Не меняя позы, я сосредоточилась на своих ощущениях. Что чувствует дракон, выдыхая огонь? Вокруг моих рук сверкнул бледно-золотой ореол. Сверкнул — и тут же погас. Нет, не так. Это у тебя Зов Стихии получается.... Расслабься, ощути экстаз полёта, представь фиолетовую глубину на высоте, недоступной иным существам! Освободи свою сущность....
Внезапно меч оказался заключён в шар призрачно-голубого огня. Сквозь яростное сияние клинок виделся смутной тенью. Жар, способный плавить камень, лишь согрел мои руки. И ничего похожего на запредельное усилие, необходимое для совершения любого магического воздействия серьёзного порядка!
Убрав огонь, я с удивлением обнаружила, что металл стал бархатисто-чёрным, а по всей длине клинок прорезали светящиеся бело-голубым извивы. При этом на ощупь не обнаружилось ни одной неровности, исчезли даже виденные недавно выщерблинки. Пальцы ощущали идеально отполированную поверхность, только режущая кромка вызывала сомнения. Лезвие оказалось столь любимой эльфами чуть изогнутой формы, с полуторасторонней заточкой и закруглённым срезом у острия. Оружие, созданное для рубящих ударов — и максимальной скорости. Что и говорить, мой любимый стиль.... Направив клинок остриём вниз, я разжала пальцы. Он упал строго вертикально и на треть ушёл в камень, словно в мягкую землю. Я не удивилась — ждала чего-то подобного.
Оставив древний меч воткнутым в пол, я занялась железяками, прихваченными в кузнице. Возможно, из этого удастся соорудить гарду....
Рыцари шумной гурьбой уехали в город, и на вытоптанном поле остались только трое: Кодар, Вильям и Лише. Колонна пеших воинов направлялась к воротам, всё больше отставая от всадников, хоть те и не торопились. И лошади, и люди стремились в тепло, предвкушая отдых и обед; на троих, задержавшихся на морозе, не обращали внимания.
Убедившись, что никому нет дела до их троицы, принц скинул тяжёлый, подбитый мехом плащ и толстые рукавицы, вынул из ножен меч и дал сигнал начинать. Вильям, вооружённый таким же, как у Кодара, прямым клинком средней длины, атаковал первым; барон со своим массивным двуручником присоединился к схватке с небольшим опозданием. Юноша весьма уверенно отбивал их атаки, ведь рыцари, закованные в доспехи, увязали в снегу, что давало принцу, защищённому лишь тонкой кольчугой, изрядное преимущество в скорости. Да, защищаться он мог хоть до вечера, но не нападать. Инберт и Вильям замечательно работали в паре, прекрасно дополняя друг друга, Его Высочество уже имел возможность в этом убедиться, — и сегодня хотел попробовать новый приём. Спровоцировав дуаньера на боковой удар в верхней плоскости, юноша поднырнул под клинок, обозначил удар в незащищённый бронёй бок, продолжая движение, упал в снег, перекатился, встал на колено и направил меч в живот барона, в щель между панцирем и стальной юбкой. Связку эту наследник престола подсмотрел пару дней назад, наблюдая, как леди Оро Ваи гоняет своих оруженосцев. Движения показались простыми и понятными, и, пока принц сражался с воображаемым противником, так оно и было. Но тяжёлый двуручник внёс свои коррективы, парировав выпад Кодара так, что юноша взвыл от боли в плече и кубарем покатился в сугроб. Понятно, на том поединок и закончился — встав на ноги и попытавшись отряхнуться, принц выяснил, что левая рука почти не действует, а всякая попытка пошевелить хотя бы пальцами приводит к скрежету зубовному.
Всю дорогу до замка наследник престола пытался понять, что же он сделал не так. Каким образом Инберт успел парировать удар, и почему столкновение клинков имело столь фатальные последствия? Ведь на его глазах девчонка иль Ноэр проделала этот фокус с Литаром и варваром, проделала не на мягком снегу, а на мощёном дворе! Где он ошибся?
