Взяв под свой полный контроль город, приватиры заперли знатных горожан в соборе. Окружив здание бочками с порохом, они объявили, что взорвут его, если им не выплатят выкуп в размере двух миллионов серебряных песо. Угрозу восприняли реально и еще до наступления ночи принесли один миллион. Остальная сумма должна была быть собрана за три дня. Индивидуальный грабеж длился сутки, после чего Полухин запретил какое-либо насилие над населением с пленными солдатами и матросами. К полудню следующего дня сняли оцепление с городского периметра. Прибывшие пять сотен стрельцов разместили в городе. С собой они привели под сотню беглецов, сумевших какими-то способами преодолеть охраняемые казаками городские стены и уйти за город, в окрестностях которого они и нарвались на заставы стрельцов, были задержаны и доставлены, вместе с выносимым ими имуществом. При бегстве брали самое ценное и занимающее меньше место в дорожной котомке, то есть золото, серебро и драгоценные камни, в различных видах от монет и слитков до посуды и ювелирных изделий. Такого вынесенного беглецами и конфискованного у них имущества набралось на семнадцать тысяч песо.
В гавани были захвачены испанские корабли из них пять галеонов, один тридцати двух пушечный 'Нуэстра Сеньора-де-ла Соледад' был основательно загружен слитками серебра. Имелось серебро с золотом и на остальных галеонах помельче, кроме него их трюмы и даже палубы вместили в себя разнообразные товары американской земли, вплоть до красного и кампешевого дерева. Кроме галеонов трофеями артельщиков стали четыре каравеллы, три каракки и более трех десятков одно и двухмачтовых барок, так же с не пустыми трюмами.
В казначействе был захвачен груз серебра и золота, предназначенного для перевозки в Испании на три миллиона шестьсот тысяч песо. В городской казне было обнаружено ещё шестьсот тридцать семь тысяч песо.
На третий день, второй миллион выкупа за город и его жителей еще не был доставлен. Полухин лично прошел к собору, обложенному бочками из под пороха, прошедшей ночью бочки с порохом по тихому от греха подальше убрали, заменив их такими же, но пустыми, хотя и запечатанными. К нему подтащили запертых в нём заложников и тем пришлось выслушать речь пиратского адмирала, которая сводилась в тому, что они нарочно задерживают выдачу остальной части выкупа и им придется об этом пожалеть. Махнув рукой и по его указанию стоящие рядом стрельцы, схватили помощника алькальда города, и повели в соседний дом, откуда через минуту раздался залп. Слова адмирала:
— Вы сами, своими упрямством и жадностью погубили этого человека. Он расстрелян в назидания Вам. Если до утра я не получу свой миллион, то взорву собор, но перед этим отправлю в этот дом, — Георгий указал в направление здания куда увели помощника, — по очереди Ваших жен и детей и всех расстреляют. Выбор за Вами. Выбирайте, либо выполнения договоренности, либо Вы все и Ваши семьи предстанете перед престолом Всевышнего. -произнесенные слова повергли нобилитет Веракруса в ужас, они видели и верили, что пиратский предводитель не лжет и выполнить полностью свои угрозы. Тут же из их среды выдавили городского секретаря, которого, с разрешения адмирала, направили за город, поторопить со сбором выкупа. К вечеру третьего дня в город прибыли мулы с мешками и сундуками, в которых находилось серебро с золотом на выкуп, и к ночи оставшийся миллион монет был внесён.
При организованных от имени артели грабежах города, не прекращавшихся уже три дня, было собрано золота, серебра, самоцветов и жемчуга в виде монет, слитков, посуды, ювелирных изделий на сумму два миллиона семьсот тысяч песо. Все ценности, в связи со сложившейся обстановкой тут же грузили на корабли эскадры. В том числе загружали и захваченные в Сан-Хуан-де-Улуа испанские суда, забранным в портовых и городских купеческих складах товаров, как производства Нового Света, так поступивших из метрополии на общую сумму в девятьсот восемьдесят восемь тысяч песо. Прихватив при этом и архивы города с портом.
Около полудня четвертого дня дозорные галеоны, оповестили, по радио, о появлении в море испанской флотилии из семнадцати кораблей. А со стороны материка разведка увидела облака пыли, что означало приближение к городу большого отряда испанской регулярной пехоты. Дальние казачьи и морпеховские заставы, оттянувшиеся к городу, известили, что по суши к городу подходит целый пехотный испанский полк, что подтвердили приведенные 'языки' из этого полка, а за ним идет собранное с окрестностей ополчение.
