Падший демон. Дорога в никуда

— Я и мои люди на вашей стороне, как и прежде, — сказал Марк.

— Я знаю, генерал. — Отец Тобольг похлопал по плечу Марка, фальшиво улыбнулся. — И я искренне рад, что имею в союзниках такого человека как вы... А как, к слову говоря, сейчас обстоят дела с Несущими Справедливость?

— Формирование вашей личной гвардии уже почти закончено. На днях отряд выйдет из Каргаша и очень скоро засядет в Роунде, что под Анаградом. Командующим я назначил Орноля Фнака. Он очень опытный командир, тем более полностью разделяет ваши взгляды. В молодости он даже был дьяконом.

— Похвально, генерал. — Лицо главы Ордена снова озарила наигранная улыбка.

— Есть еще кое-что. Личная просьба. Я хочу быть с вами откровенным, ваше святейшество, — чуть тише заговорил Марк. — Если переворот состоится, и все будет так, как мы того желаем, я хотел бы, чтобы вы... еще раз прошу прощения за наглость, но я хотел бы быть назначенным на роль главнокомандующего.

— Генерал, — протянул отец Тобольг, — другого человека на этом посту я не вижу. Вы по достоинству займете место главнокомандующего новой армии.

— Спасибо, ваше святейшество. — Радость заиграла на морщинистом лице генерала. — Почту за честь. Мы возобновим военные походы, продолжим путь, еще намеченный Влайдеком Вторым.

— Конечно, но не сразу. Сначала надо будет навести порядок в своей стране.

— Ваше святейшество, армия не должна простаивать без дела.

— Всему свое время, генерал. А армии найдется достойное применение, не волнуйтесь. — Как следует набив живот мясом, отец Тобольг решил перейти к десерту и потянулся к подносу с яблоками. В отличие от других блюд, заваленных разномастными фруктами, они стояли особняком. — Не желаете яблока? Я вижу сегодня они на редкость свежие.

— Не-е-ет. — Генерал поморщился. — С тех пор, как мы попали в засаду под Ди Арго и целую неделю питались одними лишь яблокам, я их больше есть не могу.

— Дело ваше, — не стал настаивать глава Ордена, взяв с подноса яблоко. И тут же ощутил вибрацию в ладони, исходящую, как ни странно, именно от этого осеннего плода.

Он повертел его в руке, перебросил с одной ладони в другую — ощущение усилилось. Теперь можно было увидеть, как фрукт слегка подрагивает. Отец Тобольг поднес его к лицу, дабы убедиться, что ему это не кажется.

Раздался оглушительный взрыв. Мелькнула вспышка. Мелкие осколки прыснули в стороны, как стая диких пчел. Брызги крови окропили лицо Марка. Он не удержался на стуле и с грохотом повалился на пол. Ошметками того, что было ужином, обрызгало стены и пол.

Превозмогая боль в спине, он приподнялся. Голова шла кругом, глаза с трудом открывались. В ушах звенело, как в жерле колокола. Генерал, держась за край стола, выпрямился, огляделся. Картина перед его взором предстала ужасающая. В хаосе разбрызганной еды, разбитых бутылок, вытекшего на пол вина и щепок покосившегося стола, лежал отец Тобольг. Его тело конвульсивно дергалось, а на том месте, где мгновенье назад было лицо, образовалось красное, сочащееся кровью месиво.

Марк попытался подойти к нему, но едва ему удалось сделать полшага, как ноги подкосились, и увесистое тело грохнулось прямо в размазанный по полу грибной соус.

В комнату вбежал тот младший инквизитор, что привел генерала к столу отца Тобольга. Увидев то, что произошло, он бросился бежать. Глотку раздирало диким криком:

— Покушение на главу Ордена! Срочно Фенидия сюда! Срочно!

Глава 21

Город окончательно окутала ночная тьма. Немногочисленные огоньки еще мерцали в некоторых окнах, но их становилось с каждой минутой все меньше и меньше. Анаград погружался в ночное забвение. Но далеко не все готовились ко сну в этот поздний час.

— Что скажешь, лекарь? — спросил брат Лоренсо, наблюдая, как Фенидий копошится над изуродованным телом отца Тобольга.

