С Монахом вообще интересно получилось. Оказалось, что тот лимузин, который я заметил у церкви Старого собора, как раз его-то и привез. Внедорожник ребята загнали на ремонт в гараж какому-то знакомому механику, по имени Карб, после чего водитель лимузина сразу же забрал старика. Церквушка принадлежала хозяину города, точнее, была его домом, а Монах, судя по рассказам солдафона, крепко дружил с ним и навещал его довольно часто. А иногда подолгу у него задерживался, бывало, что на несколько дней или даже неделю. Признаться, мне показалось это очень странным, но особо в это вникать я не стал.
Задачей Кипиша было очень аккуратно, не привлекая особого внимания, посетить в городе знакомых, поспрашивать, может, кто был в курсе дел с нападением на нас в Черногорске. Циркуля беспокоить с этим вопросом пока не решились, а задумали подстраховаться. Для начала Кип должен был разнюхать в своих кругах, а Монах в своих.
Солдафон наткнулся на меня случайно, еще на рынке. Приближаться ко мне сразу не решился, чтобы не светиться, а проследовал за мной до самого кафе и только после того, как убедился, что за мной никто не следит, вошел внутрь и сам. Когда же я рассказал ему о произошедшем со мной и своих доводах по поводу Циркуля, о том, что мужик он, в принципе, неплохой и вряд ли стоит за нападением, Кип немало удивился, но настоял на том, что вести переговоры по поводу нападения должен только Грешник, а, значит, придется подождать. Не в том он сейчас состоянии, чтоб встречаться с Циркулем. В общем, на том и порешили, и, набрав немного провианта, мы с Кипишем направились в тайное убежище.
— Почти пришли... — спокойно произнес солдафон, когда лес плавно растворился и перед нами возникла небольшая поляна.
Полянка была обильно покрыта травой и невысоким кустарником. В центре нее просматривалась бетонная коробка какого-то строения. Отсюда постройка казалась настолько маленькой, что невозможно было представить, как внутри могло разместиться несколько человек. Местами из земли торчали длинные столбики с редкими прожилками колючей проволоки. Скорее всего, когда-то эти столбики исполняли роль ограждения, опоясывающего постройку в центре.
— Это и есть ваше убежище?! — удивленно переспросил я, указывая рукой на постройку. — Будка какая-то... трансформаторная!..
— Ну, тебе-то, конечно, дворец Амина подавай!.. — тем же спокойным голосом ответил паренек и с усмешкой добавил. — После Циркулевского курорта-то!..
— Ох, ну, и язва же ты!.. — я покачал головой в ответ. — Гляжу, прям так и прут из тебя подколы!..
— Хе-хе!.. То ли еще будет!.. — шлепнул меня по плечу солдафон. — Пойдем!.. Сейчас все поймешь!..
И мы шагнули дальше. На удивление, Кип повел меня не к самой постройке, а немного правее от нее, куда-то в поле. Шаркая ботинками по сухой траве, мы прошли еще более сотни метров, прежде чем солдафон снова остановился.
— Осторожнее тут!.. — парень указал рукой на траву чуть поодаль от нас. — В медвежий капкан попадешь — ногу в раз оттяпает!.. — проговорил он с каким-то восторгом, отчего я невольно поежился и внимательно взглянул под ноги. — Сам чуть пару раз не нарвался!.. — продолжил он и наклонился.
Сначала я даже не понял, что он пытается сделать. Погрузив руку в траву, он несколько секунд что-то выискивал в ней, а затем потянул на себя огромную створку деревянного люка, умело замаскированного под остальной пейзаж. Когда перед глазами появилась темная яма, напоминающая вход в погреб или что-то вроде того, я аж присвистнул.
— Ну, вы как партизаны Вьетконга, мать вашу!.. — восхитился я, сообразив, что это лаз в подземелье.
— А ты думал!.. — усмехнулся Кипиш и наполовину погрузился в яму, опираясь ногами в деревянную стремянку. — У нас тут и огурчики, и помидорки, епта!.. Все свое, честно сжиженное..., подай-ка канистру!..
