ветер перемен

— И что вы потребуете взамен? — в голосе человека звенело ничем не прикрытое подозрение.

— Ничего. Все что вы можете нам сообщить, мы и так знаем.

— Но почему через десять или пятнадцать дней? Зачем давать президенту время для нот протеста и тому подобных действий?

— Каких нот протеста? Вам самой Императрицей оказана честь, которая и не снилась подданным иностранных государств. Президент не идиот, чтобы выставить себя на посмешище перед международным сообществом, заявляя о том, что его дипломата коварно похитили, пригласив во дворец в качестве консультанта по обычаям его родины. В это просто никто не поверит. — Хиза тихо рассмеялась. — А через десять дней все будут слишком заняты, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как смена гражданства послом, слишком привыкшим к жизни в Империи за время своей службы.

Человек устало покачал головой и, внезапно обмякнув в кресле, тихо, как-то потеряно произнес:

— Делайте что хотите. Мне уже все равно, как и когда умереть. — Хиза насторожилась, почувствовав состояние дипломата. Кажется, они все-таки перестарались с попыткой открыть ему глаза на происходящее в его стране. Если так будет продолжаться дальше, то парень или рехнется, в конце концов, или наложит на себя руки. Он явно считает, что теперь ему некуда идти, так как на родине его объявили предателем, а в Империи — заклеймили убийцей. Нехорошо получилось! Хиза встала и осторожно подошла к человеку, стараясь случайно не напугать его, но посол, погрузившись в свои переживания, едва заметил ее маневр и никак на него не прореагировал. Нет, так дело не пойдет! Диин схватила его за плечи и сильно встряхнула. Человек вскрикнул от страха и забился, пытаясь вырваться из ее железной хватки. Хиза не позволила Лотану освободиться и, подтащив поближе, прорычала ему в лицо:

— Хватит изображать из себя несчастную жертву обстоятельств! Тебе предоставляют возможность спасти свою жизнь и не прятаться до конца своих дней от каждого, кто пожелает получить награду за беглого преступника, а ты сидишь тут и скулишь, словно тебе предлагают отправиться на Кеслер руду добывать! — Человек перестал вырываться и тихо произнес:

— Даже если все что вы говорите — правда, мне не дадут нормально жить за пределами Империи, а здесь... здесь Его высочество вряд ли захочет меня видеть...

— Глупости. — Хиза фыркнула, крайне довольная тем, что посол перестал себя жалеть, и начал логически мыслить. — Принц сам заявил, что хотел бы иметь такого друга, как ты. Я слышала это своими ушами. А Императрице плевать на твое присутствие в ее стране до тех пор, пока ты не угрожаешь безопасности ее мужа и ее государства. А я вполне могу гарантировать ей и то и другое, пока ты находишься под моим присмотром. Так что никаких проблем.

Человек внезапно усмехнулся и покачал головой:

— Никогда не думал, что, в конце концов, окажусь под опекой нелюдя, который настолько не похож на человека, что вынужден скрывать свое лицо под покрывалом. Но вы правы, миледи, я вел себя просто отвратительно, за что покорно прошу меня простить и готов следовать за вами в любое место, которое вы определите мне для проживания. Ваша способность убеждать даже самых несговорчивых вызывает невольное восхищение и преклонение перед великой силой Саана, сумевшего в мудрости своей сотворить такое совершенное существо. — Хиза настороженно слушала речь человека, пытаясь угадать: оскорбляет он ее, или говорит ей комплименты. 'Вот уж действительно мужчина! Вечно с ними не знаешь, что они имеют в виду на самом деле!' — Решив не забивать себе голову очередными шарадами, девушка направилась к выходу из комнаты, и не думая отпускать воротник парадного костюма человека. Месть, конечно, мелкая и не достойная воина, но зато какая приятная, особенно в свете того, что, в отличие от мужчины ее народа, этот не знает как ему выкрутиться из такого положения, не оставив половину наряда у нее в руках!

Хиза захлопнула за человеком дверь его комнаты и поспешила по своим делам. Ей предстояло сегодня посещение камеры, где вот уже сутки торчал самоуверенный ублюдок, умудрившийся перед нападением мятежников выдать средствам массовой информации секретные сведения, что привело к полномасштабной панике, последствия которой не могут ликвидировать до сих пор. Самое для Хизы непонятное в этом деле было то, что этот ненормальный даже не был мятежником, а просто решил таким образом заработать некоторую сумму денег, чтобы выплатить карточные долги каким-то темным личностям! О последствиях своего поступка он, кажется, даже не задумывался, и был глубоко удивлен, когда теперь уже бывшие его коллеги пришли его арестовывать. Императрица приказала устроить публичные суд и казнь, но Хиза сомневалась в том, что это принесет нужный результат. Слишком уж глупо выглядел преступник в глазах простонародья, а аристократам случалось вытворять и не такое по гораздо менее веским поводам. Наверное, следовало еще раз посоветоваться по этому поводу с Эфой, но она и так была занята решением проблем, по сравнению с которыми эта выглядела очень бледно. И поэтому Хиза решила еще раз допросить преступника, и если не появится ничего нового тихо отвернуть ему голову в камере, чтобы не тратить на всякую шваль время Императрицы. В худшем случае Эфа устроит ей выволочку, когда узнает, но зато у нее будет время не дать Империи развалиться на куски, и несколько новых шрамов — не такая уж большая цена за это.

