Путь к жизни

Покрутив последнюю мысль так и этак, Шурраг с сожалением покачал головой: не возьмут. Они и от своих-то способных отмахиваются, а тут чужак. Да не просто чужак, а которой ещё и уйти может. Другими словами, тащить Лиртво в степь не имело смысла. А значит, и самому придётся подождать с возвращением. Не то чтобы зеленошкурый что-то обещал магу. Нет. Он просто не любил оставлять дела недоделанными.

* * *

— Садитесь, досточтимейшие, прошу вас, — не утруждая себя приветствиями, святейший Кирво кивнул соратникам на те самые кресла, с которых они поднялись при его появлении. — Сейчас принесут вина, и мы сможем начать.

Переглянувшись, старики, составлявшие теперь совет при верховном иерархе, заняли свои места, и тут же три молодых жреца внесли в комнату, именуемую залом малого совета, глиняный кувшин, запечатанный сургучом, высокие серебряные кубки и поднос с лёгкими закусками. Расставив всё это на большом круглом столе и распечатав кувшин, братья удалились, плотно прикрыв за собой высокие двустворчатые двери.

Проводив их взглядом, святейший собственноручно разлил вино и, взяв свой кубок, принялся неторопливо прохаживаться вокруг стола:

— Ну что ж, досточтимейшие. Начнём с севера? Как там у нас дела, брат Торквист?

Торквист, самый молодой из собравшихся, пожал плечами и коротко доложил:

— Они фактически начали войну. Нападают на нашу территорию, грабят, крестьян частично вырезают, частично угоняют в рабство. Действуют небольшими отрядами, города и замки пока не трогают.

— А храмы? — поинтересовался Гумзат.

— Только грабят. Мол, исполняют волю Справедливого, избавляя его служителей от соблазнов.

— Вот как?! — удивлённо приподнял бровь Ронзо, поворачиваясь к докладчику всем телом.

— Именно, досточтимейший, — хмыкнул Торквист. — При этом, прошу заметить, наших братьев не убивают и даже не калечат, даже если те бросаются на защиту имущества Храма. Да и сами храмы не жгут. В отличие от тех же деревень.

— А замки почему не трогают? — заговорил молчавший до этого Лорзо, тут же забросив в рот ломтик ветчины и принявшись со вкусом его пережёвывать. Среди бывших заговорщиков ходила шутка, что этот брат посещает собрания только лишь ради закусок.

— А мне откуда знать?! — ответил вопросом на вопрос Торквист. В его голосе отчётливо прозвучало недовольство. — Вы можете заглянуть в их варварские головы? Я — нет!

— Досточтимейшие! — поспешил вмешаться Кирво, пока перепалка не разгорелась и не переросла в скандал. — Прошу вас! Дело, которое мы обсуждаем, весьма важно для Веры!

Ответом на последние слова послужило дружное хмыканье присутствующих. Они давно уже относились к Справедливому, как к полезной сказке. Не более. Однако приличия следовало соблюдать хотя бы для того, чтобы не оказаться на месте тех, кто до сегодняшнего дня просто не дожил.

Подождав немного, святейший повернулся к Торквисту:

— И всё же, брат, что вы об этом думаете?

— Думаю? Думаю, что нам готовят большую гадость. Сейчас вдоль северных границ образовалась полоса в два-три пеших перехода, на которой войско не прокормить. Думаю, что замками дикари займутся, когда тамошние сеньоры будут вынуждены распустить часть своих дружинников. Опять же из-за того, что их нечем будет кормить. А ещё я думаю, что нам старательно не дают повода говорить о попрании веры.

— А ограбление храмов вы таковым не считаете, брат?! — изобразил крайнюю степень удивления Гумзат.

— Сельских храмов, — счёл необходимым поддержать Торквиста Кирво. — Сельских. Если мы скажем, что в них есть, что грабить...

— Да уж, — согласно кивнул Ронзо. — Проще будет сразу признаться, что это мы всё затеяли.

