— Посмотри сейчас же на меня!
Недолго колеблясь, девушка приподняла лицо, чтобы их взгляды оказались на одном уровне. Столько боли и слез было в этих зеленоватых глазах, что Антон уже мысленно проклинал себя за то, что так просто вывалил на неё всю информацию. Но бушевавший внутри вулкан никак не отражался на его внешней решительности и невозмутимости. Дергано встряхнув Владиславу, он уверенно прошипел:
— Запомни раз и навсегда! По-мнению Андрея и ни чьему больше, столько стоит твоя любовь! Поняла? — еще раз встряхнул, словно пытаясь вбить в неё такой очевидный для него самого факт, и тут же приказал — повтори!
— По мнению Андрея... — подчиняясь то ли магнетизму, что в этот миг исходил от Антона, то ли его уверенному тону, Влада, еле слышно повторяла его слова — и ни чьему больше, стоит моя любовь...
Что же она творит? Только готова была убить Антона за его поступки, а сейчас... услышав от него такую простую и для любого нормального человека, не значащую фразу, готова безропотно ему подчиняться во всем. И причем не просто подчиняться, а реально верить услышанному и повторяемому... Она однозначно сходит с ума. Но отчего-то, глядя в эти черные, как ночь, глаза, слыша эти уверенные речи, и видя его серьезное, немного злое выражение лица, Влада не могла не верить. Не имела права.
— Умница... — с неким облегчением выдохнул Антон.
И снова несколько мгновений глаза в глаза, и мужчина, подчиняясь какому-то внутреннему порыву, еще ближе притягивает к себе Владиславу, и прижимается к её устам с жестким, рваным поцелуем. Как-то слишком до боли грубо, настойчиво, словно подчиняя себе. Показывая Владе свое преимущество над нею. Свою власть.
Сопротивляться? Нет, не в этот раз. Девушка сама позволяла Антону сейчас стать главным в её жизни, отдавая всю себя лишь ему...
Этот пьянящий запах с нотками бергамота и дорогих сигар... Горьковатый привкус коллекционного коньяка... Все это смешалось с чем-то, присущим одному лишь Антону. Все это чувствовалось в поцелуе, что дарил одновременно и наслаждение и сладкую боль. Пытка и удовлетворение. Резкость и блаженство... Казалось, что этот поцелуй длился до безумия долго, и в то же время ничтожно мало. Потому что хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда.
Но в какой-то момент, мужчина резко отстранился, слегка отбросив от себя Владиславу, и не говоря больше ни слова, отвернулся и уверенно направился к выходу, оставив её с недоумением смотреть вслед.
Он уходит? Так просто? После такого поцелуя? Подобного Владислава явно не ожидала. Более того, совершенно не хотела. Но, видимо, все так и есть... Опять её желания остаются где-то за гранью сознания и осуществления... В который раз...
— Антон... — снова робко выдохнула девушка, когда Громов уже готов был скрыться за дверью.
— Влада, если ты хочешь еще о чем-то поговорить, — на выдохе бросил мужчина, остановившись, но, не оборачиваясь, — то давай, об остальном завтра. Я, действительно, сейчас не в лучшем состоянии для разговоров, поэтому...
— Антон, — уверенно перебила Ильина. Хотелось сказать ему, что говорить с ним она сейчас тоже не желает, гораздо больше жаждет продолжить по возможности их поцелуй. Но представить, как расценит подобное заявление мужчина, она не могла. Равносильно, как и то, что сама попросит его остаться. Потому и не нашла ничего лучше, кроме, как — спасибо тебе...
— За что? — обернувшись, удивленно уточнил мужчина.
— За то, что приютил и... — неуверенно пожала плечами Влада, — ... вообще... за все. За то, что открыл мне глаза на многие вещи...
— Рад, что ты это, наконец, поняла, — усмехнувшись своей самой очаровательной улыбкой, отметил мужчина. И вопреки всем ожиданиям Владиславы, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь...
