Лилис

— Ровным слоем? А как же моря?

— Здесь нет морей, да и не было. Когда-то эта планета представляла собой кусок камня с ядовитой атмосферой — мы вдохнули в него жизнь и превратили в опорную планету Систем Аливрии. Теперь что-то высасывает из него эту жизнь и потихоньку отправляет развитую промышленность в небытие.

— Сколько тут жило людей?

— Почти семь миллиардов.

— Думаешь, они все погибли?

— Отнюдь. Они ушли вниз. В тоннели метро, бомбоубежища, защищенные бункера. Эта планета была основана как военная база — тут есть куда спрятаться и есть возможность продержаться... Какое-то время.

— А это что? — спросил я, увидев гигантский силуэт башни с раздутым основанием и большой, немного накрененной трубой на крыше.

— ЭМ-пушка, она же пушка Гаусса — часть общей системы обороны... Мы приближаемся к резиденции генерал-губернатора.

— Где? Не вижу.

— Черный силуэт цитадели на тринадцать градусов правее курса... В окнах горит свет! Отец жив!

— Будем надеяться.

Тьму за окном озарила яркая вспышка, а тишину разрезал лавиноподобный грохот. Авто вильнуло в сторону и устремилось вниз.

— Что происходит?! — закричала Лара.

— Кажется, твой папочка пытается нас убиии-ить!!!

Удар о землю был мягким — вложенная в металл Сущность сделала всё возможное, чтобы раздолбанное взрывом авто приземлилось с минимальным ущербом для пассажиров.

— Да что произошло?! — повторила она, утирая пальчиками кровь, сочащуюся из прокушенной губы.

— Нас обстреляли из "цитадели" — я заметил это слишком поздно.

— Мертвяки?! — спросила она, отчаянно надеясь услышать отрицательный ответ.

— Может и нет. Есть вероятность, что наше единственное на всю планету исправное авто приняли за корабль чужих... Ну что, пойдем пешком в надежде, что нас не пристрелят на подходе?

Она неуверенно кивнула:

— Лучше погибнуть от пули снайпера, чем взорваться в воздухе.

— Сомнительный выбор.

Мы покинули разбившееся авто и оказались на улице буквально заваленной металлоломом.

Похоже, что электроника вышла из строя за несколько мгновений — и никто не успел даже снизиться. Все летающие автомобили, будто ведьмы, потерявшие магическую силу во время полета на метле, испытали на себе действие закона Ньютона.

Мы замерли, услышав скрежет металла. И на этот раз он был отчетлив и реален.

Взяв Лару за руку и жестом велев не шуметь, прокрался к перевернутому авто. Нос, крыша и бока машины были сплющены, но внутри что-то шелестело и чавкало. Девушка не выдержала — пискнула, и в ответ в салоне раздалось громыхание металла.

Из дыры в днище автомобиля выглянул человек, и даже в потемках было видно налитые кровью злобные глаза и испачканный бурыми пятнами рот. Похоже, что разбившиеся авто служили ему консервными запасами.

Оскалив пасть с дюймовыми зубами, он издал победное рычание и принялся вылезать из салона. Вероятно, он очень спешил, поэтому никак не мог выбраться из узкой дыры, и вообще, кажется, застрял. Я решился ему помочь — ударом кулака загнав его обратно.

И все бы ничего, но перед кончиной он успел огласить окрестности злобным воем. Со всех сторон ему ответили такими же голосами, а через десяток секунд показались первые их обладатели.

Девочка тихонько заверещала, старалась смотреть одновременно во все стороны, и от греха подальше я ухватил её под попку и приложил к своей груди. Её ручки обхватили мою шею с неожиданной силой. Я сказал "полегче", она учащенно закивала, но хватки не ослабила.

"Что ж, придется драться с ценным грузом на груди и одной рукой, но не считайте это большой форой", — мысленно обратился я к окружающим упырям.

Они не ответили, телепатия мне удается не вполне хорошо, атаковали скопом. Девчонка на мне завизжала от ужаса — куча тварей тянула свои лапы к её сверкающему заду. Я прикладывал все силы, чтобы держать их на расстоянии.