— Ситуация исключительная, — сообщил тот. Выпрямился, посмотрел на советника Ордена. — Без помощи магии ему не дотянуть и до утра.

— Нужно обойтись без нее, — строго заявил брат Лоренсо.

Врачеватель тяжело вздохнул. Его лицо омрачала усталость, под глазами набухли мешки, на лоб вылезли морщины. Старенький потертый камзол, который он успел нацепить перед тем, как покинуть дом, весь замарался кровью.

— Пойми, Лоренсо, сейчас он на грани. Повреждения слишком обширны, на лице почти не осталось необожженного участка. Он лишился кисти и потерял слишком много крови. Сейчас я накинул на него легкий морок, чтобы ослабить боль и затуманить рассудок. Но это ненадолго. Жизнь уходит из его тела.

— Я не могу принять такое решение, — замотал головой Черный Каратель. — Нужно собрать совет.

— Если нужно, то делай это прямо сейчас. С каждой минутой из его тела утекает по капле жизни. И этих капель осталось очень мало.

— Я уже приказал созвать всех советников. Скоро все соберутся.

— И не забудь, Лоренсо, — Фенидий заглянул прямо в глаз инквизитору, — потеряв отца Тобольга, вы потеряете Орден.

— Я знаю, — кивнул тот.

— Иди, возглавь совет. И прими правильное решение.

— Орден никогда не принимает неправильных решений, — сказал советник. — Ты лучше скажи, во время покушения могла ли быть применена магия?

— Возможно, — кивнул Фенидий. — Я ощущаю остаточные магические эманации.

— Кто это мог сделать?

— Разумеется, маг.

— А имперские собаки? — Брат Лоренсо зло сощурил глаз.

— Не стоит делать преждевременных выводов. Ты же знаешь лучше меня, что слухи о связи императора с гильдейцами на самом деле лживы.

— Закрой рот, колдун! — зашипел советник Ордена. — Ты ничего не понимаешь.

— Ты прав, мне нет до этого дела. Сейчас во главе угла стоит вопрос жизни отца Тобольга. Дадите добро на магию — и я его спасу.

Глаз брата Лоренсо задумчиво прищурился. Инквизитор еще несколько мгновений постоял, не сводя взгляда с тела главы Ордена. Потом развернулся и вышел из покоев.

Фенидий снова склонился над телом отца Тобольга, ладонь нависла над обезображенным лицом. Лекарь прикрыл глаза, читая заклинание, рука медленно начала совершать круговые движения. Вопреки дозволенности, он сотворил заклинание Задержки Жизни. Ибо ясно как день, что пока он будет дожидаться от недалеких советников Ордена разрешения на пользование магией, глава Ордена скончается. Впрочем, он уже, как только вошел и увидел насколько все худо, наложил на изуродованное тело Онемение. В противном случае все давно решилось бы не в лучшую сторону. Фенидий, как любили выражаться его коллеги, буквально вцепился за хвост уползающей души и вернул ее обратно в тело.

В Зале Совета было холодно и мрачно. Расставленных вдоль стен и стола канделябров со свечами не хватало для полноценного освещения. Почти все советники уже собрались, расселись по креслам. Осталось дождаться еще троих братьев: Киньяда Воложского, Силиуса Атонтива и Лоренсо Муони. Но вскоре пришли и они.

И заседание совета началось. Впервые без присутствия главы Ордена.

— Братья, — заговорил брат Лоренсо, — надеюсь, вы уже осведомлены о том, по какому поводу мы собрались. Вы знаете, что около часа назад на его святейшество отца Тобольга было совершено покушение. Покушение жуткое, с применением колдовства. Отец Тобольг сильно пострадал, но слава Создателю, остался жив. Ему сейчас очень худо. Всем известный лекарь Фенидий утверждает, что без применения магии ему не дожить до рассвета. И от нас с вами зависит, стоит ли этому кощунственному еретику позволить лечить его святейшество или довериться воле Создателя. Решайте, братья.

Брат Лоренсо сел в кресло, обхватив руками лоб. Противоречивые мысли сползались в голову, как змеи в сточную канаву. Решение предстояло принять нелегкое. От него зависело буквально все.