Не желая представать перед челядью барона в подобном виде, юноша проехал верхом до дверей конюшни. Спрыгнул с коня он самостоятельно, и тут же начал ослаблять подпруги, прижавшись к лошадиному боку — чтобы никто не видел, как перекосилось его лицо. Поглощённый собственными переживаниями, принц не замечал ничего вокруг, пока Вильям не увёл его коня. Только тогда, оторвав взгляд от булыжника под ногами, Кодар увидел Аллиэля и Альвиарран. Совершенные нечеловеческие лица, по обыкновению, не выражали ничего, но юноша понял, что они знают о его травме и, возможно, даже об обстоятельствах, при которых она была получена. Почему-то сейчас это знание оставило наследного принца совершенно равнодушным, разве что стало немного стыдно за то, что он тайком подсматривал за учебными боями оруженосцев.
— Пойдём. — спокойно произнёс Аллиэль, и Кодар подчинился, молча и без всякого внутреннего сопротивления.
В молчании они дошли до комнат, отведённых принцу. Слуги, завидев спутников Его Высочества, исчезали, как призраки. Закрывая дверь, Альвиарран не сочла нужным трогать засов — правильно, кто из челяди в здравом уме сюда по своей воле сунется?
— Ты знаешь, как это железо снимается? — обратился к ней Аллиэль.
— Через голову. — бросила леди, осмотрев цельного плетения кольчугу.
— Н-да... Ладно, постараюсь заблокировать боль.
Вдвоём они довольно ловко раздели юношу до пояса. Увидев опухшую конечность, красную с фиолетовыми разводами, Аллиэль усадил пациента в кресло и встал сзади, едва касаясь плеча ледяными пальцами. Перед глазами принца поплыла голубоватая дымка, но боли он не чувствовал. Собственный пульс отдавался в ушах гулом прибоя, сквозь который до затуманенного разума долетали ничего не значащие слова.
— Твоя Сила способна исцелять?
— Только себя. Но зачем здесь Сила? Боль ты снял, осталось вправить вывих.
Сильные пальцы легли на локоть и предплечье, подняли руку, повертели в стороны и резко, с усилием, дёрнули. Кодар услышал слабый хруст, но боли по-прежнему не ощущал.
— Вот и всё. Теперь зафиксировать плечо...
По травмированной конечности побежали жалящие мурашки, следом разлилось тепло. Только плечо словно натёрли льдом, прикосновения Аллиэля и Альвиарран ощущались как сквозь стёганную подкольчужницу.
— Я всё-таки попробую. Не знаю, как оно подействует на человека... но сустав повреждён, да и сухожилия...
— Пробуй. — не стала возражать леди и отошла в сторону.
Какое-то время принцу казалось, что он гуляет по прекрасному саду... или лугу... или лесу... неважно, где именно! Ласковое солнце, тёплый ветер, пряная смесь ароматов травы, цветов и разогретой земли вернули юношу в детство, подарили ощущение безмятежности и полного покоя, увели бесконечно далеко от морозной зимы и предстоящей войны.
Хлопнувшая дверь и аромат вина со специями вернули Кодара к реальности.
— Можешь одеться. — разрешила Альвиарран. — Только плечом не пытайся двигать, не получится.
В голове несколько прояснилось, и принц с радостью выполнил распоряжение. Холод можно пережить, а вот необходимость демонстрировать воительнице худощавый торс юношу смущала изрядно. Подогретое вино окончательно вернуло наследнику трона способность рассуждать. Рука легко сгибалась в локте, и пальцы слушались без усилий и боли, плечо же словно неким невидимым бинтом примотали к телу. Да, придворные лекари этим двоим и в подмётки не годятся! Маги, говорят, могут убрать боль, но только на короткое время. Хотя кто знает, может, нелюди сейчас уйдут, и чудеса закончатся....
— К тому времени, как воздействие прекратится, плечо уже не будет болеть. — пояснил Аллиэль, словно читал мысли пациента. — И лучше всего ложись спать.
Понятно, такая рекомендация не вызвала у Кодара энтузиазма, что не прошло незамеченным.
