— Вас буду звать Маратом, — сказал я. — Есть такое имя, созвучное вашему родовому. И учтите, что общаться вслух нужно только по-русски, а лучше использовать мысленное общение. Так что вы хотели узнать?
— Я слышал разговор Верховного жреца с Повелителем. Это вышло случайно...
— Хоть у нас и много времени, — с улыбкой сказал я, — его лучше не тратить на ненужные мне оправдания. Переходите сразу к тому, что хотели узнать.
— Речь шла о том, что вы очень критично высказались о нашей жизни. Мол, здесь она настоящая, а у нас всё застыло и не меняется. Это действительно так?
— Было такое высказывание, только я говорил не совсем так. Я не считаю здешнюю жизнь эталоном совершенства, наоборот, в ней много недостатков, но наша цивилизация быстро развивается, и если ей удастся уцелеть...
— А может не уцелеть? — недоверчиво спросил Герат. — Население целого мира?
— Наши миры трудно сравнивать. У вас на небольшом материке живёт только один народ, а у нас на пяти больших живут сотни разных народов, говорящих на своих языках и не желающих учитывать интересы соседей. И население в нашем мире в сотни раз больше, чем у вас. Вернёмся к вашему миру и пока не будем трогать этот. Вот скажите, в чём, по-вашему, смысл жизни?
— А он в ней есть? — усмехнулся маг.
— Ладно, зайдём с другой стороны, — согласился я. — Тысячу лет назад по вашему счёту некто привёл народ саев в мир, изначально для него не предназначенный.
— Почему вы так думаете? Из-за тварей?
— У нас назвали этих тварей динозаврами, и жили они десятки миллионов лет назад. Потом из-за чего-то изменился климат, для чудовищ стало слишком холодно, и они вымерли, дав толчок в развитии существам, которые со временем превратились в известных нам животных, да и в нас самих.
— А если бы климат не изменился?
— Он менялся неоднократно, но если такое допустить, то сейчас вместо людей жили бы чудовища. А у вас целый мир динозавров и лишь ваш материк был от них свободен. Кто-то создал на нём совсем другую жизнь и до недавних пор тщательно оберегал её от вторжения тварей.
— До недавних пор? — спросил Герат. — Имеете в виду появление чудовищ на севере?
— Давайте пока не будем их касаться, — предложил я, — и рассмотрим вашу жизнь. Вы появились на своём материке и принялись его заселять и обустраивать. А немного освоившись на новом месте, всё-таки поплыли изучать соседние земли, хотя Бог вам это запретил.
— Я хорошо помню священные тексты, — возразил маг. — В них нет прямого запрета.
— Есть косвенный, — сказал я. — Когда дают во владение много земли и говорят, что за её пределами затаилась смерть, которую к тебе не пустят при праведной жизни, лезть туда самому...
— Да, глупо, — признал он. — Были большие жертвы, и в конечном итоге они оказались напрасными.
— C этим можно поспорить, но я продолжу. Ваши предки переплыли проливы, столкнулись с чудовищной жизнью на соседних материках и какое-то время пытались там удержаться. Учитывая ваши возможности, эта попытка была обречена на провал. Хорошо получив по носу, вы убрались восвояси и уже больше не делали подобных попыток. Жизнь двигалась по кругу, почти не меняясь, в течение столетий. Отсутствие соседей, войн, голода и мора и регулируемая рождаемость фактически остановили ваше развитие. Оно идёт, но еле-еле. А теперь представьте, что вместо вас на ваш благословенный материк заселили бы людей моего мира. Магией они не владеют, и ни о каком регулировании рождаемости не может быть и речи, а это значит, что каждая женщина родит десять, а то и пятнадцать детей. Перенаселение и постоянные драки за землю, скот и всё остальное. А где войны, там и голод с болезнями. Если я расскажу, чем лечили врачи во времена мечей и копий, вы надорвёте живот от смеха!
— И что во всём этом хорошего? — с недоумением спросил Герат. — Разве это жизнь?