Остальные советники тоже задумались — каждый понимал, что в действительности дела хуже, чем кажутся. Если глава Ордена умрет — велика вероятность, что Орден распадется. Если же позволить ему вылечиться с помощью магии, то значит, плюнуть самим себе в лицо. Обесчестить Орден. Предать самого Создателя. После этого они уже не смогут называться его защитниками, но станут вероотступниками.

— Предлагаю обсудить плюсы и минусы обоих вариантов, — заговорил брат Голиан.

— Да что тут обсуждать? Мы не имеем совершенно никакого права использовать магию, — нервозно возопил брат Киньяд, лысоватый и сутулый инквизитор лет шестидесяти пяти.

— Никто не собирается использовать магию. Мы лишь ненадолго закроем глаза. Что тут скрывать, его святейшество неоднократно прибегал к услугам Фенидия, — заметил брат Голиан.

— Не надо порочить отца Тобольга, — хищно нахмурился брат Силиус, его тонкие усы выгнулись зигзагом. — Он бы никогда не опустился до подобного.

— Но сейчас придется, — уныло произнес брат Орин, полноватый инквизитор средних лет.

— Ничего не придется, — стоял на своем брат Киньяд. — Мы не имеем права! Мы давали клятву самому Создателю.

— Я понимаю ваш консерватизм, брат Киньяд. Но ситуация исключительная, — вступил в разговор брат Доминиксус. — На кону жизнь отца Тобольга. Если мы не прибегнем к помощи Фенидия, он умрет. И потянет за собой весь Орден.

— О чем вы все говорите?! Послушайте себя, — взмолился брат Инамий, широколицый и полнощекий инквизитор. — Вы предлагаете сделать то, за что мы сжигаем на кострах.

— Не стоит делать поспешных выводов, брат Инамий. Мы только беседуем, — дипломатично заявил брат Доминиксус.

— Давайте лучше подумаем, как бы повел себя сам отец Тобольг в подобной ситуации, — предложил брат Валдин.

— Конечно же, он не стал бы прибегать к магии, — сказал брат Киньяд.

— Даже если бы от этого зависела судьба Ордена? — Брат Голиан вызывающе посмотрел в глаза брату Киньяду.

— Цели Создателя превыше всего, — уклончиво ответил тот.

— Не мелите чепуху, — скривился брат Голиан. — Вам ничего неизвестно о целях Создателя.

— А то, что предлагаете сделать вы, — ересь в чистом виде, — парировал брат Киньяд.

— И вам должно быть стыдно за ваши слова. Магия — скверна, недостойная чести служителей Ордена, — поддержал его брат Инамий.

— Значит, вы готовы предать его святейшество смерти. Я правильно понимаю? — спросил брат Голиан.

— Мы лишь хотим, чтобы отец Тобольг не обесчестился перед Создателем, — снова уклонился от ответа брат Киньяд.

— Хорошо. — Брат Доминиксус выставил ладони вперед. — Допустим, мы не разрешим использовать магию, и его святейшество умрет. Кто готов занять его пост? Вы, брат Киньяд? Или вы, брат Инамий?

— Главой Ордена должен стать самый достойный, — отрезал брат Киньяд.

— Так кто станет этим достойным? — не отступал брат Доминиксус, явно раздражаясь. — Вы готовы?

— Достойного должен выбрать Создатель! — сухо ответил тот.

— Прекратите нести чепуху, — снова заговорил брат Голиан. — Вы разве не понимаете, что Создатель нас искушает?

— Верно, — кивнул брат Орин. — Он хочет понять, кого мы больше любим: Его или отца Тобольга.

— Да не в этом он нас искушает, — махнул рукой брат Голиан. — А в том, готовы ли мы совершить малое зло во благо будущего большого добра. И вот, что я вам скажу: мы обязаны сделать это. Если мы действительно верны Создателю, то мы не должны убояться его кары, не должны думать о собственной чести, когда решается вопрос существования всего Ордена. И будущего Мирании.

— Поддерживаю, — кивнул брат Доминиксус.

— И я, — присоединился к нему брат Валдин.

