Отчаяние бессмертных

— Он был мертв еще до того, как мы пришли во дворец.

— Согласен. — Сиптуаг опустился на колени возле отвратительного существа. — На его теле десятки ран, но сомневаюсь, что хотя бы одна из них стала для него смертельной.

— Может быть большая кровопотеря?

— Нет. У солдат ни разу не получалось взять их измором. Сколько бы ран они ни наносили, эти твари все равно продолжали идти вперед.

— Тогда что послужило причиной его смерти? — диакон склонился над почерневшей рукой.

— Быть может, неправильное проведение ритуала? — предположил один из копейщиков.

— Возможно. Они сами заманили его сюда, после чего убили. Но он сопротивлялся.

— Но почему они решили уничтожить его?

— Быть может он вышел из-под контроля, — пожал плечами Сиптуаг. — Сейчас это не имеет значения, важен лишь сам факт того, что они его призвали.

Сиптуаг поднялся с колен и вгляделся в глаза своих воинов:

— Если раньше у кого-то из нас и могли быть сомнения, то теперь от них не осталось и следа. Некроманты — создатели Аргетовых монстров. Они призывают их в наш мир, дают им силу и власть, а затем обрушивают этот ужас на беззащитных людей, живущих подле леса. Теперь они больше не смогут прятаться за пеленой лжи! И они готовы использовать их вновь!

Сиптуаг выбежал из подземелья и обратил свой пылающий верой взгляд на столпившихся во дворе солдат:

— Приспешники грязного колдовства призвали Аргетовых монстров!

Всеобщий вздох ужаса почти оглушил архиерея. Он выдержал паузу, позволив воинам успокоиться, прежде чем продолжил.

— Я понимаю ваши чувства, ибо испытываю их сам. Враг не раз призывал этот ужас для того, чтобы он сеял в наших сердцах страх. Он уже многие десятки лет обрушивает их на наших родных и близких. На людей, ничем не заслуживших подобного. На безвинных! И здесь и сейчас они призывают их вновь! И все для того, чтобы попробовать остановить нас! Остановить наш святой поход. Поход во имя двух богов! Во имя людей! Людей свободных. Людей благословленных. Убивавших по нужде, а не из прихоти! Они призывают этих монстров, но нам не стоит бояться. Мы не будем бояться, мы не будем отступать! Ведь мы с вами боремся за своих близких и за все королевство. За всех людей!

Сиптуаг вскинул свой посох. Он чувствовал веру этих людей. Веру в него, веру в их дело, веру в двух богов. И это придавало ему еще больше сил. Воздух буквально стал живительным. Вдыхая его, Сиптуаг чувствовал, как сердце начинает биться сильнее. Кровь побежала по венам, наполняя мышцы силой.

Это было явственное проявление могущества богов. Это была сила, которую они дали людям. И он намеревался воспользоваться ею, для уничтожения некромантов.

14

Боль — самое естественное ощущение, которое только может испытывать человек. Вот только легче от этого ему не становится.

Некромант Цидариас

Боль. Такая боль.

Холод сковывал руки, ноги погружались в пламя, торс пронзали тысячи мельчайших игл, а глаза пытались провернуться внутрь черепа.

Мое тело разрывалось в тысячи сторон и в то же время вдавливалось само в себя. Десятки клинков рубили меня, а нити связывали обратно.

Я попытался закричать, но обнаружил, что мой рот даже не способен раскрыться. Его заперли, словно дверной замок.

Боль преследовала меня. Она была всюду. Я пытался сбежать, но лишь чувствовал, как петля, удерживающая меня на месте, затягивается сильнее. Я рвался вперед, но не мог сдвинуться. Я бежал, но не пробегал ни метра. Я видел лишь тьму, каждую секунду взрывающуюся невыносимо слепящим светом.

Как же больно!

Оковы на руках затянулись. Ноги свело судорогой. Я упал на землю. Я падал в пропасть. Бездонную и безжалостную. Бездна была полна шипов, они рвали меня на части. Я пытался схватиться за них, пытался остановить свое падение, но лишь получал новые раны. Колющие, режущие, рваные.