— Тогда завтра сможешь сесть на коня и повод в этой руке удержишь. — заметила Альвиарран как бы между делом и направилась к двери. Аллиэль скользнул следом, и принц расслабился — сидеть с ним, как с маленьким, или силой укладывать его в постель никто не собирался. Наверное, именно это и подвигло юношу на героический поступок.
— Леди Оро Ваи! Вы не могли бы объяснить, почему так получилось? — чтобы произнести это, потребовалось всё его мужество.
— Если ты расскажешь, как именно оно получилось, могу попробовать. — спокойно ответила та, без тени насмешки или презрения.
Кодар внимательно разглядывал лица собеседников, но разве по этим нелюдям поймёшь, что они думают и чувствуют? И в серых, и в тёмно-зелёных глазах он видел только доброжелательное спокойствие... и сам не заметил, как начал рассказывать. Упомянул даже, откуда взял столь неудачно выполненную связку. Как и следовало ожидать, Альвиарран последнее откровение не впечатлило совершенно. Скорее всего, ничего нового она не услышала.
— Как я поняла, ты вот об этой связке? — для уточнения леди легко и почти бесшумно повторила давешний подвиг Инии. Глядя на стремительные, выверенные движения, принц почти воочию видел меч в её руке, входящий в тела врагов.
— Да, только я меч держал двумя руками, и... по-моему, я встал после кувырка как-то по-другому.
— Попробуй изобразить. Только не кувыркайся.
Юноша послушно сполз с кресла и встал на колено, правой рукой держа воображаемый меч.
Альвиарран фыркнула, Аллиэль тактично отвернулся — несомненно, чтобы скрыть от принца ехидную усмешку.
— Твоё счастье, что ты колени перепутал. А я удивлялась, почему только одно плечо пострадало! — леди взяла Кодара за запястье вытянутой вверх руки и слегка дёрнула. Юноша тут же потерял равновесие, а в здоровом плече что-то хрустнуло.
— Тебе нельзя атаковать снизу вверх, пока не поставишь удар. Ты плечом неправильно работаешь, отсюда травма. А в сугроб тебя отправили, потому что не на то колено сделал упор. Почувствовал, как легко в этой позиции равновесие потерять? И спину так никто не держит....
Альвиарран объясняла спокойно, без тени насмешки, и тот общеизвестный факт, что женщина не может быть рыцарем, отошёл на самый задний план из всех возможных. Следующий вопрос наследника престола если кого и удивил, то только его самого.
— А вы... можете... меня научить?
— Я — вряд ли. — всё так же спокойно ответила леди. — Тебя не учить надо, а переучивать, на что требуется много времени.
— А если... вместе с вашими оруженосцами?..
— С ними точно нельзя. Пойми, с тобой с нуля заниматься надо, с самого начала. Ты привык в доспехе передвигаться, твои суставы не разработаны, лишены должной подвижности — как тебя учить даже простейшим связкам?
— Ну, начальную подготовку ты можешь доверить Инии. Всё равно ребята полдня дурью маются. А учитель из девочки неплохой. — внезапно присоединился к беседе Аллиэль.
— А по вечерам — простейшие стойки.... — продолжила его мысль Альвиарран. — В принципе можно — если ты это выдержишь.
Последний вопрос подействовал на юношу, как шпоры на чистокровного коня. Вскочил на ноги, грудь колесом, глаза горят...
— Диагноз ясен. Тренировки начнём, когда плечо заживёт. Так что в твоих интересах героя из себя не строить и лечь спать.
Дверь закрылась с едва слышным скрипом. Оставшись один, Кодар налил себе ещё вина и только сейчас представил, на что согласился... или, если быть совсем точным, напросился. Сумеет ли он, принц крови, совсем недавно считавший себя если не лучшим клинком Алькартана, то одним из лучших... сумеет ли он принять наставничество девушки, юного оруженосца, дочери графа? Прах побери, он и насчёт леди Оро Ваи в качестве учителя не ощущал уверенности! Женщина не может быть воином! Тем более таким, у которого есть чему поучиться.... Ладно, вот вернётся подвижность руке, тогда и посмотрим. Может, увидев его с мечом, леди изменит своё мнение!