Братья Силиус и Орин неуверенно закивали. Молчавший до сего времени брат Деменций потеребил худую бородку и тихо заговорил:

— Нынче я наблюдаю страшную вещь. Растление. Отец Тобольг еще жив, но мы уже теряем Орден. Мы кусаем друг друга, как дворовые псы. Мы позволяем нашим темным чувствам и забившимся в недрах души порокам вылезть наружу. Чем же мы тогда отличаемся от гнусных еретиков, если сами же идем их путем?

— Тем, брат Деменций, что мы хотим совершить зло во благо великой цели. Во имя самого Создателя, — таким же тихим голосом проговорил брат Голиан.

— Может быть, вы еще хотите принять в наши ряды какого-нибудь мага? Фоншоя, например, — с язвительной ухмылкой изрек брат Деменций.

Услышав имя великого демонолога, брат Лоренсо невольно вздрогнул. Он бросил злой взгляд на упомянувшего ненавистное имя, едва не велев тому замолчать. Ибо теперь Агниус ассоциировался у него с ощущением поражения и безысходности, с тем чувством, которое советник Ордена не любил больше всего.

— Я не стану с вами спорить, брат Деменций, — храня хладнокровие, сказал брат Голиан. — Но хочу заметить, что его святейшество, возможно, уже сейчас умирает от нашего бездействия, а мы сидим и рассуждаем о том, что могло бы случиться, если бы произошло то или это. Пока мы разглагольствуем тут впустую, все его планы по созданию Царства Создателеева летят к демонам в Бездну. И они, демоны, уже насмехаются над нами. Даже не насмехаются, а вульгарно ржут, дивясь тому, как безрассудно мы поступаем.

— Я не предлагаю бездействовать. Я лишь хочу, чтобы мы были аккуратны в наших поступках. Сегодня мы дадим добро на использование магии, завтра примем в Орден колдуна, послезавтра — призовем демона из Бездны, — сказал брат Деменций.

— Мы лишь спасем отца Тобольга, не более, — заверил брат Голиан.

— Хорошо, я с вами. Я всегда желал его святейшеству доброго здравия, — неохотно кивнул брат Деменций.

— Я не одобряю вашего решения, — проговорил брат Киньяд, как только все взоры обратились на него. — Пусть Создатель покарает неверных.

— И я против магии, — заявил брат Инамий.

— Мы это уже поняли. — Лицо брата Голиана озарила едва заметная ухмылка.

Воцарилось неловкое молчание. Все обратили взоры на последнего не проголосовавшего советника. Брат Лоренсо задумчиво пялился в пол. Никто и не подозревал, что сейчас творилось в его голове. А творилось там ужасное. Противоречивые мысли бились друг с другом, как воины на поле брани. Как поступить, чтобы не обесчестить себя и сохранить жизнь отцу Тобольгу, брат Лоренсо не знал. Нужно было жертвовать одним во благо другого.

— Брат Лоренсо, что вы скажете? — нарушил напряженное молчание голос брата Голиана.

— Я... — Брат Лоренсо сглотнул. — Я очень уважаю его святейшество. Но... Фенидий проклятый еретик! — Глаз нервно дрогнул. — Если бы он не был единственным человеком, кто смог бы вылечить отца Тобольга... Если бы...

— Брат Лоренсо, — голос брата Голиана стал спокойнее, — оставьте в покое Фенидия. Он свое еще получит. Сейчас нужно решить судьбу его святейшества.

— Я знаю, — рявкнул брат Лоренсо. — Не перебивайте меня. Я... — Голос дрогнул. — Я не могу... Не могу предать Создателя, но и не могу допустить, чтобы тот, кто совершил покушение на отца Тобольга сейчас ликовал.

— Тот, кто это сделал, возликует вдвойне, узнав, что у нас был шанс помешать его планам, но мы его упустили. Если его святейшество умрет, то этот мерзостный колдун победит, — тихо, но убедительно проговорил брат Голиан.

Эти слова врезались в мозг брата Лоренсо, как острие ножа в масло. Допустить, чтобы какой-то еретик победил, он не мог даже в мыслях. Ему и так с лихвой хватило Агниуса Фоншоя.