— Можно подумать, никто об этом не догадывается! — фыркнул Гумзат. — И потом, зачем сразу говорить об ограблении? Можно говорить о нападении на храмы, осквернении... Кстати, брат Торквист, вы не знаете, храмы как-то оскверняли?

— Разве что своим присутствием.

— Ну-у-у... тогда об оскорблении... э-э-э... Храма...

— А они в ответ... — Лорзо говорил, не отрывая взгляда от куска копчёной рыбы, наколотого на двузубую вилку. Казалось, здоровяк никак не мог решить — съесть всё сразу или сначала попробовать. — А они в ответ заявят, что хотели поинтересоваться канонами веры, но их неправильно поняли.

— Канонами! Досточтимейший брат, да они слов-то таких не знают!

— Вы уверены?!

— Досточтимейшие! Прошу вас! — иногда святейшему казалось, что эти пятеро, включая до сих пор не проронившего ни слова Варзага, преднамеренно стараются вывести его из себя.

— О чём я?.. — спохватился Гумзат. — Ах да! И наконец, в священных книгах, конечно, не написано, что истинно верующие обязаны помогать ближнему своему, однако подобное в сложившейся ситуации наверняка будет угодно Справедливому! В конце концов, это же нашу паству грабят, убивают, угоняют... Тем более что тамошние правители уже обратились за помощью к соседям, — добавил он, немного помолчав.

— То есть вы считаете?.. — Кирво вопросительно посмотрел на советника.

— Я считаю, что можно продолжать, — решительно кивнул тот. — Только не так, как мы планировали раньше, а немножко по-другому. Объявить священный поход для помощи единоверцам и против язычников. Создать свою, святую армию и...

— Свою армию?! — от возмущения Ронзо едва не поперхнулся вином. — Брат, вы представляете, во сколько это обойдётся?! Да одно только вооружение всяких голодранцев...

— Наших голодранцев! — поднял указательный палец Гумзат. — Наших! Любой, пожелавший выступить в её рядах, должен будет присягнуть Храму. И может надеяться получить кусок завоёванной земли. Если, конечно, отличится. А простолюдин — так ещё и рыцарство. И подчиняться эти дворяне, как новые, так и старые, будут потом Храму!

В зале воцарилась тишина. Эту идею обдумывали уже не раз, очень уж заманчиво она выглядела: Север, занимаемый — пока! — язычниками, мог похвастаться не только шкурами и рыбьим зубом. Хватало и дерева, и железа, и меди. Да и серебро с золотом, по слухам, водились. А кроме того, тех самых безземельных рыцарей и просто авантюристов, не дающих спокойно жить цивилизованным королевствам, можно было не просто убрать куда подальше с глаз долой, а превратить в силу, подконтрольную одному лишь Храму. Вот только всё упиралось в чернь. Где взять столько крестьян и ремесленников? Кто будет возделывать поля, добывать руду, ловить рыбу? Сколько пройдёт времени, прежде чем вложенные деньги начнут возвращаться?..

Святейший с сожалением вздохнул:

— Увы, досточтимейший Гумзат. Увы. Действовать придётся именно так, как мы планировали раньше... Что там у нас на востоке?

* * *

Из всех родовых усыпальниц, расположенных на кладбище Карса, королевская по праву считалась самой красивой. Облицованное полированными плитами чёрного камня строение поражало строгостью своих линий. Никаких завитушек. Никаких фигурных ниш. Никаких барельефов, бюстов или статуй. Никаких прочих излишеств. Всё — внутри. Всё скрыто от посторонних глаз...

Впрочем, и в самой усыпальнице было достаточно строго: чёрные саркофаги, хранящие прах монархов, чёрная статуя Милостивого в два человеческих роста и воронёная подставка для факела слева от неё. Чёрная лестница, уводящая на нижние этажи, где в стенных нишах покоились останки тех, кого миновала корона.

Но главной достопримечательностью был небольшой сад, окружающий строение со всех сторон. Именно сад — яблони и груши с мастерски сформированными кронами, аккуратно подстриженные ягодные кусты... Разве что трава в этом саду была обычной.