После того, как я подтащил емкость с топливом поближе к краю ямы, солдафон ухватился за ее ручку и осторожно начал спускаться, цепляясь за стремянку второй рукой.
— Давай следом!.. — выкрикнул он. — Только фонарь включи и это... люк за собой прикрой!..
Признаться честно, я очень пожалел о том, что сразу не додумался снять с себя рюкзак. Лаз был достаточно широким, но при этом ранец постоянно за что-то цеплялся, затрудняя спуск. К счастью, глубина ямы оказалась не такой уж и большой, какой казалась снаружи. Максимум метра три. Но и этого хватило, чтоб испытать некий дискомфорт погружения в темную бездну.
Когда ноги коснулись твердого дна ямы, фонарь осветил темный тоннель, ведущий куда-то вглубь. К слову, тоннель представлял собой огромного диаметра бетонную трубу, и сейчас мы с Кипишем находились внутри нее.
— Это вы вырыли?! — все больше удивляясь, спросил я, осветив лестницу, с помощью которой мы только что спустились.
— Ага!.. — с сарказмом ответил парнишка. — Нас же, бляха, хлебом не корми..., дай в земле поковыряться!.. Ну, а если серьезно... — прокряхтел он, подняв канистру и шагнув вглубь тоннеля. — Это место Нео, красавчик, нашел!.. Как, не спрашивай... Чутье у него было... Та будка трансформаторная, как ты выразился, вход в подземелье. Там даже дверь есть, стальная..., здоровенная, просто звездец, но... — он на секунду замялся, — заварена она наглухо!.. Нахера эта труба нужна и кто конкретно лаз к ней прорыл, я не знаю.... Но труба ведет к подземному сооружению.... Ничего грандиозного, так..., несколько помещений, но нам очень понравилось. Мы когда нашли этот проход, то сначала долго наблюдали за ним, но никто так и не объявился.... Вот мы и решили забрать это место себе!..
— Может, бомбоубежище какое было?! — размышлял я вслух.
— Может, и так!.. А может, лаборатория секретная или еще что-то!.. — подхватил мои мысли Кипиш. — В любом случае, никакого оборудования мы тут не нашли!.. Так..., мусор всякий... Генератор мы уже сами сюда приволокли и освещение сделали.... Скоро все сам увидишь, короче...
Внутри трубы было зябко. Пахло сыростью. Передвигаться стало крайне неудобно из-за сферического дна. Ноги так и норовили запутаться или соскользнуть с поверхности, а еще приходилось сильно пригибаться, чтобы не стукнуться головой. Впрочем, солдафон в какой-то момент все же ударился, и вдоль трубы эхом промчались отборные нецензурные словечки, после чего Кипиш попросил вернуть ему каску, что я непременно пообещал сделать по возвращении в Старый. К счастью, двадцать с лишним метров трубы закончились довольно быстро, и уже через несколько минут мы оказались в более просторном помещении. Здесь все так же было прохладно, а небрежно подвешенная под потолком лампочка не источала света.
— И давно, интересно, он в темноте?.. — задумчиво пробормотал солдафон и опустил на пол канистру.
Похрустывая ботинками по бетонной крошке, он продвинулся на несколько метров вперед и осветил неширокую железную дверь. Я шагнул следом. Противно заскрипели петли, и дверь, описав кривую, отворилась, а из образовавшегося прохода ощутимо повеяло теплом. Странно, но первое, что бросилось в глаза внутри следующего помещения, так это холодильник у дальней стены. Да, самый натуральный двухкамерный холодильник, окрашенный в белый цвет. Слева от него прижались друг к другу две тумбы, на одной из которых стояла микроволновая печь, а на второй — двухкомфорочная плитка.
— Еще шаг, и кто-то окончательно лишится мозгов!.. — донесся из темноты хрипящий, какой-то заторможенный, голос.
Я и солдафон разом направили лучи своих фонарей в ту сторону. Посередине стены громоздился диван-книжка, а чуть правее от него стояло кресло, в котором сидел человек, держащий в левой руке пистолет, направленный стволом в нашу сторону. Правая оказалась подвешенной на груди. Это был Грешник, и, увидев его, я почему-то замер и как будто дар речи потерял.