— Это не ваше! — закричал я, активно работая правой рукой.

Река времени привычно замедлила течение — точнее, в минуты опасности я будто бы выходил из этой реки, если и не на берег, то, во всяком случае, на мелководье. Правда, по-прежнему не понимая механику этого действа, я побоялся покидать её русло — а то вдруг девушка на плече резко постареет? Вышел из потока времени лишь на самую малость, чтобы обеспечить себе хоть какое-то преимущество.

Бронированный кулак ломал кости и крушил черепа не знающих страха и оттого лезущих на рожон тварей. Я вертелся волчком, не думая о себе, стремясь не дать тварям шанса задеть незащищенную плоть Лары. Я хватал их в полете и разбивал об асфальт, но твари всё чаще и чаще царапали мне броню, пару раз их сухие когтистые лапы вспарывали воздух у лица. Девчушка орала как резанная, от её визга давно заложило уши, но когда барабанные перепонки грозили вот-вот лопнуть, я понял, что дела совсем плохи. То ли тварей стало больше, то ли в их темном умишке забрезжили лучи рассвета, заставившие их перейти к атакам с тыла. В общем, я с Ларой был окружен как Паулюс под Сталинградом.

Надо прижаться спиной к стене!

Вспомнив глупый боевой клич морпехов ОСА, я заорал "Джеронимо!!!" и, вытянув правую руку перед собой, рванул, сметая нерасторопных тварей, точно пушечное ядро.

Перепрыгнув через разбитое авто, оказался перед подворотней. Именно то что надо!

Открыв крышу мусорного контейнера, сбросил туда визжащую от страха и обиды девушку и с силой захлопнул тяжелую крышку. Лара начала стучать по ней изнутри, грозить "страшными" карами, но я не слушал.

Передо мной в боевых позах застыли два десятка красноглазых существ. Они шипели, демонстрировали содержимое своих пастей, и только лохмотья, оставшиеся от одежды говорили, что это скопище когда-то было людьми.

Я бросился на них бесстрашно, как волкодав на стаю молодых волков. И чтобы избавить подворотню от их злобных завываний, мне понадобилось десять секунд.

Наступившая тишина ласкала слух, даже девушка в мусорном контейнере перестала в него колотить и замерла, как мышь.

Я подошел и медленно открыл крышку. Она лежала ни жива ни мертва, но в следующую секунду без всяких слов бросилась мне на шею. Даже сквозь броню я ощутил бешеное биение её сердца.

Попридержав крышку, осторожно извлек её из ящика, но отцепляться она даже не помышляла. Я всем нутром почувствовал надвигающиеся по этому поводу проблемы и воззвал к её гордости:

— Чего вцепилась в меня как пиявка?

— Люблю, — сказала она, лицом прижимаясь к моей шее.

— Что?!

— Я тебя люблю! — воскликнула она в ухо.

Я расцепил руки у себя на шее и отстранил её.

— Что за чушь ты несешь?

— Это не чушь. Я влюбилась в тебя как кошка!

— Я женат.

— Не верю!

— У меня кольцо на пальце — когда представится случай снять доспех, я тебе его покажу.

— Разведись, — сказала она уже не так уверенно.

— Лара, я люблю свою жену.

Она разглядывала меня несколько томительных секунд. Её карие глаза в этот момент походили на оленьи.

— Как же так... — произнесла она упавшим голосом.

— Спешу тебя успокоить: твои чувства ко мне несерьезны. За последние часы ты перенесла множество моментов опасности, твоя кровь закипела — а я просто оказался тем самым самцом, который тебя защищал. Скоро гормоны перестанут тебя будоражить и чувства остынут.

Она залепила мне пощечину. Потом вторую. Я не стал уклоняться — мне не больно, да и пусть выплеснет чувства.

К сожалению, на этом ситуация не разрешилась: она скрестила руки на моих доспехах и зарыдала. Ненавижу такие моменты!