Глава 15
Словно подчиняясь какому-то внутреннему порыву, Антон резко подхватился на кровати, с недоумением осматриваясь по сторонам совершенно пустой комнаты, пытаясь сообразить, что происходит, и откуда странный шорох и стук, будто захлопнувшейся двери. Нет, у него видимо начинаются галлюцинации. Иначе откуда такая уверенность, что здесь пару минут назад был кто-то еще? Ему определенно нужно поменьше думать о том, чего нет и быть не может. Вообще думать поменьше, в принципе.
Мужчина машинально взъерошил волосы, соображая, как сегодня себя вести и предполагая, что этот день ему вообще принесет, кроме очередного выноса мозга Владиславой. По поводу последнего можно и не сомневаться. А вот что его может ждать еще? Остается лишь гадать...
Солнце уже яркими лучами проскальзывало в спальню сквозь легкие занавески, заслепляя глаза. Похоже, солнце уже давно в зените. А он ведь собирался сегодня пораньше поехать на работу. Хотя... черт с ней, этой работой. Сегодня суббота. Он начальник, имеет полное право приехать позже. Или вообще не приехать.
Нет, все-таки появление Владиславы в его жизни, а теперь и его доме путает все карты гораздо сильнее, чем он мог изначально даже предположить. Его жизнь превращается с каждым днем во все большее сумасшествие, и как ни странно, но Антон с каждым днем все острее ощущает, что теряет над всем контроль.
К примеру вчера... Вот зачем он привез сюда Ильину? Конечно, на улице, оставлять её нельзя было, но придумать хоть что-то можно. Так нет, притащил сюда. Потом тот нелепый разговор, какие-то признания о выплаченной сумме за неё, ощущение, что ведет себя, как полнейшая скотина... А потом полуночные бдения и 'обхождения территории', и безумный хоровод мыслей, с попытками понять, что пошло не так. Когда он просчитался в собственном плане, выстроенном для очередной любовной победы? Почему с каждым днем он все отчетливее ощущает, что победа близка? Только главная проблема и вопрос в том, чья конкретно...
Удивительно, но ведь еще не одна женщина не лишала его напрочь сна, как это сделала Влада. Причем не от приятного совместного времяпровождения, а, как будто наслав колдовскую магию, заставляя, мучится от мыслей о ней, и попыток понять, что не так. С ним самим. С Владой. С их странными отношениями в целом. А еще от безумного желания обладать нею. И это вместо того, чтобы, как он привык, без каких-либо зазрений совести, пойти и получить желаемое. Или на крайний случай, найти замену этому желаемому и удовлетворить все свои потребности, что кажется с каждой новой секундой идут по нарастающей в независимости от того есть ли рядом объект, вызывающий возбуждения, или нет.
— Мда, Громов — стареешь. Ты не чувствовал себя так хреново даже в подростковом возрасте в период полового созревания. Определенно это воздержание ни к чему хорошему не приведет, — вставая из постели, ворчливо пробормотал мужчина, мысленно отметив для себя, что сегодня у него в любом случае должен быть секс. С Ильиной или нет, уже не суть важна.
Она, безусловно, хороша, но ждать до тех пор, пока она созреет... Не самая приятная перспектива. В конце концов, он не четырнадцатилетний пацан, которой готов месяцами ухлестывать за девчонкой, чтобы добиться от неё невинного поцелуя в щеку. Он взрослый мужик, у которого имеются определенные желания, и которые он просто обязан удовлетворить. А ждать в дальнейшем с моря погоды он не обязан. Кто для него та же Владислава? Да никто! Ну, подумаешь очередная, разве что чуть более серьезно зацепившая, девица. И то это от того, что она немного отличается от его предыдущих, тающих перед ним, особей женского пола. Просто она немного скромнее в своих желаниях, оттого и методы завоевания серьезнее. Да, все именно так. Наверное.
Убедив себя, или сделав вид, что убедил в такой простой истине своего поведения, Антон направился в ванную. Все-таки сейчас самое время холодного... нет, даже ледяного душа. Черт, детский сад какой-то выходит.