Через пять дней, с утра, все было готово к отплытию — и в этот момент далеко на горизонте показался испанский флот из семнадцати вымпелов. Ушкуйники успели погрузиться на корабли и, отсалютовав приближающемуся флоту холостыми залпами, выйти из гавани до того, как испанцы сообразили, что к чему. Спешное отступление (если не бегство) ушкуйников из Веракруса произошел без какого-либо значительного военного инцидента, что можно считать просто чудом. И когда прибыл под стены города регулярный пехотный полк испанцев с ополчением, а испанская эскадра достигла гавани, эскадра ушкуйников в полном составе были уже далеко и возвращались домой на свою базу с победой, притом на кораблях, оседающих под тяжестью сокровищ.
После полудня 12 апреля перегруженные корабли эскадры ушкуйников, уже традиционно увеличившейся более чем в два раза, вошли в гавань Порта-Росс. В первый день команды сошли на берег и после уставной бани еще три дня отдыхали. Еще неделя ушла на разгрузку кораблей и подсчет трофеев. Общая сумма добычи из Веракруса, как обычно по самым скромных оценкам, составила 12 165 000 полновесных серебряных песо. Из неё золота, серебра, драгоценных камней и жемчуга, в монете, слитках, посуде, ювелирных изделиях и россыпью на 9 875 000 песо. Только в недрах 'Нуэстра Сеньора-де-ла Соледад' захватили серебра на 1 050 000 песо, да в трюмах остальных четырех галеонах уютно разместились драгоценные металлы на 561 000 песо. Взято товаров на 2 290 000 песо. Приведено из Веракруса пять галеонов, четыре каравеллы, три каракки и более трех десятков одно и двухмачтовых барок.
Потери ушкуйников в этом походе составили один погибший запорожский казах, утонувший по пьяни в бассейне дома комендант порта. Город, форт, порт и находящиеся в нем суда были захвачены без выстрелов и почти без пролития крови.
На фоне этих несчастий обрушившихся на многострадальный город и его, теперь уже точно, БЕДНОЕ население, прошла, не замеченной смена хозяина в усадьбе поместья— асьенды, отставного сержанта сеньора Кортеса, дона Христофора де Гарай. Сердце старого солдата, скорее всего, не выдержало несчастий обрушившихся на несчастный Веракрус и остановилось. К счастью пираты, видимо, по божьему провидению так и не дошли до асьенды, хотя она находится и не так уж и далеко от города. Хорошо, что буквально за пару дней до захвата Веракруса, в него прибыл, на попутном купеческом нао, пришедшим в Новый Свет из благословенной Севильи по каким-то своим торговым делам, долгожданный племянник дона Христофора, сын его младшего брата, молодой дон Диего Эрнандес де Гарай. Которого лично ездил встречать в порт, управляющий мэтр Хосе. Факт смерти старого дона де Гарай и вступление во владением асьенды молодого дона де Гарай, засвидетельствовал уважаемого мэтра Себастьян Ниньо, нотариус города Веракруса, и он же ввел в наследование племянника. Покойного Христофора де Гарай падре Михаэл отпел в новопостроенной заботами покойного церкви в присутствии наследника и мэтров Себастьяна и Хосе. Правда в последствии мэтр Ниньо решил все-таки проверить, по просьбе коррехидора Веракруса Ка́рлоса де Сигуэ́нса и Го́нгора, последний сам не мог проверить уважаемого члена местного нобилитета, и бросить на него тень подозрения, на каком судне прибыл в Веракрус молодой де Гарай. Однако сделать это было невозможно, проклятые пираты зачем-то похитили все архивы города и порта, в том числе и новые документы о прибытии и отправки пассажиров и грузов в порт Веракрус и увезли почему-то с собой. Судно, на котором прибыл в Новый Свет племянник сержанта, с капитаном и командой, так же было уведено этими безбожниками. Так, что приходится принимать на веру слова самого нового хозяина поместья и его управляющего, тем более их слова подтверждают и документы молодого идальго, которые он предоставил мэтру Себастьяну. И еще одно небольшое несчастье коснулось обитателей асьенды, у нового молодого падре Михаэла, буквально дня за три, до приезда нового хозяина, пропал его старый, хромой слуга-индеец Диас, скорее всего верный старик где-нибудь умер, уйдя из усадьбы в какую-нибудь глушь, как это заведено у дикарей и диких зверей. О чем сообщал всем интересующимся падре Михаэл.
Новый хозяин усадьбы зажил обыкновенной жизнью не скованного нехваткой денег, молодого идальго. Ни чего сильно плохого про него никто сказать не мог. Так в меру пил, в меру гулял по чужим постелям, в меру дрался на дуэлях, правда отлично владел шпагой, сразу видна благородная кровь нескольких поколений иберийских кабальеро. Но в то же время очень религиозен, каждый вечер, на закате, приходит в церковь, где за закрытыми дверями усердно молится часа по два, совместно с падре Михаэлом.