Чёрное лезвие с молочно-серебряными прожилками. Маленькая, в форме паутинки, гарда, сплетённая из чернёной стальной проволоки. Рукоять из рога неведомого мне зверя, странного бело-серебристого, словно светящегося оттенка, тёплая и чуть шершавая на ощупь. Рог этот — такая же находка Аллиэля, как и останки меча. Капризному клинку чем-то не понравилось дерево, вот и пришлось пытать эльфа, что за кость мне мерещится. Но капризы капризами, а витой рог подходил древнему оружию просто изумительно. При перехватах пальцы чуть проскальзывали по едва заметным ложбинкам, и рукоять словно сама ложилась в руку. Баланс править ни на волос не пришлось, лишь обрезать кость по нужной длине. Пожалуй, если с чем и возникли проблемы, так это с заточкой. Хорошо, среди всякой ерунды в моём мешке обнаружилась акулья шкурка, покрытая алмазной пылью. Нагревая клинок в голубом пламени, и яростно орудуя шкуркой, мне удалось привести лезвие в должный вид, хоть и ушло на это три ночи. Прямо как в человеческой сказке! Ещё две ночи заняла окончательная полировка и гарда с рукоятью, зато сейчас я могла наслаждаться плодами собственных героических усилий.
Лезвие пластало воздух почти беззвучно, и ни звёздный, ни лунный свет не отражала его бархатистая поверхность. Ночь, холод, звёзды, тишина и одиночество. Одиночество, разделённое с мечом. Ни к одному клинку я не привыкала настолько быстро — а их в моих руках побывало немало! Пожалуй, не одна сотня наберётся.... Но этот... словно неведомый мастер ковал его специально для меня!
— Его выковали для первого Владыки твоего народа. — негромко произнёс Аллиэль, неведомо откуда взявшийся на обзорной площадке. Первый раз за всё время нашего знакомства он умудрился появиться так, что я не заметила!
— Первым Владыкой был... отец моего отца. Алькэтар Миэроаррайон. Я появилась на свет, когда его уже не стало.
— Моя мать часто его поминает... незлым тихим словом. Но как его звали, я услышал впервые.
— Ненависть твоей матери слишком велика, чтобы в её сердце осталось место уважению к достойному противнику. Мне жаль всех, кто не в силах освободиться от когтей прошлого. Наш Владыка не держит зла на ваш народ, хоть и сражался в дни Безумия... и потерял отца.
— Если бы я мог сказать, о чём думает Хранящий Жизнь! Но он никогда не снизойдёт до беседы с жалким отщепенцем вроде меня... будь я хоть сто раз его сын. Ладно, не стоит о грустном. Как тебе клинок?
— Он великолепен. Понятия не имею, где ты его откопал... и сомневаюсь, что смогу вернуть его законному владельцу. До сего дня я полагала, что знаю о холодном оружии всё, что можно узнать, и осознанно выбрала парные клинки как оптимальный вариант при моём стиле фехтования.... До сего дня. — я продолжала держать меч в руке, и, если честно, сомневалась, найдётся ли в нашем мире сила, способная его у меня отобрать. Разве что отец....
Аллиэль не стал размениваться на банальности вроде "Ну вот, а не хотела возиться со старьём", просто загадочно улыбнулся и произнёс:
— Его законный владелец — Алькэтар. Он погиб. Значит, теперь меч принадлежит твоему отцу.
— Такое оружие он мог завещать только сам. Если же он не оставил никаких распоряжений, его место — в сокровищнице Владык. Кстати говоря, не хочешь рассказать, где конкретно ты его нашёл?
— Честно? — неожиданно спросил эльф, взглянув в упор.
— Хотелось бы.
— Украл у матери. — спокойная констатация факта, ничего более.
— И зачем? Она и раньше-то вряд ли любила меня всем сердцем.... — я не договорила. Впрочем, к чему произносить вслух очевидное?
