Книга Чужаков

— А этот замечательный юноша, наверняка ваш названный брат, — не так ли? Меня зовут Клавдий Серро, рад знакомству, — приблизившись для рукопожатия, котолюд повторил свое сканирование уже впритык, после чего шипящим шепотом добавил, лишь для меня. — Неплохо пристроился, парень. верно?!

Про себя я хохотнул. Настолько явной неприязни мне еще встречать в новой жизни не приходилось. Не беру в расчет адептов Ученых, поскольку там был чистый страх, порождающий суеверную агрессию. Мастеру Серро навряд ли показались бы существенными попытки меня бояться, опасаться или держаться подальше. Напротив, четко дал понять, — шаг влево, шаг вправо, расстрел.

— Таки да. Стараюсь, — ответствовал я ему в том же духе. — Держать хвост трубой, так сказать!

Если мы выживем после сегодняшнего, смерть придет ко мне лишь от рук господина Серро. Именно это дал понять его прищур на провокационную реплику.

Без понятия — чего же он такого во мне узрел, сразу становясь на дыбы. Важность данного фактора сомнительна. Задачей Рыцаря было вовсе не петь дифирамбы новому знакомцу, — проходимцу, — горячо любимого им Озморна. Цель требовала защиты блондина от любой опасности. В том числе и от него самого.

Пусть и реакция на меня вызывала смешанные чувства. Так даже проще, честно говоря.

— Я все прекрасно слышу и советую вам обоим подружиться, — в свою очередь прищурился Оз, проникнув меж нас. будто в попытке покичиться наконец-то красивым костюмчиком. — Вы чересчур похожи, чтобы невзлюбить друг друга. Да еще и с первого взгляда.

— Что вы, что вы, дорогуша! — показал клыки Серро. — Я более чем уверен, что мы поладим! Не так ли, голодр... господин Владморн?!

Старый и мудрый мастер Дома Мечей разбил сияющий образ на тысячи мелких осколков. Или наоборот, — собрал необходимый по собственному усмотрению. Тут уж с какой стороны, как говорится.

— Пойдем, — вздохнул я, повторив жест с циферблатом. — Время тикает.

Команда, несмотря, на ожидаемые затруднения, воспринялась живо.

Мы прошли в глубину зала, к пустующей галерее стеллажей, подпирающих стены. Остановились у одного из них.

Критически осматривая заголовки, наставник в задумчивости коснулся мягкой подушечкой пальца кончика языка, а после, поочередно, — букв на корешках хаотически разбросанных книг.

Со спецэффектами оказалось скверно, потому без всяких вспышек и взрывов, избранные рукописи покинули насиженные места, раскрывая страницы. Затем из раскрытых книг образовалась арка прохода. Преимущественно желтые, богато и тщательно иллюстрированные, украшенные виньетками, страницы потемнели. Образовав своего рода портал из трепещущих чернил и астарии.

Поспешно преступив порог, мы перенеслись в мансардное помещение скудного метража, но довольно приятной атмосферы. Комната показалась мне огромным диваном. Не войлочного сумасшествия, а уединенного кабинета из подушек и пуфиков. Темные, орехово-миндальные тона обоев контрастировали с жаккардовой обшивкой диванной мебели и сиятельным богатством пейзажа Джукатты, что, с высоты птичьего полета, виднелся за тяжелыми, подвязанными веревкой, портьерами.

Десять человек, не считая нас, замерли в отточенном военной выправкой изяществе, выжидающе провожая внутрь своей зоны комфорта.

Беглый осмотр личностей, согласившихся принять участия в туристической экспедиции по дебрям местной мафии, вызвал неохотное удовлетворение. Что-то негласно подсказало, как это обычно бывает даже без третьеглазного зрения сквозь астрал, о мастерстве присутствующих. В делах, что так или иначе касаются боевых действий.