* * *
К середине апреля отремонтировали и 20 числа ввели в состав эскадры еще шесть прошлогодних трофейных галеонов. Распределили на них команды, назначили капитанов и внесли в списки эскадры под новыми именами. Двадцати пушечный 'Хуана', стал 'Святителем Николем Чудотворцем' с капитаном Лаптевым. Тридцати пушечный 'Гидальго', назвали 'Двенадцать Апостолов' с капитаном Полухиным на квартердеке. Двадцати пушечный 'Сан Себастьян' переменил название на 'Илию Пророка' с капитаном Ивановым на 'мостике'. Двадцати пушечный 'Сан Грегорио' стал называться 'Георгий Победоносец' с капитаном Воротниковым во главе команды. Двадцати двух пушечный 'Сан Игнасии' сменил имя на 'Серафимы', экипаж которого возглавил капитан Монахов. Двадцати восьми пушечный 'Нуэ́стра Сеньо́ра де Ато́ча' поименовали в 'Три Святителя' под командой капитана Волкова. Кроме галеонов в 'турецкую' эскадру вошла двенадцати пушечная каракка 'Санта Клара', ставшая 'Ландышем' под руководством капитана Молота. Пять каравелл и почти три десятка разнообразных барок в официальные списки не вносили, оставив как товар, для продажи.
И тут давно обсуждаемый, но так и не решенный вопрос, все время до него не доходили руки, о размещения судов в основной гавани Тортуги, стал ребром. Эскадра просто не входила в полном составе в бухту. Благо что обследования северного побережья Доминики провели еще в конце прошлого года, нашли пару мест пригодных для разрешения порта и его строительства вместе с городком. И даже в одном месте, где в мире попаданцев около бухты расположился город Пор-де-Пе республики Гаити, заложили в середине января сего года пирсы, портовые и городские здания. Но работы шли ни шатко, ни валко, и пока из зданий там имелись только не полностью возведенные их фундаменты, а от пирсов были одни столбики разметки на берегу. Все равно пришлось переводить часть эскадры в Пор-де-Пе. Одновременно перебрасывать около двухсот человек для работ на строительстве и артбатарею в дюжину стволов четверть пудовых крепостных 'единорогов' и в первую очередь насыпать для них флеши, а потом возводить редут, как временный заменитель постоянного каменного форта, в своём роде паллиативный форт. Для прикрытия артиллерии и строительных работ со строителями перевели и три сотни стрельцов с одной шести орудийной батареей восьмифунтовых полевых 'единорогов'.
До окончания сезона ураганов возвели редут, десятка два бараков для проживания людей и хранения припасов, деревянный помост-пристань для судов. Сами корабли простояли в бухте весь период ненастья без происшествий, гавань не плохо защищала содержимое от штормовых волн, частенько гуляющих в проливе Тафта. Возводимый на северном побережье острова Экспаньолы (Испанской), в бухте Пор-де-Пе, город с портом решено было назвать Новый Город-на-Экспаньоле или Новгород-Испанский, а бухте Пор-де-Пе оставили прежнее, как и в мире попаданцев, название.