Через несколько часов она уже не сомневалась в правильности принятого решения. Этот сумасшедший даже не понял, за что его собственно арестовали и допрашивают. Он встретил ее потоком жалоб и угроз. Почему-то у него не возникло и тени сомнения в том, что он сможет выйти из камеры, и непросто выйти, а, сохранив при этом возможность чем-нибудь ей навредить. Внимательно слушая речь преступника, Хиза уже через пару часов пришла к выводу, что ничего интересного она от него больше не узнает. Спокойно встав из-за стола, в комнате для допросов они были одни, она протянула руку, и прежде чем человек успел испугаться, сжала пальцами его мягкое горло. Можно было, конечно, просто разорвать ему когтями шею, но зачем заливать камеру кровью, когда без этого можно обойтись? Под пальцами коротко хрустнуло, и человек мешком свалился под стол, так и не поняв, что с ним произошло, все действия Хизы заняли долю секунды.

Глава 8.

Эфа сидела на неудобном жестком стуле, который являлся ничем иным, как троном ее предков, и злилась. Злиться она начала с самого утра, и до сих пор никак не могла остановиться. Все началось с того, что ее муж предложил казнить нового герцога Ростемского, не взирая ни на какие смягчающие вину обстоятельства. Ведь он посмел поднять руку на Императрицу! Эфа напомнила Рейту о покушении на его собственную жизнь, и о том, что несостоявшийся убийца Его высочества в настоящий момент находится не в камере, и не в преисподней Саана, а в вполне комфортабельных гостевых покоях императорского дворца. Однако, к ее удивлению, Рейт пропустил этот весомый аргумент мимо ушей и продолжал стоять на своем, требуя отрубить малолетнему преступнику голову как можно скорее. Дело закончилось тем, что Эфа зарычала на него и покинула спальню, чтобы не испытывать искушения прикончить своего мужа на месте.

Следующим поводом для злости оказалось сообщение Тальзы о том, что устроенную ею переаттестацию командного состава флота не прошло семьдесят процентов офицеров. Семьдесят! Флот Империи на данный момент представлял опасность только для самого себя, но никак не для предполагаемого противника! Эфа распорядилась поставить толковых офицеров на руководящие должности, всех лентяев, тупиц и недотеп отправить на ускоренные курсы переподготовки, а также протестировать команды кораблей на предмет выявления одаренных личностей, способных после непродолжительного обучения стать офицерами Ее величества. В скором будущем проблема обещала разрешиться, так или иначе. Неспособных к службе отправят в отставку, остальных начнут тренировать должным образом. Но вот тут-то и возникала самая главная проблема — никак не удавалось найти подходящего командующего флотом. Диин во главе Императорских военно-космических сил представляла опасность хотя бы тем, что совершенно не понимала своих подчиненных, и даже о полномасштабных учениях, не то что о боевых действиях, не могло быть и речи. А человек, который подходил бы на эту роль, все никак не находился. Высший командный состав флота был способен только красиво носить пошитые по индивидуальному заказу мундиры и лебезить перед Императрицей, на большее они не годились ни при каких обстоятельствах. Никто из них не смог бы решить простейшую тактическую задачку, даже если бы от этого зависела его жизнь. Но не ставить же во главе флота капитана одного из кораблей! Офицер такого звания просто не справится с возложенной на него ответственностью. Эфа едва не зашипела от ярости, и только сознание того, что вокруг нее несколько сотен людей, которых такое проявление владеющих ею чувств повергнет в безобразную панику, заставило ее сдержаться.

Третьим поводом рычать от ярости была необходимость сидеть у всех на виду на этом изобретении древних мастеров пыточных дел, именуемом по какой-то прихоти ее предков троном, и ждать пока к ней притащат толпу перепуганных людей, среди которых прячется один хладнокровный мерзавец. И это при том, что время у нее расписано на тридцать дней вперед, и каждая потраченная впустую минута означает, что очередное важное дело откладывается на неопределенный срок. 'Саан побери, и зачем она во все это влезла?! Можно подумать, ей так нужна была корона! Наверняка ведь существовал и другой способ спасти Рейта от смерти! И почему она не воспользовалась им? Вечно выбирает наиболее простой способ действий, а потом страдает от этого!'

Размышления Эфы о ее незавидной участи были прерваны появлением мажордома, важно выступающего во главе процессии из сорока человек, каждого из которых сопровождали два императорских гвардейца, наверняка в целях безопасности, хотя даже все вместе они не представляли для нее никакой угрозы. Все семейство герцогов Ростемских прибыло ко двору. Эфа порадовалась тому, что капюшон надежно скрывает ее чувства от окружающих, — она не ожидала появления такого количества народа. Интересно, почему ее никто не предупредил о том, что эта семейка так многочисленна? Но когда мажордом начал объявлять имена столпившихся перед троном представителей семейства герцогов Ростемских Императрица, проникнув в его сознание, поняла, в чем дело. Напуганные ее угрозой уничтожить планеты, ко двору явились даже те, чье родство с герцогским домом могла определить не каждая геральдическая палата. Н-да, придется разбираться...