Все, как на подбор, подтянутые, мускулистые, грациозные, в скрытых или наоборот выставленных напоказ татуировках, опасные. Последнее было заметно вовсе не по визуальной части атлетических тел, а по холодным, уверенным, тяжелым взглядам. Взглядам воинов, Рыцарей Дома Мечей.

Некоторые смотрели на нас со скепсисом, кто-то с интересом. Присутствовали и те в чьем безразличии можно было утопиться. Но все же, они пришли. Никто никого не тянул силком, не заставлял, не подкупал деньгами, славой, честью, долгом или прочими наркотиками современного эго. Добровольцы, — все до единого. Возможно, именно поэтому так мало. С другой стороны, вчера нас вообще было только двое. А сейчас вполне себе боевой отряд сформирован.

— Рыцари, познакомьтесь, — сухо бросил Серро.

— Это господа Озморн Солль и его... кхм... названный брат — Владморн Солль. Озморн, Влад, — это гордость Дома Мечей альтуимской школы: Тиссандор, Грайматур, Болг, Гийом, Хорхе, Амалида, Сертания, Нуллия, Арно и Энепай. Тиссандор, будь любезен, — подойди поближе.

Поочередно поднимавшие руку, в знак приветствия, Рыцари, вновь удобно раскинулись на своих места. Я лишь кисло кивнул, в отличии от низко поклонившегося Оза, чем наверняка вызвал еще больше негатива, — теперь уже от учеников Серро.

Когда воин вышел вперед, все в комнате с удовольствием отметили выгоду его внешности для сформированного плана. Конечно, в большинстве это было для нас с блондином, но и на этом, как говорится, спасибо.

При других обстоятельствах... Да кого я обманываю? При любых обстоятельствах мне было решительно плевать. В конечном итоге их будет благодарить Оз, но никак не я. Свою благодарность я выразил на бумаге записной книжки, когда составлял сценарий этого вечера.

Да и кто я, в конце концов, такой, чтобы обижаться на отношение людей, которые позволяют себе делать выводы с первого взгляда? Психосимметрия коллектива Серро, как и его личное мнение, имели ровно такой же вес для меня, как насморк какого-нибудь антропоморфного гриба на другом конце вселенной. Вроде бы, — да, есть. А толку?!

После вялого знакомства, рассусоливать которое решительно не было времени, блондин принялся за план. Или, как он сам обозначил, — поверхностную концепцию. Снова и вновь. Все уже и так знали его от А до Я, по-крайней мере я искренне на это уповал.

Информацию до лохматой башки Серро донесли последствием астарофонной связи сразу же после оформления каркаса действий. И все правки в сиюминутном режиме поставлялись тем же способом. Так что, покидая купе рейса Астропорт-Центр, механизм уже пришел в движение, крутя свои ржавые шестеренки.

В поезде я получил доступ к чертежам и виртуальному макету бандитского клуба, который исследовал вдоль и в поперек. До каждой каморки и уборной. Именно тогда я начал плотную работу с нейриумом, вытягивая из АНВИ необходимые данные, анализируя их, маркируя. Что породило совершенно дичайшие мигрени, усталость и чувство полнейшего отупения, но принесло необходимые знания для дальнейших изысков.

Я лишь внимательно прислушивался, время от времени исправляя, либо дополняя. Ничего гениального не прозвучало, напротив, — все было просто как божий день. Прямолинейно, безапелляционно, нагло. Это и вызывало нужду в комментариях, поскольку Оз всячески пытался проигнорировать основную идею всего, — его же безопасность.

Возобновившиеся героические замашки приободренного блондина при должной аудитории вновь рисковали вырваться на свободу. Но он все-таки себя сдерживал. Видимо, помнил второй по счету скандал за одну и ту же ночь, когда мы поменялись местами и на крик едва не срывался я. Возможно, именно то что не сорвался, сейчас сдерживало его от повторения ошибок, поскольку понимание всей серьезности ситуации, надеюсь, смогло донести, что это не шутки.