Я не могу это терпеть! Никто не способен выдержать эту боль. Никто!

Да, она будет с тобой вечно.

Кто это сказал? Что это... Агх! Огонь. Снова огонь! Да сколько же можно?!

Я не смогу. Не смогу!

Ты прав — не сможешь. Никто не смог.

Голос был холоден и раздавался одновременно со всех сторон.

Голос? Ты думаешь, что я голос?

Холодящий душу смех раздался внутри моей головы. Глаза остекленели, неведомая сила вбила меня в стену. Стену? Разве стена могла резать? Разве стена могла сжигать?

Боль в выворачиваемых конечностях была невообразимой. Одна за другой, мои руки ломались, разрывались, мышцы горели, отмирали, снова горели, срастались и вновь разрывались.

Когда же эта боль закончится?! Чем я ее заслужил?!

Держись. Это будет тяжело, но ты должен терпеть.

Кто это сказал? Кто это сказал?! Голос был так не похож на предыдущий. Он не был ни холоден, ни безжалостен, ни угрожающ. Он был... успокаивающим.

Ты сможешь это вытерпеть. Сможешь. Главное верить в себя.

Как мог человек такое вытерпеть? Ни одно живое существо не способное выдержать подобное!

Верно. Но помни — ты больше не человек, и ты не жив.

Что это значило? Как ты можешь такое я говорить? Я жив. Я жив!

Нет, ты не...

Вспышка света ослепляла. Она отняла у меня даже то немногое, что я мог видеть. Теперь я лишился зрения. И слуха. И осязания. Я чувствовал, как крючья рвали мою плоть, густая кровь лилась на землю. Или в пропасть. Неважно. Или она даже лилась обратно на меня? О нет! Я ничего не чувствовал!

Я не знаю хуже это или лучше. Чувствовать боль, или не чувствовать ничего?

Успокойся. Ты должен успокоиться. Это все иллюзия. Боль — лишь иллюзия, создаваемая нашим слабым разумом. Не жалей себя, не бойся, не отчаивайся, и она отступит. Ты поглощал яд, испытывая на себя проклятия, входил в клетки к обезумевшим существам. Ты даже растерзал собственную душу!

Последняя фраза потрясла меня настолько, что я на мгновение забыл обо всем. Я не мог в это поверить. Никто не знал об этом. Я не посвящал в этот секрет ни единого человека! Ни некромантов, ни слуг!

Как ты смеешь?!

Снова этот голос. Он снова был здесь! Только не это!

Как ты смеешь здесь находиться? Как ты смеешь общаться с этим ничтожным существом?!

А почему бы и нет? Он мой собрат. Я должен ему помочь.

Он — ничтожество. Зарвавшаяся букашка, посмевшая вмешаться в законы мироздания и покорить их!

Да плевать! Он не должен за это страдать! Это не его вина. И не он ответственен за произошедшее.

В самом деле? Ты смеешь противиться моему решению?! Ты смеешь оспорить мое право на душу этого человечишки?!

Раздавшийся грохот вырвал из меня крик полный боли и отчаяния. Вспышка света прожгла тьму, заставив меня плотно зажмурить веки. Руки уперлись во что-то липкое и тяжелое, порезы на запястьях вновь начали кровоточить. Стоп что?! Я мог видеть? И слышать? А еще говорить и чувствовать боль и предметы?

Да! Теперь ты понял? Ты способен сделать все что угодно! Боль, страдания, ужас, отчаяние — это все создано лишь для того, чтобы сломить тебя.

Нет. Не смей!

Но второй голос уже не ослабевал, а лишь наполнялся силой, заставляя Ивириона бороться.

Не сдавайся. Не бойся. Борись за жизнь, борись за смерть, борись за душу! Никогда не ослабевай натиск, если знаешь, что можешь победить!

И я не сдался. Мои колени ужасно болели и кровоточили, но я смог их разогнуть. Мои руки сковывали неведомые кандалы, но я смог их разорвать. Мышцы сводило нестерпимой судорогой, но важнее то, что они у меня были. Я обратил свой взгляд к свету.