— Рано или поздно люди подобно вам поплыли бы через проливы, — не отвечая на его вопросы, продолжил я. — У них было бы не больше возможности, чем у ваших предков. Их было бы даже меньше, учитывая отсутствие магии, а значит, и демонов. Поэтому поначалу немногие уцелевшие тоже убрались бы обратно. Но на этом сходство с вашей историей закончилось бы. Необходимость и человеческая предприимчивость — вот два кита, на которых зиждется наша цивилизация. Я не знаю, сколько лет потребовалось бы людям, чтобы пустить на мясо всех динозавров, но они это сделали бы, причём только своими силами и без оружия других миров. Пусть через триста лет или через пятьсот, хотя я думаю, что времени прошло бы меньше. В результате они получили бы и новые земли, и ускоренное развитие. И их безопасность уже не зависела бы от благосклонности божества.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Герат. — Что мы эту благосклонность потеряли?
— А как ещё можно объяснить то, что твориться на севере? Думаете, почему жрецы это всячески замалчивают? Из их текстов прямо вытекает, что раз к нам пришли твари, значит, наступает конец времён. Бог отвернулся, и пришла пора умирать. Вы не задавались вопросом, зачем саи понадобились Богу? Он проделал сумасшедшую работу, подготовив на вашей земле всё, что нужно для безбедной жизни на многие тысячи лет. Для чего это? Ему больше нечем было заняться?
— Странные вопросы... — растерялся он. — Его народ...
— Я уже говорил, что у нас живут сотни народов, — усмехнулся я, — и из них трудно найти хоть один, который в какие-то периоды своей истории не считал бы себя избранным Богом. Некоторые так считают до сих пор. Ваша избранность — это не ответ на мой вопрос. Если бы вы были так дороги своему богу, не стал бы он вам угрожать и тем более приводить свои угрозы в жизнь.
— А как думаете вы? — поинтересовался маг. — Есть какие-нибудь мысли?
— Есть одна, но если она верна, вас не ждёт ничего хорошего.
— Говорите, — сказал он. — Я как-нибудь переживу вашу мысль.
— Я не знаю, Бог это был или просто некое запредельно могучее существо, но он создал не только ваш материк, но и вас самих. Ведь ни в одной из ваших книг нет ничего о том, что было с народом саев до переселения. До этого у вас просто не было истории, потому что не было вас самих. Скорее всего, он экспериментировал, и, как каждому творцу, ему было интересно, на что окажутся способны его творения. А вы смогли лишь слепо следовать раз и навсегда установленным правилам, довольствуясь тем, что он вам дал. Наверное, он надеялся на то, что вы наплюёте на правила и бросите себе под ноги весь мир! И твари на севере — это пока только намёк на его недовольство. Ведь вызвавшего неудовольствие ребёнка тоже никто не бьет дубиной, сначала отхлещут ремнём. Но если ремень не поможет, можно применить и более сильные средства.
— А если уничтожить тварей с помощью вашего оружия? — подумав, спросил Герат.
— Хороший выход, — согласился я, — но он поможет только в том случае, если твари сами летят к нам с каких-то неведомых земель. А если это и в самом деле намёк, вы ничего не добьётесь их уничтожением. Нужно менять вашу жизнь. И не спрашивайте, как это делать. Я пока слишком плохо у вас освоился, чтобы давать такие советы. Что вы так помрачнели? Мои рассуждения могут оказаться игрой ума и не иметь ничего общего с действительностью. В любом случае ничего из того, о чём я говорил, не случится быстро, и пройдёт немало лет. А у нас с вами сейчас свои задачи. Если не справимся, нас вычистят убийцы Салея, и уже не будет поводов для огорчения. Смотрите, кажется, светает! А похолодало сильно, хорошо хоть нет дождя. Неужели уже сентябрь? Попробую погреться магией, и вы сделайте то же самое.
