Приносящий счастье

Сразу по прибытии домой я сел за ключ большой радиостанции — поделиться новостью с Изначальным островом. Связь удалось установить довольно быстро, и вскоре майор со слезами на глазах, чувствовавшимися даже сквозь точки и тире, всем святым заклинал меня более пальцем не трогать нашего посетителя и уж тем более не позволять этого Попаданцу. А, наоборот, не мешкая отправить беглеца к Жене на предмет подлечить. Потому что он, дядя Миша, мечтает о подобной встрече уже несколько лет подряд.

В процессе ожидания "Тасмании" у меня вдруг ни с того ни с сего проснулась если не совесть, то что-то ее отдаленно напоминающее. И оно, значит, поинтересовалось, не стыдно ли было бить такого слизняка, как наш с Попаданцем визави. Однако жаба, воодушевленная приобретением чемоданчика, взяла слово и ответила совершенно однозначно. Мол, неважно, стыдно ли там было наставлять на путь истинный кому-то кого-то или нет. Значение имеет результат. А он после применения физической силы последовал очень быстро. Ведь этот урод сам рассказал, где лежит искомое! А иначе пришлось бы перерывать весь джип, рискуя испачкаться или даже поцарапаться. В принципе земноводное было право, но я все же испытал некоторое облегчение, увидев, что наш гость за время плавания от Дила до Флиндерса не приобрел новых украшений на морде. Хватит с него, ему еще предстоит пообщаться с дядей Мишей, у которого наверняка найдутся убедительные слова и, главное, жесты для выражения признательности за все, что сделала эта кодла для армии.

Однако сразу возник вопрос — куда нам девать гостя до прибытия майора, кое событие должно было состояться через четыре дня. Ведь в Форпосте до сих пор не было тюрьмы! Правда, имелся подвал под особняком Попаданца, но там лежало золото, позаимствованное у испанцев. Сажать туда такого ворюгу?

Но Саше были чужды сомнения. Он взял типа за шкирку, несколько раз хорошо встряхнул и предупредил, что по выходу из темницы узник первым делом попадет под рентген. И горе ему, если он соблазнится хоть малой крошкой! Мы ее даже искать не будем, а сразу отправим лихоимца в бак с серной кислотой, где органика растворится, а золото останется.

Дядя Миша прибыл в Форпост без задержки, в первый же желтый день. С собой майор имел довольно туго набитый полиэтиленовый пакет, из которого выглядывала какая-то черная тряпка. Поблагодарив нас с Попаданцем за возможность приятной беседы, дядя Миша спустился в подвал.

Он пробыл там не очень долго, минут сорок, и вышел уже без пакета. За ним следовал визитер — но в каком виде! На нем был черный рабочий халат с удлиненными почти до земли полами. Голову оборонного вора украшала фетровая шляпа с отрезанными полями, а грудь — большой крест из двух полос нержавейки, скрепленных болтом. Висел он на оцинкованной цепи-пятерке.

— Друзья, — торжественно сообщил нам дядя Миша, — позвольте представить новоявленного инока брата Абрамия. А то у нас на четыре острова был только один истинно верующий, да и тот до конца не вылечившийся наркоша. Как-то это маловато для полноценной церкви, вот мне и вспомнилось Писание. "Где двое или трое собрались во имя мое, там и я среди них". Все, их теперь двое, так что у нас имеется самая что ни на есть настоящая церковь. Валера будет представлять белый клир, а этот — черный, я его только что рукоприложил. В смысле положил, а когда поднял, он был уже полностью согласный принять обет смирения, безбрачия и нестяжательства. Вот, значит, пусть и сидит теперь в монастыре, проводя дни и ночи в посте и молитве.

— Да где же мы ему монастырь возьмем? — удивился Попаданец.

— Эх, Саша, плохо ты его про жизнь спрашивал. У него ведь замечательное хобби — выпиливать лобзиком по дереву. То есть почти готовый плотник, который и построит ту самую обитель. Не сомневайтесь, ребята — справится он, справится, причем довольно быстро, чтобы меня не расстраивать. Если, конечно, жить захочет, но с этим у человека все в порядке. Правильно я говорю, брат мой?

Глава 30

Надо сказать, что в прошлом меня мало что удивляло, в отличие от будущего. Вот там-то, чуть приглядевшись к чему угодно, сразу можно было согласиться с Достоевским, однажды сказавшим — "в России истина всегда имеет характер вполне фантастический". Шестнадцатый же век, с моей точки зрения, был предсказуем почти до скучности. События практически всегда развивались или как мы задумывали, или как опасались, но это благолепие продержалось только до того момента, когда дядя Миша решил перевоспитать оборонного вора и предпринял первые шаги в этом направлении.

Услышав, что нашему гостю предстоит построить монастырь, я ни на секунду не усомнился, что это у него получится — все-таки майор, несмотря на вроде бы безобидную внешность, а может, и благодаря ей, обладал могучим даром убеждения. Но результат мне представлялся чем-то вроде собачьей будки с кривым крестом сверху, однако действительность быстро показала полную несостоятельность подобных прогнозов.

