Часть десятая Дневник Тринадцатого Императора

Через агентуру выяснили, что на их изготовление используются только казённые части орудий, остальное ювелирам не подходит, поэтому стволы установили в качестве экспонатов у здания офицерской столовой Военной академии артиллерии в Вулвиче. С ними мы ещё разберёмся, когда там всё погаснет. Не посылать же людей горячие болванки тягать. Да и не горит это дело.

Основной металл, подлежащий переплавке на кресты, хранится на складе королевского корпуса снабжения Британской армии в Доннигтоне в специальном помещении да ещё в сундуках, чтобы свет не попадал, дабы избежать снижения качества бронзы.

Заведуют всем этим делом, конечно, банкиры, но через своих людей — ювелиров. Тогда, в далёком теперь 1856 году, для исполнения заказа на Крест Виктории был передан ювелирной фирме Hancocks (Jewellers) из Лондона, расположенной на углу Брутон и Бонд-стрит....

Сейчас примерно в это время с одним из основателей бренда Hancocks Чарльзом Фредериком Хэнкоком откомандированные спецназовцы СБ и должны проводить беседу, ну, естественно, уже на месте, в графстве Лейстершир (Leicestershire), там, где находятся доннигтонские склады. Следственный эксперимент, как говориться, всё должно быть по правилам. Где, на каком складе, какие номера сундуков, сколько примерно по весу, ну и.т.д.

Скажете ерунда, нет, чуть выше постамента регулярно омываемый морскими волнами, в самом основании колонны памятника "Затопленным Кораблям" будет валяться несколько увеличенный, расколотый пополам Крест Виктории (естественно, хорошо прикреплённый к фундаменту). Вот для чего столько хлопот у моих спецназовцев, но задачу они поняли, восприняли как надо, думаю, справятся на ять........, но всё равно волнуюсь.

Ждать, как в той истории до 1905 года мы не будем. Как только "наша бронза" вернётся домой и примет нужные формы, так в виду Приморского бульвара появится долгожданный памятник нашим воинам и, конечно же, КОРАБЛЯМ!

— Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Величество, их сиятельство князь Барятинский просится на связь.

Такие несколько необычные слова-обращения вырвались у моего второго адъютанта Михаила. Время-то третий час ночи, не зря его моряки "собакой" обзывают. Хотя мне всегда было непонятно, почему именно собакой, нет более преданных существ чем эти животные, ну да ладно, позже разберёмся....

— Хорошо, Михаил, соединяй меня с ним.

— Ваше Императорское Величество, он на телеграфной линии, по линиям дальней эфирной связи сильные помехи, надо пройти в аппаратную.

Кажется Бредихин и компания астрономов, что-то с мощными солнечными вспышками не подрасчитали и не учли?

— Хорошо, Михаил, спасибо!

Телетайп в кабинете неуместен, слишком шумное устройство, помню, сам так распорядился. Теперь придеться идти в зал, но всё равно этот грохочущее чудо я в кабинет не поставлю. Вот когда в будущем появятся струйники или лазеры, тогда и решим этот вопрос окончательно.

Беру в руки рулончик телетайпограммы. Пробегаю глазами текст. Барятинский есть Барятинский! Получив в руки новую технику и уставы обученных по новому молодых офицеров и солдат, он и войну организовал по НОВОМУ, естественно, для данного времени.

Об операциях в Средиземноморье я уже что-то писал, а по поводу операции "Фронтир" в силу её по тем временам секретности, естественно, отмалчивался. Ну вот, после известий, полученных от фельдмаршала, можно и о них поведать, тем более что сон как рукой сняло.

О горе Тарика или Джебель аль Тарик до того ещё по Платону, именовавшуюся "Геркулесовыми столбами", превратившуюся на испанском в Гибралтар, известно давно. Этот клочок суши, если бы не его стратегическое положение и слова доброго бы не стоил, НО....

В 1830 году хитромудрые англичане присвоили ему статус колонии Великобритании и тут же понастроили крепостей арсеналов, батарей и прочей "мирной" оснастки. Гибралтарские скалы состоят из известняка, что и позволило все важные помещения устроить в виде тоннелей. Внутренность крепости представляет собой целый подземный город с искусственным освещением и прекрасно оборудованными ходами сообщений, обеспеченный всем необходимым для жизни гарнизона.

Левее всё той же скалы — неплохая бухта, где уютно могут расположиться кораблики всех типов и откуда они могут контролировать проход и туда и оттуда, а после 1869 года все, кто собрался по морю в Юго-Восточную Азию, никак "столбики" эти не минуют, всё-таки через Суэцкий канал намного ближе.

Вот Мне, самодержцу, коварному тирану, узурпатору, ну и ещё как-то там, и пришло в голову, что для большего спокойствия надо в этом месте свою базу построить, тут же и подходящее обоснование нашёл. Южнее 36 градуса расположена маленькая бухточка — Россия, а значит.... Ну чем хуже британского статуса?

