана в комнатах. Сверху Иван брызнул духами. — Пускай думают, что запах специфический.

А песня не давала Ивану покоя. Даже когда он вышел на улицу, умышленно, чтобы приглядеться к людям — не стал брать машину. — Вот кто здесь честный? — думал Иван. — Она, что ли? — посмотрел он на расфуфыренную блондинку с огромными круглыми серьгами и пятисантиметровым маникюром. — Модница, хренова. Наверное, такая же дура, как и та, что домой приводил. — И внезапно перед Иваном предстала совсем другая девушка, что тянула подругу домой. — Как же ее звали? Да нет же! — Одернул он себя. — Она просто хотела... Спасти подругу от неприятностей, — неохотно признал Иван. — За что и получила по морде! — позлорадствовал он.

Плач ребенка вывел Колевита из задумчивости. — Да что же ты ревешь! — проорала на ребенка молодая мамаша. Сколько было дитю Иван определить не смог. Он так давно не общался с детьми, что и забыл, как определять их возраст. — Заткнись уже! — мать врезала ладонью ребенка по заднице, от чего тот заревел еще сильнее и большой зеленый пузырь из соплей выскочил из носа малыша. Пузырь тот же час лопнул и зеленые сопли начали медленно сползать к губе. Мать грубо дернула малыша за руку, а тот заупрямился и начал упираться ногами в землю.

Эта неожиданная встреча опять вернула веру Ивана в испорченность этого мира. От этого ему стало немного уютней, вернулась уверенность и презрение к окружающим. — Господи, почему я не сделала аборт! — прошипела мамочка, когда Иван проходил мимо. Как раз настолько близко, чтобы услышать эти слова. И неожиданно для себя самого Иван остановился и уставился на незнакомку. — Почему так больно? — подумал он. А незнакомка, поняв, что ее услышали схватила орущего малыша подмышку и направилась прочь, густо заливаясь краской от стыда.

Колевит тоже продолжил свое движение, отогнав минутное наваждение. Ведь ее слова четко укладывались в его картину мира. Раз мать несчастлива — значит, она должна сделать несчастным ребенка. С такими мыслями он и свернул за угол, едва не налетев на молодую семью. Мужчина и женщина, извинившись, обошли Колевита, а его картина мира снова дала трещины. Ведь они смеялись. И мужчина, и женщина, и ребенок на плечах у мужчины. У ребенка в руке был шарик и он довольно смотрел на него вверх, щурясь от солнца. Колевит посмотрел им вслед и увидел, как женщина достала платок и сказала что-то ребенку. Отец и ребенок послушно наклонились, а мать утерла дорогое чадо платком. Вроде обычная сцена подняла в Иване новую волну эмоций. — Быстрее, быстрее за выпивкой! — подумал он. — Да еще эта треклятая песня!

Путь к ближайшему магазину, где можно было прикупить нормальной выпивки, лежал возле парка с детской площадкой. Поэтому влево Иван старался не смотреть. Не хотелось ему увидеть новых миленьких и сюсюкающих сцен. И так уже злость зашкаливала. А справа попадались одни перехожие и редкие спортсмены, бегущие в парк на тренировку на халявных тренажерах. Но вперед смотреть все же нужно было, и краем глаза Колевит выхватывал молодых мамочек с колясками, парочки влюбленных. — Наверняка вечером здесь ходить боятся. Точно, наркош и пьяниц полно, — злобствовал Иван.

Прямо впереди, была зебра, и внезапно на нее выскочил розовый мяч, а за ним и ребенок. Старенький форд завизжал тормозами, но водитель явно не успевал. Пулей вперед выскочил молодой парень в спортивном костюме. Он успел подхватить ребенка и сделать шаг. Как не старался помочь ему водитель, выворачивая руль, но у него не очень получилось. Краем бампера он все же зацепил вторую ногу спортсмена. Парень постарался упасть на спину и у него получилось. Ребенок оказался сверху. За эти пару секунд подоспели и родители. Иван почувствовал, что ссора предстоит хорошая и улыбнулся. Но выскочивший водитель, первым делом снял с парня ребенка и коротко оглядев, помог спортсмену подняться.