Поначалу все развивалось по планам, то есть будущих строителей монастыря в первый же день стало двое. К брату Абрамию присоединился бывший наркоман Валера, и я торжественно вручил им бензопилу и переносную пилораму.

Те, кто не понаслышке знаком с данным устройством, в этом месте могут скептически хмыкнуть. Да, небольшую пилораму не очень трудно перетащить с места на место, но при работе она все-таки стационарна. Все правильно, такую я сделал еще перед постройкой своего дома на Хендерсоне — она представляла собой шестиметровый рельсовый путь из уголка-пятидесятки и ездящую по нему сварную табуретку из того же уголка, где была закреплена бензопила. Подлежащие распилу бревна приходилось затаскивать на эти рельсы, но и на Хендерсоне, и на Питкэрне деревья не потрясали воображение своими размерами, да и росли рядом, то есть их транспортировка получалась нетрудной.

На Флиндерсе же произрастали довольно крупные эвкалипты, а кроме того, мы быстро перешли к точечной вырубке, из-за чего мне даже пришлось состряпать мини-трактор из двух мотоблоков. Но все-таки тащить по лесу здоровенное бревно, хоть и при помощи трактора — это геморрой. И я сел думать. Что есть мой рельсовый путь из уголка? Это, во-первых, станина. А во-вторых — копир, благодаря которому бензопила режет дерево по заданной плоскости. Но ведь хорошее бревно — оно вон какое здоровое! И, значит, прекрасно может работать станиной. Осталось только присобачить к нему копир, и все.

В качестве него я взял две шестиметровых доски 25х200 и скрепил их буквой "Т" — для жесткости. Привинтил перекладиной к бревну, установил на основание бензопилу и прогнал ее вдоль бревна. Потом отвинтил свой копир, повернул бревно и прошелся вдоль него еще раз. После третьего прохода вместо бревна передо мной лежал очень приличный трехсторонний брус и три отрезанных горбыля.

Потом этот брус был повернут необработанной частью вниз, а к бензопиле привернут согнутый буквой "Г" небольшой стальной лист, так что над цепью образовалась упорная плоскость. При помощи этого нехитрого устройства пила легко распускала брус на толстые доски, которые были заметно легче исходного бревна, да и более удобны в транспортировке. Таким образом, экипаж получившейся мобильной пилорамы составлял всего два человека, от которых к тому же не требовалось особых физических данных, и они могли работать с деревьями диаметром ствола до шестидесяти сантиметров.

В общем, я, изобретя эту конструкцию из двух досок и трех железяк, аж полгода ходил гордый по самое дальше некуда, но при очередном посещении будущего залез в интернет и убедился, что шведская фирма "Логосол" давным-давно выпускает нечто подобное. И, выходит, мне оставалось утешаться только тем, что их патент в шестнадцатом веке не действует.

Вот, значит, я и вручил эту самую мобильную пилораму нашим будущим столпам православия, и это практически сразу привело к неожиданным последствиям. Первое из них еще укладывалось в рамки вероятного, хоть и не очень — бывший ворюга, или, как он себя назвал, аутсорсер Павел Абрамчук, а отныне и навеки смиренный инок брат Абрамий, оказался знаком с таким агрегатом, как бензопила. Не то чтобы на уровне виртуоза, но у меня появилась надежда — в процессе постройки он не пополнит ряды великомучеников, ненароком отпилив что-нибудь от своего и так пострадавшего в процессе наставления на путь истинный организма.

Но это были еще цветочки, за которыми последовали ягодки. Прошло всего два дня, брусья и доски только начали появляться на месте будущего строительства, как бригада обогатилась третьим членом, причем по работоспособности заметно превосходящим первых двух, вместе взятых.

Несколько лет назад, когда мы освобождали испанский корабль от лишнего груза, нам заодно пришлось по-быстрому пленить трех испанцев. Двое по завершении разгрузочной операции были возвращены назад, а один, матрос по имени Хосе Мария, попросил разрешения остаться у нас. Он оказался хорошим плотником, быстро акклиматизировался на Манюнином острове, кое-как подучил русский язык, после чего сменил имя на Костю Машкина, построил себе большой дом в Иотупаре и завел двух подруг — мориори и австралийку, одну из спасенных при лесном пожаре. Костя работал на верфи, был весьма доволен новой жизнью, и только одно немного омрачало его безоблачное счастье — на острове не имелось церкви, где он мог бы по всем правилам обвенчаться со своими женщинами. И вот теперь, прослышав, что началась постройка храма, он заявил мне, что очень хочет принять участие в этом богоугодном деле. Строительство сразу резко ускорилось, но это было еще не все.

Суетой на краю Форпоста заинтересовался шаман Юмаи. Он о чем-то долго беседовал с Валерой, а потом набрался смелости и явился к Старшему Посланцу Небесных Духов, то есть к дяде Мише. И сказал, что народ мориори тоже хочет принять участие в возведении дома для общения с высшими силами, причем неважно, что там они будут называться как-то непривычно. Ибо языков у людей, как выяснилось, много, а мир, в котором они живут — один. Кроме того, он, шаман, интересуется, что надо совершить лично ему, чтобы получить небесное имя.