Первыми были представлены мать и сестра нового герцога Ростемского, вслед за ними мажордом принялся перечислять все более и более дальних родственников. Каждый из них делал шаг вперед, становился на одно колено и клялся в своей непричастности к покушению. Это уже стало надоедать Императрице, вынужденной выслушивать одни и те же клятвы, каждый раз взмахом руки позволяя очередному аристократу, перепуганному до полусмерти перспективой оказаться в числе подозреваемых в заговоре против Трона, встать и вернуться к своим родственникам. Никто из них не представлял для нее интереса. Наконец, прозвучало имя, заставившее Эфу насторожиться. Она аккуратно проникла в сознание этого человека, и довольно оскалилась. Попался! Жестом приказав смазливому парню лет двадцати замолчать, Эфа прошипела одному из диинов, застывших возле ее кресла:

— Приведите мальчишку! — и откинулась на жесткую спинку трона, наблюдая за малейшими изменениями в выражении лица Эдора Сеймала, сына младшей сестры отца нынешнего герцога Ростемского и его двоюродного брата, преклонившего колени перед ее троном. Человек явно нервничал, не понимая происходящего, а его сознание просто кричало о том, что он сделал. Эфе даже не приходилось напрягать свои паранормальные способности, чтобы читать его мысли. Ф-фу, неприятный тип!

Наконец в зал втащили герцога, и бросили на колени перед возвышением, на котором стоял трон. Императрица позволила себе усмехнуться, — мальчишка за два дня, проведенные в камере, здорово вымотался. Невыспавшийся, со спутанными волосами и покрасневшими глазами, он к тому же так боялся, что даже не заметил своего врага. Но это ненадолго. Эфа приготовилась, отсчитывая последние секунды. Сейчас начнется самое интересное. Вот герцог поднял взгляд от пола, который старательно изучал, и замер, не обращая внимания ни на что вокруг. Мальчишка во все глаза смотрел на мать и сестру. Казалось, еще немного — и парень потеряет сознание. Эфа несколько мгновений любовалась его паникой, а затем бесстрастно поинтересовалась:

— Ну и что ты можешь с-с-сказать в с-с-свое оправдание и оправдание с-с-своих родных. — Мальчик вздрогнул всем телом, и вдруг, к удивлению Императрицы, взял себя в руки. Испуганный подросток исчез, на коленях перед троном стоял герцог, ведущий свой род едва ли не от Первого Императора, и наконец ставший достойным своих великих предков.

— Ваше Величество! — в голосе мальчишки, имя которого Эфа так и не удосужилась запомнить, не было ничего, кроме желания защитить близких ему людей. — Клянусь своей честью и милостью Саана в том, что ни моя мать, ни моя сестра ничего не знали о задуманном мною покушении...

— Это я и так знаю. — Прорычал Императрица, подаваясь вперед. — Кто приказал тебе покончить с-с-с с-с-собой таким оригинальным с-с-спос-с-собом? Кто угрожал твоим родным?

От неожиданности парень вздрогнул и отшатнулся, не сводя с Эфы испуганных глаз. Ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы ответить:

— Ваше Величество! Мне никто не приказывал!

— Ну да, ес-с-стес-с-ственно. — Эфа усмехнулась про себя, как просто оказалось угадать действия этого юнца, начитавшегося древних наставлений о поведении, приличествующем дворянину. — И конечно, тут с-с-совершенно не при чем указ Императора Герода VII о том, что владения предателя нас-с-следует его родс-с-ственник, нос-с-сящий иное родовое имя, дабы родовое имя изменника могло быть предано забвению, без нарушения указа его отца о вос-с-спрепятс-с-ствовании перехода дворянс-с-ских владений к людям, не с-с-сос-с-стоящим в кровном родс-с-стве с-с-с прежними владельцами. Ты прос-с-сто попыталс-с-ся убить Императрицу, при этом, нанос-с-ся удар, с-с-старательно с-с-следил за тем, чтобы не поранить ее с-с-своим церемониальным мечом. — Парень покраснел до корней волос. Эфа без труда прочитала в его сознании, что он считал свою хитрость очень изобретательной, и был уверен в том, что ее никто не заметил. — Ну, так как. Будешь говорить, или мне приказать казнить вс-с-сю твою с-с-семью, чтобы не забивать с-с-себе голову поис-с-ском виновных?

— Да, Ваше Величество. Я буду говорить. — Сглотнув, тихо произнес мальчишка. — Эдор сказал мне, что убьет мать и сестру, если я не сделаю то, что он приказывает. Он жил во дворце и мог это сделать в любой момент. Мать доверяла ему. Считала сыном.

— И поэтому ты поверил его угрозам?