Страж морского принца Кн. 1

— Сварить эликсир, — покорно всхлипнул жрец. — Безопасный для вас. Поймите, мы не можем спасти обоих! Надо выбрать, обязательно! Кто-то из двоих непременно должен умереть, иначе ничего не выйдет.

— Понятно, — усмехнулся Алестар непослушными губами. — Вот что, Корасиль, забудьте, что вы мне наговорили. Вам ведь было велено молчать? Вот и молчите. Никто вас ни о чем не спросит, если сами не решите донести. Но тогда — обещаю — жизни вам в Акаланте не будет.

Отпустив покорно кивнувшего жреца, Алестар брезгливо сполоснул руки. Поплыл вперед, к выходу, оставив Корасиля позади бормотать что-то и клясться, что он никогда, ни за что... Покинув коридор, кивнул охранникам и, не останавливаясь, рванул дальше. Не хватало еще, чтоб кто-то из близнецов почуял неладное и бросился к отцу.

Мысли путались. Алестар молча взмыл в седло, с трудом сдержал злой удар лоура — зверь ни при чем — и пустил салту к дворцу.

Вот, значит, как отец решил спасти его от запечатления! Разорвать связь ценой жизни Джиад, чтобы Алестар запечатлел милую красавицу из Карианда. Королевской крови, прекрасно воспитанную, готовую быть покорной и любящей супругой! Ту, кто непременно сделает его счастливым! Как мог отец — так!? Злость душила настолько, что Алестар пригнулся почти к самой спине салту, давясь комом в горле. На мгновение показалось даже, что он снова под гарнатой, только сознание не мутилось, а напротив, просветлело. Джиад! Отец обещал отпустить её с наградой! Хороша награда! Но подумаешь — одна девушка пропадет в морских глубинах, её и так на земле никто не ждет. За неё заплачено!

Алестар с силой втянул воду, не желая успокаиваться, пьянее от собственной ярости. Да, он и сам поступил — хуже трудно придумать. Но можно, оказывается! Потому что он мучил жрицу-стража, но никогда бы не предал, не обрек на смерть так спокойно и подло. Что же делать?

Вдалеке уже показались башни дворца, но туда сейчас было нельзя. Слишком он зол, не удержится — кинется к отцу и все только испортит. Нельзя, ни в коем случае нельзя показать, что ему все известно.

Алестар заложил крутой поворот, снижаясь к улице. Там внизу, у лучшей оружейной лавки города, виднелись хорошо знакомая копна светлых волос и оседланный салту рядом.

— Эруви! — окликнул Алестар девушку, еще только спускаясь. — Чистой воды!

— Аль! — обернулась к нему девушка, просияв улыбкой. — Давно не виделись.

— С охоты, — кивнул Алестар, — а до этого еще дольше. Что-то присмотрела?

Он и сам не знал, что вдруг швырнуло его вниз, к той, кого он всегда считал просто славной девочкой, хоть и ловил порой тоскливые взгляды. Но Эрувейн была подругой и Кассии тоже, потому никогда не пыталась встать между ними, а потом, когда Кассии не стало, она оказалась чуть ли не единственной, кто не решил, что вот теперь, когда Алестар свободен, пришло время открыть охоту. Остальных будто краб за хвост прищемил — так они кинулись увиваться вокруг. И это было до того тошно, что Алестар напоказ все больше проводил времени с Эрувейн, по молчаливому уговору прикрываясь ей от хищниц вроде Миалары.

Теперь же все изменилось: Алестар сдуру связал себя с человеком, а Эрувейн... У неё ведь свадьба скоро. Алестар поискал в себе зависть или обиду, но понял: он действительно рад за Эруви. Уж если кто и заслужил счастье, то она.

— Да вот, подарок ищу, — снова ясно и счастливо улыбнулась Эрувейн. — Даголар любит оружие...

— На обручение? — уточнил Алестар, недоумевая. — Или на свадьбу?

Обручение у них, вроде, давно прошло, а на свадьбу принято обмениваться украшениями, но уж никак не оружием.

— Нет, — беспечно пожала плечами Эрувейн. — Просто так. Порадовать хочу. А ты...