* * *
Прошедший рейд на Веракрус прошел на отлично, с огромной прибылью, но и весеннею 'охоту' на галеоны 'Серебряного флота' никто не отменял. В этом году вернулись в район Гаваны и не прогадали. В раскинутую 'сеть' уральцев попались два галеона 'Санто Изабел' и 'Санта Тереза' шедшие из Номбре-де-Дьос с перуанским золотом и серебром. Патрулирования ушкуйники несли как всегда парами галеонов. И опять первыми заметили шедшую от Флориды пару испанцев марсовые 'Паллады', шедшей в паре с 'Двенадцатью Апостолами' Полухина. По радио вызвали к себе на помощь пару 'Три Святителя' — 'Серафимы' с Волковым и Монаховым на квартердеках. Корабли 'витязей' разделились. Галеоны в результате маневров остались за кормой иберийцев, встав как и они по ветру, а ушедшая в перед 'Паллада', по радиокоманде, повернула на встречу кабальеро. Поравнявшись с передовым двадцати шести пушечным галеоном 'Санто Изабел', отстрелялась по его мачтам и парусам книппелями и цепными ядрами, напрочь сбив ему ход. В ходе залпа убрав паруса и перейдя на дизеля, рейдер прорезал строй испанцев и выйдя на правый борт мателота конкистадоров, разрядил орудия своего левого борта по рангоуту и такелажу двадцати четырех пушечного галеона 'Санта Тереза'. Полуядра книппелей и ядра с цепями переломали, перервали, перепутали попавшееся им на пути, дерево, паруса, канаты 'серебряного' галеона, из-за чего мателот практически остановился, полоща на ветру обрывками парусов и размочаленными концами канатов. Подняв паруса рейдер начал удалятся от чуть ползущих по глади моря галеонов. Три галеона ушкуйников, начали догонять, идущие, с разорванным такелажем и переломанным рангоутом, счастье что все мачты уцелели, испанские корабли. При сближении галеоны и рейдер обменялись холостыми орудийными залпами, но со стороны изувеченных иберийцев это смотрелось, как три галеона их Католического Величества, ушкуйники как обычно действовали под красно-золотым флагом Кастилии, обменялись ядрами с наглым пиратом и разошлись. Пират убегал далее на восток от внезапно подошедшего подкрепления, а одноплеменники спешили на помощь своим поврежденным собратьям. Правда они шли как то странно, впереди следовали параллельно друг другу два судна, а за правым в его кильватере держался один мателот. Тогда как за левым галеоном никого за его кормой не было. Вскоре уже догоняющие корабли стали различимы простым взглядом, без применения дорогой и редкой оптики. А за ними опять показался силуэт пирата, их корабль распустив все свои паруса, которых оказалось просто неправдоподобно много, практически летел над морской водой, быстро нагоняя концевой галеон, явно заходя на него с его левого борта. На испанских судах пробовали кричать, махать, чтобы привлечь внимания своих соплеменников на догоняющих их галеонах. Видимо они не видели опасности, которая настигала их с кормы. Но ничего не помогло, и последние пару кабельтовых концевой галеон шел параллельно с догнавшим его пиратом. Все точки над i расставили последующие картечные залпы с обеих бортов по палубам идальго, раздавшиеся с якобы дружеских галеонов и пиратского корабля. Но эти знания уже ничем не могли помочь командам 'серебряных' галеонов. Продольные залпы с обеих бортов вычислили верхние палубы испанцев от солдат и матросов, собравшихся там, по уже известной ушкуйниками испанской привычки решать судьбу морского сражения в рукопашной схватки. Досталось и солдатам на орудийных палубах. Крупная картечь, залетевшая в открытые орудийные порты кораблей нашла и там свою цель, поранив и убив немало находящихся в мильдеке подданных их Католического Величества. Взятые с обоих бортов приватирскими кораблями на абордаж галеоны противника, вернее оставшиеся боеспособными части их экипажей, оказали бешеное сопротивления. Пока ушкуйники резали и рубили натянутые по бортам атакуемых судов противоабордажные сети, испанцы, оставшиеся в живых на пушечных палубах, успели организоваться и выбравшись на верхние палубы бросились в контратаку на морпехов, которые уже расчистили себе проходы в сетях и собирались перебраться на палубы обреченных кораблей, но что-то замешкались. Вот в эти плотные построения испанской пехоты с матросами и врезалась картечь из пищалей и 'соколиков', по паре которых находилось на квартердеках галеонов и рейдере ушкуйников. А снять вертлюгу в месте со стволом и перенести на нужный борт, да установить в ждущее её, усиленное металлом, гнездо, минутное дело. Вот и отхватили солдатики и матросики на палубах атакуемых галеонов картечи в полной мере и из тридцатимиллиметровых стволов 'соколиков'. А так как пищалей было на каждом кораблей ушкуйников предостаточно, то свинцовая метель гуляла не переставая по палубам иберийцев минут пять, затянув сцепившиеся корабли густыми клубами порохового дыма, который правда вскоре унес в море довольно свежий ветер. В результате не только полностью сметя живых с досок их палуб, но и проложив путь морпехам внутрь кораблей, прочистив свинцовым 'ершиком' и проходы на нижние палубы. Чем последние не преминули воспользоваться. Предварительно забросив в затемненные пространства мильдеков местный аналог светошумовой 'Зари', сварганенной младшим Ивлевым в своей Карибской химлаборатории. После вспышек и звуковых ударов в полутемных, не очень больших помещениях, находившихся там испанцев, ослепших, оглохших и лежа корчащихся на досках палуб, просто выносили на верхнею палубу. Сами шли далее в трюмы, опять забрасывая перед собой светошумовые, и только после этого проскальзывая вниз по трапам. Применённая тактика принесла ожидаемый успех. В течении десяти-пятнадцати минут оба галеона были захвачены, без жертв в низах кораблей.