— Я ухожу отсюда! Слышите меня?! Я ухожу!

Ты не сможешь. Я не позволю.

Мы не позволим.

Ты останешься здесь. Останешься с нами.

Мы не дадим тебе уйти. Ты посягнул на недоступное. Ты должен понести наказание.

Он свободен! Вам его не удержать!

И он был прав. Меня уже невозможно было сковать. Меня невозможно было замедлить. Никто не мог меня остановить!

Я сделал шаг. Один единственный шаг, но он казался таким тяжелым, словно я пытался сдвинуть целый хребет. Но этого хватило, чтобы провалиться в бьющий из тьмы свет.

Я слышал за спиной рев. Крики ярости, рык злости, лай ненависти. Неважно.

Я смог уйти оттуда, а это главное. Я был свободен.

* * *

Вдох. Первый вдох в моей жизни. Новой жизни.

Мои руки уперлись в холодный камень, желудок взбунтовался, пытаясь выплеснуть из себя принятую еду, вот только я не ел уже несколько дней.

Холод камня вернул меня к реальности. Я поднялся на ноги и огляделся. Мои глаза не видели большей части того, что меня окружало. Расплывчатые предметы, нечеткие фигуры. Холодный камень стен начал крошиться. Широкие, высокие колонны устремлялись в непроглядную тьму, видимо поддерживая недосягаемый для меня потолок.

— Что это за место?

— А ты еще не догадался?

Я резко обернулся. Пустой зал все еще продолжал быть таковым, а тени за колоннами начинали понемногу расступаться в стороны. Откуда шел этот звук?

— Кто здесь?

Ответом мне была тишина.

— Кто здесь? — мой голос приобрел былую силу и уверенность. — Я слышал твой голос. Это ты помог мне?

И снова молчание. Тьма не желала выдавать ему всех своих секретов.

Мои босые ноги зашлепали по камню. Я шел наугад, даже не пытаясь найти осмысленный путь. Бегло бросил взгляд на собственное тело. Замер, но уже через мгновение вновь продолжил идти.

Я был обнажен, мою кожу покрывали новые шрамы, но выглядели они так, словно давно зажили. А что я еще хотел увидеть? Плащ? Штаны?

Я приблизился к колоннам. Моя рука заскользила по камню, который оказался на удивление теплым. Изящные линии образовывали довольно любопытные символы. Линии, треугольники, семиугольники. Между ними было нечто вроде слабо нарисованных человеческих фигурок.

Довольно любопытно. Во мне даже сейчас пылал огонь, подпитывающий душу исследователя. Даже после всех перенесенных мною пыток, мучений и лишений, я все еще искал ответы на возникающие у меня вопросы.

Колонны отличались друг от друга сильнее, чем я думал ранее. Рисунки повторялись, но их стиль хоть и имел множество сходств, все-таки сильно различался.

Еще меня поразила пульсирующая в них сила. Мягкая, едва различимая, но оттого не менее заметная. Я буквально ощущал, как она протекала через мои пальцы, проникала в каждую клеточку тела и оставляла отчетливый след в самой сердцевине моей души.

Прошло больше часа, когда я все же остановился, хотя что могло значить время в этом месте? Колонны были довольно удивительны, но они являлись лишь частью декорации, что отвлекла меня от моей главной цели.

Тьма была столь густа, что я мог пощупать ее пальцами. Она не рассеивалась как ранее, но и не сгущалась. Она оставила попытки завоевать пространство вокруг меня в тот же миг, когда я вспылил.

Я хотел заглянуть в эту тьму. Я желал этого.

Мой взгляд опустился на собственную руку, которая недоверчиво сжималась и разжималась. А получится ли у меня? Есть ли во мне еще та сила, которой я владел? Вряд ли. Но не попытаться было бы попусту глупо.

Я прикрыл глаза, сосредоточился и...

— Не нужно.

Мои веки распахнулись. Я рывком ушел в сторону, но лишь глубже погрузился во тьму.