Пытаясь успокоить, похлопал её по спине.

— Перестань, пожалуйста. У нас все равно ничего бы не вышло — ты еще совсем девочка. Ничего, скоро встретишь парня получше меня.

— Мне тридцать два, — сквозь душащие слезы сказала она — Я наверно старше тебя!

— Екнуться, — ляпнул я. — Ничего себе ты выглядишь...

Она посмотрела на меня снизу: в глазах — слезы, а на губах — улыбка.

— Это не моя заслуга, — сказала она. — Пластическая хирургия, генная косметология...

— Ты не из-за этого так прекрасна. У тебя острый, холодный ум и тонкая, ранимая душа.

Она захлопала ресницами:

— Правда?

— Правда. Но я все равно женат.

Она вздохнула, смахнула слезы и оглядела место бойни, особое внимание уделив телу упыря, свисающего с фонарного столба. (Я сам не слишком помнил, как его туда забросил). Когда она обратилась ко мне, глаза были красны, но слез в них уже не было.

— Пойдем, мне не хочется торчать на улице, — сказала она ровным голосом.

Мы стали пробираться по темной улице, настороженно всматриваясь во тьму и вслушиваясь в каждый посторонний звук. Я не выдержал молчания первым, но спросил совсем не о том:

— Упыри ведь были людьми. Как они превратились?

— Вампиры. Тот, кого укусит вампир и кому при этом не повезет выжить, — мутирует и превращается в упыря.

— А тот, кого укусит упырь?

— Не знаю. Я не уверена, что упыри хоть кого-то оставляют в живых.

Она неожиданно замерла:

— А что, тебя укусил упырь?

— Нет.

— Слава высшим силам.

Девушка споткнулась, в темноте не заметив развороченный кусок асфальта — я едва успел её удержать от падения.

— Проклятые шпильки! — в сердцах бросила она.

— Если не нравится, зачем их носишь? Да и вообще, твой наряд... эээ... выглядит не как прогулочный.

— Когда я вчера вечером летела на вечеринку, ни о какой такой ночной прогулке по разрушенным кварталам и помыслить не могла. Что же до моего "наряда" — во-первых, это модно, во-вторых, не твое дело... О черт!!

В двадцати метрах впереди возникли черные силуэты людей. Их было около десятка, а один из них, преодолев по воздуху метров пять, с легкостью запрыгнул на крышу грузового авто.

— Вампиры, — сказала содрогнувшаяся девушка. — Целая стая. Скажи, что ты с ними справишься...

— Без проблем, — ответил я надевая шлем.

Визор мгновенно превратил черную ночь в серый, промозглый, бесцветный день. Сущность, обитающая в доспехе уловив моё желание, увеличила кратность оптики, приблизив лицо главного вампира. Точнее — вампирши.

Странно, но даже в черно-белой картинке её глаза оставались пронзительно-бирюзовыми. Я уже видел их. Видел эти развевающиеся ветерком черные локоны, приоткрытые в оскале чувственные губы и узнавал даже складочку между бровями. Она — вампирша, напавшая на патрульный вертолет.

Бирюзовоглазая рассматривала меня еще с секунды две, а потом, прихватив с собой стаю, поспешила исчезнуть из поля зрения.

Наблюдавшая за их бегством Лара воскликнула: "Ты — супер!", и поцеловала меня в шлем.

— А тебе любовница точно не нужна?

Я отрицательно помотал головой.

— А наложница?.. Слушай, обещай познакомить со своей женой. Уверена, что мы сможем с ней договориться.

— О чём?

— Многие семьи живут по трое и больше — и ничего, вполне счастливы.

Я тяжело вздохнул:

— Пойдем, Лара. Я уже вижу ворота цитадели.

— Окей. Сними шлем, не то примут за мертвяка.

Я не стал говорить ей о том, что в резиденции её отца, возможно, остались только мертвяки. К чему это?