Все время, пока Громов был в душе, воображение продолжало выстраивать всевозможные пикантные картинки с Владой. Перед глазами так не вовремя всплывала она, в своем коротеньком халатике... растрепанная ото сна... В своем сексуальном платьице... раскаленная до предела...
Наспех, кое-как вытерев из себя стекающие капельки кристально-чистой воды, и слегка просушив и растрепав короткие волосы, мужчина натянул на себя домашние спортивные штаны, больше не особо утруждаясь поисками других вещей. В конечно итоге, это его дом — имеет право ходить, как хочет, хоть вообще без ничего. На том и решив, он отметил для себя, что сейчас самое время спуститься вниз, чтобы сделать очередную попытку взбодрится. Хотя бы с помощью чашечки крепкого кофе.
Проходя мимо комнаты, в которой должна быть Влада, Антон с трудом поборол искушение заглянуть к ней, чтобы посмотреть, что она там делает. Нет, сейчас не время. Она если и не спит, то наверняка опять заведет свои заезженные пластинки, пытаясь выудить из него что-то, о чем он сам имеет довольно смутное представление. К этому Громов сейчас был не готов, и вряд ли мог похвастаться какой-либо выдержкой. Еще одного, подобного вчерашнему, разговора с ней, он однозначно не выдержит. Это все будет потом. Сейчас не время. Разве что... Нет, спокойно! Ни о чем, кроме разговоров думать вообще на данном этапе не стоит. Себе же хуже будет.
Быстро спустившись вниз, Антон сразу направился на кухню, откуда доносились странные шорохи и довольно аппетитные запахи, несвойственные субботнему утру, его холостяцкого убежища.
'Странно, Любовь Марковна вроде сегодня не должна приходить' — мысленно отметил Громов, и зашел на кухню, замерев на пороге, с удивлением и неким удовольствием наблюдая за развернувшейся перед ним картиной.
На его кухне, в джинсовых, до неприличия коротких, шортиках, и белоснежной маечке, что отлично подчеркивали все прелести фигурки, хозяйничала Владислава. Волосы были собраны в растрепанный пучок, совершенно босая, и выглядела она ... по-домашнему и как ни странно, так к месту.
Стоя спиной к двери, она физически не могла заметить появления Антона, потому продолжала переворачивать на сковородке что-то скворчащее и довольно аппетитно пахнущее. При этом девушка, напевала какую-то забавную мелодию, смутно напоминающую что-то из детства. Но разбирать, что это, мужчина не стал. Куда больше его интересовала сама Владислава. Громов впервые в жизни видел не просто у себя в доме, у себя на кухне, реальную девушку, и как ни странно, подобное ему нравилось. Или всему виной то, что девушкой является именно Ильина?
А еще при виде этой девушки, снова возникло непреодолимое желание сжать её в объятиях, зацеловать до полусмерти, и заставить изгибаться под ним от невозможного желания. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что все-таки он хочет секса именно с Владой. Только она сможет сейчас до конца удовлетворить его животные желания и первобытные инстинкты...
Не особо соображая, что творит, мужчина в несколько шагов пересек разделяющее их расстояние, и, не контролируя себя, обхватил Владу за талию, прижимая к себе покрепче. На миг он ощутил всем телом, как она вздрогнула от неожиданности, но тут же, словно сообразив, что происходит, расслабилась, с недоумением повернув лицо вполоборота к нему, хрипло пробормотала:
— Антон... что ты делаешь?
— А ты не видишь? — слегка прикусив мочку уха девушки, выдохнул Громов, оставляя вопрос без ответа, считая, что все и так предельно ясно.
— Антон... не надо... — пытаясь отстраниться, неуверенно попросила Влада.
— А то что? — покрывая короткими поцелуями шею девушки, мужчина лишь сильнее прижал её к себе, и ловко стал пробираться руками под майку, медленно поднимаясь к груди с удовлетворением отмечая, что она без бюстгальтера.