Так повелел основатель династии.

Обычно сад пустовал: мало находится желающих отдыхать среди могил, если, конечно, ты не жрец Милостивого. Но даже если находятся такие, предпочитают держаться поближе к своим предкам. И духов уважить, и совета у них спросить. И что, что раньше не отвечали? А вдруг?..

Другими словами, большую часть времени усыпальница проводила в одиночестве, хотя случались и хлопотные дни. Такие, как сегодня.

Сначала едва ли не с рассветом прибежали дворцовые тихушники и вежливо, но весьма настойчиво попросили проверить гробницу на предмет наличия нежити. За ними, пару часов спустя, прибыли гвардейцы при полном параде, оцепив чуть ли не всё кладбище и перекрыв даже путь двум похоронным процессиям. Впрочем, после личного увещевания настоятеля (пригрозившего, по слухам, проклясть именем Нурьена всю гвардию, как пешую, так и конную), их таки пропустили, но выделили сопровождение и глаз не спускали. И наконец, ближе к полудню, появились Его Королевское Величество с невестой, дабы испросить у предков жениха благословения на брак. Сам брат Тервиз, известный своей праведностью далеко за пределами Карса, ради такого случая вошёл в усыпальницу, поддерживаемый двумя крепкими послушниками, и долго стоял, вслушиваясь в тишину. Потом низко поклонился Милостивому, развернулся и кивнул: предки дали своё согласие.

Поклонившись в ответ, король с принцессой в сопровождении свиты и гвардии отправились обратно во дворец, не забыв оставить храму богатые пожертвования.

Как ни странно, старший брат Его Величества задержался, попросив настоятеля храма брата Зорниса о поучительной беседе.

Впрочем, среди знавших о наставлении, незадолго до этого данном настоятелем гвардейцам, никакого удивления поступок сей не вызвал, ибо кто ещё должен следить за поведением войск, как не сам главнокомандующий? Что же касается остальных, им как всегда пришлось удовольствоваться различными слухами, породившими самые невероятные толкования данного события...

* * *

— Прошу вас, маркиз, присаживайтесь, — Великий Магистр, встретивший гостя на первом этаже главной резиденции ордена Света, указал на два низких мягких кресла, стоящих возле маленького круглого столика. — Простите, что не предлагаю вам вина, однако вы, как я вижу, и без того не следуете нашим рекомендациям.

Маркиз, высокий плотный мужчина с заметным брюшком, двойным подбородком и пухлыми щеками, благодарно кивнул в ответ на первое и отмахнулся от второго:

— Помилуйте, барон! Вокруг столько соблазнов, особенно сейчас! Нет, я стараюсь! — тут же поправился он. — Я очень стараюсь! Я, вот, даже сегодня... хм... ограничил себя, да! И вчера тоже... хм... ограничил! Но если б вы только знали, чего мне это стоило!

— Здоровья вам это стоило, — сухо заметил глава Светлых, — причём не то, в чём вы себя, маркиз, ограничили, а то, в чём не сдержались! Печень, небось, покалывает, не так ли?

— Покалывает! — согласно закивал здоровяк, усаживаясь и хватаясь за левый бок. — Вы совершенно правы, магистр, покалывает. И желудок... — широкая лопатообразная ладонь с толстыми длинными пальцами переместилась вправо.

'Идиот, прости меня Свет, — мысленно скривился Алет Синсар, опускаясь в соседнее кресло и делая знак слуге подавать чай. — Этак спроси его, где голова, за задницу схватится. Хотя, впрочем, будет совершенно прав, ибо мыслит именно этой частью тела'. Искренне любивший свою работу, целитель относился к путающим кишки с лёгкими или, как сейчас, печень с желудком с брезгливостью. Увы, как говорилось ранее, уже давно Великий Магистр был вынужден заниматься ещё и интригами, и вот в этой области Варсин Харс, маркиз Герсидский, был довольно полезен.