Алестар почувствовал, как теплеют щеки. Его запечатленная если и возьмет подарок, то разве на сеть вместо грузила навязать. Или как с теми браслетами... Но ведь и не пытался! А теперь не о подарках думать надо, а как спасти.

— Я в храме был, — сказал Алестар, не желая врать. — Хорошая мысль, кстати, про подарок.

Он повернулся к прилавку, за которым седовласый оружейник терпеливо ждал, пока благородные покупатели наговорятся. Кинжалы, охотничьи ножи, наконечники для острог... Алестар рассеянно перебирал золотые и серебряные рукояти, клинки прекрасной ковки, украшенные драгоценными камнями ножны. Понравилось бы Джиад что-то из этого? Она теперь носит простой нож, полученный от близнецов...

— Эруви, — сказал Алестар, помолчав и сглотнув горечь, сегодня так и не желающую покидать его горло. — Ты счастлива?

— Ох, Аль, — отозвалась тоже через пару вздохов девушка, — я и не знала, что можно быть такой счастливой. Даголар, он такой...

Эрувейн замолчала, смущенно и мечтательно улыбнувшись, и показалось на миг, что лицо её сияет изнутри тихим нежным светом, подобно озаренному рассветом морю.

— Хорошо, — от чистого сердца сказал Алестар. — Я рад, Эруви. Ему повезло с тобой.

— Разве тебе повезло меньше? — Эрувейн тряхнула копной светлых косичек, лукаво улыбнувшись, пока её пальцы словно сами по себе гладили богатые, но изящные ножны, усыпанные бирюзой и жемчугом. — Я видела твою избранную, она замечательная.

— Да, — старательно улыбнулся Алестар. — Джиад хороша, правда?

— Не то слово! Немудрено, что ты влюбился, Аль. И я тоже очень, очень рада!

Оставив в покое ножны, Эрувейн положила ладонь на руку Алестара, заглядывая ему в глаза. И ни тени прежней стыдливой и безнадежной зависти к более удачливой сопернице не было больше в этом взгляде. Алестар молча возблагодарил Троих, что ни разу не поддался искушению уложить влюбленную тихоню и умницу Эруви на песок. Была ведь такая мысль, была... Сама же, мол, напрашивается! Как же хорошо, что не поддался! А так они расстанутся просто друзьями. И это чудесно, потому что теперь совершенно ясно, что надо делать. Спасибо, Эруви, ты опять меня спасла. Теперь от самого себя.

— Эруви, — попросил Алестар, вытаскивая из груды ножей что-то необычное. — Можешь кое-что для меня сделать? Только тихо, как раньше.

Охранники плавали чуть поодаль, им слышно не было, и Алестар почувствовал знакомый сладкий холодок ужаса, когда все уже решено, однако остановиться еще не поздно и все равно знаешь — не остановишься.

— Как скажешь, — удивленно пожала плечами Эрувейн. — А что?

— Сегодня ночью оставь мне у больших садов оседланного салту? Хочу с Джиад кое-куда сплавать без охраны.

— О-о-о, — протянула Эрувейн, откидывая косички на спину и явно едва сдерживаясь, чтоб не рассмеяться. — Вам дворца мало? Ладно-ладно, — заговорила она тише, — сделаю, конечно. Привет своей избранной передай.

— Обязательно, — кивнул Алестар. — Смотри, а ничего?

Он покачал на ладони длинный охотничий нож, изогнутый, как плавник салру. Серебристое лезвие с травленым узором, очень простая, но удивительно хваткая костяная рукоять...

— Да! — выдохнула Эрувейн восторженно. — Аль, уступи!

— Не уступлю, — рассмеялся Алестар, чувствуя, как поднимает и уносит его сомнения волна отчаянной пьянящей легкости. — И не проси! Господин Мирис, пришлите за деньгами во дворец.

Вложив клинок в облюбованные девушкой бирюзово-жемчужные ножны, что пришлись на удивление впору, он протянул их Эруви.

— Держи. Хочешь — Даголару своему подари, хочешь — себе оставь.

— Аль, — покраснела Эрувейн, принимая клинок. — Зачем?