— Спокойно, бабуль!.. — воскликнул паренек. — Как в библиотеку пройти, не подскажешь?!
— Дурак ты, Кипиш!.. — спокойно произнес Грешник и опустил оружие. — Стучаться не пробовал?!
Грешник говорил очень медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Сложилось впечатление, что речь ему дается крайне трудно, но при этом ему очень хотелось поболтать.
— Ну, извини, что интим прервали!.. — солдафон отвел луч фонаря в сторону. — Давно соляра кончилась?!
— Не знаю, я спал... — ответил мужчина и продолжил, кивнув на меня. — Это кто еще?!
— Это-то?! — Кипиш резко ослепил меня фонарем, направив его прямо в лицо. — Музыкант, мля, бременский!..
— Привет, Грех!.. — очнулся я и шагнул ближе к другу.
— Фарт?! — удивленно и в то же время радостно произнес он, а затем попытался подняться, но на лице его разом отобразилась боль, сменяя улыбку, и все же он оказался на ногах. — Брат!..
— Здравствуй!.. — повторил я шепотом приветствие, и мы обнялись.
Освещение появилось минут через сорок. Кипиш, вернувшись за канистрой, протащил ее мимо нас и упер куда-то дальше. Намного позже из глубины подземелья послышалось глухое чавканье дизельного генератора, а спустя несколько секунд вспыхнули лампы под потолком. К этому времени я, присев рядом с Грешником на диван, уже успел вкратце рассказать историю своего путешествия к Старому собору. Его тоже очень удивило, как отнесся ко мне Циркуль, но он лишь покачал головой и сказал:
— Молодец, Цирк!.. Не выносит сора из избы..., уважаю!..
Еще его очень заинтересовала история с грузом Циркуля, который был так необходим налетчикам. Но когда я попытался рассказать все, что знаю об этом более подробно, он отмахнулся, мол: сейчас это неважно — позже. Когда же зажегся свет, я смог отчетливо разглядеть Грешника. Он был очень бледен, и, несмотря на то, что в комнате было относительно тепло, Грешник, сидя в кресле, постарался укутаться пледом. Выглядел он уставшим, но при этом старался не показать вида, что ему нехорошо: часто улыбался и с интересом задавал вопросы обо мне.
— Слушай, Грех!.. — начал я, когда понял, что Грешнику нужно в больницу. — Тебе бы в Старый попасть, к врачу!..
— Ну, еще один!.. — резко ответил он и добавил уже более спокойно. — Все нормально, Фарт!.. Не парься.... Монах подлатал немного, а дальше сам справлюсь..., тем более, что уже намного лучше...
— Может, все-таки провериться?! — не успокоился я.
— Фарт!.. — он посмотрел прямо мне в глаза. — Все нормально... — произнес он по слогам спокойным голосом. — Все нормально...
— Ну, смотри!.. Хозяин — барин!..
Спустя какое-то время в комнату вернулся солдафон. Он молча подошел к рукомойнику, стоящему в одном из углов комнаты, вымыл руки и, схватившись за полотенце, спросил:
— А ты чего не в кровати, Грех?! Да еще со стволом разгуливаешь!..
— Да сколько можно-то?! — усмехнулся тот. — Пролежней не хватало только!.. Пошел, вон, книжечку полистать... — он кивнул на томик, лежащий невдалеке на небольшом столике. — Ангелы на снегу, мля!.. — произнес он название книги. — Хер какой-то написал, но ничего так..., рекомендую!.. Ну, вот... — замялся он ненадолго, — а потом уснул... И тут вы, мля, приперлись!.. Напугали спросонья, мать вашу!.. Подумал, что вражина по мою душеньку!.. — Грешник рассмеялся, и я подумал, что, может, и вправду не все так плохо с ним, как кажется.