Склонный ко всякого рода излишествам маркиз лет шесть назад столкнулся с большой, можно даже сказать, огромной проблемой — его тело, с детства наделённое богатырским здоровьем, внезапно отказалось потакать капризам хозяина. Нет, оно ещё могло послужить, но только при условии соблюдения множества ограничений. Как то: строгая диета, воздержание от алкоголя и встречи с женщинами не чаще одного раза в две недели. А иначе... К счастью, Варсин успел к тому времени обзавестись многочисленными приятелями, один из которых и свёл его с орденом.

Великий Магистр думал долго. Да, с одной стороны — агент в высшем свете, имеющий возможность бывать при дворе и обширнейший круг знакомств, но с другой... Обжора, пьяница и бабник, физически не способный думать о деле. Да, обладает неплохими магическими способностями, но толку с того? Ни в детстве, дома, ни потом, в магической школе, не сумел выучить ничего, кроме правил безопасности, и в результате был изгнан со второго курса за беспримерную лень. И такое же беспримерное пьянство. Другими словами, совершенно бесполезное существо. Разве только слухи распускать. Однако, насколько знал Синсар, этим с огромным удовольствием и совершенно бесплатно занимаются почти все разумные существа. Причём с младых ногтей.

Хотя, если подумать, одно достоинство у маркиза имелось: никто просто не поверит, что это может быть чьим-то агентом. 'Пусть будет', — в конце концов решил Великий Магистр, и вот сейчас это сидело рядом и кривлялось, вызывая в хозяине глухое раздражение:

— ...в коленках дрожь. Особенно к перемене погоды, да. А ещё...

— Всё-всё, дорогой маркиз! Я вас понял. Однако поймите и вы меня: ладно, служанки, ладно, фрейлины... Кстати, маркиз, а вы не задумывались, как на это посмотрит Её Величество королева-мать?

— Ну-у-у...

— И совершенно напрасно! Потому как весьма вероятна в этом случае женитьба на одной из этих самых фрейлин с последующей высылкой счастливого мужа куда-нибудь в деревню, к свежим крестьянкам.

— Кхм, вы так думаете, барон? Или...

— Пока — пока! — это просто мои предположения, — немного успокоил собеседника Синсар, но тут же поспешил ещё раз испортить тому настроение: — Однако зная характер и привычки Её Величества... — развел он руками, скорчив при этом соответствующую случаю гримасу.

Некоторое время Харс задумчиво отхлёбывал чай из небольшой фаянсовой чашечки, после чего тяжело вздохнул:

— Должен признать, барон, вы меня убедили. Чего только не сделаешь ради собственного здоровья. Придётся ограничивать себя ещё больше.

— Вот и прекрасно, — кивнул целитель, после чего, помолчав немного, спросил: — И как прошла церемония? Вы ведь сопровождали Его Величество?

— Церемония как церемония, — скривился Варсин. — Прокатились, постояли, получили благословение и подкинули золота храму. Можно было просто послать кого-то и не тратить время на ерунду.

Великий Магистр осуждающе покачал головой: в истории имелась пара примеров, к чему приводит пренебрежение этим древним обычаем. Вот только рассказывать об этом такому неучу — всё равно что метать бисер перед свиньями. Лишняя трата времени.

— Что ж, может, вы и правы, маркиз, однако традиции есть традиции, и не нам их менять. Скажите лучше, вам удалось увидеть... м-м-м...

— Мне удалось увидеть какого-то послушника, — хмыкнул Харс, отставляя полупустую чашку. — Был ли это этот самый 'м-м-м', не знаю, лицо разглядеть не смог. Однако тёмной Силой от него разило знатно.

— Именно тёмной?

— Именно. Была б она чёрной, всех лошадей распугала бы.

— Лошадей?! — лошади на территорию карского кладбища не допускались никогда. Разве что во время эпидемий магических болезней, когда рук просто не хватало. Но последняя такая эпидемия случилась в незапамятные времена.