"Цитадель" представляла собой грандиозное здание — вершину современной архитектурной мысли. Хотя возможно мне так показалось из-за мрачности царившей во всем этом мире и оставившей отпечаток на облике высокого параллелепипеда с мелкими окнами, которые, словно бойницы, рядами пробивали его фасад. В некоторых из них горели огни, и в ночи здание казалось угрюмым тысячеглазым драконом.

Нас заприметили со стены, ровным периметром окольцевавшей здание. Целые взводы солдат, готовых оборонять это место до последнего вздоха, провожали Лару со смешанными чувствами облегчения и тревоги. А моя скромная персона не вызвала вопросов.

— У твоего отца еще много людей? — спросил я.

Но вместо Лары мои слова прокомментировал провожающий нас офицер:

— Не так уж и много... осталось. Утром было втрое больше.

Я не стал уточнять. Тем более что Лара вдруг настроилась на иной лад.

— Послушай..., пилот, — сказала она, — а у Федерации такие же проблемы, или эта напасть навалилось только на многострадальные системы Аливрии?

Хм, а девушка далеко не глупа, раз догадалась, что подобное творится не только с её миром.

— Думаю, такие же.

— Хвала высшим силам, — выдохнула она.

— Ты что, такая патриотка или так не любишь Федерацию?

— Я патриотка до мозга костей, а Федерацию никто не любит — они гадкие, они всё время оспаривают наше главенство среди "независимых" систем...

— "И нет более жадных и алчных людей чем русские...", — процитировал я.

— Да? Кто это сказал?

— Это написал Нью-Йорк Таймс, в тысячу девятьсот девяносто шестом, или около того.

— Вот видишь, и в ту древность об этом было известно — ничего не изменилось... Постой, а ты случайно не федерат?

Я помотал головой:

— Да нет, просто с каждым днем всё больше ненавижу ОСА, — сказал я, не обратив внимания на споткнувшегося офицера. — Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы сделал всё чтобы вырезать опухоль на теле Земли, которая разрослась в ОСА.

— Почему? — спросила Лара, с сожалением во взгляде.

— Без обид. Но нет более лживого правления чем в ОСА, и нет большего быдла чем населяющая её нация.

Девушка ничего не ответила, лишь взглядом пресекла попытку офицера достать пистолет. А перед нами уже расступалась личная охрана губернатора — его покои находились за резной дверью из мореного дуба.

— Он со мной, — бросила она им и, не оглянувшись, легко распахнула трехметровые створки.

Когда я вошел, дверь за мной захлопнулась будто сама, хотя я знал, что никакая электроника в этом мире не работает — даже снайперы стреляют без моновизора. Да что там, к стенам этой комнаты приторочены факелы, словно действительно нахожусь в средневековом замке. И даже сам генерал-губернатор только усиливал это впечатления.

Сверкающие доспехи на нем, не то что рыцарские, а турнирные — толщина такая, что даже перегруженная энергетическая защита не окажется для него фатальной — броня выдержит попадание из гаубицы. Надо бы взять на заметку сделать себе подобные — в маневренности и скорости я все равно не потеряю.

— Итак, дочь моя, я вижу, что ты жива и не ранена, — сказал он твердым, как кремень, скрежещущим голосом.

Он выступил из темноты, и факел на стене ярко осветил черты его мужественного лица. Слишком мужественного, слишком твердого, будто монументального. Наверняка не обошлось без "генетической косметологии". Его массивная броня оказалась красивее, чем я думал — даже золотые доспехи Великих не носили столько кружев и вырезов.

— Да, сэр, из западни меня вывел....

Он не дослушал, оборвал властным жестом. Несколько секунд рассматривал меня, потом велел:

— Представься.

— Меня зовут Сияющий. Я — бог ме...

— Довольно, — оборвал он. — Я знаю кто ты.

Я недоверчиво приподнял бровь, в ответ он произнес, будто читая с листка:

— Бывший герой Аливрии, спасший научный корабль; предатель; террорист; якобы убитый террорист; предводитель флота, захвативший систему Лилис и заявивший о себе через станцию связи. Так ты мнишь себя Богом?