Совесть, пробужденная глупой исповедью, потихоньку успокаивалась, притормаживая разошедшуюся бравость блондина в вопросах преодоления собственных страхов.

Плюшевая крутость хороша в героическом эпосе и приключенческих байках, а не в дуле заряженного пистолета. Полгода в бегах наконец донесли простую мысль. Переступить через свою трусость это одно, а рваться с голой задницей в полыхающий сарай, имея при себе лишь скудный запас собственной органики, — совсем другое.

Изложение "концепции" заняло около получаса, породив у всех присутствующих одно и то же выражение скуки на лицах. Пусть так. Повторение, — мать учения. На самом деле — нет, но кого это волнует?

Первым на последнее слово Оза, перед тем как выжидающе умолкнуть, среагировал Серро. Поняв, что тупиковая методика десятого разжевывания возымела прямо соответствующий эффект, он произнес:

— Что ж, теперь дело за малым, — воплотить все это в жизнь. И, — он выразительно одобряюще посмотрел на Оза. — Радости моей нет предела от того, что вы наконец научились себя беречь, господин Озморн!

— Вы ошибаетесь, мастер Серро, — холоднее чем следовало, ответил блондин. — Все вышесказанное никак не моя заслуга, а Влада. План его, от макушки и до пят, что легко проследить по содержанию. Увы, во время составления, мой голос, в силу некоторых причин, не имел ровным счетом никакого веса. Увы или к счастью.

Братия воинов во главе с Серро прореагировала на эту, преисполненную дешевого пафоса и завуалированной похвалы, реплику на удивление живо и единогласно. Сначала удивленно уставились на блондина, потом на меня. Прямо классические солдаты.

А чеширианский лазутчик даже в пол тона выдал:

— Может статься, я поспешил с выводами, — как бы невзначай подморгнул он мне с едва уловимой улыбкой.

Лично я устал от всего этого и просто хотелось наконец приступить к воплощению вышеупомянутого в жизнь.

Дешевые же проделки по вызыванию большего уважения к моей персоне, казались столь же необходимыми, как эмоциональный диапазон тумбочке.

Увидев наконец должное понимание ситуации и готовность к действиям, вся немногочисленная команда двинулась в гостиную, переодеваясь и разбиваясь на отдельные функциональные подгруппы.

Лифт самого высокого номера "люкс" гостиницы "Ореол", куда нас перенес книжный проход, приветственно загудел, оповещая о своем прибытии. Зеленый свет таблички мигнул прямо у контурной надписи, где обозначались имена постояльцев: Озморн и Владморн Солль.

Разношерстная компания чертовой дюжины, разбилась на независимые группы, выходящие в свет с определенным интервалом.

Оказавшись в холле, наша группа, с повышенным энтузиазмом, имитировала общественную свиту Озморна Солля, что соизволил отведать хлеба и зрелищ в клубе "Стеклянные Холмы", и двинулась вперед.

* * *

По задумке, разодетый и напыщенный до крайности Озморн шествовал к увеселительным стенам со всей возможной громкостью, показухой и шумом. Облаченная в откровенно кричащие вечерние наряды свита, как и сам наследник престола, вела себя подобающе дурацкому статусу напудренных обезьян, выпущенных за стол интеллигенции. То есть — мы задирали нос как можно выше, кутаясь бесподобным тряпьем и отмахивались от окружения, как от назойливых мух.

Дорога славы от выхода с "Ореола" и до входа в "Стеклянные Холмы", под старательно воздвигнутым стеклянным навесом от возобновившегося снега, как и планировалось, привлекла максимум внимания со стороны окружающих.

Хотя сам путь, сначала показался некой насмешкой, спустя пару минут мнение изменилось. Даже спуск по лестнице гостиницы до тротуара занял добрую четверть часа, замедляясь еще и огромным количеством людей.

Поэтому я в который раз про себя отметил габариты не только города, но и его архитектуры.