Пришлось Игнатьеву с его дипломатами "покрутиться", дело-то чуть до войны за "Испанское наследство" не дошло, но дружба с Шарлем Луи мощная армия и флот, плюс некоторые денежные вложения позволили заключить с вечно нуждающимся в деньгах королевством нужные договора.

Оставалось только выселить островитян....

Комендант Гибралтара по примеру своего героического предшественника из XVIII века, лорда Эллиота, был против, но Барятинский его убедил....

Сначала с Аяччо прилетели наши большие дирижабли, потом они ещё раз прилетели, а на третий день в буту Альхесира пришли корабли с десантом. Как написано фельдмаршалом: "деморализованный противник практически не оказал сопротивления". Хорошую штуку — ОДАБ придумали наши учёные, очень убедительная у неё аргументация.

Барятинский просит по этому поводу ускорить отправку инженерных формирований, чтобы надлежащим образом подготовиться к осеннее-зимнему максимуму.

Ну что же, ключевое слово-сочетание "осеннее-зимний максимум" я прочёл. Это означает, что придётся даже за счёт снижения темпов строительства укреплений на Галлиполийском полуострове форсировать аналогичные действа на Геркулесовых столбах.

Пролив Ла-Манш.

"Лисы в курятнике"

Молодой командир российского брандера "Тайпинг" — Казимир Казимирович Гриппенберг волновался, хотя, естественно, старался этого не показывать. Приближался момент завершения сложнейшей многоходовой операции по уничтожению одного из элементов структуры британского флота. Только что штурман доложил ему, что до входа в акваторию внешнего рейда Портленда осталось не более пяти миль.

За время этого необычного рейса Казимир Гриппенберг так тщательно изучил и лоцию района и историю островка, что, даже будучи разбуженный среди ночи, смог бы без запинки ответить на любой вопрос по этой британской военно-морской базе....

Действительно Портленду было чем гордиться. Основанный ещё в 1433 году он обеспечивал торговые связи Англии в акватории от стран Балтики до Италии, а совсем недавно обзавёлся двумя гигантскими южными волнорезами длинной более двух миль. Сейчас здесь базировались корабли спешно сформированной "Эскадры специальной службы" или (Particular Service squadron), командовал которой адмирал сэр Асли Купер Ки. Вот по ним-то и главному арсеналу Портленда, требовалось нанести внезапный удар.

Был ещё один пунктик для волнения, в котором он не хотел признаваться даже самому себе. Вторым брандером, "Ариэлем", командовал его младший брат, цель у которого была аналогична, но расположена она была чуть ли не в самом Уэймуте. Там, в кабаках и борделях, в это время должны были отдыхать свободные от вахты экипажи кораблей эскадры.

На правах старшего он взял на себя более сложную часть задачи, требующую захода в глубину неприятельской базы у насыпной перемычки, что связывает остров Портленд с островом Британия. Там у причала, расположенного под самыми стенами портлендского арсенала Roayl Navy, должен находиться флагманский броненосный фрегат "Геркулес".

Уже стемнело и, хотя видимость резко упала, но исполнению их рискованного плана хорошо помогали беспечные береговые огни и почему-то непогашенный маяк, стоящий в оконечности острова. Оба крадущихся в ночи судна уверенно продолжали движение без огней, как будто корабли сами, по старой памяти, хорошо знали, куда надо идти.

Сначала предстояло осторожно миновать суда на внешнем рейде. Весьма непростая задача, для не вооружённого глаза это скопление судов напоминало рождественскую ёлку, освещённую одновременно белыми, красными и зелёными огнями. Гриппенберг — старший прекрасно помнил цифру — 2344, столкновения именно столько их произошло к 1863 году за десять прошедших лет.

Сколько их будет за минувшее десятилетие к 1873 году ещё не подсчитано, но то, что их будет не меньше, сомнений не вызывало.

Сразу стало понятно, почему работает маяк. Если на внешнем рейде такое столпотворение, то что делается на внутреннем?! Поднеся к глазам бинокль, командир "Тайпинга" чуть не выругался, глядя на обилие топовых и гакабортных огней, которые украшали суда стоящие на бочках.

Похоже, что всех купцов прогнали от причалов, у которых сейчас виднелись только темные тени военных кораблей с освещёнными проплешинами на баке от сдвоенных топовых огней.

Беспокойные мысли командира были прерваны докладом старшего офицера:

— Казимир Казимирович, паруса убраны, идём только под машиной, можно эвакуировать часть команды.

— Хорошо, спускайте катера, и пусть первый забирает своих людей.

Глянув, как споро команда принялась за исполнение приказа, Гриппенберг приказал:

— БЧ-4, дайте связь с "Ариэлем".

— Есть дать связь с "Ариэлем".

— "Ариэль", Я — "Тайпинг", прошу доложить обстановку.

— Казимир, мы убрали паруса, готовы к следующему этапу.

Молодец братишка, не отстаёт, всё делает к сроку как будто по встроенному хронометру.

— Хорошо, Анджей, начинайте эвакуацию первой группы.

— Есть начать эвакуацию первой группы.

— Катерам выйти к утру на точку встречи! Там будут корабли носители и крейсера прикрытия.

— Есть выйти к утру на точку встречи!