— Не зашиб? Ты как?

— Нормально, — отозвался парень.

— Зацепил то сильно?

— Нет, ногу немного, — спортсмен наступил на одну, потом на другую и неприятно поморщился.

— Спасибо, спасибо вам большое! — затараторила мамаша, едва проверив, что с ребенком все в порядке.

— Спасибо, — присоединился отец. — А вы извините... — обратился он к водителю. Такого развития событий Иван совсем не ожидал. Да ребенок выскочил на зеленый, но он то надеялся на ссору.

— Да ладно, — отмахнулся водитель. Тыльной стороной ладони он вытер испарину. — У самого двое, не уследишь. Но вы теперь уж повнимательней будьте.

— Да уж будем. Ответил отец.

— Так у тебя точно все нормально? В больницу подбросить не надо?

— Да нет, пару синяков может...

— Вы езжайте, мы о нем позаботимся, — вступила в разговор мамаша, все еще прижимая к себе так ничего и не понявшее чадо.

— Ну как знаете тогда. Бывай, герой, — водитель пожал руку спортсмену, отцу и продолжил свой путь.

— Да что же за день такой! — свирепствовал про себя Иван. Даже он не хотел плохого ребенку, но лимит хорошего он уже наверняка сегодня исчерпал. Колевит даже ускорился, превозмогая легкое недомогания от бодуна. Лишь бы не наткнуться на такие сцены снова.

Возле самого магазина Иван вновь немного позлорадствовал. — Ну, хоть профессионалы не перевелись — на радостях он даже сунул пару сотен молодому человеку с табличкой 'Помогите на операцию сыну'. — Это уже классика. И не дать неудобно и переодеваться бомжем не обязательно. Главное рожу пожалобнее сморщить и глаза немного острым натереть, чтобы красными были, — размышлял Иван. Заморачиваться с выпивкой на этот раз он не стал. Взял пять бутылок обычной водки, палку колбасы с батоном на закуску. И внезапно его посетила идея — А что если подшутить над этим горе-отцом? Ведь его сегодня уже достали, так почему бы ему не достать кого-то другого.

— Эй, ты, — окликнул он молодого человека. — Сколько стоит операция?

— Шестьдесят тысяч.

— Долларов?

— Евро.

— Хорошо, я ее оплачу, если ты мне ребенка покажешь и документы все.

— Мне все не надо, только семнадцать тысяч не хватает, — он подозрительно покосился на полный пакет водки.

— Да без разницы. Ты на машине? Можем поехать хоть сейчас.

— Откуда? Нам и так каждая копейка дорога.

— Красиво держится. Правильно играет, — похвалил про себя Колевит.

— Пошли тогда со мной. Я тут недалеко живу, на моей поедем. — Парень нерешительно переступил с ноги на ногу, а уже через секунду снял с шеи и скрутил табличку с надписью, потом вместе с коробкой для подаяний засунул ее в рюкзак.

— Ай да хорошо играет! Или может рассчитывает куш сорвать? — думал Иван ведя парня к отелю. — И что там у него в рюкзаке? Не ствол ли часом. Тогда ведь и грабануть может. Я ведь сейчас действительно не боец. — Но все же до отеля они дошли, потом Иван приказал ждать его. Первым делом у себя он достал стакан, свинтил крышку бутылки и налил примерно половину. Но едва поднеся его к губам, передумал. Вместо этого он отрезал два куска батона, накрошил на них колбасы, залил первым попавшимся в холодильнике соусом и, сложив вместе, сосредоточенно зажевал. Ключи отыскались быстро. И на удивление парень был на месте. — Ну, куда?

— Извините, а вас как зовут? — спросил парень, ведя Колевита по лестнице старой девятиэтажки.

— Иван.

