Мир на продажу

— Здравствуйте, господа жулики и прохвосты! — вежливо поздоровался он с земляками и кивнул в сторону сетки, огораживающей прогулочный дворик. — Видели, какие люди к нам пожаловали?

За сеткой стояла директор института Леда, полковник Бурой гвардии. Возле рыжеволосой директрисы тёрся атлетического сложения заместитель, майор Лим. Он глядел на свою начальницу и постоянно кивал головой, соглашаясь с каждым её словом. Гостей было двое, оба — хорошие знакомые Игната. Лар, давешний экскурсовод с выставки онтроники, и хвостатый суфлёр Павел, молча стоящий в сторонке. Леда и Лар о чём-то горячо спорили.

— Коля, ты ведь по-ихнему сечёшь. Давай, переводи, — приказным тоном обратился оперативник к Николаю Анатольевичу.

Тот послушно прислушался к беседующим:

— Гости хотят тебя и Игната с собой забрать, — сообщил переводчик. — Для какой-то экспедиции. А Рыжая сопротивляется.

На худом лице Гусарова не отразилось никаких эмоций, только глаза заблестели сильнее.

— И чего она упирается?

— Она говорит, что Игнат и ты — особо ценные особи, — перевёл Николай. — Мы, говорит, снимаем слепки характеров забредышей для изучения. И твой характерский слепок, Василий, их интересует больше всего. Они, говорит, хотят изучить сочетание твоих свойств, чтобы потом в таких же пропорциях накачать своих солдат. Идеально сбалансированный, говорит, у него подбор бойцовых качеств: мужество, смекалка, изворотливость... За полгода, говорит, эти качества нисколько не уменьшились, а некоторые даже увеличились...

Гусаров едва заметно расправил плечи.

— ...Ещё, говорит Рыжая, у него интеллекта маловато, что для солдата очень важно. И ум, говорит, не гибкий.

Оперативник, покраснев, перебил Николая Анатольевича:

— Ничего. В народе говорят, отсутствие гибкого ума компенсируется гибким позвоночником. А про экспедицию ты что-нибудь успел услышать?

— Пока ничего не говорят. Рыжая насчёт пропистики разглагольствует. Мол, это серьёзная наука, изучающая свойства, их взаимное влияние друг на друга, а также всевозможные их сочетания. И ещё она не хочет тебя отпускать, потому что сбежать можешь. А отнять у тебя решительность боится. Говорит, что забредыши плохо переносят изменение свойств, да и слепок характера повредить не хочет...

— Это и без неё ясно! — проворчал Василий, пристально глядя на беседующих за сеткой людей. — Интересно, почему наш умник с ними ошивается? Он, как и мы, подопытный?

— Возможно, — подал голос Иван. — Только в другом месте. В нашем институте нас, земных особей, только четверо.

— Экспедиция... — задумчиво произнёс Гусаров. — Интересно, в какую ещё клоаку нас с дилапером хотят сунуть? Как думаешь, болтун?

Игнат замычал, разводя руками. Затем, подняв с земли щепочку, нацарапал на песке: "Знать бы".

— Вот именно, знать бы не помешало. Может, ещё хуже будет, чем здесь. Хотя куда уж хуже...

Потом заговорил Лар. Он так яростно доказывал рыжей Леде необходимость экспедиции, что Николай не успевал переводить. Павел тоже поддакивал, постоянно вворачивая фразы, переведённые понимальником, которых никто, кроме Николая, не понимал. Видя дружескую беседу земляка с аборигенами, Гусаров мрачнел всё сильнее и сильнее.

— Предатель! — цедил он сквозь зубы. — Подстилка фашистская! Ползать перед ними готов за миску похлёбки!

— Зачем ты так, Василий? — упрекнул оперативника вежливый Николай Анатольевич. — Он просто доказывает, что экспедиция необходима, что вы с Игнатом там тоже нужны...

— Да изменник он, сразу видно! — упрямо твердил Гусаров. — Чистенький весь... Рожу вон ещё шире наел.

Спор за сеткой вскоре завершился, начальство института с гостями исчезли, а через несколько минут опять появились уже внутри прогулочного дворика в сопровождении нескольких гвардейцев. Павел, пряча глаза, осторожно направился в сторону "подопытных особей".

— Давненько не виделись, иуда! — ласково поприветствовал его оперативник. — Сребреники карман не оттягивают, мудрец брадатый?

Философ вскинулся:

— Не иуда я, Василий Александрович! Наоборот, я...

Он осёкся, помолчал и продолжил:

— Я вас в экспедицию хочу вытащить.

— Вроде как на прогулку, да? — скривился Гусаров. — А после? Тебе премию фашисты выпишут за успешную экспедицию, а нас опять сюда? Всё правильно. Как говорится: кому пирог с мясом, а кому и хрен с квасом...

Пока земляки препирались, Лар активировал перепухальник. Через мгновение он, Павел, Игнат и дерзкий оперативник вместе с гвардейской охраной упухнули. Николай с Иваном одновременно издали тоскливый вздох.

Вся орава вспухла в тесном кабинете, в котором находились два человека: один в бурой гвардейской форме с капитанскими погонами, другой — в серой армейской с погонами рядового. Гвардеец с рядовым о чём-то беседовали. Потом капитан, закатив глаза, с кем-то долго мыслился. По окончании мыслесеанса в комнате вспух ещё один гвардеец, девушка, единственная особа женского пола среди всей толпы.

Юная синеглазая брюнетка обладала великолепной фигурой, которую не могла скрыть даже гвардейская форма. Охранники-гвардейцы дружно присвистнули, Павел покраснел, а Гусаров, сплюнув, вполголоса проворчал:

— Симпатичная девка, а сама нацистка!

Игнат же изобразил удивление, а потом кивнул девице как хорошей знакомой; впрочем, она не обратила на это внимания. Девушка прошагала к столу, где сидел гвардейский капитан, по-орбистски поприветствовала его вскинутой рукой и что-то отчеканила. Гвардеец подошёл к Павлу, хозяйским движением отнял у него понимальник, активировал и заговорил возвышенным тоном:

— Итак, забредыши! Вам выпала высокая честь искупить свою вину перед нашим миром...

Почувствовав, что в данной ситуации пафос неуместен, капитан сбился, кашлянул и продолжил с обычными интонациями:

— В общем, вы пойдёте через Нелогу к Изобре. Тот хвостатый, — Он указал на Павла, — выполнит свою задачу, затем вместе вернётесь. Задание экспедиции будет контролировать гвардия, то есть я, её представитель. Проводником будет нелоголаз рядовой Фил.

Он указал на рядового, который приподнялся со стула и кивнул.

— А охранять вас будет гвардии фельдфебель Элина. У неё огромный опыт общения с забредышами. И не вздумайте напасть! Онтронного оружия у неё не будет — в Нелоге оно не стреляет. Но силы я её выделю прилично, и ловкости тоже. Семерых скрутит!

Брюнетка холодно оглядела забредышей. Взгляд её остановился на Игнате, просветлел, и она, узнав старого знакомого, дружески подмигнула дилаперу.

4

До зимницы они не перемолвились ни словом. Двигались колонной. Возглавлял шествие Фил с алогометром в одной руке и направой в другой. Иногда он приостанавливался, нащупывал прибором места с пониженной алогией и, сверившись с направой, менял курс. За ним шёл Василий Гусаров; казалось, что рюкзак у него легче, чем у остальных, настолько упруго и легко передвигался он по нелоголазским тропам и пересечённой местности. Даже не будучи психологом, можно угадать, что этого беспокойного забредыша терзает только одна мысль — как бы сбежать отсюда поскорее. За ним шагал немой Игнат с равнодушным лицом, на котором не отражалось никаких мыслей. Зато идущий следом Павел по-детски радовался при встрече с очередным чудом Нелоги. То его внимание привлекал ручей, выгнувшийся дугой над тропинкой, образуя арку, то любопытный забредыш заглядывался на растущее вверх корнями дерево, то он подолгу ползал вокруг абсолютно твёрдого камня. Элина шла замыкающей, строгая, неприступная и бдительная.

У зимницы, от которой приятно веяло холодком, сделали короткий привал. Предварительно замерив алогию, Фил разрешил развести костёр и подогреть провизию. Путешественникам капитан Шат выдал по десятку банок тушёнки — неплохого изобретения забредышей. Пока Игнат с Гусаровым под командованием Элины собирали дрова для костра, Павел подошёл к краю зимницы, с любопытством рассматривая кусочек зимы среди летнего леса.

— Близко не подходи! — предупредил его Фил, активируя понимальник, выданный его капитаном Шатом.

— Почему? — обернулся Павел, почерпнув горсть снега.

Хорошее всё-таки изобретение забредышей! Нелоголаз первый раз в жизни пользовался понимальником. Теперь можно не только переговариваться с забредышами, но и слушать их разговоры. Забредыши хитрые и коварные, особенно белобрысый Гусаров. Подкидывает ветки в костёр, а сам посматривает на Фила, прикидывая, как бы поудобнее свалить нелоголаза одним ударом. Но вряд ли у него это получится: капитан Шат прилично накачал Фила силищей, ловкостью и быстротой реакции. А Элину наполнили свойствами вообще чуть ли не до синдрома Хабидоськи.

— Потому что мы в Нелоге, — ответил философу нелоголаз. — Шаг в сторону, и вляпаешься в какую-нибудь нелепу! Если мощная попадётся, то и нормальник не спасёт.

— Что за нелепа ещё? — раздражённым тоном спросил Гусаров, роясь в костре палкой.

— Логическая аномалия, — пояснил Павел, закуривая дрянную сигарету из выдуманной пачки. — Они разные бывают...

— Я не тебя спрашиваю, предатель!

Фил, не сумев объяснить, огляделся в поисках наглядного примера. Последний не заставил себя долго ждать. Мимо путешественников пролетела стая странных птиц с вывороченными наружу внутренностями.

— Видишь птичек? — указал на неприятных существ Фил. — Недавно это были обычные пичужки. Которые потом влетели в вывертушку.

— Знаю, я читал! — встрял в разговор философ. — Вывертушка меняет местами внутреннее и внешнее! Всё, что внутри оказывается снаружи, и наоборот.

— Вот и не отходи далеко, — посоветовал Гусаров. — Я не хочу на твои кишки любоваться. Иуда!

Молчавшая до сих пор Элина активировала свой понимальник и повторила мысль капитана Шата:

— И ещё одно, забредыши: не пытайтесь бежать. Догоню в два счёта, быстротой меня накачали приличной. И нападать не советую ни на меня, ни на Фила. Тебя особенно касается, Гусаров!

— Я с девками не воюю, — буркнул Василий, бросая палку в костёр. — Я на них убеждениями воздействую.

Элина презрительно хмыкнула:

— Один вот тоже воздействовал, — Она указала на Игната, мрачно глядящего в костёр. — И довоздействовался. Отключили его болталку.

— Ты бы разнемила Игната, — попросил Павел, выбросив окурок в костёр.

Юная фельдфебельша покрутила у виска:

— Я на дуру похожа? Он тут же всех заболтает! Да и онематора у меня нет.

Павел с большим опозданием вдруг сообщил Гусарову:

— А я не предатель! И не фашист. Я с Ларом работаю в Институте оборонной онтроники. Он — крупный учёный, онтовед.

— Занялся, значит, чистой наукой? — хмыкнул оперативник. — Нашёл своё счастье? Только с гнильцой оно оказалось, счастье твоё! Не бывает чистой науки. Учёных обязательно какая-нибудь мразь использует: торгаши или фашисты.

— Я не изменял Родине! — упорствовал Павел. — Даже чисто юридически. Секретов не выдавал, явки с паролями — тоже...

— Ты струсил и сдался добровольно фашистам, — не уступал Гусаров, с отвращением глядя на философа. — Испугался, что побьют и синяки останутся? Ну что ж, твоя правда. Как говорится, мокрые штаны лучше битой рожи.

— Идти пора, — прервал бестолковый спор Фил. — Такими темпами мы до Поющей Скалы за день не доберёмся!

Нелоголаз велел всем проверить нормальники, выставив их на малую мощность, надеть противоиспарники и двигаться дальше.

Едва путешественники отошли от зимницы, как нарвались на первую нелепу. Сперва её приближение почувствовала многочисленная лесная живность, встревожено загомонившая на все лады. Затем заверещал алогометр, показывая резкий подъём алогии до пяти баллов. Фил быстро достал определ, который показал, что путешественники напоролись на прикрут — нелепу не слишком опасную, но появляющуюся совершенно неожиданно. Нелоголаз дал команду остановиться. Гусаров с Игнатом выполнили её мгновенно, Павел же споткнулся и упал. Из его плохо завязанного рюкзака выпала банка тушёнки и покатилась навстречу нелепе. Хвостатый забредыш уже дёрнулся за убегающей провизией, но идущая позади Элина успела удержать его за лямку вещмешка. Все пятеро пристально наблюдали, как в десяти шагах торжествует алогичный прикрут. На кривых сосёнках выросли ананасы и морковь. Полевые цветы злобно заклацали зубами. Весёлая синичка, попав в нелепу, моментально обросла чешуёй и зарычала, щёлкая клешнями. У муравейника, расположившегося под сосной, появилось два тёмных глаза, которые, поморгав, недоумённо уставились на путешественников.

— Нормальники у всех включены? — осведомился Фил, чтобы лишний раз убедиться в безопасности подопечных.

Все дружно закивали и задакали, лишь Павел промолчал, разглядывая зайца с щупальцами, трубящего в маленький хобот. Выпавшая консервная банка докатилась до прикрута, немедленно обзавелась крыльями и крохотным пропеллером и, взревев, взмыла к небу, описав прощальный круг над путешественниками. От рёва пропеллера с невысокой ёлочки посыпались шишки. Последние вызвали смерч, который сгрёб с полянки слонообразного зайца и уволок добычу в неизвестном направлении.

— Ничего странного, — глубокомысленно изрёк философ, с интересом наблюдая за странными явлениями. — Прикрут добавляет, прикручивает лишнее к разным категориям. К вещам — лишние свойства, к составным объектам — лишние части, причины вызывают дополнительные следствия... Скажем, падение снега вызвало лишнее следствие — смерч.

— Вот и не спотыкайся на ровном месте! — посоветовал Гусаров. — А то попадёшь в прикрут, и вырастет у тебя что-нибудь лишнее.

Элина хихикнула, но тут же напустила на себя неприступный вид.

Заночевать Фил решил в стабиле у Поющей Скалы. Место там тихое и удивительно стабильное — алогия не более двух с половиной баллов, хотя и располагалось оно на полпути к Изобре. Однако путешественникам следовало поторопиться, чтобы затемно добраться до места ночлега, и возглавляющий колонну нелоголаз задал высокий темп ходьбы.

Не успели они прошагать и часа, как на тропинку перед самым носом Фила выскочили омерзительнейшие создания: огромные, метра два по высоте, ноги, состоящие из пищащих мелких зверьков. Зверушки, похожие на белок с ободранной кожей, визжали и копошились, а ноги невозмутимо прыгали по тропе, сотрясая землю. Стая ног пересекла тропу и скрылась в чаще. Бегущие конечности, слепленные из зверьков, казались настолько неприятными, что даже видавший виды нелоголаз оцепенел. Определ сообщил, что впереди находится хаосина — довольно неприятная нелепа. Ногозвери — это последствия её деятельности. Алогометр снова показал повышение алогии до пяти баллов.

Забредыши и Элина тоже остановились, заметив, что Фил напряжённо глядит вперёд. В метрах ста впереди появился газетный киоск с небольшим окошечком, из которого высунулась взъерошенная женская голова:

— Свежие газеты! — провозгласила она. — "Вечерний мегаполис", "Экспресс-курьер", "Стольный град", "Сканворды от Георгича"! Беспроигрышная лотерея, абонементы в филармонию!

Павел дёрнулся подойти, но Фил схватил его за рукав.

— Интересно, что пишут в таких газетах, — возбуждённо проговорил любознательный философ, безуспешно пытаясь вырваться.