— Просто так, — беззаботно пожал плечами Алестар. — Не забудь, ладно? Большие сады до полуночи.

И, подмигнув, прянул в седло салту, с места пустив его вверх.

Во дворец он, как и было обещано, добрался только вечером. Охранники наверняка удивлялись, какая медуза ужалила принца, но мысли держали при себе, послушно мотаясь за Алестаром по городу. Удивительно, как много можно успеть, если точно знать, что твое время вот-вот закончится. Ярость, поначалу слепившая и все-таки мешавшая думать, не ушла, но перетекла в холодную злую уверенность, что все задуманное — правильно.

Алестар заглянул в квартал, где жил злополучный целитель, что лечил якобы больного Галифа, и узнал: тот еще луну назад умер, отравившись рыбой даус. Действительно, бывает. Если неправильно приготовить, редкое лакомство превратится в смертельный яд. Соседи целителя сокрушенно покачивали головами: какая неосторожность! Алестар только кивнул, разворачивая салту — и эта нить оборвалась.

Потом он заглянул на Арену. Поговорил с мастером, обучавшим его зверей, проплыл по Арене, прощаясь. Гонок в этот день не было, Арена пустовала, и лишь несколько ездоков наматывали круги на молодых, судя по неровным рыскающим движениям, салту. Алестар глянул издалека, вздохнул.

Еще, наверное, стоило заглянуть к Санлии. Но потом он подумал, что уж на это время останется, не случится же все сразу. Так что напоследок Алестар проплыл по городу, удивляясь, как его, всегда так любившего Акаланте, могла раздражать повседневная суматоха на рынке и приветствия подданных. Он даже завернул к одному лотку и бросил на него монетку, подхватив ломоть листа курапаро и с удовольствием вонзив зубы в сочную сладковатую мякоть.

Но поздним вечером все же пришлось вернуться домой. В комнату Кассии, которую он про себя уже отвык называть так, но не успел привыкнуть называть комнатой Джиад. Та не спала, сидела у клетки, играя с мальком, изрядно подросшим за это время. Малек пытался выхватить небольшую рыбешку, которой Джиад водила у него перед носом. Делал он это напоказ лениво, но когда жрица, в ответ, замедляла движения, тут же кидался вперед, разевая уморительно розовую зубастую пасть. Похоже, эти двое отлично понимали друг друга.

Алестар повел плечами, сбрасывая усталость, подплыл к ложу, сказал в обращенную к нему стройную спину, обтянутую рубашкой.

— Как день прошел?

— Прекрасно, ваше высочество, — послышался равнодушный ответ.

— Это потому что без меня, — сообщил Алестар то, что и так было понятно, растягиваясь на ложе. — Иди сюда.

Спина едва заметно напряглась. Жрица уже привычно оттолкнулась ногами от пола, поднимаясь вверх и подплывая к ложу, глянула с бесстрастной настороженностью. Алестар взглядом указал на ложе рядом с собой, повернулся набок, придвинулся ближе к опустившейся на постель Джиад. Протянул руку, немного спустил рубашку и медленно погладил плечо, именно такое горячее и гладкое, как ему постоянно представлялось.

— Невис говорит, уже можно, — уронил с тщательно рассчитанной небрежностью.

Джиад молчала. Только смотрела мимо Алестара куда-то в стену черными, как застывшая лава, глазами, в которых не было совершенно ничего.

— Иди сюда, — повторил Алестар, притягивая её ближе.

И сам замер, обняв за плечи не сопротивляющееся, равнодушно-покорное тело. Застыл, боясь шевельнуться и вздохнуть, потому что жрица явно готовилась к худшему, а Алестар точно знал: вот это нежное, сильное и живое тепло под его ладонями — и есть все счастье, что насмешливые боги отмерили ему до конца жизни. Теперь уже ясно, что до конца.

— Я спросить хочу, — так же безразлично спросил он, уткнувшись взглядом в темные, только начавшие отрастать до приличной длины, пряди волос. — Вот если бы мы встретились иначе... Ну, вдруг? Могло бы у нас выйти что-то хорошее, а?

— Не знаю, — помолчав, тихо отозвалась его запечатленная.