— Удачи, братишка. Конец связи.

Последняя фраза была сказана не громко, в полголоса, и предназначалась только одному человеку, поэтому вахтенный штурман сделал вид, что он её не услышал....

Неожиданно прозвучавший возглас сигнальщика заставил всех на мгновение замереть:

— На кормовых углах вижу неяркие вспышки. — Похоже на то, что с кормовых курсовых углов приближаются два корабля, которые форсируют котлы.

Гриппенберг перевел взгляд в сторону указанную сигнальщиком. Да, действительно, в мощный бинокль даже в ночи были видны целые облака искр, вырывающиеся из чьих-то труб. Купцы так насиловать машины не будут, уголь дорог, да и для механизмов такой ход даром не походит.

— БЧ-4, срочно связь с "Ариэлем".

— Есть срочную связь с "Ариэлем".

— "Ариэль", на Юго-Востоке, нами замечены искры. Видимо, это те корабли, о которых предупреждал Андреев.

Через минуту — другую Гриппенберг младший, воспользовавшись аналогичным биноклем, тоже заметил искры на кормовых курсовых углах.

— "Тайпинг", искры вижу. Согласен с тобой по поводу принадлежности кораблей. Думаю, отправке первой группы они не помешают. Катер пройдёт как минимум в двадцати кабельтовых, а его и вблизи-то не разглядеть, не то что издали.

— "Ариэль", отход первой группы у меня опасений не вызывает. Беспокоит именно наш отход. На рейде будет достаточно светло и быстро перемещающееся малоразмерное судно, несомненно, вызовет подозрение, а не оно ли виновник "праздничного освещения", который сейчас пытается скрыться.

— Сомневаюсь, что они нас рассмотрят, кстати, помнишь, как говорил наш артиллерист: "Кругом шестнадцать не бывает"!

— Ты это к чему?

— Мне кажется, что это просто твоё обычное беспокойство за здоровье младшего брата.

— Да ладно тебе.

— Всё будет хорошо, старшОй, вот увидишь. Конец связи.

Ещё через три минуты от брандеров отделились тёмные силуэты, которые моментально растворились в темноте ночи. Спустя четверть часа от них пришли долгожданные "извещения" — "всё в порядке, "горизонт" чист, следуем к точке встречи".

За эти беспокойные пятнадцать минут оба брандера миновали многочисленные суда на внешнем рейде и, благополучно избежав столкновений, начали манёвр расхождения по своим целям в глубине рукотворной портлендской бухты....

* * *

*

В адмиральской салон-каюте "Геркулеса" беспокойно ворочался во сне адмирал сэр Асли Купер Ки, снились ли ему бомбардировки Бомарсунда или Свеаборга в 1855 году, а возможно битва при Кантоне в декабре 1857 во время Второй опиумной войны — никому не известно.

Только после мощного удара, когда переборки и палуба на мгновение поменялись местами, а командующий "Эскадры специальной службы" оказался на полу, сэру Асли стало уже не до сна.

С трудом выпутавшись из-под упавших на него предметов, сбрасывая с себя остатки беспокойного сна, адмирал быстро оделся и по наклонной палубе выбрался из каюты. Ещё через несколько минут он уже был на мостике, что позволило ему расслышать окончание сакраментальной команды командира корабля.

— Доложить о повреждениях!

Ожидание докладов затянулось, зато затем они посыпались как из рога изобилия. Профессионал, с 18 лет уже ходивший на шлюпе к берегам Америки, мгновенно понял, что судно не боеспособно, но удержится на плаву. Выйдя на левое крыло мостика, он вначале не поверил своим глазам.

Базы "Портленд" — гордости британского флота больше не существовало. Вокруг, насколько хватало взора, были лишь костры пожаров, перемежающиеся взрывами, облака искр, поднимающиеся к ночному небу, треск и грохот обрушений, крики и стоны раненых на причале, где был ошвартован корабль.

Сэр Асли Купер Ки не мог знать, что подобное в той истории произойдёт по вине Британского адмиралтейства, которое прикажет судну "Монблан", набитому взрывчаткой, войти в пролив пролив Тэ-Нарроус, проходящий через город Галифакс, и стать на якорь в бухте Бедфорд. Но картина произошедшего была тождественной.

Разрушенный Галифакс после взрыва "Монблана"

Срочно, несмотря на ночное время, стали формироваться аварийные команды, пожарные службы занялись тушением многочисленных пожаров, медики старались как могли оказать помощь пострадавшим, которых сносили на расчищенный участок пирса.

В довершение ко всему произошедшему к утру следующего дня прибыл посланец из Портсмута с просьбой оказать помощь сэру Джеффри Томасу Фиппс Горнби и его "Летучей эскадре" из-за чудовищного взрыва, произошедшего и там....

Когда ближе к средине наступившего дымного серого дня на внутренний рейд вошла вражеская французская эскадра, это известие было принято скорее с радостью, чем с осознанием поражения от безысходности сложившейся ситуации.

. Двести шестьдесят вторая запись в дневнике Е.И.В. Николая Второго

Историческая справка