Озморна Солля заметили во всей неподобающей красоте и изяществе. Сразу нарисовались репортеры, вооруженные допотопными с виду, но никак не по начинке, фотоаппаратами моментальной съемки. Сотое подтверждение того, что в большинстве вселенных, люди, да и в общем-то все разумные, думают одинаково.

Своеобразный бум папарацци обступил нас толпой, засыпая тоннами вопросов разной степени глупости и наглости. Пришлось заключить Оза в фальшивый треугольником, якобы защищая от потуг местных акул пера.

Надо отдать блондину должное, — держался молодцом. Высоко задрав нос и выпятив грудь, обещал разъяснить все детали сложившейся ситуации, в непосредственно близком времени. Как в присутствии представителей жандармерии, так и личного протекциария, то бишь адвоката. Ибо подписка о невыезде уже лежала на журнальном столике гостиничного номера.

По дороге я успел в полной мере насладиться пришибленным выражением лица Серро. Он напоминал хищника, вдруг самого оказавшегося в мышеловке.

Вход "Стеклянных Холмов" представлялся расфуфыренным, набивающим оскомину, разноцветным, калейдоскопом красок. Широченный, застекленный фасад, — полукруг десятиметрового радиуса. Усеянный миллиардами клоунских штор самых отважных расцветок. Охранялось сие чудо своеобразным турникетом из плоти да стали.

Плоть, — единобразные квадратные зверолюды, самых дюжих комплекций. С общими предками: слонами, крокодилами, бегемотами, хряками, носорогами, гориллами и даже несколько медведей. Тем не менее, присутствовали здесь и марпасы, но в роли, как я понял, скорее личностей контролирующих общий процесс, а не представляющих грубую силу. Точнее, один марпас.

Броддон Гретч, — администратор публичного контроля. Иными словами, — некий тамада местных мероприятий.

В качестве стали, выступал металлический, тисненый рунами, астародетектор, пройти который с запрещенными предметами было невозможно. Жаль, что список дозволенных предметов, имел крайне сомнительное наполнения, о котором мы, конечно же знали.

Аналог то ли фейс-контроля, то ли таможенного пункта, встретил нас мордами, мрачных как тучи, зверолюдей-охраников и никогда не унывающей рожей марпаса-администратора.

— Куда? — угрюмо загородил вход носорог. — К детектору!

— Туринова борода! — воскликнул животрепещущий куб, четырьмя руками перебирая документацию. — Ты что, башка дурная, не видишь кто это?

Пресмыкающиеся повадки марпаса дали четко понять, что он не только в курсе ожидающего нас внутри, но и заблаговременно послан сюда именно для этой встречи.

— Приношу свои извинения, господин Солль! — пролепетал бородач, отвесив шуточный реверанс. — Вы не представляете как иногда с ними тяжело работать, — горе моим предкам... Вас, кхм-кхм, уже ждут! Остались лишь формальности, но вы то должны понимать...

Оз, высокомерно поджав губы, кивнул:

— Мне ведомо о правилах хорошего тона, в отличии от некоторых, — кинул Оз.

Он попытался устыдить взглядом носорога, но поскольку тот завороженно, распахнув рот, смотрел на латунные серьги побледневшего, даже сквозь шерсть, Серро, — старания пропали втуне.

— Позвольте мне самому продемонстрировать вещи, дабы убедить вас в моей праведности перед высоким обществом!

Толпа посетителей, собравшихся у входа, наблюдала за нелепой сценкой того как Оз, сняв сумасшедшую сутенерскую шубу, показывал все разрешения на проносимый хлам. Начиная с револьвера, порт-кошеля и заканчивая перстнем Высокой Причастности. Как и задумывалось, — во время этого спектакля, он стоял на астародетекторе, и всем давал понять, что это действительно он, а никто иной, — Озморн Эбенезморн Солль.

Пока длился театр одного актера, остальная часть команды, проходила досмотр у мигом погрустневших зверолюдов-охранников, что никогда не использовали собственной головы для включения тех или иных функций дедуктивного метода.