Пока еще — его. От этой простой мысли хотелось орать и бить кулаками в мозаичные стены, отгородившие их от всего мира, но Алестар поймал поднимающуюся изнутри волну, обернув ее вспять и вглубь. Пусть вырвется потом — не страшно. Он как будто видел себя со стороны, удивляясь тому, что, оказывается, его — двое. Одному Алестару до исступленной дрожи хотелось еще немного притянуть к себе свою собственность, слиться с ней, гладить и целовать упоительно желанное тело, с каждым толчком плоти в плоть наслаждаясь невиданным счастьем. И пусть это будет счастье на одного, разве не для этого существует запечатление? Раз боги отдали его иреназе, лишив людей, — им виднее. И будет целых десять дней и ночей блаженства, а потом... И тут Алестар становился собой вторым. Потому что тот, второй, не считал, что десятидневье в постели — хорошая цена за то, чтобы окончательно сделать свою душу комком грязи. И разве отец не учил его долгу благодарности? Не говорил, что честь выше жизни? Да плевать на все! И на долг, и на честь! Джиад, его Джиад, ненавидящая его так же искренне и спокойно, как спасала, рискуя жизнью — разве она заслужила смерть?

— Вот и я не знаю, — усмехнулся Алестар. — А хотелось бы... Ладно, собирайся.

Он оттолкнул недоуменно вскинувшуюся жрицу, чувствуя, что на лице так и застыла маской злая усмешка.

— Собирайся, говорю, — повторил, всплывая с ложа. — Возьми нож, что ли... И плыви за мной.

— Ваше высочество ничего не хочет объяснить? — хмуро поинтересовалась Джиад, даже не привстав с постели.

Вместо ответа Алестар подплыл к стене, где раньше висела нарисованная на промасленной коже карта — его подарок. Вынося вещи Кассии, карту сняли, и теперь светлое пятно выделялось на стене, бросаясь в глаза.

— Обязательно объясню, — кивнул он, нажимая незаметный постороннему глазу выступ. — Только не здесь. Не дергай рычаг для слуг — бесполезно. Я его снаружи отключил. Не знаю, что в этой комнате когда-то было, но похоже на темницу для почетных пленников. Очень уж много полезных мелочей. Вот это, например...

Джиад приглушенно ахнула сзади.

— Нож возьми, — повторил ей Алестар, оборачиваясь уже из темной дыры потайного коридора. — Если хочешь со мной. Или сиди здесь, тогда утром тебе откроют...

Получилось! Тихо, но зло ругнув сумасшедших хвостатых, жрица бросилась за ним, протиснувшись в уже закрывающийся плитой проем. Алестар молча улыбнулся в темноте. Мало одного желания спасти эту сумасшедшую, надо еще придумать, как это сделать.

— Держись за мной, — сказал он негромко. — Не бойся, все будет хорошо.

И поплыл вперед, сжимая в руке шар с туаррой.

Оседланный салту, как и было обещано, ждал их у больших садов. Недовольно поводя мордой, он упрямо старался скинуть упряжь, привязывавшую к столбу.

— Ничего, сейчас прогуляешься, — пообещал ему Алестар, оглядываясь на подплывшую Джиад. Ночью здесь царила непроглядная тьма, и лишь туарра в руке Алестара служила маячком.

— Куда теперь? — с ледяной злостью спросила жрица, и Алестар пожал плечами, поправляя седло.

— Наверх, — сказал он честно. — Ты же хотела на сушу? Вот, боги тебя услышали.

— С ума сош...ли, ваше высочество?

— Ага, еще с первой нашей встречи, — глумливо усмехнулся Алестар. — Вот как тебя увидел — так и обезумел, помнишь?

Поднял туарру повыше и процедил в окаменевшее лицо:

— Слушай внимательно. Клянусь Тремя и глубинными богами, что говорю правду. Хочешь — чем угодно поклянусь, если этого мало. Через десять дней будет готов эликсир, чтобы разорвать нашу связь. Я сегодня видел его в храме. Только вот незадача — выживет после него только один из нас. Угадай — кто?

— Догадалась, — процедила Джиад. — И что?

— Тебе жизнь не мила? — удивился Алестар, понимая, что легко точно не будет.