— Кто это сказал?! Что вам от меня нужно?!

— Тебе и правда нужен ответ на этот вопрос?

— Кто ты?!

Щупальца тьмы окружили меня. Они схватили мои руки и ноги, насильно распахнули заледеневшие веки. Я закричал, но они подавили все мои возгласы. Я рвался вперед, упирался ногами в гладкий камень пола, царапал ногтями колонны, но не мог с ними бороться.

— Кто ты?

В этот раз это был не мой вопрос. Голос из темноты задал мне его так тихо, что я едва смог его расслышать. Холод почти полностью окутал меня. Мои воспоминания, мечты — все испарялось в этом ужасе. Я пытался бороться, отринуть ее. Но не мог. Я не мог!

— Кто ты?

И снова. Он спрашивал меня, а я спрашивал себя. Кто я? Человек? Дух? Мечта? Отголосок? Тень? Осколок?

— Кто ты?!

Мои глаза уже не видели. Мои уши не слышали. Мой рот не раскрывался. Но мой разум боролся с неведомым, противился чуждой силе. Он боролся, сражался, цеплялся за каждую ниточку, ведущую к спасению. «Кто я? Ты спрашиваешь, кто я?» — пронеслось в моем разуме.

— Я Ивирион! Я первый пиррион! Я некромант, лик смерти, олицетворение жизни. Я властитель всего живого, повелитель мертвого! Я владыка пламени! И я жив!

Пламя разлилось подо мной. Руки превратились в сияющие факелы, глаза стали подобны солнцу. Я шагал вперед, с легкостью разрывая тьму. Она больше не имела власти надо мной, не мучила меня. Теперь она разбегалась, и я чувствовал ее ужас. Я был силен как никогда и не намеревался останавливаться на этом. Огонь изливался из каждой поры моего тела, каждая частичка меня буквально сгорала и вновь перерождалась в этом пламени.

Я шагал вперед до тех пор, пока не наткнулся на дверь. Она была черна и сделана из металла столь твердого, что ее не смог бы взять ни один таран. Я чувствовал это, но я был сильнее. Пламя с легкостью расплавило эту досадную преграду на моем пути.

Я шагнул вперед, ступая в длинный коридор, сияющий фиолетовым светом тысяч кристаллов. На моем пути стояла одинокая фигура.

— Кто ты?!

Темный капюшон спал, его холодные глаза посмотрели на меня, лицо расколола легкая улыбка.

— Добро пожалось в чертоги мертвых, Ивирион. Мы рады приветствовать тебя здесь. Могу я сопроводить тебя на твоем пути?

И хоть он задал мне этот простой вопрос, я не нашел на него ответа. И все потому, что я смотрел на собственное отражение.

* * *

— Ты не выглядишь удивленным, — заметил человек, выглядящий в точности как и я. — Ты ожидал меня здесь встретить?

— Нет. И я даже не знаю, где сейчас нахожусь.

— Но догадываешься?

— Верно.

Моя копия усмехнулась:

— В тебе всегда сиял разум исследователя.

— Ты назвал это чертогами мертвых. Загробный мир? Я умер — это я могу сказать практически со стопроцентной точностью.

— Верно. Что-то еще?

— Тот монстр. Что бы он ни сделал, я явно больше не привязан к своему телу. Сейчас я не больше чем дух, вырванный из собственной оболочки.

— Верно, — удовлетворенно кивнул мой двойник. — Однако это лежит на поверхности. Что же ты еще понял?

— Какая разница? Если я мертв, то уже ничего не имеет значения.

— Напротив, все всегда имеет значение. Если ты мертв, это вовсе не означает, что все на этом заканчивается.

—Хочешь сказать, что смерть — начало новой жизни? Крадсен бы с тобой не согласился.

Мы какое-то время молча шагали по длинному коридору, стены которого были сотканы из фиолетового тумана. Изредка в нем мелькали огромные разрывы, словно ведущие куда-то за грань этого места.

— Что это такое?

Мой собеседник оглянулся, вгляделся в мерцающую тьму, улыбнулся.

— Нам туда не надо.