— Сырники подгорят... — слегка кивнув в сторону плиты, выдохнула Владислава, и невольно прогнулась, ощутив на собственной груди, большие горячие ладони.
— Ах, сырники.... Вот значит, чем мы тут занимаемся, — бросив мимолетный взгляд на дымящиеся на сковородке комочки, Антон, снова вернулся к своему занятию, продолжая целовать шею Влады, слегка покусывая, продолжая дразнить.
— Просто хотела тебе в знак благодарности хотя бы завтрак приготовить, — невнятно пробормотала девушка, чувствуя, что долго сопротивляться ласкам мужчины не сможет. Да и стоит ли, если об этом она только и думала последнее время...
— Завтрак... — хрипло выдохнул мужчина, понимая, что если сейчас не получит Владиславу целиком и полностью, то попросту сойдет с ума. Как же он хотел её, и по трепету, что волной проходила по телу девушки, ощущал ответную реакцию, — это, безусловно, прекрасно, но...
С этими словами, Антон резко развернул Владу к себе лицом, несколько мгновений всматриваясь в её глаза. Так, словно пытаясь прочесть там что-то, что могло бы сказать, готова ли она зайти слишком далеко именно сейчас. Или ему лучше уйти сразу, пока не получил так, что все желание пропадет не только на данный момент, а на ближайшие пару недель. Но Влада, не выглядела в этот миг жертвой обстоятельств. Напротив, прикусив слегка губку, она с каким-то выжиданием смотрела на мужчину. Причем взгляд блуждал от глаз, до губ, спускаясь до оголенной груди, и снова возвращался обратно.
Она хочет его не меньше, чем он её. Так даже лучше. Потому как в этот раз Антон вряд ли в силах будет уйти. Даже не смотря на её возможные сопротивления. Слишком велико искушение. Эта нежная бархатная кожа, каждый сантиметр которой хочется исследовать и покрывать поцелуями... Приоткрытые розовые губки, что так и манят к поцелуям... Грудь, что вздымается от малейшего вздоха, в томлении и ожидании... Нет, он не может больше её отпускать и упускать момента...
— Знаешь, а у меня есть идея получше, — нервно сглотнув, не давая Владе опомнится, Антон впился в её губы горячим и жадным поцелуем, с удовольствием отмечая, что она не просто не сопротивляется, но еще и практически сразу ответила взаимностью, с не меньшей страстью и желанием. Сплетаясь языком с его языком, а меленькие ладошки как-то неожиданно сомкнулись у него на спине, ловко шаря тоненькими пальчиками по коже, поднимаясь выше, и зарываясь во влажные волосы, притягивая его все ближе.
Не разрывая поцелуя, Антон ловко приподнял Владиславу, заставляя её ножками обхватить его за бедра. В голове то и дело проскальзывала неумолимая мысль осознания того, что еще немного и она будет его... Неужели в этот раз он, наконец, получит то, чего ждал столько времени... Да, в это раз она станет его! Сегодня он получит Владиславу. Плевать на все остальное! Весь мир пускай подождет. Сегодня он заставит эту упрямицу извиваться под ним от страсти и молить о пощаде. Она будет его...
Придерживая Владу, не в силах остановить властный, местами жесткий поцелуй, мужчина резко развернулся, и в пару шагов оказавшись у обеденного стола, усадил туда девушку, которая ни на мгновение не пыталась отстраниться и с неимоверной отдачей, отвечала на малейшие прикосновения и ласки Антона.
Не отрываясь от сладких и манящих губ, он пытался одной рукой снова проникнуть под маечку, что сейчас казалась лишь лишним и ненужным препятствием к такому манящему телу, а другой пытался расстегнуть на шортах пуговички, но они никак не хотели поддаваться. Антон хотел было плюнуть на приличия и попросту оторвать эту несчастную пуговицу, когда откуда-то со стороны, словно через глухую стену, послышалось удивленно-возмущенное:
