— Я понял, — ответил Натан из кухни. — Я — Натан.
Диск закончил свой бег, и Нат попросил поставить что-нибудь на свой вкус. Ведь жить без музыки нельзя на свете, нет... Послышались красивые аккорды испанской гитары... Испанка... Эльфийка... Оттуда, где высокие горы, поросшие кучерявой зелёной растительностью, синее до невозможности небо и зеркальные озёра... Сказка...
Тана вошла на кухню и присела на табурет у стола. Она совершенно не могла сидеть спокойно, она словно танцевала, вся, до кончиков пальцев, превращалась в музыку. Получалось удивительно хорошо.
Натан улыбнулся, засыпая в чашки заварку. Щепотка жареных листьев — пальцами из коробочки, прозрачный кипяток — из горячего чайника и мгновенно тающие квадратные кусочки сахара.
Тана с благодарностью приняла кружку, обхватила её обеими руками, словно замёрзла, и её волосы опустились до колен.
— Под эту замечательную румбу мы с Алик как-то придумали целое выступление, — сказала она и пояснила, что профессионально занимается танцами.
Если Тана улыбалась, то улыбалась вся. Губы, лицо, руки, движения... Словно девушку освещало солнце... Нет, не так. Словно солнце поселилось у неё внутри и теперь грело всех, кто оказывался рядом, пусть даже случайно.
— А я знаю только один танец, очень древний, — признался Натан, помешивая сахар, — но танцуют его исключительно вдвоём...
Тана поглядела лукаво шоколадными глазами и рассмеялась. Есть много вещей, которые делают только вдвоём! Она отломила кусочек печенья. Пожалуй, чтобы не менялось здесь, у Леша с Алик, суть всегда останется... Теплом тут пахнет, чаем, музыкой, светом...
Шкафчики охристого цвета...жёлтые маленькие полотенца...много разных кружек...чтобы для каждого, кто решит вдруг заглянуть в гости, нашлась своя... Где-то обязательно стоит бутылка вина, а ещё, наверное и мартини...и специи...уйма всяких кардамонов, миндаль, корица...чтобы замутить нечто неповторимое, если вдруг будет настроение... Каждый приносит Алик что-то своё и оставляет, словно говорит: я вернусь...
К стене притулилась раскладушка, одеяло почти полностью сползло на пол, подушка застряла где-то в пружинных внутренностях этого агрегата и утыкалась одним уголком в гитарную деку.
— И ты музыкант?
Нат кивнул. Тана и не заметила, что всё время, пока она рассматривала кухню, вспоминала, ностальгировала, он внимательно рассматривал её. Улыбнулась смущённо. Ах, эти мужики! Ну, что с них взять!.. Прямолинейные, упрямые... А наглые какие, ужас!
Нат заговорил что-то об испанских гитарах и особенной манере на них играть, но Тана призналась, что совершенно ничего в инструментах не понимает и даже в нотах путается.
— Ай-ай-ай... — Нат шутливо покачал головой. — Стыдно. Давай научу.
Глядел и улыбался.
— Ой, что ты! — Тана безнадёжно махнула рукой. — Многие пытались...
— Я научу, — уверенно кивнул Натан и потянулся к раскладушке за акустикой. — Эт просто на самом деле... — подмигнул заговорчески и поставил табурет совсем рядом, чтобы Тана могла видеть правильное положение рук при игре.
— Смотри... — обхватил любовно гитару. — Левой чуть придерживаешь гриф... Но не сильно, немного... Пальцы на струны... Ставишь их по возможности перпендикулярно. Не критично, конечно, но так удобнее первое время...
Испанская гитара притихла, уступая звонкой кухонной акустике. Тана вздохнула и покорно приняла эстафету. Что ж... Жёсткие струны врезались в пальцы, а ещё мешали ногти... Волосы опускались на деку, и девушка убрала их за уши. Прикусила немного нижнюю губу и сделала серьёзное сосредоточенное лицо.
— Ага, вот так, — кивал Натан. — Чуть крепче. Теперь нажимаешь и как бы щипаешь струну...с усилием...
Акустика издала несколько жалобных звуков. Тана весело рассмеялась.
— Говорю ж тебе, я необучаема!
— Не... — хотел было запротестовать Натан.
Нет необучаемых людей.
— Ты держишь гитару, как девушку, — пояснила Тана и хитро прищурилась, — у меня ж так не получится!
— Ла-а-адно... — протянул он, довольно улыбаясь. — Попробуем иначе, — встал сзади и, обхватив Тану за плечи, коснулся струн.
Признав вроде бы знакомую руку, акустика осторожно замурлыкала. Но очень осторожно, потому что рук было вообще-то четыре...две женские, совершенно чужые, с непонятными длинными ногтями...поверх них — две мужские, требовательные такие, мучающие уже которую ночь...
— Получается что-то! — с удивлением воскликнула Тана.
— Ага, не знаю что, но что-то получается, это точно!
Рыжие огненные волосы пахли чем-то пряным, сладким...хной...и чем-то ещё, определить сложно... А губы — вкуса чая, чёрного с лимоном...и печенья с лесными орехами... Гитара обиженно звякнула — её неосторожно задели, стукнули о ножку стола, перевернули...потом совсем фамильярно практически кинули на пол...
А раскладушка оказалась жутко узкой. Вдруг оказалась, ни с того ни с сего. Блин!..
— Слушай, — сказала Тана, давясь смехом, — тебе никогда не приходила в голову мысль... чем бы ни занялись мужчина и женщина вдвоём...это заканчивается одинаково!
— Ещё как приходила! Осторожно, батарея!.. — Натан поймал девушку за коленку, но ноги безнадёжно запутались в соскальзывающем одеяле.
— Чёрт!
Раскладушка предательски скрипнула и, перекосившись, уронила обоих на пол вместе с одеялом.
Ха!
— А-а!
— Погоди...не смейся... — но Натан сам не мог остановиться, — я не могу сосредоточиться!
— А чё, надо?
Какая гибкая!..
— Танцовщица!
— Ну-у, — протянула Тана загадочно, — я ещё и учитель младших классов...
— Чё, правда?! А-а!..
Я знаю, чем пахнут твои волосы... Солнцем.
— Э-э-э-э... — изумление в голосе...удивление. — Не понял...
Эй! Что там? Ле-еш! Дай посмотреть!!!
— Э-э-э-э... — не двигается, непонимающе топчется на пороге. Как конь, увидевший что-то непривычное на тысячи раз пройденной тропе...только, что ушами не прядёт...длина не позволяет...
Леш! Подвинула его...вернее, просто толкнула внутрь с порога.
Блин, эт-то что такое?! Там, на полу...
Как что? Людвиг зыркнул глазами со шкафа. Тела. Обнажённые. В оч-чень недвусмысленной позе.
— Тана?! — Алик узнала подругу, смешно так потягивающуюся и зевающую...блин, она ещё и выспаться успела?!
— О, Аля, привет! — девушка встала и, заметив на себе взгляд Леша, прикрылась одеялом.
Натан посмотрел на всех мутно. Чихнул.
— Хэй! — хохотнул Леш, глядя на пытающегося найти одежду сонного Натана. — Кухня — не балкон, тут можно и без штанов!
Тана непонимающе смотрела на хохочущих друзей и одного...Ната.
— Тан, — Алик продолжала мешать макароны. — Ну...и как? — кивок в сторону балкона.
Блин, и нечего так ехидно на меня смотреть! Я так...для приличия, между прочим, спросила...
— Ух! Аля, — пара быстрых хитрющих взглядов по сторонам, — р-рр-рекомендую!
Подмигнула.
— Тана! Как ты смеешь! Я ж замужняя женщина! — засмеялась, откинув чёлку со лба. Когда же я подстригусь?
— Ну-у-уу... — Тана потянулась за кофе, поймала на себе взгляд Ната и прогнулась сильнее... специально...пусть...понервничает...
У-у! Dead drunk! Ну, ни на миг тебя нельзя оставить! Как ребёнок маленький, чес-слово!
А то!!! Нат отсалютовал девушкам. Только, дети не...ты поняла меня, Скандинавка?!
Тана смеялась, глядя на них. Какие же они... Вон, Лешак, курит, косится, конечно, но смешинка в глазах выдаёт его...ну, не умеет он притворяться серьёзным, когда ему весело.
Так. Тарелочки-ложечки-вилочки... Тан, да сиди ты, ты ж в гости ко мне пришла... Ну, да... Он? Да я почём знаю... Старый друг Лешего, из его прошлого человек, музыкант. Как музыкант он меня вполне устраивает, а... Тан!!! Ну, хватит подкалывать: Леш ещё чё не так поймёт... Да... Лешак у меня замечательный!
Шутливо погрозила подруге пальцем.
— Хэй! Сильная половина человечества! Кушать подано...
Тана перебила.
— Извольте жрать!
Людвиг, сонц, а это — тебе. Ну-у...не обижайся, хорошо? Чем богаты, тем и рады...
Ща, не только...э-э-э-э...кушать, но и...
— Слышь, Нат, нам с тобой невероятно повезло! — Леший протиснулся мимо кота, плиты... — Сегодня мы принимаем пищу с двумя красивейшими женщинами... — ой, ну не смотрите на меня так... — э-э-э...девушками! — так довольны, да? — нашего города! И за это надо выпить, как считаешь? А вы, дамы?
Нат не возражал, женщины тоже... Лешак извлёк из шкафчика бутылку вина, Алик нашла четыре стакана. Гранёных.
Алкоголики!!
Ешь, кот!! И не...завидуй!
— Не...ну...какая разница из чего пить? Главное с кем!! — Алик возмущённо откинула с глаз чёлку и, не выдержав, фыркнула...
— Аль, а тебе не пора подстричься?
— Нат, только в случае, если меня стричь будешь ты! А так как я тебя к своей голове близко не подпущу, тем более с ножницами, то получается, что...никогда!!!
Натан встал.
— У меня есть тост!..
Ну-ка, ну-ка, Викинг...
— ...за женщин!
Алик покачала головой. Ты неисправим, dead drunk! За нас, так за нас... И, судя по тому, что на свою электричку Тана уже давно опоздала, то...спать сегодня ты будешь не один...
Эх, подумал Людвиг, запрыгивая на продавленный диван в комнате... А мне с кем сегодня спать?
ВЕТВИ ИВЫ
Вспомним всё, что было...
Уходит миг куда-то вдаль...
Вспомним всё, что было.
То, что было, мне не жаль...
Солнышко...осеннее. Ещё не холодное, но уже и не такое жгучее, как летом. Ласковое. Если весной хочется завалиться на скамейку и греть промёрзшие за зиму кости, то осенью... Она шепчет, притрагиваясь ладонями огненных листьев: "Не спи! Осталось немного! Лови! Лови!! Лови!!!"
Только тучи обнаглели. Прут себе из-за высотных домов, и ничто не в силах их остановить... Хоть бы за антенну зацепились...
Ау! Пакет стукнулся о бордюр. Дался он тут...бордюр этот. Только ноги об него ломать. А, не...нормально всё. Банка не разбилась. Живём!
Алик втиснулась в узкий проход между столбом и забором. Ну, кто, скажите на милость, ставит заборы там, где люди ходят? И плевать я хотела на вашу стройку! Вы б лучше спортзал построили, а не...этот...бильярд. С дискотекой.
Дискотека в их микрорайоне... А-бал-деть... Вон, светофор уже с год как не работает, а всем по фигу.
Фыркнув, она перебежала через дорогу и показала язык истерично сигналящему "Мерседесу". Разъездились тут, блин. Даже вечно сердитая серая кошка соскочила со своего места у входа в их двор. Ну, эт не из-за машины: она Алик увидела. С сумкой. По кошачьему разумению, девушка не могла пройти мимо, не покормив её.
— Что, Мушка, голодаешь? — Алик, оправдав надежды животного, вытянула из пакета сосиску. Зубами разорвав оболочку, она бросила кусочек на землю.
Кусочек не долетел. Кошка, сорвавшись с места, прыжком настигла подаяние и, не отбегая далеко, злобно ворча на чёрного кота, начала есть.
Вернее, жрать. Едят спокойно, а не в спешке заглатывая: вдруг уйдёт! Или этому прохвосту достанется больше...
— А ты всё так же любишь животных... — мягкий глубокий голос сзади.
Алик обернулась. Давешний водитель истошно вопящего "Мерседеса". Да и стоит, уперевшись в дверцу машины.
— Вы меня знаете? — спросила.
Он улыбнулся. Знакомо так...
— Саша! Пятиэтажки квадратом, твои вечно разбитые коленки, собаки и кошки, с которыми ты нянькалась вечно... Помнишь, ты ещё добермана одного крепко побила за котёнка, которого он на дерево загнал...
Лёгкое недоумение на лице сменилось радостным узнаванием.
— Витя?!
Ну ни фига! Как изменился курносый лопоухий крепыш из соседнего подъезда... Витька, вечно голодный, с сумкой через плечо...джинсовой. Он сам её сшил как-то из старых, протёртых "варёнок". Гордии-ился-а!..
Только почему-то было неприятно, что он помнит её коленки... Алик непроизвольно посмотрела вниз, чтобы убедиться, что она в своих потёртых кожаных штанах, и её ноги надёжно закрыты от посторонних мужских взглядов. Буквально вчера они с Лешем передвигали кресла в комнате, и она сильно рассадила коленку. В кровь. О какой-то ржавый гвоздь... Леш даж настоял на посещении врача и паре уколов.
— Мя-ау! — несправедливо забытая Мушка требовала новую порцию. Жёлтоглазый чёрный нахал справедливо надеялся, что кусочек сосиски достанется и ему.
Правильно надеялся. Достался.
А самым неприятным было то, что именно с Витькой она первый раз в жизни поцеловалась... Тогда ей, впрочем, понравилось.
— Глупость скажу, — он вышел из-за дверцы, — но ты изменилась. Сильно. Еле узнал...
Радостный такой. Здоровьем так и пышет. И никакой усталости ни во взгляде, ни в движениях, как у Леша бывает. Правильно. Мы ж Витькой ровесники, ну, два года — не в счёт.
— ...Только по куртке твоей и признал: во всём городе только у тебя такая и есть...
Ну да... Только у меня. А...почему мне вдруг стыдно, что я...в этой куртке, которой в этом году лет уже десять будет?
Она посмотрела на руки. Сосиска. Наполовину съеденная котами. А в сумке — ещё одна. Значит, ещё минут десять стоять будем.
— Мя-а-ауу!!! — в два голоса.
Ловите! Алик бросила котам ещё по кусочку.
Костюм, рубашка, галстук. Всё в тон, всё как надо. Даже носки, и те, наверное, в цвет. Галстука. Или к чему они там подбираются в тон.
Скучно. Но...впечатляет. Вон, девчонки засмотрелись. Правильно, милый он парень, не красавец, нет, даже по средним, принятым в обществе большинства, меркам, но...обаятельный.
— Ты-то как? Рассказывай! — Витя заметно волновался.
А что? Ещё один кусок сосиски отправился на асфальт.
— Ну-у... — подумала немного.
А что у меня такого? Что такое важное, основное...характеризующее...такое, чтоб сказал и — всё. Больше ничего добавлять не надо.
— Трэш играю... — пожала плечами.
— Трэш? — удивился.
И, судя по всему, не понял.
Ну, да. А-а-а... Ты ж уехал в десятом классе к отцу в Америку и не застал этого куска моей жизни.
Кивнула и распотрошила котам ещё одну сосиску. Сразу. Как-то неловко...вот так, на обозрении у всего двора. Поди потом объясни всем, что к чему... Лешу... Хотя...что объяснять-то? Я просто с человеком разговариваю, а кто он и откуда...не важно.
— А как родители?
— Нормально, — Алик отвернулась от него, делая вид, что что-то укладывает в пакете. — Недавно виделись. То есть, я к маме ездила...
Я...боюсь там находиться. Даже если Леший рядом. Не знаю, почему.
Кошки ушли. Мы теперь...вдвоём. И почти...наедине. Нет, меня это не пугает. Просто я давно его не видела и не знаю, о чём с ним говорить. Вроде бы и рада, что встретила. Но...он не мой человек совершенно. Может быть...если бы ра-аньше?
— Саш, а это, — на руку показал. На правую. — Зачем?
— Вить... — губу закусила. — Это мне Сталкер сделал. Мой первый муж.
И по х..ру мне, что женаты мы не были.
— Муж?
Вскинула на него глаза.
— А что в этом удивительного?