Мы молча сидели, пока Герат не спросил:
— Не расскажите о своих планах? Я понимаю, что их трудно объяснять, но неприятно не знать вообще ничего.
— У меня не столько план, сколько перечень того, что хотелось бы сделать, — ответил я. — Первым делом раздобудем деньги. С этим я справлюсь сам. После этого сходим в магазины и поменяем одежду и обувь. Нужно найти человека, не только знающего японский язык, но и жившего в Японии. Поищем с помощью одной штуки по объявлениям. Вот с ним будете работать вы. Нужно скопировать из его памяти японский язык и подходящие образы для опорных точек канала. Лучше запомнить какие-нибудь виды японской столицы, но могут пригодиться и другие города. Для этого тоже можно использовать одну штуку.
— Что за штука? — не понял маг.
— Это барон Ольт так выражался о непонятных предметах моего мира, — объяснил я, — вот я у него эту "штуку" и подцепил. Это думающий... механизм, связанный с другими такими же. Задаёшь вопросы и на многие можно тут же получить ответ. Кроме Японии займёмся Америкой. Это большая страна, где легко купить много оружия. Здесь, я думаю, поступим так. Лучше не искать наших знатоков, а поймать американца. Постоим возле их посольства, заберём первого, кто из него выйдет, и уведём куда-нибудь в сквер, где вы скопируете у него из памяти язык, адрес большого оружейного магазина и картинку какого-нибудь места поблизости. Ну и по объявлениям найдём мастера, тренирующего нужным мне видом борьбы. Её тоже нужно у него позаимствовать. А перед уходом купим одежду и обувь для нужных мне саев. Закончим и уйдём. Дома нужно подобрать тех, кто пойдёт со мной в следующий раз, и всем выучить языки.
Мы замолчали и с полчаса сидели на лавочке, дожидаясь, пока совсем рассветёт.
— Надеваем очки и идем к выходу, — сказал я, решив, что уже пора выбираться из парка. — Слышите разговор? Это те, кто убирают мусор, значит, сейчас часов шесть. Когда доберёмся до места, уже можно будет решать дела. Обычно нужный человек никуда не уезжает раньше девяти, но всякое может случиться. А если его не будет дома, это всё усложнит. Я не знаю других нумизматов, и не хочется связываться с криминалом или грабить кого-то при помощи магии. Всё время держитесь рядом и, если что-нибудь непонятно, мысленно задавайте вопросы. Спрашивать можно, если я ни с кем не разговариваю.
Москва поразила мага. Он этого не скрывал и весь день засыпал меня вопросами. Хорошо, что общаться мысленно быстрее и легче, иначе у меня к вечеру отвалился бы язык. Мы магией отвлекли внимание работников парка и вышли из него на проспект. Выбрав одну из машин, я заставил её водителя остановиться и разблокировать дверцы, усадил Герата в салон, сел сам и сказал, куда ехать. Накачанный парень с бритой головой, не сказав ни слова, погнал свой "ниссан" по указанному адресу.
"Преступник?" — спросил о нём Герат.
"Если и преступник, то ещё не пойманный, — засмеялся я. — Посмотрите вокруг, видите вы у кого-нибудь, кроме женщин, длинные волосы? Если кто-то заводит себе такую причёску, это бывает редко. Поэтому на наши "конские хвосты" будут обращать не меньше внимания, чем на одежду".
Когда приехали, водитель остановил машину и подождал, пока мы выйдем. Через несколько минут стояли перед подъездом многоэтажного дома, в котором жил мой знакомый.
"Ждём, пока кто-нибудь откроет дверь, — объяснил я причину задержки. — Обычно с помощью вот этих кнопок соединяются с хозяином квартиры, но нам он не откроет, а магией отсюда не зацепишь".
"А почему не откроет? — спросил Герат, которого я уже окрестил "почемучкой". — Мы же по делу. Если его интересуют монеты..."
"Такие дела не ведут абы с кем, — объяснил я. — Или со знакомыми, или по рекомендации. Своим именем я назваться не могу, потому что он знает, что я убит. И ещё один момент. Видите вот этот глазок? Эта штука называется камерой и позволяет всем владельцам квартир, у которых есть экран, видеть тех, кто их вызывает. Таким двум типам, как мы, откроет только сумасшедший".
Дверь подъезда распахнулась, и из него вышла симпатичная молодая женщина с сумкой через плечо. Я отвлёк её внимание и не дал закрыться двери. Мы зашли в подъезд, лифтом поднялись на седьмой этаж и вышли из кабины к нужной квартире. Здесь уже можно было не осторожничать. Я нажал кнопку звонка и, когда за дверью послышались шаги, заставил подошедшего к ней мужчину открыть нам дверь.
— Здравствуйте, уважаемый Валентин Григорьевич! — обратился я к хозяину, одновременно изо всех сил стараясь расположить его к себе магией. — Два месяца назад ко мне попал клад золотых монет. Монеты довольно странные, и я не нашёл их описания в интернете. Мой друг Александр Скворцов посоветовал обратиться к вам, но в тот раз я не смог этого сделать, а когда вернулся в Москву, узнал о его трагической смерти. Но я надеюсь, что его рекомендация ещё действует, поэтому прошу вас посмотреть и оценить монеты. Они у меня с собой.
— Входите, — сказал он, освободив нам проход. — И снимайте обувь, у меня везде ковры. Проходите в гостиную и садитесь на диван. Где монеты? Бог ты мой, ну кто же их так носит! Ссыпали в мешок, как картошку! Вы же их поцарапаете! Анализ делали?
— Уезжал в длительную командировку, — объяснил я, — так что было не до анализов. Это, несомненно, золото, но и медь, наверное, тоже присутствует, хоть её в них немного.
— Почему вы так решили? — спросил Валентин, быстро раскладывая монеты на застеленном скатертью столе. — По патине?
— Да, — ответил я. — Монеты очень древние, но патина едва видна.
— Не очень-то они похожи на древние, — сказал он, рассматривая герцогские профили. — Слишком качественная чеканка, хотя... Подождите.
Валентин вышел в одну из комнат и почти тут же вернулся с бинокулярным микроскопом. Некоторое время что-то рассматривал, потом опять вышел и вернулся уже с какими-то пузырьками. Повозившись минут десять, взял кресло, пододвинул его к дивану и сел напротив нас.
— Где вы это нашли? — спросил он меня.
— Это из Западной Сибири, — ответил я. — Я по профессии геолог, поэтому иной раз приходится бродить в таких местах...
— А вы не могли бы снять свои очки, геолог? — усмехнулся Валентин. — Что-то мне подсказывает, что ваши глаза могут чем-то напоминать те, которые отчеканены на ваших монетах.
Я хотел мотнуть головой, но вовремя опомнился и пожал плечами. Показывая свою внешность, я ничем не рисковал. Ему никто не поверит, и можно заставить всё забыть.
— У вас хорошие нервы, — одобрительно сказал я, когда он при виде моих глаз не отшатнулся, а, наоборот, уставился на них с жадным интересом.
— Впервые вижу инопланетянина, — сказал Валентин, продолжая меня разглядывать. — Ваш товарищ такой же? И с чем связан ваш приход? Неужели понадобились деньги?
— А что вас в этом так удивляет? — спросил я. — Да, понадобились. Монеты не фальшивые и совершенно уникальные. А чеканили их в разное время, потому что я для продажи выбирал по одной каждого вида. Не бойтесь, мы не пустим вас по миру. Здесь полкило довольно чистого золота. Если считать грамм за полторы тысячи, всего будет семьсот пятьдесят. Умножьте эту цифру на четыре... Я думаю, что вы заработаете на них больше.
— Вы можете на меня как-то влиять? Спрашиваю, потому что открыл незнакомцам довольно странного вида, даже не спросив, кто они и что им нужно. И при этом испытал к вам такие чувства, будто вернулись братья, которых я не видел лет двадцать.