Ужин, как сказал Кипиш, будет спартанским: макароны с тушенкой. Да, это, конечно, не изыски Циркулевской кухни, но мне очень понравилось. Из тарелки веяло запахом чего-то родного, привычного и чего-то очень простого, дружеского. Прежде чем начать готовку, Кипиш распаковал один из наших рюкзаков, достал оттуда заранее купленные свечи и зажег их. Затем он отключил абсолютно все освещение и выдернул штепсель масляного обогревателя из удлинителя, сообщив, что иначе плитка не будет греть, как следует, не хватит напряжения. Позже, когда макароны сварились, он вскрыл банку с тушенкой, перемешал все вместе и, разложив по тарелкам, поставил порции на столик рядом с диваном. Насчет соленых огурчиков Кипиш не обманул, и литровая баночка с корнишонами вскоре тоже появилась на столе. При виде огурцов я искренне рассмеялся и был мысленно благодарен судьбе, что встретил этих ребят.
— Как успехи в Старом? — спросил Грешник, когда мы уселись на диван.
Он явно не собирался ужинать, несмотря на то, что к нему придвинули тарелку с макаронами. Судя по всему, аппетит у него совершенно отсутствовал.
— Глухо!.. — ответил солдафон, забросив в рот пищу. — Никто ничего не знает..., ну, или молчат, как партизаны!.. Хотя мне кажется, что все-таки не знают!.. Ржавый... — Кипиш наколол вилкой огурец и надкусил половину. — Ржавый там был... Видели несколько раз, но... — он замялся. — Это же ни о чем не говорит?! Мало ли бандюков трется в Соборе.... Так что... — протянул он. — Надеться остается только на Монаха. Может, он что добудет..., хотя мне кажется, что..., ни фига в общем!..
— Хочешь сказать, — прохрипел Грешник, — что такая операция против нас прошла незаметной?!
— Хочу сказать, что никто ни хера не знает!
— Бред! — резко произнес Грех. — Ржавый сто пудово вербовал людей!..
— Ну, да!.. — невозмутимо ответил Кипиш. — Мы же их всех и положили!..
— Постойте, ребят!.. — вклинился я в разговор. — А как же разведбат?.. Этот парень, которому ты... — я замялся, глядя Грешнику в глаза. — Он же говорил, что с Красностава группа была!.. Надо с ними поговорить!..
— Ага!.. — произнес солдафон, посмотрев на меня. — И как ты это себе представляешь?! Придем в Красный и спросим, не ваши ли ребята левака творят на задворках?! Вот это точно бред!.. Нас там же и схоронят, мля!..
— Не, ну, а что..., — я вдруг почувствовал себя глупо, но все же продолжил, — у вас знакомых нет в разведбате?!
— Знакомых-то?! — Кипиш потер подбородок. — Ну, не знаю даже...
— Подожди!.. — Грешник наклонился ближе к столику. — А этот..., Карб?! Механик-то, к которому вы "Субурбан" уперли?! Вспомни, Кип, его же частенько красные дергают по технике!.. По-любому связи есть!..
— Хм... — солдафон задумался. — Возможно, ты и прав...
— Красавчик, Фарт, молодец!.. — улыбаясь, кивнул мне Грешник. — Короче, завтра же займитесь этим вопросом!.. Монаха не ждите..., вариант и вправду, скорее всего, дохлый.... Так, а сейчас..., — он кивнул Кипишу, — давай по пять капель!.. За встречу и за идею, так сказать!..
— Ты ж на колесах, Грех! — с сомнением произнес солдафон. — Нельзя же!..
— Так!.. — резко ответил Грешник. — Вот только ты не начинай!.. Сегодня у меня праздник!..
Не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось, что летит оно незаметно. Пятью каплями, конечно, не обошлось. Буквально каждая новая тема в разговоре оканчивалась следующей стопкой водки, и я безумно радовался этим минутам, проводимым с друзьями. Кипиш уже изрядно пьяненьким языком не прекращал травить анекдоты, многие из которых оказались знакомыми, но мы с Грешником все равно ухахатывались, словно услышав их в первый раз. Чуть позже, ожидая еще одного тоста, я вдруг уставился на затейливый рисунок ковра, висящего на стене за спинкой дивана, и спросил:
— Неужели вы все сами сюда волокли?! Уютно так!.. — заключил я, обведя взглядом комнату. — Даже холодильник, блин, есть!..