— А меня Ярослав, — на этом разговор и закончился. Парень явно рассчитывал на большее, но новой попытки завести разговор не предпринимал.

Квартирка оказалась старенькой, опрятной однокомнатной. Мебели по минимуму, даже телевизора нет. Иван и не знал, что люди могут так жить. Жену Ярослава звали Ирина, а сына Женей. Когда жена убежала на кухню варить чай, а Ярослав стал рыться в документах в шкафу, доставая все новые и новые фолианты историй болезни, кучи справок, Иван подошел к ребенку, лежащему на небольшой кроватке в углу комнаты.

Никаких справок не требовалось, чтобы понять что желтый, высохший скелет с большой головой нуждается в помощи. Женя немного поднял голову и посмотрел своими большими глазами на незнакомца. В этом взгляде не было особого любопытства. Похоже, что эмоций у ребенка не осталось, одни их тени. А вот в Иване эмоции забушевали с новой силой. Он нагнулся и подобрал несколько волосков с плеча ребенка.

— Это от химии, — увидел Ярослав. Иван подошел к окну и положил волоски на руку.

— Самое простейшее я-то хоть смогу сейчас сделать? — подумал он. Волоски на ладони скрутились и рассыпались пылью, будто от большого жара. Вышло не очень, но Иван получил подтверждение того, что и так знал, едва увидел ребенка. — Говоришь, не хватает семнадцать тысяч?

— Да.

— А остальное откуда?

— Что мог, продал, где мог, занял. Родственники помогли.

— Кредит, наверное, взял? — догадался Иван.

— Взял, — сознался Ярослав.

— Поехали в банк.

— Так вы действительно поможете?

— Я же обещал. И возьми документы на кредит. Погасим и его заодно.

— Не надо...

— Господи, да не будь ты идиотом! — прикрикнул Иван. — Операция еще не все. Мальчику ведь восстанавливаться еще придется. И на это тоже денег немало уйдет. Тогда что? Новый кредит возьмешь? А старый ты чем оплатишь? Бери документы, тебе говорят.

Иван, доселе смотревший в окно, резко развернулся и наткнулся взглядом на Ирину, что стояла в дверях с чашкой горячего чая. Глаза у нее были на мокром месте, руки начинали дрожать. Вот несколько капель кипятка попало ей на руку, и она выронила чашку на пол, та не разлетелась мелкими кусочками, как бывает в кино, но вот ручка отломилась. Всхлипнув, Ирина бросилась на Ивана и обняла его. — Ты чего? — удивленно спросил Иван, в ответ услышав только всхлипывание. Ярослав мягко оторвал жену от гостя и усадил ее на кровать, где она так и продолжала плакать.

— Вы извините ее, — сказал Ярослав уже на лестничной площадке. — Она много натерпелась. Вы просто не представляете, сколько семей ищут спонсоров. Мы и к предпринимателям обращались, и в Интернете рекламу делали, вот только все полученное на ее оплату и ушло. А тут вы. Словно ответ на все ее молитвы.

— Она, что же у тебя богомольная?

— А вы бы не стали? Когда надежды почти нет... Вы для нее, что ангел спаситель.

— Не... Не говори так. Я много плохого натворил. И не спрашивай ничего. Я помогу и все. Не надо благодарностей. Сегодня получишь деньги, и мы больше никогда с тобой не увидимся.

Глава 51

— Паук слушаешь? — спросил Погода

— Как всегда.

— Вот как его после таких фраз понимать? — негодовал Матросов. — Я уже в туалет с мобильным заходить боюсь.

— Не волнуйся, он только слушает, не смотрит же. И хватит истерик, сейчас хрычи препрутся.

— Не нравится мне это, кабы не вышло беды.

— Это тебе прежде, чем метелить их подчиненных нужно было подумать. А здесь место людное, не зацепят. Ты кстати ешь. Готовят здесь отлично. — Матросов сердито насадил жаренную картофелину на вилку и отправил в рот. — Да на тебя смотреть страшно.