Слегка обалдевший от такого развития событий майор быстренько доработал еще один черный халат, изготовил второй крест, но существенно меньше первого и на гораздо более тонкой цепочке, объяснив, что до такого уровня просветления, как у брата Абрамия, шаману еще расти и расти. После чего по-быстрому окунул его в лагуну и объявил, что отныне бывшего Юмаи зовут отец Мавродий.

И, значит, уже через пять дней после начала строительства оно стало чуть ли не всенародным. Там на постоянной основе трудились полтора десятка мориори во главе со своим духовным отцом, и еще столько же принимали эпизодическое участие.

Видя такое дело, не усидел в стороне Матрохин. Оказалось, что он своим маленьким топориком из попаданческого набора может творить настоящие произведения деревянного искусства типа резных наличников, подоконников с завитушками и вовсе охренительного вида перилец, а закончил изготовлением над готовым зданием метрового купола с крестом сверху.

Тут я понял, что мне тоже надо поучаствовать, и ненадолго смотался в Москву. Где сходил к церкви у метро Коньково, до которой от моего дома было полкилометра, купив там десяток небольших иконок, две тонких и недорогих книжки духовного содержания, три лампадки и какую-то латунную штуку на цепочке, которую я посчитал кадилом.

В результате всего этого ажиотажа ровно через три недели после прибытия на Дил оборонного менеджера дядя Миша провел торжественный обряд сдачи храма в эксплуатацию и пообещал Косте, что его венчание состоится завтра, после чего поманил пальцем брата Абрамия.

— Слышал? — ласково спросил майор инока. — Ты его и проведешь, пусть это будет дебют на духовном поприще.

— Но я же не умею... — растерянно проблеял тот, — и разве можно венчать сразу с двумя?

— Не умеешь — научим, не хочешь — заставим. А насчет двоих — держи.

Дядя Миша вручил Абрамию мои книжки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся православным молитвословом и евангелием от Матфея.

— Даю срок до утра — подобрать цитаты, подтверждающие полнейшую каноничность завтрашнего обряда венчания. Если не справишься, я буду очень расстроен. И ты тоже, как человек душевно тонкий.

С этими словами майор сжал правую руку в кулак и задумчиво на него посмотрел, на чем первый в истории Океании богословский диспут был благополучно завершен.

Через пару дней, убедившись, что неожиданно появившийся на Флиндерсе духовный центр функционирует нормально, а Попаданец в случае чего сможет наставить его коллектив на путь истинный, майор засобирался домой, на Изначальный. Но перед этим он успел сочинить нечто вроде теории, которая объясняла, что, оказывается, все произошло именно так, как и должно было.

— Ведь как развивалось христианство? — неспешно рассуждал дядя Миша, отхлебывая крепко заваренный австралийский чай. — Поначалу его адептами были в основном всякие деклассированные элементы, то есть юродивые. Но потом власти Римской империи обратили на новую религию свое благосклонное внимание, и туда поперли карьеристы. Эти быстро создали условия, при которых новая религия начала приобретать популярность в среднем классе. Так ведь и у нас получилось абсолютно то же самое! Только что очень быстро, за несколько дней — оно и хорошо, нет у нас времени веками решать один раз уже решенные задачи. Ты когда меня отправишь домой, вечером? Тогда, я, пожалуй, схожу и проведу, так сказать, среди нашего монашества прощальное напутствие, для большей крепости в вере. А куда, кстати, Саша делся?

— Спешно дорабатывает "Австралию". Мачту он уже снял, а теперь делает второй, более прочный палубный настил поверх штатного. Не бросать же "Гелендваген" на Диле! Там на нем мало того что ездить негде, так еще и некому. Ну, а на Манюнином есть где развернуться. Поставить нормальную резину, багажник на крышу, фаркоп сзади и мощную лебедку спереди — получится самое то, что требуется. Только надо спешить, пока хорошая погода, а то катамаран с таким грузом и при пяти баллах может развалиться.

— Эх, "Нива" моя так и осталась в деревне, — вздохнул дядя Миша, — а у нас ведь уже есть почти два километра дорог. Но ее лучше не трогать, мой старый знакомый, которому мы сдали золото, теперь наверняка присматривает за тем домом.

Операция по погрузке "Гелендвагена" на катамаран заняла трое суток. Он попал на плато у Восточной бухты, еле успев затормозить перед обрывом, и теперь на предстояло спустить детище немецкого автопрома метров на тридцать вниз. Поэтому в экспедицию, кроме доработанной "Австралии", отправилась еще и "Тасмания" с десятком самых здоровых аборигенов во главе с Мариком, вооруженных бензопилой, ломами, топорами и лопатами. В принципе можно было попытаться добраться до Северной бухты, где имелся вполне приличный спуск к морю, но для этого пришлось бы вырубить в зарослях казуарины просеку примерно километровой длины. Немного подумав, мы с Матрохиным решили не похабить природу прекрасного острова ради какого-то паршивого джипа, а для начала попробовать спустить его прямо по месту попадания.